***
- Серьезно? Ты бросишь нас всех в канун Нового года? — Коля серьезно смотрит на меня. — В теплые страны намылился? Тайланд? Санья? Вьетнам? Загадочно улыбаюсь и молчу, вытираю мокрые руки бумажными полотенцами и разглядываю свое довольное отражение в зеркале ресторанного туалета. - Нет, ты правда уедешь? — недоверчиво щурится парень. - Правда. Не звони мне. Буду отдыхать. - Ты кого-то нашел на том сайте, да? — широко лыбится мой лучший друг. — Совместный отпуск? — он рукой зажимает мою голову у себя подмышкой и ладонью лохматит мои отросшие патлы. — Ну-ка колись! - Отвали! — я резко вырываюсь и пытаюсь привести в порядок несчастные волосы. — Вот зачем так делать, а? — я хмуро смотрюсь в зеркало, а Коля снова норовит меня взлохматить, но я своевременно отшатываюсь от его шаловливых рук. - А зачем ты растишь их? Разве не для того, чтобы я тебя лохматил? Собираю волосы в пучок на затылке, и мы наконец покидаем туалет. Наш предновогодний корпоратив проходит в европейском ресторане — одном из лучших, как заявлено на сайте, ресторане нашего маленького городка, а у меня одно желание — смыться отсюда побыстрее. Пить я все равно не буду, знаю, как расслабляюще на меня действует алкоголь. Дома меня ждет несобранный чемодан и билет на автобус. Пусть все думают, что я в Тайланде. Не хочу, чтобы кто-либо, даже Колян, знали причину моего отъезда. Я понятия не имею, что меня ждет в чужом незнакомом городе. И без чужих комментариев поджилки трясутся. Адрес Мити я решил узнать у его бабушки прямо накануне поездки, чтобы она не дай бог не успела созвониться с Митей и предупредить, что какой-то парень едет к нему повидаться. Хочу сделать сюрприз — приятный или нет, сам не знаю, а пока едет автобус подумать, каким образом и что именно я ему скажу. Мне все еще нужно время, чтобы собраться с мыслями. Родным я тоже не сказал, куда поеду, и к моему счастью они особо не расспрашивали. - Ну ты уже мальчик взрослый, — улыбнулась мне мама, — езжай, если надо. Только смотри — не теряйся. - Я максимум на неделю. Вернусь к Рождеству. С собой я беру только самое необходимое: один комплект сменной одежды, домашнюю пижаму, пару носков, пару трусов, старенький фотоаппарат и беспроводные наушники в дорогу. Все равно я не вылезу из своего любимого свитера и горнолыжного костюма. К тому же, я еду не на экскурсию, я еду завоевывать любимого человека. День отъезда с самого утра не задается: сначала ломается кофеварка, потом опаздывает такси, и напоследок завершительный удар — в спешке я оставляю сотовый телефон на тумбочке в коридоре. Уже на автовокзале я понимаю, что вернуться за ним — значит, полностью отложить поездку, а я не имею на это никакого права. Следующего раза может не быть. «Плевать! — в расстроенных чувствах усаживаюсь у окна на свое место по билету и откидываюсь в кресле. — Переживу без телефона». Я совсем никуда не выбирался за все время, и мне нравится то незнакомое чувство, которое я испытываю, находясь в пути. Вокруг — зимний лес, горы, тишина, а я лечу в ночь: когда я приеду во Владивосток, будет уже темно. Я совершенно не знаю этот город, но со мной путеводитель и исписанный блокнот, в котором я наметил себе интересующие прогулки и экскурсии. Проведу ли я эти зимние каникулы с Митей или буду гулять один, я не знаю. Но в том или ином случае, я получу от поездки результат. И я рад, что еду с таким положительным настроем в неизвестность. В городе темно и холодно, порывистый зимний ветер почти сшибает меня с ног, стоит мне выползти из теплого душного автобуса на автобусную остановку. Я тщательно заматываюсь шарфом, подхожу к стоянке такси и называю адрес гостиницы. Гляжу на часы: все равно уже поздно ехать в гости, растяну одинокое удовольствие еще на одну ночь. Мне страшно, я чувствую, как внутри все сжимается от ледяного ужаса: я так близко, я уже здесь. Осталось дело за малым — приехать по адресу и нажать на звонок. Но это будет завтра, а сегодня я побуду в предвкушении. Кто знает, что случится после того, как я нажму на звонок. Сейчас у меня пока еще имеется надежда, завтра ее могут разбить в пух и прах. Я принимаю душ в гостинице, переодеваюсь в свою домашнюю одежду и ложусь в постель. Чувствую, как измотан — и физически, и морально, ворочаюсь, не в состоянии уснуть, все же присаживаюсь у окна и некоторое время смотрю на ночной город. Может быть, желто-красные фары автомобилей, снующих по городу, смогут меня убаюкать. «Митя, а ты чем занят сейчас? Готовишься отпраздновать Новый год в кругу семьи или с друзьями? Буду ли я для тебя приятным сюрпризом или нет?» Возвращаюсь в постель, укрываюсь почти с головой и закрываю глаза. «Поспи, у тебя завтра такой трудный день!»***
