Позволь мне любить тебя

      В воздухе все еще ощущается прохлада утра несмотря на солнечные лучи, в лагере слышится смех парней, отходящих от бодуна. Мы с Митей поспали от силы четыре или пять часов. Я делаю вид, что все еще сплю, пока шаловливые пальцы Мити освобождают меня от одежды. Не выдерживаю и весело усмехаюсь.       - Что ты делаешь? — шепчу я тихо. Мы в палатке, а это значит, нам надо общаться очень осторожно, на случай, если кто-то, например, вездесущий Колян, соберется нас навестить. Митя не отвечает на мой вопрос, нагло ныряет под спальник и раздвигает мои ноги. Мои бедра обжигает горячее дыхание. Я в шоке стаскиваю с себя спальник и отчетливо вижу, что парень всерьез намерен начать утро с приятного времяпровождения. При свете дня он всегда скован, но сегодня в нем нет ни капли смущения. Взгляд спокойный и сосредоточенный. Словно после вчерашнего откровенного разговора и не менее откровенного секса в нем проснулся другой человек — опытный, напористый, зрелый, но все такой же любознательный и любвеобильный. Я в шоке наблюдаю, как он ласкает меня ртом, а потом, не в силах больше смотреть на это до мурашек приятное зрелище, опрокидываюсь на матрас и прикрываю веки. «Идеальное начало утра! — думаю я и счастливо улыбаюсь. — Кажется, я попал в рай. Это самое классное лето в моей жизни!» С неизбежностью понимаю, если упорные ласки парня продолжатся в том же соблазнительном темпе, я не смогу овладеть им в ближайшие полчаса точно. Он до неприличия настойчиво и самоуверенно добивается от меня мощного сильного оргазма. Мягко пытаюсь оттолкнуть его от себя, пока еще в силах сдерживать себя:       - Митя… я совсем рядом… — шепчу я дрожащим голосом, — остановись… а то я не смогу… потом… взять… тебя…       Он словно не слышит меня, непрерывно скользя губами, и периодически бросает озорной взгляд на мое испуганное лицо, а мои пальцы сжимают его волосы на затылке, из горла вырываются тихие стоны, я почти захлебываюсь на глубоком вдохе. Вот и все! Теперь я мало на что способен этим утром. Пытаюсь отдышаться, прикрыв веки. Слишком хорошо. Это было просто невероятно. Митя шелестит пакетиком презерватива, я открываю глаза и в шоке наблюдаю, как он надевает его на себя.       - Эй, — я хмурюсь против воли, — я же тебе уже говорил, чтобы ты не пытался…       Он резко накрывает меня своим телом и жадно целует мои губы, а меня просто парализует от его уверенного безоговорочного обхождения. Я словно возвращаюсь в нашу первую ночь, когда он не оставлял попыток мною овладеть, вот только сейчас что-то изменилось: я… с трудом ему возражаю. Потому что не могу, даже не так — потому что не хочу! «Да что со мной?!» Сердце колотится как швейная машинка. Он садится на корточки, подхватывает меня под колени и подтягивает мое тело к себе. «Я что, правда позволю ему это сделать?!!!» — я испуганно сглатываю и неотрывно смотрю на самоуверенного парня. Наверняка, он видит мой неподдельный испуг, потому что снова ненадолго склоняется к моим губам, очень нежно целует, будто успокаивая, а потом все же возвращается на корточки, разводит мои ягодицы пальцами и входит в меня одним плавным движением. Я жмурюсь, сжав челюсти и стараясь восстановить дыхание, а Митя прижимается к моей груди, закинув мои ноги себе на бедра, и делает несколько резких толчков, с каждым разом ускоряясь и делая мне нестерпимо больно.       - Митя… постой… — я сжимаю его в своих руках и утыкаюсь лицом в его плечо, — давай полегче, ладно? Без растяжки совсем тяжко… Дай мне немного времени привыкнуть…       Он замирает, отрывает голову от моей груди и глубоко целует меня. Страстный поцелуй почти приводит мои мысли в порядок, хотя я до сих пор ошарашен тем, что происходит между нами двумя. Я не иначе как спятил, раз без сопротивления отдался этому парню. У меня никогда не было подобного опыта, и я понимаю, что у меня это — первый раз. Не просто так я пошел на поводу у самоуверенного раскрепощенного парня, наверное, я позволил бы ему еще больше. С ним я готов заходить так далеко, как только можно. Потому что… «Я люблю тебя, наверное… Мне с тобой так хорошо…» Он продолжает меня целовать, плавно качнув бедрами разок-другой, потом все сильнее и быстрее, вытягивается на мускулистых руках, кусает губы, прикрывает глаза. Я изумленно наблюдаю его сладкий экстаз: «Неужели я так же выгляжу, когда сверху?» Позволю ли я ему еще раз овладеть собой? Что я почувствую, когда он закончит? Что сказать? Как вести себя? Меня одолевает куча вопросов. «Кажется, пришло время объясниться друг перед другом, Митя. Я хочу быть твоим. Хочу постоянно ощущать твое тепло, хочу признаться тебе в этом. Я хорошо изучил тебя в постели, но теперь мне нужно узнать простого парня Митю — студента, друга, спортсмена, сына. Перестать замалчивать опасные вопросы и, наконец, получить на них исчерпывающие ответы…»       Последний глубокий толчок — и расслабленный парень падает на мою грудь, просовывает руки под мою спину и сжимает меня в таком крепком объятии, что мне не составляет труда понять, как он благодарен мне за полученное наслаждение. Я ласково поглаживаю его по голове, мягко целуя в висок: «Мы не просто так с тобой встретились в этом лагере этим летом. Что это, если не судьба?»       Митя откатывается в сторону, подтягивает к себе одежду и начинает одеваться:       - Я отыграюсь вечером, слышишь меня?! — якобы обидчиво бормочу я и усмехаюсь. Митя оборачивается и улыбается в ответ. Слишком грустно. Он сегодня патологически молчалив. За все утро — ни единого слова.       - Ты в порядке? — беспокойно спрашиваю я. Он кивает, продолжая одеваться, но я вижу, что с ним что-то не так. Возле палатки слышатся шаги: неужто Колян опять не вовремя пожаловал?       - Парни? Проснулись?       Ну кто ж еще? Конечно, Коля.       - Да, — вдруг отзывается Митя. — Я сейчас выйду.       - Давай, я пока машину прогрею.       Митя отстегивает замок, раскрывает палатку и бросает на меня все тот же грустный взгляд:       - Проводи меня.       - Ты куда-то собрался?       Иногда я слишком туго соображаю. Я начинаю понимать суть происходящего только тогда, когда парень надевает за спину свой тряпочный рюкзак и быстро выскакивает из палатки, топая по направлению к припаркованным автомобилям. Судорожно натягиваю на себя шмотки, выползаю из палатки и догоняю его уже у машины Коли.       - Попрощайся со своим сожителем, — подмигивает мне Коля. — Наконец сможешь нормально выспаться в одного.       «Что? Попрощаться?!» Митя протягивает мне руку и спокойно смотрит в глаза:       - Спасибо, что приютил.       Я на автомате жму крепкую ладонь, не в силах отвести взгляда от лица парня. Мы в самом деле прощаемся? Как же так? «Почему ты уезжаешь именно сейчас? Все же хорошо шло! Почему?!»       - Ничего в палатке не забыл? — непринужденно спрашивает Коля. — Ведь не успеешь вернуться, у тебя же автобус до Владика вечером.       - Нет, все при мне, — кивает Митя. Он снова смотрит на меня и тихо произносит. — Еще раз спасибо. Пока.       