Шипы и розы

      Эти часы стали для меня персональным адом. В ушах до сих пор стоял голос отца, напоминая, перед каким выбором меня поставили. Что я не колеблясь, должна пожертвовать одним из своих любимых мужчин.       Эта ситуация напомнила судьбу героини из легендарного фильма, которая оставила своего мальчика ради возлюбленного, добровольно разделив с ним его участь каторжника. Но нет, я не готова принести Ваню в качестве жертвы, ведь от этого наши несчастья станут глубже и больней. Я буду бороться. За них обоих.       Внезапно из детской раздался плач. Сердце накрылось болью, мысленно моля о том, чтобы моего малыша никто не тронул, не причинил страданий. Но мои молитвы были услышаны слишком поздно. Услышав голос, отец хищно улыбнулся, злорадно потирая руки. Медленно он отошёл к лестнице и, как зверь, стал подниматься к желанной добыче.       — Ванечка, маленький, дедушка идёт к тебе.       Я ринулась вслед за ним, успев схватить за край пиджака, но он лишь больно меня оттолкнул, давая Владимиру возможность обездвижить. Сильные руки схватили за талию, крепко прижимая к накачанному торсу. Шеей я ощущала его прилив адреналина, отдавая отчёт, что лучше не двигаться, иначе из-за этого придурка есть риск на участь падшей женщины.       — Ты будешь в аду гореть за то, что сделал. — Холодный хохот крота больно прорезался в ушную раковину. Лучше оглохнуть, чем слышать этот ненавистный смех. — Если с Толей или с сына упадёт хоть один волос, ты крупно пожалеешь о том дне, когда Цой назвал тебя своим лучшим другом.       — Малышка, оставь эти сопли для своей подруги. — Он так и нарывался на то, чтобы я сейчас применила все приёмы карате. Грубые пальцы больно сдавливали запястья, оставляя на них бордовые пятна, горячее дыхание опаивало кожу, вызывая прилив злости. — Мой бывший хозяин заплатил мне намного больше, чем твой муж. Он открыл мне глаза на свои благородные цели, поэтому, как человек с чистой совестью, я не мог пройти мимо. Особенно, если дедушка с бабушкой страстно мечтают воспитывать внука. А с Толяном у меня свои счёты.       — Интересно какие? Он же с тебя всю жизнь пылинки сдувал, всё нахваливал. А ты так подло с нами поступил. Да ещё сдал меня бывшему мужу. Предатель.       — Тебе этого не понять, — мужчина больно толкнул на пол. Я громко вскрикнула, когда удар пришёлся на ноги. Потирая ушибленное место, я отползла к арке, тихо чертыхнувшись. Владимир тяжело дышал. От собственного поступка ему даже стало душно, от чего он расстегнул верхние пуговицы рубашки, помогая коже дышать. — Твой парень никогда не отличался добродушием к друзьям. Он видел в них только пособников, считал, что волен распоряжаться их нервной системой. И их девушками.       Его слова на мгновение опустошили изнутри. Потирая больное колено, я смотрела на него снизу вверх. Что-то в нём переменилось. Буквально за одни сутки. Вместо улыбчивого и благородного передо мной стоял абсолютно чужой человек. Он был холоден и расчётлив, злобные глаза смотрели как на добычу. Как бы невзначай мужчина опустился к карману брюк, вынимая пистолет.       — Ну вот, Уля, — играясь с оружием, крот подошёл ближе, оседая на корточки, — всё кончилось. Не волнуйся, Ванечка за тебя хорошую пенсию получит. А уж дедушка о нём позаботится.       — А вот и мы. — На площадке лестницы появился отец. В одной руке он держал маленького, что активно махал ручками и плакал. Его крик вернул в жестокую реальность, разрывая зрительный контакт с предателем. Боже, как я не хотела смотреть на детские страдания. Если бы была возможность вырвать его и сбежать на край света, только бы не участвовать во всяких махинациях. Чтобы там были только мы втроём.       — Где Лея? — мужчина гадко усмехнулся и с силой вывел из комнаты девочку. Лицо её было красным, видимо, он не хило приложил её.       — Уля, — рыдая, малышка прислонилась к перегородке, — прости. Я ничего не смогла сделать. Твой отец его из кроватки вытащил, я пыталась заступиться, но он ударил меня.       — Теперь ты убедилась, что я настроен вполне решительно и отступать не намерен? Что мне ничего сейчас не стоит лишить тебя не только парня с сыном, но и подруги.       — Вы оба сейчас уподобляетесь пороку, неужели у вас нет ни капли совести? Даже у тебя, папа. — Крики сына и собственные слёзы больно действовали на сердце. Сильные толчки заполонили всю грудную клетку, отчего стало тяжело дышать. Нет, я не должна сейчас умирать. Рано моему ребёнку становиться на половину сиротой.       — Хозяева, есть кто дома? — Владимир тотчас зарядил пистолет, но тут же грохнул на пол возле меня. — Я так чувствую, что мы вовремя. — Мне не верилось своим глазам. Мария, хрупкая и милая женщина, стояла со сковородкой в руках и любовалась своим творением. Рядом с ней была Жанна — мама Макса. Та самая женщина, которую я приняла за супругу Толи.       — Вы кто такие? И по какому праву врываетесь в чужой дом? — не выпуская мальчика, отец спустился вниз, приходя в ужас от увиденного.       — Союз двух юбок, — усмехнулась Жанна, пихая лежащего адвоката. Я слабо захихикала. Это парочка явно не привыкла подчиняться мужчинам — сидеть дома и вязать носки. Им обязательно нужно было оставить свой след в истории.       — Они Толю в тюрьму упрятали, — что есть силы, крикнула Лея, пытаясь остановить кровь, что текла из подбитой губы.       — В какую тюрьму? — удивилась золовка, помогая принять вертикальное положение. — С Толиком всё в порядке. Ему кто-то опять джип подрезал, и он сейчас в автосервисе пытается вмятину заделать. А на телефоне батарейка села. — Вот это да. Получается, меня просто пытались взять на понт, а я, как дура, на это купилась? О мама Мия.       — Как же мне это всё надоело, — мужчина беспомощно скатился по стене, выжимая истерическую улыбку. Ваня продолжал плакать, царапая обидчика своими маленькими коготками, но дед на него нисколько не взглянул. Он лишь медленно потирал район грудной клетки.       — Вам плохо? Может скорую? — Несмотря на его степень вины, Мария подошла к отцу, осторожно забирая маленького. Кинув на неё безразличный взгляд, мужчина повернулся ко мне, бросая колкую фразу:       — Я всё равно добьюсь своего, и твоя банда меня не остановит.       Последние слова всплывали после его ухода целый день, и я мужественно готовилась к повторному удару. Во избежание очередных налётов на дом, Мария забрала нас к себе, известив на всякий случай ближайшее отделение полиции. Но эта мера оказалась лишней. Ближе к вечеру, я узнала, что отца увезли в больницу… .