The Dark Corners of the Earth/Темные уголки Земли

1 октября 2003 — Санкт-Петербург, Россия — остров Буян, личные покои Гермионы С хлопком Беллатрикс и Гермиона трансгрессировали во дворец, молодая ведьма все еще смеялась от того, что только что произошло. — Не могу поверить, что ты это сделала! — сказала Гермиона, но не с обвинением, а скорее веселясь. — Ну, она была груба, — ответила Беллатриса с надменным выражением лица. — Я хотела, чтобы она немного попотела. — Снять плащ и показать всему кафе, кто ты на самом деле, было, конечно, впечатляюще, — ответила Гермиона. Это было еще мягко сказано. Когда Беллатрикс обнаружила себя и начала ругать официантку, которая была очень груба, они начали привлекать много внимания как внутри, так и снаружи кафе. Лучшее, что можно было сделать, это, в конце концов, уйти. Это был довольно эффектный конец неожиданно веселого свидания. Только сейчас Гермиона поняла, что Беллатрикс перенесла их в свою спальню в ее частном крыле, очевидно, прямо через все ограждения и обереги, установленные вокруг замка. Насколько она знала, это было невозможно. Любые мысли о чудесных магических способностях Беллатрикс были вытеснены тем фактом, что она стояла в ее спальне. И это была великолепная комната: ковровое покрытие и комоды, большие окна с одной стороны и красивый балкон с видом на сад. Стены были обшиты темными панелями орехового дерева, что придавало помещению вид старинного английского загородного дома, а не русского дворца. У двойных дверей, ведущих в коридор, располагался уютный камин, а у окна — небольшой столик. Над камином, на почетном месте, висела большая неподвижная картина с тремя девушками… сестры Блэк в лучшие времена. Должно быть, Беллатрикс каким-то образом спасла эту картину. То, что она повесила ее в своем самом уединенном святилище, куда редко кто заходил, говорило само за себя. В комнате стояла массивная кровать с балдахином. Это была кровать, в которой легко поместились бы шесть человек. Она выглядела мягкой и манящей. Конечно, она помнила, что темная ведьма ожидала, что она будет спать с ней в одной постели. Легкий румянец залил щеки девушки. — Хорошо, — сказала Беллатрикс. — Как я уже сказала, теперь это не только моя спальня, но и твоя. Вся твоя одежда вон в том комоде. Я также велела домовым эльфам перенести все твои полотенца и туалетные принадлежности в ванную. Белла указала на единственную боковую дверь рядом с комодом, которая вела в ее ванную комнату. Открыв дверь, Гермиона была совершенно поражена. Ванная комната снаружи была примерно в два раза меньше большой спальни, но внутри все оказалось по-другому. Мраморные полы, золотые краны, несколько душевых кабин, шкафы, зеркала и массивная ванна, встроенная в пол. — Боже мой, — выдохнула Гермиона. — Это ванна или бассейн? — Мне нравится моя роскошь, — с гордостью сказала Беллатрикс, ведя ее обратно в спальню. — Гермиона, — сказала она серьезным тоном, беря ее за запястье. — Мне понравилось проводить время вместе, — сказала Гермиона. — Я… я не думала, что смогу. — Из-за того, что произошло между нами пять лет назад? — спросила Беллатрикс. Гермиона разинула рот, как рыба на суше. Первое, что пришло ей в голову, было возмущение. — Легилименция? — Гермиона прищурила глаза. — Ты вошла в мой разум?! — Нет, — покачала головой Беллатрикс. — Это ясно как божий день, судя по выражению твоего лица. Закатай рукав. Молодая ведьма напряглась, пытаясь вырваться из железной хватки Беллатрикс. Видя, что она не собирается делать это сама, Беллатрикс сделала это за нее. Ткань джемпера почти не сопротивлялась тому, что ее собрали чуть выше локтя, открывая тайный стыд девушки холодному воздуху. «Грязнокровка», было грубо выжжено на коже Гермионы. — Я перепробовала все, чтобы избавиться от него, — тихо прошептала Гермиона. — Мази, терапия, мощные исцеляющие заклинания. Иногда рана