Утром я завтракаю в гостинице, выжидаю немного времени у телевизора в номере и все же собираюсь выйти на свет. На улице уже полдень, солнечно, но холодно. Спрашиваю у прохожих, как мне доехать до нужного района, мне указывают путь, и я шагаю в сторону ближайшей остановки. Знаю, что могу взять такси и сократить время в дороге, но все еще боюсь. Боюсь получить отказ. Мне до безумия нравится настоящее состояние дел — между прошлым и неотвратимым будущим. Сажусь на нужный маршрут и еду вперед. Периодически жмурюсь, чувствуя, как от волнения завтрак подкатывает к горлу. «Спокойно, парень! Неужели он не поймет, через что тебе пришлось пройти, чтобы приехать в чужой город и постучать в его дверь?!» По дороге делаю несколько снимков на фотоаппарат: город сразу же покоряет меня своими сопками, архитектурой, суетой, потоком машин, но стоит мне выехать на вантовый мост, я совсем теряю дар речи, рассматривая темно-синее море в бликах солнечного света. Боюсь показаться аборигеном, но все же делаю несколько быстрых снимков, хотя и понимаю, что в движении у меня все получится размытым. Наверное, глаза мои сейчас блестят детским обожанием. Я уже люблю этот город, что бы ни ждало меня впереди. Выхожу на остановке, снова спрашиваю дорогу у прохожих, мне кивают куда-то в сторону высоких девятиэтажек, и я целенаправленно бреду навстречу своей судьбе. Дом Мити стоит недалеко от трассы, я подхожу к подъездной двери, глубоко вдыхаю и набираю номер домофона. Жду, но ответа нет. Сбрасываю и набираю снова — тишина. Когда открывается подъездная дверь, я пулей проскакиваю внутрь темного подъезда, пропустив предварительно выходящих людей, и бегу по лестнице вверх. Уже не страшно. Я просто до безумия хочу увидеть его удивленные глаза, рассказать, как же я скучал по нему и как… как сильно его люблю! У заветной двери я все же притормаживаю, чтобы отдышаться, а потом жму на звонок. Разок-другой. За дверью тишина. Я приникаю к ней ухом, пытаясь расслышать любые звуки, которые подскажут мне, что жители дома, но дверь так и не открывается. «Может быть, нет дома?» Я проверяю адрес, написанный на бумажке. Все верно, я не ошибся. Это тот самый дом и та самая квартира. Звоню в соседнюю дверь: - Кто там? - Простите, что беспокою. Я приехал из другого города. Мог ошибиться адресом. У вас по соседству живет молодой парень Митя? - В 135-й квартире? - Ага. - Да, — дверь открывается, на меня смотрят внимательные глаза старушки. — Митя делит эту квартиру с сестрой Ольгой. Не открывают? - Да, — я снова звоню в дверь в подтверждение своих слов. - Возможно, уехал к родителям. Они живут отдельно. - А адрес не подскажете? Очень нужно его найти. Я его друг. - А позвонить ему не пробовал? - Нет номера, — смеюсь я, — да еще я свой сотовый оставил дома, когда уезжал. - Печально, но тут я уже ничем не помогу. Я прощаюсь, выхожу из подъезда и вздыхаю. Что ж, приеду сюда вечером еще разок. Я катаюсь по всему городу на автобусах разных маршрутов, фотографирую все подряд до тех пор, пока не чувствую приступ голода. Забегаю в первую попавшуюся кафешку, быстро перекусываю, наблюдая, как город готовится к встрече Нового года. Сегодня 31 декабря. И это первый Новый год, который я, возможно, встречу один. В гостинице. В незнакомом городе. Перед телевизором. Грустно усмехаюсь, расплачиваюсь с официантом. Мы желаем друг другу счастливого Нового года, и я снова выхожу на улицу, чтобы поехать к дому Мити, где меня снова ждет разочарование. Мне снова никто не открывает. «Наверное, он празднует сейчас с семьей», — я возвращаюсь в гостиницу, прихватив с собой готовой еды — салаты, закуски, жаркое, шампанское и торт. Забираюсь