***
1 мая 2005 — Хоккайдо, Япония — дом Гермионы на берегу озера Машоу Как только приехали родители Гермионы, отец быстро приготовил барбекю. Они проведут весь день вместе, как одна семья. Джек принес всевозможные вкусности и устроился на берегу озера, немного в стороне от дома, где был деревянный пирс. Гермиона надела купальник и повела свою младшую сестру на озеро. Офелия, одетая в свои маленькие «водяные крылья», счастливо плавала в озере. Вода была холодной, но приятной. Хотя Великобритания снова стала безопасным местом для Грейнджеров, ее родители решили остаться жить в Финляндии, не желая в третий раз разрушать свою жизнь. Честно говоря, они были счастливы в своем новом доме. — Из всех безответственных поступков, которые можно совершить… — раздался голос Снегга из маленького ручного зеркальца, которое держала Беллатрикс. — Нужно ли мне напоминать тебе, что ты уклоняешься от своих обязанностей?! Ситуация на Кавказе требует твоего немедленного внимания! Если местное население йети взбунтуется… — О, йети отвратительны, это точно, — с ухмылкой ответила Белла. — Это вовсе не смешно! — ответил Снегг. — Пока вы с мисс Грейнджер будете в отъезде… — Это Ее Величество Королева-консорт Гермиона Джин Блэк-Грейнджер для тебя, Северус! — Беллатрикс заговорила резко, таким тоном, который противоречил легкому юмору. Однако, услышав свое полное имя и титул, Гермиона все же слегка съежилась. — С тобой просто невозможно разговаривать! Ты… Снегг был прерван, когда зеркало с плеском упало в воду. Пока оно не опустилось на самое дно, все еще можно было услышать разглагольствования мужчины. — Упс, — усмехнулась Беллатрикс, усаживаясь на пирс. — Что ж, это один из способов закончить разговор, — сказал Джек Грейнджер. — Барбекю придется немного разогреть. У меня есть новая смесь трав, чтобы попробовать их для стейков. Держу пари, что вы никогда не получите таких хороших стейков в своем дворце. — Я принимаю это пари, — сказала Беллатрикс, сидя на пирсе и свесив ноги в воду. Гермиона улыбалась, плавая с младшей сестрой; ее семья вроде как удочерила Беллу, и, вопреки всем ожиданиям, ее темной любовнице это действительно нравилось. — Вызов принят, — сказал Джек, бросив усталый взгляд на крышу дома Гермионы. Там сидело существо, которое тоже стало членом семьи. По-прежнему не имея имени, но откликаясь на «Дракона», их друг высунул голову из-за края крыши и весьма заинтересовался кусками мяса, которые принес с собой ее отец. — А это безопасно? — спросил Джек. — Да ладно тебе, — сказала ее мать Эмма Грейнджер. — Мы так давно знаем Дракона. Я уверена, что все в порядке. — Дело не в этом, — ответил Джек. — Просто он стал немного больше, и я боюсь, что он может провалиться через чердак. — Не беспокойся, Джек, — сказала Беллатрикс. — Драконы обманчиво легки. Полые кости, понимаешь? Джек схватил самый большой из сырых бифштексов и подбросил его в воздух, где Дракон ловко поймал его в свою пасть. Он вытянул шею вверх и слегка сжал мясо зубами, прежде чем позволить ему скользнуть в горло. Теперь уже вполне довольный, Дракон издал короткое ворчание. — А вот и мой первый довольный клиент, — улыбнулся Джек. — Гермиона, Офелия! — крикнула им вслед Эмма. — Не уплывайте слишком далеко. Держитесь поближе к берегу. — Пошли, — крикнула Офелия Беллатрикс. — Пойдем купаться, старшая сестренка! «Старшая сестренка», — усмехнулась Гермиона, вспомнив прозвище, которое Офелия дала Беллатрикс с тех пор, как почти полгода назад они с ней поженились. Поначалу мысль о женитьбе показалась ей совершенно ненужной; в конце концов, они очень любили друг в друга, и свадьба казалась излишней. Но на самом деле она не могла отказаться от пышной королевской сказочной свадьбы с тысячами гостей, ликующими людьми, почетными гвардейцами в униформе, всеми ее друзьями и семьей и тортом, который был больше, чем она сама. Девушка действительно чувствовала себя принцессой, и