снова открывается, и кровь начинает стекать по моей руке. Довольно раздражает во время конференций. В конце концов, я просто начала носить джемперы и рубашки с длинными рукавами. — Это проклятая рана, — тихо сказала Белла. — От проклятого кинжала. — Я так и поняла, — прошептала Гермиона, вновь переживая ужасные воспоминания. Крики, гнев, боль. Беллатрикс усмехнулась тогда и толкнула ее на землю. Гнев снова охватил молодую женщину, и она подавила желание оттолкнуть Беллатрикс. — Я совершила много ошибок в своей жизни, — сказала Беллатрикс, прижимая руку к ране. — Но это, по крайней мере, одна из них, которую я могу исправить. Прежде чем Гермиона поняла, что происходит, от руки Беллатрикс начало исходить слабое голубое свечение. Гермиона ощутила легкое покалывание во всей руке, когда темная ведьма мягко, но медленно провела рукой от локтя до запястья. Свет был таким ярким, что Гермиона почти ослепла. Это была целебная магия… но вообще без палочки. Когда свет, наконец, погас, Гермиона с удивлением увидела, что рана полностью исчезла. Она смотрела, разинув рот, на нетронутую девственную кожу. Она даже больше не чувствовала раны. Гермиона недоверчиво пощупала свою кожу, чтобы убедиться, что глаза не обманывают ее. — Ч-что ты сделала? — спросила девушка. — Я так старалась… как?! Беллатрикс была явно довольна счастливой реакцией Гермионы. Но что более важно, это вернуло ей искренность. Темная ведьма действительно изменилась за последние пять лет… как ни пугала ее сама эта мысль, Гермиона считала, что у них может быть будущее вместе. Дрожь прошла по ее телу, когда она почувствовала, что Беллатрикс начала толкать ее к кровати. О Боже, вот оно. Сопротивляться было почти бесполезно; Беллатрикс Блэк была чрезвычайно страстным человеком. Когда она на что-то смотрела… или на кого-то, она отдается этому вся. Это была одержимость темной ведьмы; она не остановится, пока Гермиона не станет полностью ее. Не то чтобы девушка хотела сопротивляться; хотя быть объектом флирта Беллатрикс было более чем страшно, она солгала бы себе, если бы сказала, что не думала об этом. Кровать была невероятно мягкой, и Гермиона тихонько заскулила, когда Беллатрикс переместила свой вес на нее. Их губы все еще были сцеплены, поцелуй становился все более и более интенсивным и отчаянным. Боже, когда она почувствовала, как язык Беллатрикс жадно обхватил ее язык, Гермиона не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Мягкая и неожиданно нежная рука погладила ее по щеке, когда темная ведьма раздвинула ноги Гермионы. Дрожь пробежала по телу молодой женщины. Двадцать два года девственности подходили к концу. С Беллатрикс Блэк. Дыхание Гермионы участилось, грудь тяжело вздымалась. Когда Белла прервала поцелуй, раздался легкий стон разочарования, который перешел в блаженный всхлип, когда темная ведьма схватила ее за подбородок и дернула голову в сторону, чтобы поцеловать в шею. Боже, ее язык так умело скользил по коже. — Скажи это, — злобно прошептала Беллатрикс ей на ухо, прежде чем провести кончиком языка по мочке уха. — Я… я хочу… — Гермиона захныкала. Хриплый смешок застрял в горле Беллатрикс. Гермиона вскрикнула и выгнула спину, когда рука ведьмы легла ей на грудь, нежно массируя сквозь ткань одежды. — Умоляй об этом… — требовательно произнесла Беллатрикс, ее губы вели дорожку легких поцелуев от шеи Гермионы к ее подбородку. Там она и застыла, ожидая ответа. — Пожалуйста… — ответила тоненьким голоском Гермиона. — Пожалуйста… Низкий, жестокий шепот перекрывал стук ее сердца. — Насколько сильно ты этого хочешь? — Б… Больше всего на свете… — ответила Гермиона, и это определенно не было ложью. — Ты… моя, — прошипела Беллатрикс. Так оно и было. В этот момент Гермиона знала, что она полностью принадлежит Беллатрикс. Хриплый смешок вырвался с уст темной ведьмы, когда она наклонилась для еще одного