***
30 апреля 2004 — Санкт-Петербург, Россия — Остров Буян Гермиона должна была понять, что что-то не так, когда Беллатрикс одарила ее волчьей улыбкой и попросила сопровождать ее в тронный зал. Несмотря на всю свою наивность, Гермиона подумала, что Белла просто хотела в последний раз повторить речь, которую она написала для нее, прежде чем обратиться к многочисленным сановникам со всего Союза, прибывшим в Буянский Дворец. И вот теперь Гермиона оказалась прижатой к стене с расстегнутыми брюками, а пальцы Беллы скользили все глубже внутри нее. Темная ведьма загнала ее в угол в последний момент, теперь покусывая ее за мочку уха. Дыхание девушки участилось от жестоких и безжалостных толчков, когда темная ведьма ублажала ее. Хуже всего было то, что шатенка действительно могла слышать толпы людей. По другую сторону очень тонкого занавеса были главы государств, послы, аристократия, даже члены королевской семьи! Если бы они могли ее видеть… если бы они знали… Гермиона чувствовала себя одновременно крайне смущенной и странно возбужденной. Ее учащенное дыхание начало превращаться в тихие крики удовольствия, становясь все громче вне ее контроля. Беллатрикс быстро прикрыла рот рукой, чтобы остановить поток звуков. Боже, она хотела этого. Она так хотела этого, что даже не заботилась больше о сановниках. Она вцепилась в темную ведьму руками и дернула бедрами, чтобы усилить трение. Поскольку удовольствие продолжало расти, она выгнула спину, прижимаясь к стене и приближаясь к кульминации. Оргазм пронзил ее тело от живота до кончиков пальцев ног и рук. Прежде чем она испустила громкий крик удовольствия, Беллатрикс закрыла ей рот, заглушая крик и целуя ее как сумасшедшая. Чувствуя слабость в коленях, Гермиона опустилась на пол, натянув брюки и нижнее белье. Потная и задыхающаяся, она открыла глаза, пытаясь отдышаться. Она увидела темную ведьму, стоящую у края занавеса, сурово посмотревшую на нее и приложившую палец к губам, чтобы быстро произнести «ш-ш-ш-ш». — О… иди… ты… — сумела произнести Гермиона сквозь тяжелое дыхание. Это заставило Беллатрикс широко улыбнуться и послать ей воздушный поцелуй, прежде чем исчезнуть за занавеской. Что дало Гермионе некоторое время, чтобы отдышаться. Она немного посидела, пытаясь собраться с мыслями, пока ждала, что ее ноги снова начнут реагировать. Через несколько мгновений Гермиона начала приходить в себя и быстро встала. Однако, застегивая брюки, она уловила несколько слов из речи Беллатрикс. Девушка сразу же поняла, что что-то не так; Беллатрикс не только не читала речь, написанную Гермионой, но в ее словах слышался вызов. — Это мое тело! — крикнула Беллатрикс. — Моя плоть! Мои кости! Моя кровь! Тошнотворное чувство опустилось к низу ее живота, Когда Гермиона увидела инопланетное зеленое свечение, исходящее из-под занавеса. Шатенка осторожно подошла к занавеске и отодвинула ее в сторону… Гермиона закричала. Беллатрикс была окружена… сановники превратились в ужасных извращенных чудовищных гуманоидов, очень похожих на изуродованных культистов. Волна плоти прокатилась по толпе, щупальца покачивались, а челюсти щелкали. Посередине комнаты стояло… что-то… на что невозможно было смотреть. В то же время невероятно большое и бесконечно маленькое, тысячи глаз и ни одного, пасть в пасти. И звуки… эти звуки! Разум Гермионы не мог понять, что она вообще видит, и она быстро отвернулась. — ЭТО МОЕ! — Беллатрикс закричала на эту тварь. — ЭТА ЖИЗНЬ ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ! Гермиона едва успела закричать в отрицании, когда это… нечто… выгнувшись дугой вперед, рухнуло на кафедру, где стояла Белла. Ее темная любовница… не успела убежать, вызывающе уставившись на Нечто до последнего момента. Когда существо снова пошевелилось, от Беллатрикс не осталось ничего, кроме кровавого пятна, растекшегося по всему подиуму. Девушка могла только тихо захныкать, когда толпа монстров обрушилась на нее, чтобы сорвать плоть с ее костей. — Ах! — Гермиона начала просыпаться, и ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что она была цела и невредима в Норе. Молодая ведьма закрыла глаза и положила голову на спинку дивана, испустив тяжелый вздох облегчения. Вернувшись в Нору, Гермиона первым делом положила книгу на стол перед диваном. Второе, что она сделала, это вызвала своих друзей от их поисков. После этого она просто сидела на диване, уставившись на книгу. И все же ее тянуло к ней. Ей потребовалось все ее существо, чтобы удержаться от того, чтобы не броситься к книге и проглотить содержимое. Но это было бы нечестно по отношению к Луне. Она так долго гонялась за этой книгой, что было бы неправильно просто сделать это без нее. И все же в книге была какая-то неестественная притягательность. Как будто она отчаянно умоляла ее прочитать. Сопротивляться притяжению книги было так утомительно, что девушка, к счастью, уснула. Молодая ведьма чуть не подпрыгнула прямо до потолка, когда две руки хлопнули ее по плечам из-за дивана. — Гермиона, — сказал Гарри, не подозревая, что напугал ее. — Ты в порядке? Я слышал тебя… стоны. Гермиона почувствовала, как ее щеки покраснели, когда она вспомнила первую часть своего сна, то, что на самом деле произошло месяц назад во дворце. — Я, э-э, просто много думаю. — Я понимаю, — сказал Гарри, садясь рядом с ней. — Просто ты… смотришь на эту книгу больше часа. Это более чем немного жутко. Как насчет того, чтобы выйти на улицу и посидеть во дворе? Вечер хороший, и Луна скоро вернется. Гермиона покачала головой. Ее взгляд был прикован к книге, и даже если бы она хотела пошевелиться, она не могла заставить свое тело сделать это. Рядом с ней Гарри задумчиво вертел большими пальцами. — У тебя что-то на уме, Гарри? — спросила Гермиона. Гарри коротко кивнул, щелкнув языком. — Я ходил к Джинни. Мне пришлось. И… не сказал ей того, что ты и Луна сказали мне. Я не смог, — признался Гарри. — Джинни не дура. Должно быть, она поняла, что что-то не так, но… Гарри замолчал. Потом пристально посмотрел на девушку. — Мы победим, — сказал он, больше утверждая, чем спрашивая. — Правильно? Гермиона оглянулась на друга и просто улыбнулась. — Конечно, — ответила она. Это была ложь, и Гермиона знала это; она понятия не имела, что произойдет, даже если книга содержит ответы. Но она должна была сказать Гарри то, что он хотел услышать. Гарри, со своей стороны, вероятно, знал, что Гермиона лжет, но его благодарная улыбка оказалась достаточной. — Эй, Гарри, — сказал Рон с набитым ртом, входя в гостиную с тарелкой, на которой лежала колбаса. — Уже убедил Гермиону выйти? У мамы на мангале жарятся сосиски. — Серьезно, ты когда-нибудь перестаешь есть? — Гермиона закатила глаза. — Ты понимаешь, что мир потенциально подходит к концу? — Ага, — ухмыльнулся Рон. — Она снова стала прежней. Последовала перебранка, но Гермиона не слышала ни слова. Все ее внимание вернулось к книге, и она надеялась, что Луна скоро вернется, потому что она больше не может контролировать себя. К счастью, ей не придется этого делать. Громкий хлопок, донесшийся из камина, возвестил о приходе Луны. Ее подруга выглядела несколько растрепанной, глаза покраснели, но она казалась такой же крепкой Луной, как всегда. В комнате воцарилась неловкая тишина, поскольку никто не знал, что ей сказать. — Все в порядке, — добавила блондинка, ее голос немного дрогнул. — Вы не обязаны ничего говорить. Проницательна, как всегда. Луна подошла к дивану и села рядом с Гермионой, а Рон и Гарри склонились над спинкой дивана. — Что ж, — тихо сказала Луна. — Давайте сделаем это. — Мне не нравится власть этой книги надо мной, — сказала Гермиона. — Луна? Ты уже много лет гоняешься за этой книгой. Я думаю, что ты должна сделать честь. Луна коротко кивнула ей и потянулась за книгой. Внезапно из Мертвого Гримуара вырвалась дуга магической энергии и ударила Луну прямо в грудь. Ее отбросило назад, и она уперлась в диван с такой силой, что чуть не опрокинула его. — Черт возьми! — воскликнул Рон. — Ты в порядке? Это не выглядело очень здоровым как по мне. — Я в