хотя Беллатрикс была немного оскорблена тем, что Гермиона хотела сохранить свою фамилию, она была рада, что женилась на ней. Хотя ей еще предстояло привыкнуть к своему титулу королевы-консорта, несколько придворных уже начали подталкивать их обеих к тому, что пора бы уже произвести на свет наследника. И все же Гермиона считала себя слишком маленькой для детей, а Беллатрикс, похоже, никуда не торопилась. У них было все время на свете, чтобы подумать о наследниках. — Пойдем купаться! — снова позвала Офелия. — Да, Белла, — усмехнулась Гермиона. — Пойдем купаться! С водой все в порядке. Беллатрикс пожала плечами. — Нет уж, спасибо. Офелия не угомонилась; отважная девчушка начала издавать цыплячьи звуки в направлении Беллатрикс. — Цыыып, цып, цып, цып, цып. Темная ведьма скорчила гримасу, надменно скрестив руки на груди. — Я отказываюсь поддаваться на уговоры шестилетнего ребенка. — Ну же, ты можешь использовать это как упражнение, — попыталась Гермиона. Это заставило женщину нахмуриться. Лицо Беллатрикс заметно потемнело. О, временами она бывала такой предсказуемой. — Что ты имеешь в виду? — прошипела Белла. — Ты хочешь сказать, что я набрала вес? Гермиона усмехнулась. — Я просто намекаю, что все эти королевские пиры могли иметь свои последствия, ваше высочество. Шок. Гнев. Суженые глаза. — О, — прошипела она. — Ты еще пожалеешь об этом! — Не говоря больше ни слова, она переоделась в купальный костюм и бросилась с пирса, нырнув головой вперед и исчезнув под поверхностью озера. Гермиона нерешительно попыталась убежать, но знала, что у нее нет ни единого шанса. Она почувствовала, как что-то пронеслось прямо под ней с пугающей скоростью, прежде чем темная ведьма вынырнула из воды и схватила ее за плечи перепончатыми руками. И судя по радужным чешуйкам и плавникам, которыми теперь щеголяла ее нижняя половина, Беллатрикс преобразила свое тело, чтобы поймать ее. Беллатрикс обхватила своей рукой талию девушки и грубо дернула за волосы, чтобы откинуть ее голову назад, обнажив шею. Было больно, но совсем немного… Беллатрикс, удивительная женщина, точно знала, что нравится Гермионе. — Ты даже не представляешь, как невероятно сексуально ты выглядишь в роли русалки, — прошипела Гермиона. — Лесть не спасет тебя от МОЕГО гнева! — прошипела Беллатрикс. — А теперь… как наказать тебя за твою дерзость, а? Ну и ну, ты просто злобная маленькая клеветническая мегера, — ее голос был тихим и опасным, но в глазах появился игривый огонек. — Прости меня, — ответила Гермиона, притворяясь испуганной. — Пожалуйста, могущественная императрица, я не хотела этого. Гермиона вздрогнула, когда почувствовала, как губы Беллатрикс скользят по ее шее, целуя и нежно покусывая. — Теперь уже слишком поздно, — проворчала Белла. — Тебе придется понести суровое наказание. — Пожалуйста, о великая и могущественная императрица! — Гермиона закрыла глаза, когда Беллатрикс дернула ее за волосы и прикусила подбородок. — Я всего лишь скромная грязнокровка, которая не знает ничего лучшего. К этому времени Офелия уже добралась до них и кружила вокруг. — Вы двое какие-то странные, — объявила она, прежде чем плеснуть в них обеим водой. — Я знаю, что ты не причинишь ей вреда, Белла. Ты же любишь Гермиону. — Фу, — простонала Беллатрикс, а Гермиона захихикала. — Перестань портить мою месть! Мерлин, почему все женщины Грейнджеров так раздражают меня?***