поцелуя. Гермиона медленно закрыла глаза, ожидая, что брюнетка завладеет ее губами. Собравшись с духом, Гермиона осторожно положила руки на талию любовницы, медленно скользя вверх по спине. Из-за легкой неловкости пальцы левой руки запутались в шнурках корсета Беллатрикс. И, несомненно, темная ведьма приняла это за попытку снять одежду, хрипло рассмеявшись. Это было слишком. Гермиона потянула темную ведьму на себя и начала отвечать на поцелуй с пламенной страстью. Она еще больше огорчилась, когда двойные двери, ведущие в спальню, распахнулись. Это был один из помощников Руквуда, человек по имени Питер. В тот же миг Беллатрикс резко повернула голову к мужчине, на ее лице отразилась неподдельная ярость. Это было все равно что снова увидеть «прошлую» Беллатрикс — клубок ненависти и ярости, готовый взорваться в приступе ярости. Питер, заикаясь, отвел взгляд, но все еще не мог забыть, какое послание он должен был передать. — Прошу прощения, Леди Блэк, но… — Отвали, — прорычала Беллатрикс в его сторону. Питер все больше пугался, а смущенная Гермиона пыталась укрыться подушкой. — Канцлер Руквуд хочет видеть вас немедленно. Произошло…. — УХОДИ! — закричала Беллатрикс, заставив Гермиону вздрогнуть. — Т…Темная леди, — пробормотал Питер. — Боевые маги Альянса Феникса вторглись в Кению и осаждают ее… Ответ Беллатрикс был быстрым, решительным и беспощадным. — Я СКАЗАЛА ТЕБЕ ОТВАЛИТЬ! — Беллатрикс вытащила палочку и протянула руку к Питеру. Служащий закричал, как баньши, и начал убегать, когда бессловесно произнесенная стрела магической энергии выстрелила в воздух. Она сорвал обе двери с петель и разбила часть стены за коридором. Грудь Беллатрикс тяжело вздымалась, она шипела от гнева. Гермиона быстро положила руку на щеку возлюбленной. — Белла, — прошептала Гермиона, сама удивляясь тому, как нежно она произнесла имя Беллатрикс. — Все в порядке. Долг зовет. Я знаю, каково это. И, ну, сейчас середина дня. — Хм, — ответила Беллатрикс с явной неохотой. — Сегодня полнолуние. Я думаю… это было бы более романтично, нет? Гермиона сглотнула. — Так и было бы. Беллатрикс улыбнулась и отодвинулась от Гермионы. Прежде чем встать с кровати, темная ведьма ухмыльнулась ей, медленно проводя пальцем по ее щеке. — Сегодня вечером, — прохрипела она. — К тому времени я починю дверь. К черту… Я никогда не умела ждать. И вот так просто она ушла. Гермиона не знала, радоваться ей или огорчаться. Она села на мгновение, застонала и бросилась обратно на кровать, желая утонуть в мягкости матраса и бархатных простыней… Бархатные простыни. Это было так похоже на Беллатрикс. — Боже, я такая девственница! — обругала себя Гермиона. Конечно, начиная с сегодняшнего вечера, она больше ею не будет, и, честно говоря, пришло время. Если бы она могла вернуться на пять лет назад и сказать себе, что потеряет девственность с очаровательной, сексуальной и удивительно нежной Беллатрикс Лестрейндж, она была бы уверена, что ее младшее «я» прокляло бы ее в следующий вторник за то, что она такая идиотка. Тем не менее, хорошо быть готовой ко всему. Гермиона всегда гордилась тем, что всегда к любой ситуации подходила очень серьезно, стараясь рассмотреть все аспекты, с любого ракурса. Этот перерыв даст ей некоторое время, чтобы принять ванну, привести себя в порядок и… подготовиться. Итак, ее первым пунктом назначения была библиотека. Поход в библиотеку никогда не занимал так много времени. Придя, девушка обнаружила, что за столами читало слишком много людей. С румянцем на щеках она подошла к дружелюбно улыбающемуся Артему. — А, вот и мой любимый гость, — приветствовал ее пожилой библиотекарь. — Хочешь чашечку чая? У меня есть новая смесь, которая может тебе понравиться. В ней есть очень тонкий намек на камелию… — Э-э, нет, Артем, я… ищу книгу, — запинаясь, пробормотала Гермиона. Артем коротко усмехнулся. — Это библиотека, Гермиона. Ты