порядке, — кашлянула блондинка. — Я не думаю, что книга хочет меня. — Меня? — спросила Гермиона. Не успев даже подумать об этом, она поддалась неудержимому желанию схватить книгу. Все прошло лучше, чем для Луны: древняя книга открылась, и страницы, кажется, переворачивались сами собой. Судя по множеству разных почерков, эта книга была своего рода дневником, и ею пользовались бесчисленное количество людей. Каракули на странице, одной из первых, привлекли внимание Гермионы, она прочла. Этот дневник предназначен для тебя, — прошептала Гермиона. — Ты та, кто был в наших самых темных снах. Ты та, чья личность оставалась вне нашей досягаемости в течение самых долгих времен, как крылья бабочки, когда она трепещет рядом со щекой. Ты, которая либо спасет нас, либо погубит всех нас. Ты — Гермиона Грейнджер. И вот оно, написанное чернилами. Ее имя. — Ты можешь прочитать эту тарабарщину? — Гарри нахмурился. — А ты не можешь? — спросила Гермиона. — Это написано на простом английском языке. — Я тоже не знаю этот язык, — ответила Луна. — То, что ты можете прочесть ее, только доказывает, что эта книга была предназначена для тебя и только для тебя. С полным восхищением Гермиона начала просматривать книгу, читая отрывки для своих друзей, когда они казались уместными. Схемы, исследования, история, дневники. Коллективное знание тысячелетних исследований, каждое поколение людей было «в курсе», основываясь на том, что было написано ранее. Текст отражал личности тех, кто в нем писал; она встречала отрывки от людей, которые были очень методичны и имели научный подход, были и фанатичные разглагольствования сумасшедших. Гипотезы были сформированы, проверены и отвергнуты. Будущее было предсказано, проводились эксперименты. Все указывало на одно: Уроборос, в книге названный «ужасным прародителем», выходящим пожирать мир… и, поскольку волшебники начали подозревать, что масштаб был намного больше, чем просто мир, предсказывалось Вселенное безумие. Ее друзья становились все более угрюмыми, Рон был сыт по горло предсказателями конца света и потребовал от Гермионы искать решение вместо этого. Но Гермиона на самом деле не читала книгу; книга просто вела ее через себя. Пророчество от Арабский безумный волшебник — Абдул Аль-Хазаред, посвятил ей большой раздел в своем пророчестве.«Та, что рождена из грязи, Пройдет по земле, пока смертные будут подниматься к небесам. Находчивая и умная, она будет среди нас, Не зная о своем даре, не зная о своей судьбе. Первая разбитая душа взлетит, Создавая войну, ради собственных желаний, С Темной Ведьмой на своей стороне, Неудержимой в своем безумии. Та, что рождена из грязи, Непонятая, отверженная среди себе подобных. Мир магии откроется для нее, когда она достигнет совершеннолетия, И все же останется чужой. Та, что рождена из грязи, Встанет с Мальчиком-Который-Выжил, Против второго подъема разбитой души, Школа в состоянии войны, Ужасный Прародитель ждет».
Речь шла о ней. Гермиона была вынуждена признать, что немного напугана. Она всегда скептически относилась к предсказаниям, но это? Все было слишком конкретно, чтобы отрицать. Ее жизнь была описана от рождения до битвы при Хогвартсе. И хотя девушке был неприятен термин «рожденная из грязи», она поняла, что волшебники того времени не были достаточно просветленными. На самом деле, все это поэтическое пророчество напомнило ей о четверостишиях Нострадамуса. Единственная разница заключалась в том, что предсказания Нострадамуса были абсолютной чепухой, в то время как это казалось неудобной правдой. Она продолжала читать.