после горячего душа в кресло с ногами, включаю телевизор и жую оливье. Все равно это лучше, чем если бы я сейчас накачивался коньяком в компании друзей или в кругу семьи, страдая от чувства собственной неполноценности. Я затеял настоящее приключение, я решился на риск. Когда еще у меня выдастся шанс побыть таким безрассудным? Каждый день я езжу в уже до безумия знакомый район и звоню в привычную металлическую дверь. В ответ только тишина, и я все еще не знаю, как реагировать. Я топчусь на месте и ничего не выяснил. Я все еще в подвешенном состоянии. И это совсем не айс! Так проходит вся неделя, и я, совсем отчаявшийся, выписываюсь из гостиницы и еду на автовокзал. Хватит, не вышло. К тому же Рождество я обещал провести с мамой. Значит, пора возвращаться. «Прости, Митя, я честно искал тебя и ждал…» В автобусе обратно домой я почти все время сплю от нечего делать. Пока не сплю, на меня нападает хандра, и мне это совсем не по душе. Мне хотелось встретиться и поговорить с Митей лицом к лицу. Я не хочу брать его номер телефона у Коли и звонить ему. Я тут же растеряю все слова. Мне нужен настоящий стресс — увидеть его глаза, понять, что на самом деле он чувствует во время разговора, и сказать все, что накопилось на душе. Вот тогда все будет правильно. «Ладно, — я снова пытаюсь задремать, — спрошу его контакты у Коли. Придется признаться ему, что в этих отношениях я все еще не поставил окончательную точку и желаю продолжения». Я приезжаю на автовокзал в свой город ближе к вечеру, захожу внутрь и подхожу к киоску купить воды. После душного автобуса меня мучает дикая жажда, а купить какой-нибудь напиток в автобус во Владивостоке я почему-то не додумался. Отхожу в сторону и жадно глотаю воду: вот и все, кончился мой трип. Я сделал отличную попытку, вот только с обстоятельствами мне не повезло. Будь со мной сотовый, поездка могла бы стать более продуктивной. Кажется, у меня не получится выслать «интернетному» Мите общую фотографию с любимым человеком… - Сашка?! Я замираю и медленно отнимаю бутылку от губ, в шоке смотря перед собой. «Быть не может???» Голубые, почти синие в тусклом освещении вокзального холла знакомые глаза смотрят на меня одновременно удивленно и строго: - Ты где шлялся, мать твою? — Митя не обращает внимания на едва уловимое эхо, которое разносится по гулкому холлу от его звонкого шипения. — Я тебя всю неделю ждал в этом захолустье! Новый год с родными пропустил! У меня автобус отходит через десять минут, а я только сейчас тебя нашел! Как это понимать, идиот? До меня медленно доходит происходящее, пока я слушаю его недовольный голос, понимая, что вот он — на расстоянии вытянутой руки. Как я и хотел. «Откуда он здесь? Почему он здесь?» Я все еще не до конца понимаю, как так вышло, что мы встретились здесь, на автовокзале, но прямо сейчас мне нравится смотреть в его глаза, пусть и сверкающие знакомым гневным блеском, слушать его привычно надменные нотки в голосе. Он так нелепо выглядит в зеленой парке с огромным пушистым капюшоном и серой шапке с бубоном. В моей памяти он навсегда — в белой футболке и шортах. Я без слов хватаю парня за руку и тащу в пустой угол холла, где нет людей, накидываю на его голову спасительный капюшон. - Ты что делаешь? — вырывается он, но я сам ныряю под огромный капюшон и приникаю к его губам. Он мгновенно замирает, едва уловимо вздрогнув, а потом сжимает мой воротник с невероятной силой, присущей его хватким пальцам, и с уверенностью притягивает меня ближе к себе. Мы самозабвенно целуемся на виду у всех, пряча свою страсть под меховым капюшоном. Это не просто поцелуй, это настоящий взрыв ярких чувств, накопленных внутри за несколько месяцев. Наших общих чувств, судя по Митиной отдаче: он отвечает мне с такой страстью, что голова идет кругом. Наконец, у меня перехватывает дыхание, я сжимаю парня в своих руках и крепко обнимаю, касаюсь губами его шапки и шепчу в ухо: - Я люблю тебя. Вот и все. Это все, что я хочу сделать, прежде чем снова отпустить тебя. «Думай, что хочешь. Ругай, если нужно, но держать это в себе я больше не в состоянии!» Я отрываюсь от него и спокойно смотрю в его большие влажные голубые глаза. Жду вердикта. «Вот