1 мая 2005 — Хоккайдо, Япония — дом Гермионы на берегу озера Машоу Выбравшись из озера, Гермиона решила, что прежде чем подавать еду, нужно принять короткий душ. К счастью, этот традиционный японский дом был предварительно установлен с полной современной сантехникой. Выйдя из душа, она надела халат и начала вытирать пар от зеркала в ванной, чтобы привести в порядок волосы. Она перепугалась до смерти, когда обнаружила, что это не ее отражение смотрело на нее. В зеркале отражалась массивная двуногая рептилия с широким лицом, широким ртом с рядами тупых зубов, черепашьей кожей и массивной красной пластиной кости, покрывающей большую часть макушки головы. За головой огромного мускулистого существа виднелся большой горб. Кошмары, с которыми она научилась жить. Однако они уже несколько месяцев не беспокоили ее из-за лекарств. И обычно галлюцинации были кратковременными и исчезали через мгновение, но на этот раз все так просто не обошлось… он просто продолжал смотреть прямо на нее. Однако она была уверена, что приняла все свои таблетки. Вспомнив, что ей говорил психотерапевт, Гермиона закрыла глаза. — Тебя там нет. Ты не настоящий. Тебя там нет. Ты не настоящий. Когда я открою глаза, тебя уже не будет. Тебя… НЕ БУДЕТ… уходи, — пробормотала Гермиона свою мантру, прежде чем открыть глаза. Он все еще был там. Гермиона уже собиралась повторить эту мантру, когда услышала знакомый голос. — О, мне так жаль. Я забыла вернуться в свою старую форму. Давай попробуем еще раз. Привет, Гермиона. — Луна?! — Гермиона застыла, внезапно узнав в отражении подругу, которую считала потерянной год назад. Хотя блондинка очень походила на ту девушку, которую знала раньше, в ней было что-то необычное. Глядя на нее с другой стороны зеркала, она казалась старше, мудрее и несколько суровее. — Ох, теперь я буду более узнаваема, — ответила Луна. Гермиона покачала головой. — Просто еще одна галлюцинация, — вздохнула она, но внезапно вскрикнула и обнаружила, что ее большой палец болит и кровоточит. Она подняла его к зеркалу, и Луна одарила ее извиняющейся улыбкой. — Это ты… ты сделала это? Сказать, что Гермиона была ошеломлена, было бы преуменьшением. — Ты… ты что, призрак? — спросила она. — О нет, — ответила Луна. — Я очень даже жива. Или… ну, это отчасти зависит от того, как ты определяешь жизнь, я полагаю. — Боже, Луна. Мне показалось, что я видела, как ты умираешь. Когда это существо… — Я так и сделала! — весело объявила Луна, прежде чем прикусить губу. — Или нет, трудно сказать. Когда существо протащило меня сквозь завесу меж измерениями, я уже была там… измененной… отделенной от моего тела, но не мертвой и не призраком. Я видела, как мою старую скорлупу разрывают на части и пожирают… это совершенно сбивает с толку. Но это вполне нормально. Мне больше не нужно мое тело. — Но… — прошептала Гермиона. — Если твое тело сожрали, а ты утверждаешь, что не умерла. Тогда… кто ты? — Лучше сказать, что я… безымянна. В течение неизмеримого времени я была потеряна во времени и пространстве. Я двигалась через бесчисленные измерения, дрейфовала в океанах одиночества, видела красоту за пределами воображения и ужасы, которые бросают вызов разуму. Я была свидетелем рождения и смерти звезд. Я побывала в таких местах, которые никто из людей не видел и никогда не увидит. — Но… — Гермиона нахмурилась. — Как такое может быть? Тебя не было всего год. Это заставило Луну нахмуриться. — Всего лишь год? Хм, я часто забываю, как линейно мыслят люди. Линейное мышление — это то, от чего я научилась избавляться. Видишь ли, для вас прошел уже год с тех пор, как мы в последний раз разговаривали. Для меня он неизмеримо длиннее. Или нет. Это может быть секундой или может быть тысячелетием. Я научилась двигаться вперед и назад во времени с той же легкостью, с какой кто-то идет по улице. Хотя я больше не существую в физическом смысле, я узнала, что могу влиять на события, шепча в нужное время в нужное ухо. — Боже мой, — поняла Гермиона. — Исследователи. Культ. Подсказки. Это все время была ты. Ты была той, кто оставил мое имя во всей истории. — Это было интересно, — улыбнулась Луна. — Оставлять за собой след из хлебных крошек для молодой себя, что она могла последовать за ними. Заставить людей понять, что живет прямо у них под ногами. — Луна, — Гермиона скрестила руки на груди. — Если ты могла это все делать, то почему не была немного яснее? Луна на мгновение задумалась. — Я могла