«Разбитая душа падает, И те, кто должен быть мертв, Восстанет к жизни еще раз, Та, кто рождена из грязи, станет тому свидетелем. Темный волшебник Запада, И Темная ведьма Востока, Начнут войну друг с другом, В то время как Хаос будет наблюдать из темноты. Два павших слуги станут хозяевами, Великие империи, Тысячи падут ради них, Корм для Ужасного Прародителя. Та, что рождена из грязи, Побеждающая в битвах словами, Против воли отправиться на Восток, Где станет пленницей. Та, что рождена из грязи, Растопит ледяное сердце, Темная ведьма будет очарована, На полях сражений наступает тишина. Подлый Темный волшебник, Увидит слабость в сердце Темной ведьмы, Он возьмет то, что она любит больше всего, И доведет ее до отчаяния. Пять солнцестояний после войны в школе, Еще больше крови будет пролито, Узы Ужасного Прародителя будут разорваны, Цепи должны быть связаны заново. Та, кто смело смотрит в лицо безумию, Должна стать его смертным тюремщиком. Небрежная мысль, поспешный поступок, Опасны. Успех или гибель имеет равные шансы, Нет милосердия у Ужасного Прародителя. Та, что рождена из грязи, либо спасет. Или погубит нас всех».
— Ладно, — Рон втянул воздух сквозь зубы. — Это вовсе не зловеще. Просто немного страшно от того, насколько этот сумасшедший араб был прав. — Итак, — Гермиона откинулась на спинку стула и погрузилась в мысли о том, что только что прочитала. — Вот что значит быть избранным. Это заставило Гарри рассмеяться. — Не смотри на меня. Я должен был спасти только волшебный мир, а не всю гребаную вселенную. — Я немного волнуюсь, — Рон прикусил губу. — Я следующий в очереди, чтобы быть избранным. Что может быть сильнее, чем космический ужас? — Целый пантеон космических ужасов? — предположил Гарри. — Даже не шути об этом, приятель, — побледнел Рон. Книга направила Гермиону к сложному связующему заклинанию, основанному на тысячелетних исследованиях. Хотя почти все заклинания имели речевой компонент, состоящий не более чем из двух слов, речевой компонент этого конкретного связующего заклинания занимал полстраницы. Рядом со словами были схемы ряда сложных движений палочкой. — Это начинает иметь смысл, — Луна потерла подбородок, казалось, глубоко задумавшись. — Ужасный Прародитель не может быть уничтожен, но его можно заключить, это уже было на Земле. Но для того, чтобы это сделать, нужно сначала его освободить. — Разве это не ужасно плохо? — сказал Гарри. — Почему мы должны хотеть, чтобы эта штука вышла наружу? — Потому что связывающее заклинание без него не сработает, — сказала Гермиона. — Это все теоретически, но книги объясняют, что когда Прародитель Ужаса высвобождается, его полная сила также высвобождается. В тот момент, когда он почти освободиться, у нас будет короткое мгновение, прежде чем безумие захватит нас. Магия выйдет из-под контроля, но если сфокусироваться… вся эта грубая сила может быть использована, чтобы снова связать Уробороса… — И как это будет работать? — спросил Рон. — Я имею в виду, если он дает нам нашу магию, не заставит ли ее Уроборос просто перестать работать, когда поймет, что мы пытаемся сделать? — Честное слово, — сказала Гермиона. — Мы даже не можем быть уверены, что это сработает. Такого еще никто не пробовал. Это все теоретически. — Это СРАБОТАЕТ! — Луна покачала головой. — И да, Рон, он дает нам силу, но не имеет никакого контроля над тем, что мы на самом деле делаем с ней. Это более высокое существо, чем мы, и оно не может нас понять. Так же, как мы не можем понять его. Как только выяснится, что мы делаем, будет уже слишком поздно. Подумайте об этом, как если бы кто-то наблюдал за муравейником. Он может учиться, он может в какой-то степени влиять на муравьев, но он никогда не сможет понять, как работают умы муравьев. Не полностью. — Подожди, — прошептал Гарри Гермионе. — Смертный страж. Книга… книга имеет в виду тебя, не так ли? Это заставило Гермиону замолчать. В книге говорилось, что это существо должно быть связано со смертным тюремщиком. Человеком. До сих пор все пророчество тысячи лет указывало в ее сторону. Она свяжет с собой богоподобный непостижимый космический ужас. Каков будет эффект? Будет ли она вообще жива? Делить с ним тело… это было менее чем привлекательно, но какова была альтернатива? Это было реально пугающе. Человек, написавший это пророчество, понятия не имел, сработает ли этот план. Предугадать исход было невозможно. Там было так много неизвестного, и если Гермионе что-то и не нравилось, так это неизвестность. — Я сделаю