он я — настоящий, обнаженный нерв. Полностью распахнувший тебе свою душу!» Митя протягивает руку и гладит меня по щеке так ласково, что я прикрываю глаза, на которые накатывают слезы не то счастья, не то печали. Ведь пару минут спустя, только успев обнять и поцеловать парня, я снова отпущу его. Впервые за все время мне не хочется говорить, я даже не обращаю внимания на привычное молчание Мити в ответ на мое признание. Мне уже так хорошо оттого, что он рядом со мной сейчас. Мне стало гораздо легче после признания, пускай и безответного. Противный голос в колонках объявляет о посадке на автобус во Владивосток, разлучая нас на неизвестное время. Митя нервно кусает губы, а я подбегаю к кассе, прошу на время ручку и бегу назад. - Вот! — я протягиваю ему свою ладонь. — Напиши мне свой сотовый! Если, конечно, хочешь продолжить общение со мной. Он оперативно рисует на моей коже цифры. - Сотрется ведь! — беспокоится парень. - Я его сейчас наизусть выучу, не боись. Он усмехается, а я вырываю ручку и строчу в ответ свой номер на его ладони. - Так со мной еще никто не заигрывал! — весело смеется Митя. - Со мной пообщаешься, еще не то начнешь делать! — ласково улыбаюсь я, а потом серьезно смотрю в его красивые глаза. — Позвони мне. Сразу как приедешь. Даже ночью. Позвони. Я буду ждать. Спать не лягу. Только позвони обязательно. Договорились? - Хорошо, — он кивает головой, обнимает меня напоследок и хватает чемодан. — Так где ты был все это время? - Во Владивостоке. Он удивленно смотрит на меня. - Мы с тобой так непоправимо жестоко разминулись, — продолжаю я с грустью. — В следующий я хочу погулять по этому морскому городу вместе с тобой. - Заметано, — ухмыляется он, а потом тяжело вздыхает. — Я тоже хотел провести эти дни с тобой. Теперь снова буду скучать, — он так знакомо смущается, краснея после сказанного: ведь эти многоговорящие слова — самое откровенное, что я смог услышать от него за все время нашего общения. — Все, теперь я побежал. Пока! - Пока, — улыбаюсь я в ответ и машу ему рукой. Он жестом указывает на мой хвостик на затылке и с довольной ухмылкой поднимает большой палец вверх, я смеюсь и киваю головой. «Все для тебя, мой любимый принц! Пусть ты и молчишь, но я же вижу, что далеко тебе небезразличен». Дома меня ждет сломанная кофеварка и полностью разряженный сотовый телефон. Пока он заряжается от сети, я принимаю горячий душ, закидываю в стиральную машинку поношенные за неделю вещи, завариваю себе растворимого кофе и бреду в зал. Едва я включаю телефон, как на меня обрушивается шквал смсок о пропущенных звонках, сообщений в социальных сетях и мессенджерах: от Коли, мамы, других друзей и неизвестного номера: «Саша! Привет. Я не знаю, где ты и почему молчишь, но мне очень надо с тобой увидеться. Если ты злишься на меня, то дай мне, пожалуйста, один единственный шанс объясниться. Я знаю, что виноват перед тобой. И я очень хочу все исправить. Пожалуйста, ответь мне. Твой Митя». Я вижу точно такое же сообщение в Whatsapp, ВКонтакте, Фейсбуке, на своей личной почте и даже в Instagram и начинаю смеяться сквозь слезы: вот что значит — из-под земли достать. Мне становится до смешного обидно: ведь ничего этого не было бы, не забудь я сотовый дома. Телефон резко вибрирует в моей руки — звонит Коля. - Сашка, придурок ты чертов! — раздается громкий голос парня, я морщусь и отодвигаю трубку подальше от уха. — Ты хоть знаешь, как мы тебя тут с собаками искали? Ты куда пропал?! Ни на телефон не отвечал, ни в соцсетях!!! В глухой тайге отдыхал что ли? Ты хоть знаешь, кто именно тебя искал??? - Знаю. Митя. Коля неожиданно замолкает, а я поясняю: - Я встретил его на автовокзале. - А ты что там делал, на автовокзале?!!! - Только приехал из Владивостока. -Что??? — протягивает он изумленно. — Так ты к Мите ездил?! Вот же два кретина!!! Неужели так сложно было состыковаться друг с другом??? «Действительно, — думаю я с грустной улыбкой. — Глупый был, неопытный. Теперь не буду так жестоко тупить и бояться открыться. Я знаю, что он примет меня таким, какой я есть. Уже принял, раз написал на моей ладони номер своего телефона». - Так, значит, все-таки увиделись? — наконец