Шипы и розы

      Лишение родительских прав — на каком основании? Ваня живёт в замечательных условиях и ни в чём не знает отказа. Но если покопаться в этой истории глубже, то тут явно найдутся следы того, что могут в корне изменить точку зрения представителей опеки.       К нашему величайшему ужасу слова Леи оказались чистой правдой. Анатолий, как ему казалось, тайно встретился с Доросом и не без усилий добыл запись с камеры видеонаблюдения того самого кафе, где отец обсуждал данный вопрос. Трудно было описать словами то состояние, в котором я была, когда слышала этот разговор. Ведь он был пропитан ядом, каплями лжи. И не было ни одного намёка хоть на малейшую правду.       — Какая наглая ложь! — Я с грохотом захлопнула ноутбук, обхватывая голову руками. Лея с сидела рядом, качая на руках Ваню. Малыш сладко посапывал, мило причмокивая губками. — Это всё бред.       — Уля, они не посмеют такое сотворить, — чуть слышно прошептала подруга, заботливо гладя мои волосы. — Вы же с Толей идеальная семья…       — Ага, без штампа в паспорте, — огрызнулась я. Вот и весомый повод для опеки, чтобы поставить вопрос ребром. Не говоря о том, что мы с малышом даже не имеем регистрации в доме парня. — Лея, прости, но ты сейчас ведёшь себя хуже, чем ребёнок. Разве ты не знаешь, что в нашем мире деньги решают всё? К тому же папаша может припомнить мои недавние боли в сердце. Типа, Ванюша в считанные секунды может остаться наполовину сиротой, а рядом с эгоистичными дедушкой и бабушкой он будет в полной безопасности.       Лея ничего не ответила. Она лишь грустно вздохнула, давая понять, что полностью со мной солидарна. Ведь что может быть ужасней, когда у родителей просто так забирают ребёнка? Просто потому что он нужен для чьей-то выгоды, но никак ни для того предназначения во имя которого его создала природа. Во имя нашей любви. Это то самое чувство, которое невозможно купить ни за какие деньги. Потому что оно бесценно.       Осеннее солнышко приятно согревало землю и, соблазнившись его тёплыми лучами, мы решили прогуляться. Свежий воздух нам в этот момент был просто необходим. Запеленав маленького, мы с коляской вышли во двор, попутно собирая букеты из листьев. Это занятие стало моим любимым, с того самого дня, когда поселилась у Толи.       — Ты не боишься, что они в этот момент могут прийти? — Лея опасно посмотрела на ворота, мимо промчалась подозрительная машина и скрылась в конце улицы. — Наверно не надо было отпускать Анатолия в город, с ним более безопасней.       — Ты просто не знаешь его, — ответила я, вытирая лицо сына, что удобно спал в коляске, завёрнутый в тёплое одеяльце. — Он как вобьёт себе что-то в голову, так потом не остановишь. И потом, Толя поехал на встречу с нашим адвокатом, который при разводе помогал. Будем надеяться, что он найдёт выход.       — На твоём месте я бы не доверяла Владимиру, — серьёзно заметила подруга, останавливая рукой коляску. — Не нравится мне этот тип, какой-то он скрытный, странный. К тому же он может быть замешан с твоим отцом, а вся его помощь — просто банальная маска прикрытия.       Её слова в очередной раз стали почвой для размышления. А вдруг это правда и цивилист ведёт с нами опасную игру. Ведь после того случая, убийца нашего ребёнка заявился ко мне в больницу. Откуда он мог знать место моего нахождения, если это была частная клиника, где данные хранятся в строгой секретности? А тот охранник, который предупредил меня о нынешней ситуации? Сомневаюсь, что Цой самостоятельно разгласил им свой домашний адрес. Тут явно не обошлось без этого человека, тем более, о рождении сына он тоже знал.       