это, — Гермиона с трудом сглотнула. Она определенно была напугана, но знала, что это единственное, что она может сделать, чтобы остановить конец света. — Но… я не могу понять как. Пророчество говорит смотреть в лицо безумию. Как же я это сделаю, если даже на полсекунды не могу заглянуть в расщелину и не сойти с ума?! Как мне тогда произвести чрезвычайно сложное заклинание?! — Гермиона, — сказала Луна. — Именно ты будешь решать судьбу мира… а может, и всей Вселенной. Гермиона закрыла лицо руками. — Ага, никакого давления. — Если мы снова свяжем его, что будет с магией и волшебным миром? — спросил Гарри. — Хм, — протянула Луна. — Даже не знаю. Ничего не случится. Или магия может просто исчезнуть. — О, сиськи Цирцеи! — Рон выругался. — Это все еще может означать конец магии, даже если мы спасем мир? — Не знаю, — ответила Гермиона. — Но, по крайней мере, мы все будем живы. Гарри мрачно кивнул. — Да уж. Это все равно будет ужасно, но это лучше, чем альтернатива. Гермиона низко склонила голову, думая о судьбе кого-то другого, кого-то, кто стал ей так дорог. — А как же Белла? — спросила она тихим голосом, неуверенно. — Что будет с ней? Последовало неловкое молчание. — Мы просто не можем знать, — сказала Луна. — Ее коснулось существо, но мы не знаем, поддерживает ли оно ее жизнь с помощью магии или использует какие-то другие средства. Она может умереть. Или может остаться в живых. — Если я привяжу эту тварь к себе, и она умрет… Я даже не смогу попрощаться, — всхлипнула Гермиона. — Я могу спасти мир ценой женщины, которую люблю. Рон предложил ободряющую улыбку. — Все действительно плохо, не так ли? Гарри улыбнулся и сжал ее плечо, заставив Гермиону улыбнуться в ответ, несмотря на слезы. — Что бы ни случилось, мы будем рядом. — Опять Хогвартс, да? — спросил Рон. — Похоже, это место притягивает беды. — Это не совпадение, — ответила Луна. — Хогвартс и его окрестности — это очень волшебное место, магия концентрировалась там на протяжении веков. Если книга верна, то это одно из самых слабых мест тюрьмы Ужасного Прародителя. Если там начнутся бои, он сможет разнести свою клетку на куски. Именно в этот момент Гермиона ударила кулаком по столу. — Это безумие! — прошипела она. — Мы не можем сделать это во время боя. Если мы хотим победить этого монстра, мы должны сделать это в строго контролируемых условиях. Движения и речевые компоненты этого заклинания достаточно сложны, и у нас есть только один единственный шанс сделать это правильно! Нам нужно добраться до Беллы до начала этого сражения. — Почему Беллатрикс? — спросил Гарри. — Белла послушает меня, Снегг — нет! — огрызнулась Гермиона. — И он наша проблема, — вздохнул Гарри. — Ну да, ты же его подружка. Хорошая мысль, — сказал Рон. — И если кто-то и может удержать этих двоих от убийства друг друга, так это вы. Мы должны выдвигаться. — Гарри, Рон, — сказала Гермиона. — Вы уверены, что хотите это сделать? — Ни слова, Гермиона, — сказал Гарри. — Ты всегда была рядом со мной, когда мы сражались против Волдеморта. Я не собираюсь бросать тебя, когда мы нужны тебе больше всего. — То же самое! — сказал Рон. — Мы в этом деле вместе! Гермиона заключила своих друзей в теплые объятия и, пока мальчики готовились к полету в Хогвартс, начала практиковаться в сложных движениях палочкой. Она с удивлением обнаружила, что они текучие и быстрые, и почувствовала, что каким-то образом Магия книги направляет ее руку. Она совершала движения в быстрой последовательности и старалась засечь время своего исполнения, чтобы исполнять заклинание как можно быстрее. Длинный речевой компонент был удивительно легко зафиксирован в памяти. Тем не менее, была разница между тем, чтобы тщательно изучить заклинание в уютной гостиной и выполнять его рядом с космическим ужасом, быстро сходя с ума. К счастью, Луна отвлекла ее внимание. Блондинка спустилась вниз с двумя прямоугольными картонными пакетами, обвязанными веревкой таким образом, чтобы сова легко могла их нести. Она поставила пакеты на стол у окна, а Эррол и