Шипы и розы

POW Ульяна       Эти два дня никогда не оставят мои мысли в покое. Лёжа на груди мужчины, я сверлила глазами шкаф-купе, в котором вмещалась вся одежда милосердной хозяйки. Состояние было никакое, словно я и вовсе умерла для этого мира, но в первую очередь для самой себя. Спина до сих пор ощущала резкий толчок, стопы ужасно болели, а внизу живота… внизу живота была жуткая боль. Не было того тепла и радостного ощущения, что там кипит жизнь маленького существа. Моего чада… .       Я смутно помню вчерашнее утро, после того как вытолкала за дверь убийцу. В прямом смысле, вытолкала. Ведь во время завтрака врач реально купился на моё беспомощное состояние, решив, что после лошадиной дозы снотворного, я никуда не сбегу. И легко развязал руки. Как это было глупо с его стороны.       — Ты ещё сможешь родить, милая, — успокаивала меня санитарка, заботливо вбивая подушку. — Только для этого нужно время и курс реабилитации. — Реабилитации… . Разве её комплекс сможет убить во мне все те воспоминания, что стояли перед глазами? Разве она снимет ту моральную боль, что грызёт изнутри?       Вдобавок, в этот момент в палату зашёл Лев. Он косо окинул помещение и гадко усмехнулся. Радуется, что его угроза «отомстить» воплотилась в реальность.       — Я тебя предупреждал? — холодный тон голоса вызвал во мне волну агрессии, но лицо отказывалось выражать содержание сердца. — Как видишь, слова мои оказались пророческими. И ты теперь уже не сможешь выпускать свой змеиный язык. — Он аккуратно присел на край кровати, ласково поглаживая по лицу, я нервно вздрогнула, но этим только позабавила его. — Моя Уля, моя девочка. Ты сама во всём виновата, сама. Ты сама загубила своё счастье, и за этот грех ты будешь расплачиваться всю свою жизнь.       Но вот тут организм явно дал понять, что не надо быть хорошей девочкой и казаться слабой. Схватив подушку, я со всех сил огрела его по голове, а для пущего эффекта вылила стакан какао.       — Вон отсюда! И не смей больше приближаться ко мне! — Стараясь укрыться от ударов, парень выбежал из палаты, громко хлопнув дверью. Всхлипы больно действовали на носоглотку, но прикрыть лицо руками уже не было сил. Я не понимала, как вообще жила с ним, делила общий дом, трапезу, совместные посиделки перед костром. Как судьбу угораздило подсунуть мне этого человека? Ведь он определённо не заслуживает того, чтобы его таковым считали.       Немного успокоившись и отбросив подушку в изголовье, я оглянулась в поисках вещей. Они аккуратно лежали на стуле, вместе с тем злосчастным платьем. Желание покинуть этот ад было сильным, поэтому избавившись от больничной сорочки, я без стыда натянула его. Оно было запятнано кровью и истончало металлический запах, от которого просто выворачивало. Повязав на поясе полотенце, я хотела уже выйти на свободу, но внезапно остановилась. В голове промелькнул образ Толи. Как же я сейчас ненавидела себя за то, что предала его доверие и надежды. Ведь он так верил, что я смогу подарить ему маленького, а вместо этого не сдержала своих слов.       — Прости, любимый, — тихо прошептала я, глядя в зеркальное отражение. — Я не заслуживаю твоего прощения и поэтому поступаю так, как велит мне моя женская совесть. — Достав из сумки помаду, несколькими движениями руки написала всего лишь три слова, в которых содержался тот зловещий смысл, который он должен понять.       Покинув больничные стены, я выбежала на улицу, направляясь на остановку. Главное уехать отсюда. Хоть куда-нибудь, лишь бы не встречаться с теми, кто будет напоминать о трагедии. Но планам моим было не суждено сбыться. Подойдя к автостоянке, я заметила женщину, которая напоминала сестру Цоя. Эта встреча явно не сулила ничего хорошего. По крайней мере, так считал мой разум.       — Уля! — я вздрогнула, когда поняла, что меня обнаружили. Женщина подошла ко мне, заботливо беря за руку. — Ты не должна прятаться. Это лишь даёт твоему обидчику повод чувствовать над тобой победу. Утешься, девочка, боль пройдёт. Тебе сейчас надо думать о том, кто по-настоящему тебя любит. — Не сказав больше ни слова, Мария усадила меня на заднее сидение автомобиля и молча задала направление к своему дому… .       Обдумав эти события, я немного успокоилась. Ведь прошлого уже не вернёшь. А настоящее стоит принять таким, каким оно есть.       С очистившимся разумом, как можно тише поднялась с постели, лишь бы не разбудить Толю. Он лежал на спине, сопя как котёнок. Это выглядело довольно мило, и даже вызвало у меня улыбку.       Контрастный душ быстро привёл в норму, дав почувствовать на себе тепло. Оно сейчас было просто необходимо. Окинув взглядом ванную комнату, я предательски закусила губу. Ведь из моей одежды у меня было только то платье да нижнее бельё, а одежда Марии была великовата.       — «Скоро рассвет, выхода нет…», — пронеслось в голове, и пришлось пойти на довольно странный поступок. Завернуться в полотенце. По крайней мере, это лучше, чем щеголять худыми рёбрами.       Пока хозяева спали, я углубилась в приготовление завтрака. Кулинария всегда помогала уйти от проблем реального мира, и полностью сосредоточиться на блюде. Да и Толик, если не позавтракает, будет весь день ходить обиженным.       — Кулинаришь? — раздался сонный голос мужчины. Я равнодушно повернула голову, замечая его в проёме. — Ну и правильно, хоть не будешь слёзы лить. — Он устало опустился на диван, потирая глаза, и томно вздыхая.       — Мне нужно тебе кое-что сказать. — Поставив перед ним тарелку с яичницей, я села напротив, пытаясь установить с ним зрительный контакт. — Понимаешь, я много думала о том, что случилось. Думала о твоих поступках и приняла решение. И в данной ситуации оно будет правильным.       — Не будет, — прошипел собеседник. — Если ты сейчас уйдёшь, после того, что мы пережили, то твой поступок будет означать только одно. И ты и без меня знаешь, что значит это слово.       — Ты не понимаешь! — крикнула я, вставая из-за стола. — Я в данной ситуации о тебе думаю, и не хочу, чтобы все знали, что у известного бизнесмена девушка не смогла сохранить беременность. Довольно это для моих родителей, которым я теперь не нужна. — Звонкий хлопок и пламенная речь мгновенно прервалась.       — Успокоилась? — кареглазый схватил за руки, смотря в глаза так, что готов прожечь изнутри. — А сейчас выдохнула и села. — Я нехотя подчинилась, просто потому что не хотела, чтобы Мария слышала мои истерики. — Нам, наоборот, сейчас нужно держаться вместе, потому что только так мы сможем пережить эту боль. А если мы разбежимся, то дадим новый повод для сплетен.       — Ты, наверно, удивишься, но твоя сестра сказала почти то же самое. — Кареглазый слабо улыбнулся, крепко прижимая меня к себе. Краем уха я уловила толчки его сердца, и в какой-то момент мне даже стало легче. Осознавать, что я не одна в этом мире.       Рука мужчины нежно взяла за подбородок, проводя по нему большим пальцем, доставляя приятное удовольствие. Оно было поистине приятно, потому что так гладить мог только тот, кто любит. Тот, кто искренне разделяет твой мир и думает о твоих чувствах. Приподнявшись на носочках, я медленно прикоснулась к его губам, оставляя мокрый поцелуй. Он нежно пригладил тонкие волосы, отдавая свою ласку.       В таком состоянии мы и встретили наше первое утро… .