Шипы и розы

      В детстве, когда встречала на улице маленьких деток с мамами, не представляла как это — просыпаться утром и чувствовать в своих руках тельце своего чада. Вдыхать его запах, видеть его улыбку. Понимать, что ты в ответе за него, и он нуждается в твоей защите.       Открыв в три часа ночи глаза, я с трепетом почувствовала, как мой малыш сжимает в кулачке клок спутанных волос. На глаза вновь набежали слёзы, только не от боли, а от того, что мы спасли его. Что мой Ваня сейчас рядом и ему уже ничего не угрожает. Заботливый материнский поцелуй вызвал улыбку маленького, и я со спокойной душой вернулось в царство снов.       Утро для нас началось с мужских криков на улице. В отличие от беспокойной мамаши, мальчик продолжал сладко посапывать, а вот я в одно мгновение лишилась спокойного сна. Соскочив с кровати и как в чём была, я подлетела к окну. На улице было солнечно, но слегка прохладно. Осенние листья кружились в замысловатом хороводе, посыпая дорожки, на дереве сидели птицы, с аппетитом уплетая рябину. Но главный мой интерес был прикован к источнику шума. Ведь им оказался мой любимый Толя. В одной рубашке и джинсах он стоял посреди двора и орал так, что все соседи высунулись в окно. Отличное начало дня, даже выпуски утренних новостей с этим не сравнятся.       — Я глаза ему выцарапаю! — кареглазый со злостью ударил кулаком по забору. — Будь проклят тот день, когда я впустил этого предателя в свою жизнь. Он у меня собственной кровью захлебнётся, он у меня за всё ответит! — Мария, которая мужественно сносила всплески эмоций брата, ничего не говорила, лишь молча качала головой. Белая шаль придавала ей образ нежности и делала похожей на ангела. Ангел терпения. Да собственно она им и была.       — Толь, может тебе сейчас лучше к Уле пойти? — В разговор неожиданно вмешалась Жанна. Этой ночью она ночевала с нами, отпаивая заварным чаем Лею и меня вместе с ней. — Я уже позвонила Коле, он все дела возьмёт на себя, и поверь мне, от этого предателя даже пепел не останется.       — Разве ты не понимаешь, что этим я должен заниматься? — кареглазый взял бутылку холодной воды и сделал несколько глотков, сплёвывая на траву. Это он перед очередной порцией криков так горло решил прочистить? — Уля моя девушка, и её жизнь лежит на моих плечах. Но никак не на твоём муже. — Эти слова подействовали на меня со всей силой. Я в очередной раз убедилась, что мне повезло с этим мужчиной. Страшный вечер полностью проверил меня на прочность, и было приятно осознавать, что всё не напрасно.       — Толя, иди в дом, я уже замёрзла.       Подняв глаза к окну, Цой раскрыл рот от удивления. Ещё бы. На дворе ноль градус, а его любимая Уля высунулась из окна да ещё в одной майке.       — Ты совсем умом тронулась? — на его реплику я громко рассмеялась. — Ну-ка быстро обратно, а то сейчас получишь.       — Ой, как страшно, — изобразив младенца, ответила я. — А сам ты, что сейчас сделал? Холодной водой горло прочищал. Ну ничего, зато потом будет возможность отдохнуть от твоих криков. Гланды, говорят, могут долго болеть. Вплоть до удаления.       На самом деле трудно описать те чувства, что бушевали внутри. Они смешивались с радостью и болью одновременно. Ведь мне внушили, что любимого арестовали за преступление, которое он не совершал. Что я должна променять ребёнка на его свободу, но вместо этого я слышу его голос, вижу его слегка небритое лицо. Скрип ступенек и через секунду мужчина захватил меня в свои объятья, крепко прижимая к себе.       — Девочка моя. Любимая. — Язык ласкал шею, вызывая мурашки. Руки уже блуждали под майкой, ласково массируя спину. Его тело было возбуждено, и это возбуждение разжигало внутри огонь, вызывая страсть и похоть.       — Они сказали, что тебя в камеру упрятали и заставили сделать выбор между тобой и Ваней. — Уткнувшись в его грудь, я наконец-то позволила побыть себе слабой. Если раньше как-то сдерживала себя при нём, строила из себя неприкаянную леди, то сейчас я была его маленькой девочкой.       — Не верь им, малыш. Они просто нагло и жестоко обманули тебя. — Мужчина подхватил под ягодицы, бережно укладывая на кровать. Сынок сладко зевнул и отвернул от нас головку. — Со мной всё хорошо. Я на свободе. А вот машину опять подрезали. И я теперь догадываюсь, что эта акция была спланирована.       — А первый раз кто?       — Как кто? — указательный палец мягко прошёлся по скулам, вырисовывая невидимые фигуры. — Одна маленькая шалунья, на которой я очень сильно хочу жениться.       Предложение о свадьбе? Что-то не помню, чтобы Толик официально хотел связать себя узами брака. Разговоры на эту тему всегда заканчивались фразами: «Зачем эти хлопоты, нам ведь и так хорошо», и весь вечер к нему можно было не лезть. Даже сайты со свадебными церемониями были заблокированы.       — С чего ты вдруг решился на такой подвиг? Совесть замучила или родители узнали про твою личную жизнь, и в срочном порядке заставили её узаконить?       — Не только. — Кареглазый осторожно протянул руки к маленькому, укладывая его мне на живот. — Во-первых, это для безопасности нашего сына. Чтобы у дедушки с бабушкой больше не было соблазна стучать на нас в опеку. А во-вторых, я очень сильно тебя люблю.       — Ты… меня… — он молча кивнул, заботливо целуя в лоб.       — Я раньше не произносил эти слова, потому что привык доказывать чувства поступками. Но ты и сама, наверное, поняла, что я не мыслю жизни без тебя. И доказательство сейчас смотрит на тебя и требует, чтобы ты ему памперс сменила.       Я закрыла глаза, пытаясь сдержать смех. Ванюша весело улыбнулся, озаряя детское лицо беззубой улыбкой. Слова его отца не могли действовать иначе. Ведь этого ждёт каждая девушка, которая любит и хочет быть любима. А чувства Толи я поняла ещё давно, задолго до рождения сына. Он доказывал их действительно, как настоящий мужчина — поступками. И в этом и заключается сила настоящей любви.