остывает Коля. — Что решили? - Успели только обменяться телефонами и поцеловаться, — усмехаюсь я. - Вот же черт! Он так тебя ждал, Саня. Ты бы его видел: боялся вас выдать, твердил, что забыл в твоей палатке какую-то очень важную вещь, — Коля весело усмехается, — врал мне, пока я прямо ему не сказал, что все о вас знаю. Когда ему бабушка сказала, что кто-то спрашивал его адрес, он сразу понял, кто именно это был. Но мы оба сомневались, что ты решился поехать во Владивосток. Представляешь, насколько ты нас обоих ошарашил? - Представляю. Я видел его лицо, когда сказал, откуда приехал. Думаю, твое лицо недалеко ушло, — я вздыхаю и откидываюсь на диване. — Он позвонит мне, как приедет. Обещал, по крайней мере. Авось в этот раз не продинамит. Все-таки я ему в любви признался. - Что… что ты сделал?! — в шоке выдыхает парень. - То, что слышал, Колян. Решил, что хватит с меня хандры. Пусть теперь едет в свой драгоценный Владивосток и размышляет, какое сокровище оставил в так называемом «захолустье». - Ну ты и зверь! — парень весело смеется мне в ухо, я отвечаю смехом в ответ. - А еще мне стало легче после того, как я ему открылся. Мне стало легче еще тогда, когда мы вместе с тобой накачивались коньяком после его отъезда. Всегда думал, будет только хуже, если кто-то узнает о моих предпочтениях, но нет… Хуже не стало. Спасибо, что поддерживал меня все это время. Я действительно очень тебе благодарен. Мне кажется, из-за твоей поддержки я стал намного смелее и сильнее. - Да ладно, — даже не знал, что Коля умеет смущаться, но по голосу это чувствую. — Митя ведь был прав тогда за столом: ни к чему плодить ненависть. Ты все равно для меня такой же, как и всегда. А свечку у твоей кровати я держать не собираюсь. Спи, с кем хочешь, это не мое дело. Только предохраняйся. На этой веселой ноте мы с ним прощаемся: он приглашает меня к себе домой после Рождества, я обещаю подумать над его предложением. Сажусь за компьютер за разбор фотографий, которые наснимал за время поездки — свыше пяти сотен снимков. «Это точно займет у меня пару часов», — мне это только на руку. Надо дождаться обещанного звонка от Мити и, наконец, хорошенечко наговориться на волнующую меня тему о наших дальнейших действиях. Спустя два часа, я, уставший и все же вымотанный после долгой поездки, перебираюсь в постель под одеяло, бормочу себе под нос выученный номер, хотя уже забил его в телефонную книгу, и зондирую экран сотового — «Позвони. Не забудь. Позвони». Судя по времени, Митя уже должен быть на подъезде к городу. Сотовый резко вибрирует в моей руке, оповещая о сообщении: «Я приехал. Доберусь до дома, приму душ и тут же позвоню». Я счастливо улыбаюсь. Предупредил меня, это хороший знак. Значит, сам волнуется перед предстоящим разговором. Я сжимаю телефон в кулаке и осторожно дремлю, стараясь бодрствовать и думать о том, что мы скажем друг другу. Мне многое нужно рассказать, но еще больше я хочу спросить. Нужно окончательно разобраться, кто я в жизни этого парня. Я больше не хочу отпускать, я хочу схватить его своими руками и держаться так крепко, как только умею. Медленно открываю глаза, чувствуя вибрацию телефона: это долгожданное мгновение меня гипнотизирует. Я катастрофически спокоен, даже самому не верится, только в груди слегка волнуется. Это новое начало. Наше общее новое начало, которое мы должны принять без сомнений и страха. Пусть же в этот раз у нас все получится, как надо. - Алло. - Привет, — голос бодрый и веселый, несмотря на ночь на дворе. - Как добрался? - Хорошо. Не разбудил тебя? - Нет, я ждал твоего звонка. Он молчит, а потом вздыхает: - Всю дорогу домой думал о том, что скажу тебе, когда позвоню, а сейчас все слова растерял. - Может быть, тогда я начну? — предлагаю я. — Я всегда был болтлив в отличие от тебя. Поэтому у меня накопилось очень много вопросов, и я намерен получить на них исчерпывающие ответы прямо сегодня. Давай окончательно разберемся, кто мы друг другу. Но прежде я скажу за себя. Я открылся тебе сегодня и не соврал о своих чувствах. Я хочу быть твоим. Хочу, чтобы и ты был моим. Я думал о тебе каждый день, вспоминал наши вечера, проведенные в палатке, пытался понять, почему