Пигвиджен с нетерпением ждали, когда они смогут полететь. Краем глаза Гермиона заметила имена на свертках. «Нарцисса Малфой» и «Андромеда Тонкс». — Что это, Луна? — спросила Гермиона. — Письма, — ответила подруга. — Вместе с моим письмом с извинениями. Доставка писем в этих свертках была… задержана по определенным причинам, но я чувствую себя обязанной Беллатрикс. — Луна, — Гермиона подошла ближе к подруге и обняла ее сзади. — Спасибо тебе. Луна озадаченно оглянулась через плечо. — За что? — За то, что ты такая, Луна, — прошептала Гермиона. — Даже не думай о завтрашней смерти. — Я часто думаю о своей собственной смерти, — нахмурилась блондинка. — Но если моя жизнь привела меня к этому, я ни о чем не жалею. — Луна, Я… — именно тогда Гермиона заметила что-то, что заставило ее хихикнуть. Луна надела разные серьги. — Ты носишь пробки от сливочного пива? — На счастье, — ответила Луна совершенно серьезно. — Луна, — Гермиона крепче обняла подругу. — Никогда не меняйся. Никогда.***
1 мая 2004 — Санкт-Петербург, Россия — Остров Буян Артем с нетерпением ждал тихого ночного чтения в постели в этой милой квартирке в петербургском волшебном квартале. Он подогрел молоко, приготовил постель, отложил книгу и решил проверить электронную почту. Он не часто пользовался интернетом, поскольку он не всегда работал в его волшебном доме, и, честно говоря, он не совсем понимал это. Артем уже несколько дней не проверял свой аккаунт в hotmail. Он знал, что его маггловские родственники всегда подталкивали его к тому, чтобы он не забывал об их письмах, поэтому Артем решил, что ему лучше быстро проверить, прежде чем это снова ускользнет из его памяти. Следуя бумажному руководству, которое сделал для него кузен, он сумел открыть браузер и найти url-адрес hotmail. Он спокойно проверил свою почту после того, как выбросил спам; магглы, казалось, были одержимы нигерийскими принцами и увеличением пениса. Затем его взгляд упал на одно письмо… Гермиона? Он передвинул мышь, чтобы посмотреть, что это может быть. И не прошло и пяти минут, как он уже бежал по коридорам Буянского дворца, все еще в тапочках, пижаме и вечернем халате, держа в руках распечатку электронного письма, от прочтения которого у него чуть не случился сердечный приступ. Дворцовый библиотекарь бежал так быстро, как только могли нести его ноги, что, по общему признанию, было не очень быстро; он был старым волшебником, часто задыхающимся от боли в суставах, и часто ему приходилось останавливаться для краткого отдыха. Он продолжал лихорадочно искать мистера Руквуда. Но несмотря на то, что было уже далеко за полночь, он обнаружил, что дворец полон слуг. Не странно, учитывая, что имело место вторжение. Вторжение, которое он должен остановить! Когда он увидел свою цель, стоящую в одном из коридоров после выхода из боевой комнаты, облегчение нахлынуло на него. — Мистер Руквуд! — закричал он, почти задыхаясь. — Мистер Руквуд! Я должен поговорить с вами! Август Руквуд повернулся к нему и помахал охранникам, чтобы те пропустили его. Тело Артема не выдержало напряжения, он упал на колени и тяжело задышал. После того как охранники помогли ему сесть на скамью, а помощник принес ему стакан воды, Август Руквуд сел рядом с ним. — Мерлин, дружище. Что происходит? Ты выглядишь так, будто увидел привидение. — З-здесь… — сказал Артем, протягивая ему распечатку. — Это от Гермионы! Она в безопасности! Императрица. Вы должны сказать императрице, чтобы она прекратила атаку! Он наблюдал, как глаза Августа блуждали по бумаге, и пока он читал распечатку, его лицо было таким же белым, как и лист бумаги, который он держал. Руквуд поднял дрожащую руку ко лбу и медленно провел ею по лицу. — Я только что получил сообщение, — прошептал он. — Армада Беллатрикс вошла в воздушное пространство Великобритании. Они находятся внутри эффекта щита Снегга. Больше нет никакого способа общаться с ней. — Мистер Руквуд? — спросил Артем. — Мы не можем остановить атаку, — мрачно пробормотал Руквуд. — Скорее всего, она уже началась.