должна говорить более конкретно. — Я… э-э… — волшебница наклонилась вперед и прошептала на ухо то, что она искала. Артем вскинул брови и закусил губу. — Гм, ладно, — произнес мужчина, потирая подбородок после того, как принял свое, обычное, невозмутимое выражение. — Это не самая странная вещь, о которой кто-то просил. Возможно, у меня что-то найдется. Это «что-то» было, по-видимому, недавно выпущенной книгой под названием «Все о лесбийском сексе: руководство страсти». Рассматривая название и фотографию на обложке, Гермиона порадовалась, что Артем упаковал книгу в непрозрачный коричневый бумажный пакет. Тем не менее, вернуться в спальню Беллатрикс было все равно, что бежать полосу препятствий; всякий раз, когда девушка сталкивалась с кем-то в коридоре, она ныряла за угол, будто над ней горела красная стрелка — у нее в руках камасутра. Облегчение нахлынуло на нее, только когда она, наконец, вернулась в частное крыло. Обнаружив, что эльфы уже чинят двери, разрушенные Беллатрикс, девушка решила пойти в свой новый прекрасный кабинет. Гермиона закрыла за собой дверь, села за стол и принялась листать книгу. Для книги с таким тупым названием она была, к счастью, довольно информативной и хорошо написанной. Главы, посвященные объятиям, позам, анатомии, игре с грудью, оргазмам. И картинки, о боже, картинки. Девушка обнаружила, что ее руки трясутся все больше с каждой страницей, она для себя решила, что повторить написанное, ей точно не удастся. Она читала так внимательно, с нетерпением ожидая того, что произойдет с ней сегодня вечером, что даже не услышала, как открылась дверь. — Привет, Гермиона, — поздоровалась Луна, подходя к столу. Гермиона издала вопль, подпрыгнув почти до потолка. Ее руки дернулись вперед так, что почти бросили книгу Луне. Однако шатенка быстро спохватилась, сумев открыть ближайший ящик, и бросив туда книгу. — Я ничего не делала! — быстро проговорила Гермиона. Луна казалась удивленной. — Учитывая, что ты читаешь эту книгу, твое свидание с Беллатрикс, должно быть, прошло довольно хорошо. — Как ты узнала?.. о, мастер шпионажа. Конечно, — Гермиона неловко усмехнулась, изо всех сил стараясь сохранить на лице невинность. — Действительно, — ответила Луна. — Беллатрикс наделала много шума, но мы к этому привыкли. Видишь ли, у меня всегда есть, по крайней мере, два агента на случай, если Леди решит покинуть дворец без защиты. Она очень могущественная ведьма, но не всемогущая. Так что лучше, чтобы кто-нибудь присмотрел за ней. Конечно, она этого не знает. — И потом Беллатрикс открыла в кафе свою личность. — Ах да, — засмеялась Луна. — У нее всегда была склонность к драматизму. Мельница слухов уже начала крутиться; кто эта таинственная незнакомка, с которой провела явно влюбленная Беллатрикс Блэк день? Мои агенты уже работают над этим. Внезапно испугавшись, Гермиона склонила голову набок. — Луна? — медленно произнесла она. — Ты же, конечно, не имеешь в виду… задержку или арест людей? — О нет, вовсе нет, — ответила блондинка, очевидно, не обеспокоенная обвинением. — Мы обычно боремся с такого рода вещами с помощью дезинформации. Запускаем противоречивые слухи или ложные воспоминания. Что-то в этом роде. Через несколько часов будет казаться маловероятным даже то, что вообще Беллатрикс когда-либо была там. Поверь, мы делали это раньше. Гермиона коротко покачала головой. — Луна? — снова позвала девушка, на сей раз неуверенно. — Ты была с нами той ночью в поместье. Ты слышала мои крики. Скажи мне, я сошла с ума? Полумна только улыбнулась. — Гермиона, ты так же в своем уме, как и я. — Это не утешает, Луна. Подруга улыбнулась. — Я хочу обсудить с тобой еще кое-что. Мы не говорили о последствиях эксперимента моей матери. — О? — Гермиона скрестила руки на груди. Она была слишком вежлива, чтобы сказать это, но думала, что усилия Луны были равносильны