ты так поступил со мной в то утро. Ты сделал мне невероятно больно, уехав и ничего не объяснив на прощание. Мне кажется, все эмоции были отпечатаны на моем лице. Я не скрывал ни на секунду, что окрылен тобою, мне нравилось проводить с тобой время, разговаривать и смотреть на тебя. Но твой поступок заставил меня думать, что мною просто попользовались и бросили. Прошу, поясни мне все. От начала и до конца. Пусть это будет неприятно, но мне необходимо знать правду, почему ты поддался мне, а потом бросил. Митя некоторое время молчит: видимо, собирается с мыслями. Я терпеливо жду. - Я приехал на месяц к бабушке: обычно я приезжаю на пару недель, потому что потом начинаю скучать по родному городу, где у меня куча друзей и такая же куча дел, но в этот раз решил побыть с ней месяц. Отдохнуть от городской суеты, набраться сил перед выпуском, остановиться, так сказать, и подумать о себе. В супермаркете я встретил Колю, и он предложил съездить в лагерь у озера — поплескаться в воде и подышать свежим воздухом, — он вздыхает и тихо бормочет. — Я не знаю, насколько тебе важна вся эта информация, просто я пытаюсь сам сложить пазл из собственных поступков и чувств в единое целое, и мне с трудом удается начать… - У тебя хорошо получается, — подбадриваю я его. — Я готов слушать тебя хоть всю ночь, если это необходимо. Не торопись, говори так, как тебе удобно. - Ладно, — он снова молчит, а потом продолжает. — Наверное, мне придется сделать тебе больно и сейчас, рассказав истинную причину, почему я пошел тебе навстречу в ту первую ночь. Но я тоже хочу быть искренен перед тобой, вот только… боюсь, что ты меня после этого перестанешь уважать… - Не перестану. Поверь, в моей голове уже сложились собственные пазлы, мне просто надо подтвердить их твоим рассказом. Знаю, что будет больно, но я выдержу. Продолжай, не бойся. Недолгое молчание в трубке. - Я никогда не был один. С восемнадцати лет я всегда с кем-то встречался. Это могли быть обычные свидания на раз — например, поход в кино или кафе, после которого мы расходились, понимая, что не подходим друг другу, и оставались хорошими друзьями. С некоторыми я все-таки начинал встречаться, и порой эти отношения могли длиться месяцами. Короче, я никогда не был обделен вниманием, я не хвастаю, просто констатирую тот факт, что когда ты полез ко мне с поцелуем, я не сильно удивился с одной лишь оговоркой — ко мне полез целоваться парень. Вот только разницу я не особо почувствовал. После нашего откровенного разговора у родника я вдруг подумал: «Ладно, одинокий парень. Симпатичный. Секса давно не было. Надо спасать». Заодно незабываемо проведу пару дней. Мне просто… стало тебя жаль. Когда ты признался мне, что ты гей, первое, о чем я подумал, что очень смело с твоей стороны сказать это вслух, а второе… что ты пассив. Это меня и сбило с толку в нашу первую ночь. Я не предполагал, что на самом деле все будет иначе. Я не планировал тебе отдаваться, но потом… не знаю, как… но мне все начало нравиться. Внезапно. Все, что ты делал со мной, вводило меня в неописуемый транс. Это было так опасно и сладко. И каждый раз мне хотелось большего. Еще и еще. Как наркотик. Больше объятий, больше поцелуев, больше близости. А потом… случился разговор с Димой, и я остро почувствовал, насколько далеко с тобой зашел. Слишком далеко для понятия «Расстанемся друзьями». Пришло окончательное осознание, что надо срочно ставить точку. Еще немного, и мне будет чересчур тяжело это сделать, хотя уже тогда понимал, что резану по живому не только тебя, но и себя… Я хотел закончить все словами, попробовать оправдаться, но… в итоге… в последнее утро… решил, если снова получу от тебя отпор, когда захочу овладеть тобой, то расстанусь без сожалений. Пойму, что ты мне все еще не доверяешь, а значит, и для тебя это игра на один раз. А ты взял и… Черт! — слышу тихий всхлип. — Я не хотел, чтобы ты считал меня эгоистом, но поступил с тобой именно так. Эгоистично. По-свински. Да, я именно воспользовался тобой, по-другому это и не смотрится. Я помню твой взгляд в палатке: ты был напуган тем, как легко идешь у меня на поводу. Доверяешься мне. Окончательно и бесповоротно. И меня испугало