бы попытаться связаться с самой собой напрямую, но сомневаюсь, что поверила бы сама себе. Кроме того, когда я начинала, у меня это не очень хорошо получалось. Я… ошибалась. Были волшебники, которые воспринимали мой шепот как нечто божественное, что сформировало культ, который чуть не убил тебя. А потом были Помпеи. К сожалению, оглядываясь назад, я могу сказать, что этого вполне можно было избежать. Но так оно и есть, и все сложилось к лучшему. — Подожди, — сказала Гермиона. — Если ты можешь видеть сквозь время, у меня есть вопросы. — Это было бы показательно, — сказала Луна. — Позволь мне выразить это так. Твое будущее — это череда бесконечных возможностей. Если я выдам слишком много деталей, я могу изменить твой исход. Но я могу сказать, что у тебя еще будет много приключений, и было бы нечестно заранее предупреждать об этом. Но я могу ответить на вопрос, который ты так жаждешь задать: ужасный прародитель никогда больше не будет беспокоить ни тебя, ни волшебный мир. — Откуда ты это знаешь? — спросила Гермиона. — Можешь объяснить? — Я постараюсь объяснить все как можно лучше. Теперь ужасный прародитель связан с Беллатрикс; когда Беллатриса уйдет, Уроборос умрет вместе с ней. Точка, — сказала Луна. — Но разве это не будет означать конец магии? -Нет, — решительно ответила Луна. — Теперь он привязан не только к определенному месту, но и к определенному периоду времени. Поскольку этот период времени существует или существовал, он будет существовать всегда. И таким образом магия будет существовать всегда. Гермиона попыталась обмозговать это понятие, но оно не имело для нее никакого логического смысла. — Я ничего не понимаю. — Будучи пойманной в ловушку причинности, как и ты, я не думаю, что ты должна это понять, — сказала Луна. — Ужасный прародитель — это существо без начала и конца, но оно родилось и умрет. Это звучит как парадокс для ограниченного ума, такого как ваш, но, поверь мне, это имеет смысл. Гермиона была немного оскорблена, но пропустила ее слова мимо ушей. — Погоди, а если мы продолжим использовать магию, он снова не вырвется на свободу? — Нет, — ответила Луна. — Он был связан порочным образом другими старшими богами, но теперь, когда он был связан своей собственной силой, он никогда не освободится от своих уз. Причина, по которой магия продолжает существовать, заключается в том, что Беллатрикс теперь является ее проводником. Даже после того, как ее жизнь закончится, магия будет продолжать существовать, потому что она существовала в прошлом, как я уже говорила. — Когда я пытаюсь понять это, у меня начинает болеть голова, — сказала Гермиона. — Тогда не надо, — мягко сказала Луна. — Просто прими. — Еще один вопрос, — попросила Гермиона. — Если для него не существует времени, то как же он не может предотвратить эту судьбу? — Причинность не имеет для него никакого значения, так что и время в смысле последовательности событий тоже не имеет. Наносекунда длится ровно столько, сколько длится эон, и все возможные исходы каждого события одинаково верны. Видеть все исходы сразу становится игрой вероятности, и есть бесконечные вариации. Гермиона кивнула, приложив палец к губам. — Значит… ты говоришь, что Уроборос не мог видеть лес сквозь деревья. И именно поэтому он никогда не предвидел этого? — Это была бы хорошая аналогия, — сказала Луна. — Он не привык мыслить линейными категориями, поэтому на самом деле не понимал, как работает время. Трудно представить себе, какими могут быть последствия, если вам никогда не приходилось думать о том, чтобы иметь дело с последствиями вообще. По правде говоря, это способ мышления, который я начала ценить. — А Белла? — спросила Гермиона. Луна тепло улыбнулась. — У вас с ней будет долгая и счастливая совместная жизнь. — Долгая и счастливая жизнь, — улыбнулась Гермиона, позволяя своим словам проникнуть в сознание. — Я должна похвалить тебя за то, что ты связала ужасного