глупому заблуждению. Тем не менее, это была более легкая тема для обсуждения, чем ее отношения с Беллатрикс на данный момент, поэтому Гермиона была даже несколько благодарна. — Ни моя мама, ни Дурмстрангские ученые не были первыми, кто провел этот эксперимент, — продолжила Лавгуд, подходя к столу Гермионы и садясь на стул. — Хотя исследователи Дурмстранга, возможно, подобрались ближе всех. Шатенка должна была признать, что ей стало любопытно. — Ближе всего к чему? — К источнику. — Ты все еще ходишь кругами. Источнику чего? Луна сверкнула загадочной улыбкой. — Ты когда-нибудь задумывалась, откуда берется наша магия? Гермиона должна была признать, что это заинтриговало ее. Конечно, было много предположений о происхождении магии, но, честно говоря, никто не знал наверняка, и не было достаточно доказательств, чтобы подтвердить любую из существующих теорий. До сих пор это остается загадкой. Магия сама по себе была силой, силой, которая изменяла реальность на фундаментальном уровне. В маггловском мире тоже не было ответа; магия бросала вызов всему, что было известно о физике, химии и даже биологии. Тем не менее, магия была связана со своим собственным множеством правил, что означало, что в ней был универсальный порядок, как и в любом другом естественном законе. Магия — это форма энергии, а энергия не возникает из ниоткуда. Луна, очевидно, восприняла молчание Гермионы как ответ. — Змея не случайно играет определенную роль во многих мифологиях. Апофис — пожиратель душ, Йормунганд — мировой змей и вестник Рагнарека. Нидхёгг, который жевал корни дерева жизни. Тифон — отец всех монстров. Левиафан — морской змей древности. Уроборос, змея, которая ест свой собственный хвост. Уроборос. Гермиона слышала его раньше, и не только потому, что знала значение слова. Услышав, как Луна произнесла его, у девушке что-то всплыло в памяти, но она никак не могла вспомнить точно. Однако, несмотря на это, кровь Гермионы все равно застыла в жилах. Простое упоминание этого слова наполнило комнату холодным чувством тревоги. — Какое отношение мифологические рептилии имеют к источнику магии? — спросила Гермиона. Улыбка Луны погасла, она приняла более мрачный вид. — Этот эксперимент проводился, по меньшей мере, двадцать раз. Я нашла записи, относящиеся еще к Древнему Египту. Все всегда заканчивалось катастрофой, худшая из которых была у древнеримского города Помпеи. — Помпеи? — Гермиона наклонилась вперед. — Город, разрушенный извержением Везувия?» Блондинка покачала головой. — Это не было естественным событием. Туллий Тиро был любопытным волшебником, который выполнил эксперимент в пещере на стороне вулкана. Результат? Губителен. У Гермионы голова шла кругом; во скольких исторических событиях были замешаны волшебники? — Все всегда начинается одинаково. Волшебник или ведьма, которые необычайно талантливы, начинают слышать шепот в своей голове. Это описывают, как если бы ты был слеп, и бабочка трепетала крыльями у твоей щеки, — сказала Луна. — Каждый исследователь идет чуть дальше. Всего на шаг ближе к источнику. — Но что же является источником? — спросила Гермиона. — Никто не знает, откуда берется магия. Ты хочешь сказать, что знаешь? — Не «что», — ответила Луна с мертвенно-серьезным выражением лица. — Кто. Грейнджер покачала головой. — О ком ты говоришь? — она говорила полушутя. — О Боге? — Бог? — фыркнула блондинка. — Не говори глупостей. Бога не существует. Гермиона подняла бровь. — Ты веришь в существование Нарглов, но не в Бога? — Конечно, — просто ответила Луна. — Есть доказательства существования Нарглов, но нет доказательств существования Бога. Ты веришь в Бога? — Ну, не совсем, — замялась шатенка. — Ну вот, — сказала Луна. — В любом случае мы теряем интригу. Вспомни о существах, о которых мы говорили. Ты заметила, что все упомянутые мифологические змеи далеки от доброжелательности? Все это