Я только киваю в ответ: теперь пришла моя очередь молчать. Митя правда идет к машине, садится в пассажирское кресло, захлопывает дверцу, пристегивает ремень. Вот только сейчас до меня начинает доходить, что мы с ним расстаемся. Кажется, в его планах с самого начала не было продолжения: наверное, для него наше тесное общение не более чем короткий ни к чему не обязывающий курортный роман. Это я, наивный, губу раскатал на крепкие доверительные отношения, свидания, встречи под луной. «Что это было в палатке утром? Прощальный секс?» Я с трудом сдерживаю слезы — не то боли, не то обиды, наблюдая, как автомобиль моего друга газует с места, увозя от меня причину моего недавнего счастья. «Вот так значит? Ты мне даже номера не оставишь?!» Внутри что-то начинает нестерпимо ныть, я не могу сдвинуться с места, провожая мокрым взглядом исчезающую вдалеке машину. Делаю автоматический шаг в сторону кухни — чертова мышечная память несет меня с утра к кухне за завтраком, но понимаю, что я не в том виде, чтобы показываться друзьям на глаза. По щекам непроизвольно бегут слезы. Вряд ли это истерика, хоть я и не знаю, как она выглядит, я даже не всхлипываю и на самом деле не хочу плакать, они просто бегут сами собой из-за разросшейся внутри меня пустоты. Я столбом стою у кромки воды и смотрю на озеро сквозь пелену слез: «Перестань реветь, идиот! — изумленно бормочу про себя. — Перестань! Вдруг кто-нибудь захочет подойти и поговорить…» Я снимаю с себя футболку и шорты, бросаю их на берегу и ныряю в холодную воду:       - Ах, — тело сводит от внезапной прохлады, и на меня это действует отрезвляюще. «Отлично! То, что нужно!» Отплываю подальше и ложусь на спину, рассматривая синее небо. Я дурак, слишком быстро привязался. Из-за собственной неопытности и наивности, надо полагать. С чего я взял, что у нас может что-то получиться? Митя, можно сказать, парень столичный, умный, сильный и красивый. С перспективами на хорошее достойное будущее. Что ему ловить с парнем из глубинки? Закрываю глаза, из которых снова побежали слезы. «Да что со мной?!» — я ведь никогда раньше так много не ревел. Даже когда с Виктором расстался семь лет назад, это оказалось намного легче, чем сегодня. Или я просто успел забыть, как меня в прошлый раз по стенке размазало? Да нет, с Виктором все было ясно с самого начала. Ему было грустно и одиноко, а мне почему-то польстило предложение уединиться в номере. Вот собственно и все. Только в этот раз все выглядело иначе. «Ему ведь нравилось! Я не могу ошибаться! Я помню каждое его прикосновение, каждый взгляд и поцелуй: не целуют так крепко, когда не любят!» Или я так сильно хочу верить в это…       Я лежу на воде до тех пор, пока не слышу за спиной плеск воды.       - Ты! Придурок!!! — голос запыхавшегося злобного Коли. — Ты хоть видишь, как далеко заплыл?       Это ж сколько времени я тут плаваю, раз он уже успел вернуться из города?       - Почему всем так нравится меня обзывать? — тихо шепчу я, продолжая смотреть в небо. Коля резко дергает меня за руку и тащит к себе.       - А ну-ка поплыли назад! Мне сказали, ты тут с самого моего отъезда плещешься. Вода холодная! Воспаление яиц решил подхватить?! Давай, ручками, раз-два, раз-два.       Я послушно плыву рядом с ним, понимая, что я в самом деле перегнул палку, когда решил поплавать в утреннем озере: меня сильно знобит. То ли от холода, то ли все еще от шока. Выползаем на берег и бредем в сторону моей палатки, Колян заботливо накрывает мои плечи полотенцем, видя, что у меня зуб на зуб не попадает. Усаживаюсь на предбанник палатки под лучами солнца, Коля укутывает меня в покрывало и спускается вниз к лагерю:       - Сейчас вернусь. Переоденусь в сухое и коньяк прихвачу. Для согрева.       Я провожаю его благодарным взглядом: меня и вправду не стоит оставлять одного в эти минуты. И идея выпить неплохая: накачаться бы алкоголем и забыться к чертовой матери. Может быть, проспавшись, я начну лучше соображать.       