День оказался настолько тёплым, что мы прокатали Ванюшу до самого обеда. Малыш чувствовал себя настоящим принцем, важно развалившись в коляске. И откуда в нём только эта важность взялась? Надо действительно подарить ему сестрёнку, чтобы нос не задирал и научился о ком-то заботиться. Только сейчас надо позаботиться о нём, а потом о пополнении в семействе.       Пока подруга играла с мальчиком, я занималась на кухне стряпнёй, впитывая в еду весь свой негатив. В таком состоянии блюдо могло получиться невкусным, Но его аромат пропитал кухню так, что невозможно было заподозрить, в каком ужасном состоянии его готовили.       Пока пирог запекался, мне не терпелось найти информацию о Владимире. Забив в гугл его данные, я с ужасом обнаружила, что когда-то он действительно работал на моего отца. И даже помог спасти его от суда. Ничего себе знакомство. Так получается, что всё это время рядом с нами… крот копошился? Но тогда…?       Страшная мысль вмиг осенила меня. Схватив телефон, я выбежала в коридор, встречаясь… со своим отцом.       — Ну, здравствуй, дочка, — сладко пропел он, запирая входную дверь на железный засов. — Вот и наступил день нашей долгожданной встречи. — Краем глаза я заметила за его спиной знакомое лицо. Одетый в солидный костюм, он, не мигая, прожигал меня взглядом. Его выражение лица говорило само за себя — он предал нас.       — И вы здесь? — мужчина ухмыльнулся. — А мы сегодня как раз говорили про вас. И к вам сегодня Толик собирался приехать.       — Я знаю, Уленька, — как можно ласково ответил юрист. — Он был у меня, но потом его забрали.       — Как забрали? Куда?       — В камеру, — равнодушно ответил отец, становясь у меня за спиной. Это заявление выбило всю почву нервной системы, и мне пришлось применить немало усилий, чтобы не закричать. — На него заведено дело по факту похищения моего внука. Так что ты его не скоро увидишь.       — Это неправда! — крикнула я. — Анатолий отец моего мальчика, об этом есть свидетельство. — Я ринулась к ящику с документами и достала оттуда необходимую бумагу. — Вот, здесь чёрным по белому написано, что Ваня его сын.       — Интересный документик, — папа вновь улыбнулся, забирая свидетельство из моих рук. — А главное что красиво оформлено. Ой. — Одно движение и бумага была разорвана на две части. От этих действий у меня отвисла челюсть, но отец лишь гадко усмехался, продолжая рвать разорванные части на несколько маленьких кусочков. — Какая жалость. Моя дочь не смогла сберечь столь ответственный документ. И как же она теперь будет своего любимого Толика из тюрьмы доставать?       — Наверно, как и все, через суд. — Голос Владимира пробирал до самых костей, вызывая желания вцепиться ему в глотку и услышать предсмертный хрип. Но тогда Ванюша и правда останется один, не считая алчного деда.       Слёзы боли брызнули из глаз, помогая осознать ту ситуацию, из которой нет выхода. Со мной не было моего защитника, что одним своим взглядом мог защитить нас, подставить своё плечо. И дать всем понять, что его семья его главная опора, и он никому эту опору не даст разрушить. Как жаль, что моей отец нагло воспользовался этой людской слабостью и ударил в самое сердце.       — У тебя сейчас есть только один способ, чтобы вытащить парня из тюрьмы, — мужчина наклонился к самому уху, больно накручивая на кулак волосы. — Ты должна отдать мне своего сына, и сегодня вечером твой Толик будет согревать тебя своими нежными поцелуями.       Это предложение стало по-настоящему диким. Разве можно ставить женщину перед таким жестоким выбором? Особенно, если она любит своих мужчин одинаково.       — Ты этого не сделаешь, — мой ответ звучал чётко, но оказался всего лишь эхом для этих людей.       — Сделаю, дорогая, — сурово ответил отец. — После того как ты опозорила нас с матерью, я имею полное право помучить тебя. Но чтобы муки были безболезненны, ты можешь сделать свой выбор: либо сын, либо любовник.