прародителя с Беллой, — сказала Луна. — Это также объясняет, почему все пророчества видели в тебе либо гибель, либо Спасителя волшебного мира. В конце концов, это был твой выбор: либо продолжать попытки привязать к себе ужасного прародителя, но потерпеть неудачу. Или набраться смелости связать его с Беллатрикс, не зная последствий. Гермиона улыбнулась на это, прежде чем опустить глаза. — Мне очень жаль, что я не смогла спасти тебя, — тихо произнесла она с сожалением в голосе. — Не горюй обо мне, Гермиона, — сказала Луна. — Даже если я больше не могу быть истинной частью мира, в котором я родилась, я живу невероятным существованием, которое было выше даже моего самого дикого воображения. Я ходила и буду ходить среди народов многих вселенных, как одна из них. Форма, которую я приняла ранее, была формой представителя расы, которая много раз разрушала свой собственный мир и была доведена до грани вымирания чумой бесплодия. Но несмотря на все эти невзгоды, они остаются сильными и гордыми; они заслуживают того, чтобы существовать, Гермиона. — А что ты теперь будешь делать? — спросила Гермиона. Лицо Луны в зеркале слегка поблекло. — Я хочу расти. Я хочу увидеть больше. Я хочу путешествовать во времени и пространстве и исследовать все, что смогу найти. Я должна раздвинуть границы возможного. Если тебе это понравится, я буду иногда навещать тебя и рассказывать о том, что узнала. — Думаю, мне бы это понравилось, — искренне ответила Гермиона. — Я постараюсь побольше узнать о страшном прародителе. Узнать, как он раздвинул границы реальности и времени, — произнесла Луна. — Ты уверена, что это хорошая идея? — спросила Гермиона. — А почему бы и нет? — парировала Луна, склонив голову набок перед зеркалом. Гермиона уже собиралась ответить, когда дверь в ванную распахнулась. Довольно забавно выглядящая Беллатрикс, снова одетая в свое платье, вошла внутрь. — Мой, мой, мой маленький голубок, — поддразнила ее Беллатрикс. — Я уже слышала, как ты поешь в душе, но разговаривать с зеркалом? Ц-ц, какая же ты тщеславная маленькая штучка. — Я просто… там… — Гермиона повернулась к зеркалу и обнаружила, что на нее смотрит только ее собственное отражение. Луна исчезла. Была ли она вообще здесь? Может быть, это была очередная галлюцинация, сказавшая ей то, что она хотела услышать? Возможно, она никогда этого не узнает. — Ничего страшного, — ответила Гермиона. — Твой отец просил меня привести тебя, — протянула Белла. — Еда готова к подаче через минуту. Давай посмотрим, действительно ли Джек такой хороший повар, как он хвастается. — Это так, — улыбнулась Гермиона, беря Беллатрикс за руку и обнимая ее. — Хм, — сказала Беллатрикс, обнимая Гермиону за талию в ответ. — Я люблю тебя, — прошептала Гермиона. Ведьма, которая когда-то мучила ее и угрожала убить, теперь была женщиной, которую она любила больше всего на свете. У судьбы должно быть хорошее чувство иронии. — Я тоже тебя люблю, — ответила Белла, и в ее взгляде легко читалось тепло. — Я действительно считаю, что не убивать тебя было одним из моих лучших решений. — Мне нечего на это ответить, — засмеялась Гермиона и поцеловала свою любимую в щеку, прежде чем они обе вышли из ванной, чтобы присоединиться к ее семье.***
1 мая 2005 — Хоккайдо, Япония — дом Гермионы на берегу озера Машоу Гермиона, вздрогнув, проснулась и резко втянула воздух, как будто это было в первый раз за день. Она обнаружила, что лежит на боку в широком шезлонге у пирса, согнув ноги в позе эмбриона. Чья-то рука обвилась вокруг ее талии, и она почувствовала, как чьи-то пальцы гладят ее волосы. Последнее, что она помнила, это то, как она поедала десерт, а потом… ничего. Судя по тому, как низко стояло солнце, она была без сознания уже по меньшей мере два часа. Это могло означать только одно. — И что же я сделала на этот раз? — Гермиона говорила с тяжелым сердцем, почти боясь услышать ответ. Беллатрикс перестала