Коля возвращается ко мне с пакетом закуски, плюхается рядом:       - Я вчера тебе шашлыков отложил, — он вытаскивает на свет пластиковую тарелку с мясом. — Ты же проспал ужин. Все как накинулись на мясо, думал, не спасу твою порцию.       Я смотрю на тарелку в его руках с чувством дежавю, а потом начинаю громко смеяться. Коля удивленно интересуется, почему я так развеселился, а я, не в состоянии ответить, только мотаю головой. Черт, такие перепады настроения меня сегодня точно доконают. Мы хлопаем по рюмке коньяка и смотрим в сторону сверкающего озера.       - Я спросил у Мити, — вдруг произносит Коля, — хорошо ли он провел время в нашем лагере. Говорит, ему все понравилось. Он ведь планировал приехать на пару дней, а в итоге задержался дольше положенного. Первый день учебы уже пропустил.       Я молчу. Действительно, Коля же говорил мне тогда, что Митя потеснит меня не больше чем на пару дней. Он приехал к нам в лагерь тридцатого августа, точно помню, а сегодня уже третье сентября.       - Почему ты скрывал от меня свою ориентацию?       «Вот это поворот! Митя сболтнул лишнего что ли?» Я задерживаю дыхание: еще минуту назад меня трясло, а теперь бросает в жар. «Или он проверяет меня?» — я осторожно смотрю на Колю, он в свою очередь смотрит на меня, а потом вдруг не выдерживает и взрывается:       - Вот только не надо играть в молчанку, хорошо? Если бы я не увидел двух голожопиков, плещущихся под луной, сам бы не поверил. А так сидел и курил на шухере, чтобы кроме меня больше никому не взбрело в голову выйти подышать, пока вы там на берегу нежитесь. Думаешь, почему только я к вашей палатке всегда подходил? Боялся, что если кто-нибудь другой пойдет вас будить, то вся ваша конспирация лопнет, как мыльный пузырь.       - Черт… — выдыхаю я. — Кажется, мы были весьма неосторожны.       - Весьма-весьма, — кивает головой парень. Он снова смотрит на озеро и продолжает. — Я знаю, что Митя — не гей. У него были девушки. Пара девчонок точно, судя по фотографиям в социальных сетях и его излюбленным хештегам. С тобой же все намного сложнее…       - Это я его соблазнил, — я хлопаю очередную стопку коньяка и закусываю кусочком мяса. — Совсем сбрендил от одиночества, нажрался и поцеловал его, а он просто пошел мне навстречу, чтобы ненадолго спасти меня от затяжной депрессии.       - Когда это случилось впервые, Сань? Ведь давно? Еще на первом курсе ты задирался до девчонок, обнимался с ними, а потом… не могу вспомнить, когда… ты вдруг отдалился от всего этого.       - Летом, после третьего курса. Помнишь, моя мама сильно слегла и не могла долгое время работать?       Коля кивает головой:       - Кажется, язва желудка?       - Да. Я тогда устроился на подработку в наш городской отель. Официантом в ресторане. Чтобы хоть как-то помочь семье. Я обслуживал столик одного мужчины. Он постоянно подзывал именно меня, был весьма обходительным и добрым. Спрашивал, почему я — такой молодой — уже работаю. Я объяснил причину, а он предложил уединиться, — накидываю очередную стопку, чувствуя, как на душе постепенно возобновляется покой. Все-таки, мне чертовски сильно не хватало этого разговора по душам все время.       - И? — нетерпеливо спрашивает Коля, удивленно уставившись на меня. — Он совратил тебя?       - Да нет, — я мягко усмехаюсь. — Он пассивом оказался. Одиноким уставшим пассивом, которому не доставало человеческого тепла. Он научил меня всем премудростям. Я получил опыт, а он — тепло. Спустя неделю он уехал. Больше я его не видел.       - А после него? У тебя был кто-нибудь?       - После него у меня был только Митя.       Коля в шоке молчит, опустив голову.       - То есть все эти годы ты действительно был один?       - Ага.       - Наши девчонки ведь хотели с тобой замутить. Даже меня расспрашивали, есть ли у тебя кто, а я толком не мог ответить — не зная, то ли прикрыть тебя, то ли правду сказать. Подозревали, что ты импотент.       Я смеюсь:       - Что ж, это меньшее зло. По крайней мере, до правды не дошли.       - А с Митей теперь что?       - А ничего.       - Вы обменялись телефонами?       - Нет, этим утром он ясно дал мне понять, что я ему не нужен.       - Я хотел дать ему твой номер, но он вежливо отказался.       - Вот видишь.       - Я вижу, что тебе плохо из-за него. Вот что я вижу!!! Он все еще в городе. У него вечерний рейс, ты еще успеешь с ним поговорить. Хочешь, свожу тебя в город?       - Не хочу, — равнодушно бормочу я. — К тому же мы выпили. Нельзя тебе за руль.       - Да пофиг на все это! Тебя же ломает, я не слепой! Меня так колбасит, когда я с Надькой ругаюсь в пух и прах. Я знаю, что это за чувство, когда внутри что-то сжимается и подкатывает к горлу. Хочешь, я сам ему позвоню и поговорю, — он вытаскивает телефон из кармана, а я перехватываю его руку и рычу:       - Не смей этого делать!!!       Лицо Коли расплывается, и я понимаю, что на меня снова нападает тихая равнодушная боль. Я утыкаюсь лицом в колени, чтобы спрятать слезы от лучшего друга.       - Сделай вид, что ты этого не видел, — шепчу я.       - Парни, вы завтракать будете? — Из ниоткуда появляется Надя. — Сашка, с тобой все хорошо? Не заболел?       Я мотаю головой, не отрываясь от колен.       - Надюш, иди завтракай, — отзывается Коля. — Нам тут потрепаться надо на свои мужские темы.       - Ну ладно, я вам отложу порции яичницы, если хотите.       - Спасибо, милая.       Я слышу шаги Нади, не отрываю голову от колен, чувствуя, что не могу справиться с горечью.       - Сашка, я бы хотел помочь тебе, но вообще не понимаю, как это сделать… — вдруг тихо произносит Коля. — Ты ведь все это время был один на один со своим одиночеством. Кажется, только сейчас я начинаю понимать, как тебе было плохо. Ты же с нами каждую секунду в напряжении, чтобы не выдать себя. Наверное, это невыносимо больно.       - Да нет, — вздыхаю я, вытираю щеки и все же поднимаю голову. — Потом привыкаешь к контролю.       - Митя тогда за столом из-за тебя вспылил на Димку?       - Кто его знает! — пожимаю плечами. — Может быть, он испугался того парня, в которого превращался наедине со мной. Может быть, поэтому он не оставил мне своих координат. Ведь это бы значило, что он хочет встречаться с парнем. Стать гомосексуалистом. Не каждый на такое решится. Сам ведь видишь, даже я себя не до конца таким принял. Плыву по течению, не ищу отношений. И от вас скрываюсь, потому что знаю: потеряю вас — потеряю абсолютно все, — выхватываю из рук Коли бутылку коньяка и делаю с горла несколько жадных глотков. Мой лучший друг смотрит на меня во все глаза, а я весело смеюсь и подмигиваю ему. — Держись за Надьку, брат. А то превратишься в такого же одинокого алкоголика, как я.       Я заползаю в палатку, закутываюсь в покрывало, словно в кокон, и прикрываю глаза:       - Я ни о чем не жалею, Колян, — прикрываю глаза и улыбаюсь. — Даже о том, если Митя всего лишь пожалел меня после моих жалобных речей. Или решил с парнем попробовать. Пофиг! Любое прикосновение, объятие и поцелуй — бесценны, когда ты прозябаешь в одиночестве кучу бессмысленных лет. Можно сказать, за эти пять дней я снова набрал в легкие свежего воздуха, чтобы выжить в потемках пустоты…