твое непосредственное отношение к нашей последней близости. В мгновение ока ты стал мне так дорог, и я боялся, что так и не смогу от тебя оторваться. Я ведь с самого начала не видел нас вместе. Мы живем в разных городах, мы оба парни, но привязаться друг к другу со скоростью света это нам не помешало. Когда я ехал в машине с Колей обратно в город, он пытался вывести меня на откровенный разговор о тебе, даже ненавязчиво предложил мне твой номер телефона, но я отказался. Боялся, что если возьму у него твой номер, то, во-первых, выдам нас. А во-вторых и самых главных, боялся, что не выдержу и сорвусь к тебе обратно. В общем-то, так и вышло. Я выдержал только до Нового года, приехал к бабушке, спросил у Коли про тебя, но он сказал, ты уехал. Сначала я хотел попросить Колю найти тебя, но когда он признался, что все о нас знает, я понял, что не имею права взваливать свои проблемы на его плечи. Я искал тебя сам, через все социальные сети и мессенджеры, в которых ты был зарегистрирован. Ты молчал, а я жутко боялся, что ты меня ненавидишь. Наша случайная встреча на автовокзале смогла расставить все по местам и успокоить мой взвинченный мозг. Жаль, что это не произошло раньше. Ты… расстроился? - Да, немного, — вздыхаю я. — Ты не открыл мне Америку, но все-таки услышать это вслух было особенно неприятно. - Прости. - Прощаю. Мы молчим некоторое время. - Я скучаю по тебе, — тихий шепот в динамике. - И я скучаю по тебе. - Мне нравились твои объятия. Вообще прикосновения. Наверное, подобное чувство появляется, когда находишь того самого человека, с которым тебе уютно. Я спокойно отношусь к чужим прикосновениям, но только на тебя так бурно реагирую. Даже страшно было на тебя посмотреть, мне тут же хотелось уединиться с тобой в палатке. Ты разбудил во мне ненасытного сексоголика, слышишь? Я смеюсь в ответ: - Я сам таким был. Спустя такой длительный период воздержания. - Хочу тебя снова увидеть… Настолько хочу, что готов обратно сорваться… - Хочешь, уволюсь и приеду к тебе на ПМЖ? — весело бормочу я. — Примешь безработного парня в свои объятия? Митя молчит, а потом вздыхает и хмуро отвечает: - Не надо такое говорить. Я ведь чуть не крикнул — «Давай!», но нужно реально смотреть на вещи. Я не смогу нас обеспечить, я ведь все еще на попечении родителей, а те подработки, которыми я занимаюсь, нас не прокормят. Не хочу, чтобы ты потом обвинял меня в том, что остался без работы. Не надо отказываться от заработка, который у тебя уже имеется. И больше не дразни меня подобными предложениями… Может быть, приедешь ко мне в отпуске? - Так он будет только в августе, — разочарованно выдыхаю я. — Хотя… — ненадолго задумываюсь, — если попробовать договориться с руководством, я думаю, мне позволят разделить отпуск на две части, но я смогу приехать не раньше марта. - Отлично! Я подожду, но совершенно не представляю, как выдержу без тебя еще два месяца. Я очень сильно хочу тебя увидеть. - Кажется, я знаю, как это сделать, — улыбаюсь я. — У тебя на телефоне стоит Skype? - Конечно! - Кинь мне логин. - Черт! — парень быстро отключается, а мне почти сразу приходит сообщение. Я тут же звоню своему мальчику и направляю на себя фронтальную камеру. Митя принимает вызов и улыбается мне во все тридцать два: - Черт-черт-черт!!! Почему я сам не догадался это сделать?! Наверное, переволновался. Я вижу, что он тоже лежит в постели, потом подскакивает и включает верхний свет. - Ты, наверное, плохо видишь меня при свете ночника. - Ага, — я тоже включаю верхний свет. — Так лучше? - Лучше. Мы оба возвращаемся в кровать и улыбаемся друг другу. - Ты лохматый, — смеется он. — Я уже и забыл, каким видел тебя на вокзале. Мне кстати нравится, что ты отрастил волосы. - Да уж. Коле вот тоже нравится. Особенно дергать за хвост или лохматить. - А ну-ка не позволяй ему к себе прикасаться, — парень хмурится всерьез. — Приеду, наваляю. Обоим. - Ревнуешь? - Не то слово. - Зря. Колян скоро женится. - Знаю. - А вот ревновать нужно мне: это ты у нас весь из себя популярный парень Владивостока. - Неправда, — он забавно морщит носик. — Я теперь весь твой. Я рассматриваю его милое лицо на экране с нескрываемым обожанием: - Наверное, заняться с тобой этим в кровати будет очень волнительно… Он смущается, хоть и продолжает смотреть в камеру: - Приезжай в марте, проверим. - Теперь я хочу сорваться к тебе среди ночи. Мы оба весело смеемся. - Знаю, что мы с тобой далеко друг от друга, — произносит парень, — но все равно меня смущает смотреть на тебя. Наверное, потому что в этот раз мы с тобой действительно откровенно поговорили. Пока мы были в лагере, я даже на миг боялся заговорить с тобой о чем-то подобном. Забавно. Заниматься с тобой сексом на природе меня не смущало, а вот обсудить это — да. - Обсудить, значит, открыть другому человеку душу, а это намного откровеннее, чем перед ним раздеться, — пожимаю я плечами. — По крайней мере, для меня. Так что все вполне объяснимо. - Ты почему такой классный? — он подается вперед, и я через камеру вижу его красивые синие глаза. — Я ведь ни с кем еще так не разговаривал, как с тобой, — шепчет он так тихо, как будто кто-то может нас услышать. — Ты классный, веселый, простой, а сейчас еще и безумно красивый с этими растрепанными патлами. Ты посмотри, что со мной делается? Я хочу с тобой разговаривать, обнимать тебя, целовать. Хочу поваляться с тобой на берегу моря в августе: у нас тут как раз самый сезон в этом месяце. А зимой мы бы покатались на сноуборде… - Я не умею кататься на сноуборде, — улыбаюсь я. - Пофиг. Научу. - Ты стал таким же болтуном, как и я. - Так я тебе о чем сейчас толкую, — хохочет парень. — Из меня сейчас прет настоящий фонтан бессмыслицы, — он снова падает на подушку и спокойно смотрит в камеру. — Давай так разговаривать каждый день. Утром и перед сном. - Утром? Я ведь обычно на работу по утрам собираюсь. - Звони, когда завтракаешь. Или едешь в автобусе, — он смотрит на меня такими сияющими глазами, что мне не составляет труда поверить, как сильно он скучает по мне. Неужели я откажу ему в подобной простецкой просьбе? - Хорошо. Буду звонить. На телефон или на скайп? - Как хочешь. Мне все равно. - Так, а вот мне не все равно, — задумчиво протягиваю я. — На моем тарифе небольшой пакет минут и интернета, завтра же переключусь на что-нибудь подходящее. Наш разговор не похож на те, которые у нас были по лету: с глубоких откровений мы плавно переходим на обычные темы — погода за окном, книги на полке, даже мои злополучные обои в цветочек в спальне. - Это квартира бабушки и дедушки, — якобы обижаюсь я, после того, как Митя меня дразнит. — Я так привык к этим обоям, что не в состоянии их поменять. Квартира досталась мне в наследство, с расчетом, что я заведу здесь семью. Но это мне не светит. Видимо, придется отдать ее младшим и более сознательным братьям. Мы продолжаем болтать о всякой ерунде, с Митей у меня совсем не получается молчать. Он снова и снова находит темы для разговора, словно боится со мной распрощаться до завтрашнего утра. Я вижу, как он устал — медленно моргает и подавляет частые зевки. Это будет наше первое правильное прощание, и оно должно состояться сегодня. Так или иначе. - Митя! - М-м-м? - Ложись спать. Я прекрасно понимаю, что стоит нам попрощаться, сразу же начнется ломка, но тебе надо отдохнуть после поездки. Да и мне тоже. Давай пообещаем друг другу присниться, — нахожу безболезненный компромисс. - Давай, — он грустно мне улыбается. — Я обязательно приснюсь тебе. И ты мне тоже приснись, — он прикрывает веки, наконец, сдается и показывает мне, как сильно вымотан и хочет спать. — Сашка, обними меня во сне, ладно? - Обниму, прижму к груди и не отпущу. - Хорошо. - И давай без этих дурацких «Клади первый трубку! Нет, ты клади!» Митя сонно посмеивается: - Договорились. Сладких снов тебе. - И тебе тоже. Я люблю тебя, — и чтобы не ставить его в неловкое положение, добавляю. — Я позвоню тебе завтра. - Буду ждать. Пока. - Пока. Мы отключаемся, а я от переизбытка эмоций хватаю подушку и так крепко ее сжимаю, что будь в моих руках сейчас Митя, ему бы пришлось несладко. Я дико скучаю. Я знаю, что смогу выдержать еще пару месяцев, но сейчас, когда цель так близка, нетерпение кажется наиболее болезненным. «Крепись, Сашка! Еще немного — и все твои хрупкие мечты станут самой невероятной в жизни железобетонной реальностью!»