гладить ее и некоторое время молчала. — Пожалуйста, — настаивала Гермиона. — Скажи мне. — В конце ужина ты вдруг уверилась, что в твоей голове копается червь и пожирает мозг. Ты кричала, стонала, царапала себя и в конце концов попыталась использовать мясорубку, чтобы раскроить свой череп, чтобы добраться до червя. Я оглушила тебя прежде, чем ты успела это сделать, — тихо проговорила Беллатрикс. — Боже, — Гермиона закрыла глаза. Дело было не только в том, что Гермиона больше не хотела оставаться одна, но и в том, что из-за подобных инцидентов ее просто нельзя было оставлять одну. Психоз может наступить быстро и без предупреждения… она могла навредить себе и другим. — Неужели… я напугала Офелию? — Нет, — ответила Белла. — Она была больше и беспокоилась за тебя, чем боялась тебя. Гермиона слегка повернула голову, чтобы увидеть Дракона и Офелию в конце веранды. Дракон спал, свернувшись калачиком, сложив крылья, его грудь поднималась и опускалась, а ноздри с каждым вдохом выпускали струи пара. Офелия лежала, прижавшись к драконьей голове сбоку и опираясь на чешуйчатую переднюю лапу. Увидев свою младшую сестру, спящую так мирно, она вздохнула с облегчением. — Прости, я… — начала было Гермиона. — Шшшшш, — Беллатрикс шикнул на нее. — Здесь никто тебя не винит. — Я очень сильно пострадала, — пожаловалась Гермиона. — Тише! — сказала Беллатрикс. — Я не позволю тебе жалеть себя. Так будет лучше. Я тебе это обещаю. Вранье. Сладкая ложь. Она будет страдать от психических расстройств всю оставшуюся жизнь. И все же, неужели она забыла принять таблетку? — Я должна проверить свои лекарства. — Совсем забыла про это магловское дерьмо, — сказала Белла. Это заставило Гермиону улыбнуться; она с нежностью вспомнила свою прошлогоднюю поездку в Санкт-Петербург. Ее возлюбленная никогда не выпускала ее из поля зрения. Белла всегда была рядом с ней, большую часть времени крепко обнимая ее. Это заставляло ее чувствовать себя защищенной и любимой после того, что она пережила. Она нуждалась в этом тогда и сейчас. — Никогда бы не подумала, что ты будешь более здравомыслящей в наших отношениях, — съязвила Гермиона, поворачиваясь в объятиях к Беллатрикс. В поле зрения появилась надутая Белла с растрепанными вьющимися волосами, одетая в купальный костюм. Не совсем то состояние, в котором часто видели императрицу волшебного мира. — Ну, спасибо тебе большое, — ответила Беллатрикс с легким рычанием в голосе. — Ты же знаешь, что я имею в виду, — сказала Гермиона. — Я говорю по собственному опыту, — ответила Беллатрикс, положив руку на щеку Гермионы. — Поверь мне, все наладится. — Пока у меня есть ты, — улыбнулась Гермиона, прежде чем прикоснуться губами к Беллатрикс. Объятия стали крепче, поцелуй — глубже. Молодая ведьма закрыла глаза и погрузилась в страсть; они заслужили свой счастливый конец. На самом деле, она совершенно забыла, что вокруг них были и другие люди, пока ее отец не вышел из дома. — Чувствуешь себя лучше, куколка? — спросил он. Гермиона прервала поцелуй и посмотрела на мгновенно смутившееся лицо отца. — О, э-э, я не знал… вы были… Позволь мне просто вернуться в дом и притвориться, что этого никогда не было. Гермиона и Беллатрикс обменялись взглядами и усмехнулись. Пока Гермиона обнимала свою темную ведьму, она не могла не вспомнить свой разговор с Луной. Было ли это вообще реально? Она должна была проверить, не забыла ли она одну или две таблетки. С другой стороны, Гермиона знала, что психотический эпизод может произойти независимо от ее лекарств, так что… Честно говоря, ей не хотелось слишком много думать об этом. Вместо этого она вспомнила слова Луны: у них с Беллатрикс будет долгая и счастливая совместная жизнь. — О чем ты только думаешь? — спросила Белла. — О тебе, — улыбнулась Гермиона. — А, это моя любимая тема для обсуждения, — ухмыльнулась Беллатрикс. И тут же Гермионе захотелось только поцеловать эти ухмыляющиеся губы.