Green Light

В темной агонии, что лишила её дыхания, не было других чувств кроме боли — она рождалась внутри чёрным клубком шипящих змей. Кассандра упала на постель, сминая пальцами белизну простыней. Заломы на накрахмаленной ткани расцвели острыми, ломаными линиями, что расходились лучами от судорожно дрожащих пальцев. Кассандра позволила себе две минуты, которые провела, мечась по постели и срывая горло задушенным стоном. Две минуты безумной, жалящей боли, что разъедала сознание и рвала душу на лоскуты бессвязных мыслей. Лишь мгновение, недостаточное для падения в чёрную бездну безумия, но почувствовать её зов уже можно было. Крикнув явившемуся домовику, чтобы убирался, она откинулась на подушки и завыла. Две чертовы минуты — это слишком долго. Боль путами затянулась на её шее, лентами обвила запястья, щиколотки, колени и локти, завязалась на талии узлом — её распяли, как маленькое божество, принесенное в жертву чёрному демону с красными глазами. В темноте спальни ей мерещились силуэты его приспешников, что жадно взирали на её страдание. В бархатной черноте балдахина притаились гончие, ожидающие её падения, чтобы утащить во мрак окончательно. В этой комнате с незажженными свечами и потухшим камином обитали старые, пропыленные гневом эпох и величием основателей тени, охочие до запутавшихся, измученных душ и израненных, истощенных умов. Они тянули к ней руки, и одно их прикосновение могло навсегда отрезать её от мира живых. Царство Аида ждало Кассандру с распростертыми объятиями и разожженным адским пламенем. — Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo,* — исступлённо зашептала она, прижав руку к груди. Пальцы коснулись цепочки, что спряталась под воротом. — Pater noster…** Но Отцу Небесному её мольбы не были слышны. Ухватившись за колонну, что поддерживала балдахин, Кассандра со стоном села. Две минуты кончились. К Мордреду страхи, которые она малодушно себе позволила. Теперь ей придётся всех пугать, если хочет выжить. Все ещё держась за колонну, она сползла с постели и без сил опустилась на пол. Боль выедала её изнутри, раскалённым железом клеймя душу — таким только в ад и дорога, молитвы не спасут. Кассандра сжала зубы, вставая. Тяжёлая, тянущая к земле сила разлилась в теле — не та, что давала возможность сражаться, но та, что заставляла вырывать у жизни каждый свой вздох. Взмахнув палочкой, она раскрыла чемоданы и вытащила артефакты, которыми были они напичканы. Нет, она не боялась, но древняя привычка не позволяла пустить свою защиту на самотёк. Поставив заглушающие и следящие чары, она активировала те артефакты, действие которых было бы незаметно при любой министерской проверке. Остальные предусмотрительно спрятала вместе с набором зелий. Впрочем, внезапно с улыбкой подумала она, за зельями далеко ходить не надо: личные комнаты Северуса были где-то неподалёку. При мысли о нем Кассандра успокоилась. Она пришла сюда не ради Дамблдора и своё получит. Дойдя до одежды, она задумчиво погладила белый шёлк платья, старый покрой которого был похож на хитоны греческих богинь. Кассандра улыбнулась: они ждут встречи со спесивой особой, а получат призрака Прозерпины.***

***

Метку жгло невыносимо. Северус потерял сон из-за этой боли. Он прекрасно знал, что зелья и отвары тут не помогут — не раз до этого, в юности, пытался он облегчить страдание, но ничто не могло даже ненамного притупить боль. Чёрная магия, из которой было соткано заклятье Темного Лорда, не оставляла шанса сделать хоть что-то. С болью приходилось мириться. Северусу было не привыкать. Куда хуже физических страданий, причиняемых налившейся чёрным меткой, было значение боли. Темный Лорд возвращался, набирал силы и давал каждому своему слуге понять: ещё немного, и на судном дне преданность будет взвешена на весах. А это означало лишь одно: возвращение в ряды пожирателей и наказание за предательство. Лорд мелочиться не станет, вспомнит грешки каждого. И его, Северуса, работу в стане врага. На обед Северус пришёл нехотя. Флитвик с Минервой пытались рассказать о новом преподавателе, но он не слушал. Метка под рукавом горела, и плавящая внутренности боль разливалась по всему телу, пульсируя в висках. Невыносимо. Дамблдор, скользнув по руке Северуса взглядом, попросил минуты внимания. Северус прислушался, глядя перед собой. — В связи с предстоящим Турниром и той опасностью, которая грозит магическому миру, Совет попечителей решил ввести новый предмет. Я выбрал самого подходящего человека на должность преподавателя. Наступило сконфуженное молчание. — Но, директор, что за дисциплину будут изучать студенты? — осторожно спросил Флитвик. Льдисто заблестели глаза из-за стекла. Дамблдор ограничился коротким: — Об этом будет сообщено всем первого сентября. А сейчас советую принять нового профессора. Вы все знаете этого человека. Северус с неудовольствием отметил, что рядом с ним есть свободный стул. После ухода Люпина место пустовало; не хватало ещё, чтобы новый коллега оказался хоть немного словоохотлив. Однако мысли о качествах преподавателя тут же исчезли, стоило Альбусу назвать имя: — Кассандра Пирс. Северус повернул голову, чудом не поморщившись от боли. Приведение из прошлого, в белом саване, улыбнулось и легко опустилось на соседний стул. Заглянув прямо в глаза, обожгло подозрительно живым малахитовым взглядом и произнесло отголоском воспоминания: — Здравствуй, Северус. ______ *Строчка из молитвы на латинском: «И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого». ** Начало той же самой молитвы, «Отче наш» или «Отец наш Небесный» *** Прозерпина, а так же Персефона — жена Аида, владычица царства мертвых.