аспекты источника. — Луна? — Гермиона склонила голову набок. — Ответь честно. Ты планируешь провести этот эксперимент самостоятельно? Следующей реакции девушка не ожидала. — Нет! — резко ответила Полумна, повернув голову к подруге. — Этот эксперимент никогда не должен повторяться! Моя мать, моя бедная мать, совершила ту же ошибку, что и любой другой волшебник, проводивший эксперимент. Все они игнорировали предупреждающие знаки из других магических дисциплин, из мифологии и пророчеств. — О, а ты их видишь? — - Грейнджер скрестила руки на груди. Как всегда, Луна начала с интересной теории, которая быстро превратилась в бессмысленную тарабарщину. — Хватит об этом. Просто скажи мне. Что, по-твоему, ты нашла? Что находится по другую сторону этой трещины? Ты уже несколько месяцев подталкиваешь меня к этому. Черт, просто скажи мне. Луна на мгновение заколебалась. — Безумие обретает форму, — наконец произнесла она. — Существо настолько огромное, настолько чуждое, настолько непостижимое, что искажает реальность, с которой соприкасается. Истина этого видна тем, кто знает, куда смотреть. Гермиона моргнула. Один раз. Второй. — О боже, — простонала, наконец, девушка. — И поэтому ты притащила меня на остров Буян? Луна, это безумно бессмысленно, даже для тебя! Луна молча смотрела, а Гермиона покачала головой. — Хорошо, допустим, я верю в это безумие, хотя это не так. Где доказательства? Все, что я вижу — это волшебников, которые провели опасный эксперимент, закончившийся катастрофой. Луна, мне так жаль твою мать, правда жаль. Я понимаю, что ты пытаешься придать ее смерти смысл, но, честно говоря, нет никаких доказательств существования этой мифологической змеиной гештальт-сущности. Лавгуд коротко улыбнулась. — Решай сама, — сказала она, протягивая ей книгу и вставая, чтобы уйти. — Туллий Тиро пережил извержение. Это перевод его дневника. И поэтому я привезла тебя сюда. Прежде чем Гермиона успела ответить, Луна встала и вышла из комнаты, не попрощавшись. Молодая ведьма нахмурилась и открыла книгу; это был перевод дневника на латынь на одной странице и на английский на другой. Гермиона начала читать дневник с самого начала и обнаружила, что Туллий Тиро довольно чудной парень. Записи в его дневнике варьировались от описаний встреч с его любимой проституткой Друзиллой до, скорее, творческих мыслей о природе магии. Он описал находку любопытного ритуала в Александрийских летописях и долгие годы подготовки к его повторению и совершенствованию. После катастрофы он сошел с ума от результатов эксперимента, его труды становились все более и более беспорядочными. Он заявил, что «посмотрел в глаза Плутона и увидел конец всему». С течением времени, прошлое, настоящее и будущее начали сливаться вместе. Туллий начал плести все более и более бессмысленную тарабарщину, перемежающуюся пугающе точными предсказаниями будущих исторических фактов, о которых он, конечно, не мог знать. Он описывал самолеты, остров Буян, и у нее по спине побежали мурашки, когда она увидела написанное «Volo de Mortis». В конце концов, любопытный и жизнерадостный ум Туллия настолько деградировал, что последние дни он снова и снова бормотал одни и те же два слова, утверждая, что это будет гибелью или спасением мира. Очевидно, он видел оба исхода одинаково вероятными, хотя один исключал другой. Он снова и снова записывал термины на последних страницах журнала, но переводчик заметил, что слова не латинские. Одно слово имело греческое происхождение, а второе было попыткой фонетического представления слова, которое он не мог понять. Прочитав переведенную фразу, она уронила книгу на пол, охваченная ужасом. Она никогда не придавала большого значения предсказаниям, но все же это было в дневнике двухтысячелетней давности. Фраза, которая довела Туллия Тиро до безумия в последние дни его жизни, была именем. «Гермиона Грейнджер»