Расшатанные

Лето 1945 г. В доме стоял приятный запах кофе. Югославия постучала чайной ложкой о край чашки и углубилась в чтение. Сегодня утром ей занесли несколько благодарных писем от солдат и лидера коммунистов. Губы растянулись в улыбке. Ей очень нравился этот человек. Перетерпевший тяжелейшие испытания, что придала судьба, он оставался верен родине, стране. Никого храбрей среди людей она еще не встречала на своем пути. Стоит его тоже поблагодарить и побыть благосклонной к этому человеку, что помог освободить ее дом. Послышались шаги. Со второго этажа спускался еще сонный Сербия. Он потер свои глаза и зевал. Как только он вступил на родную землю, то стал приходить в порядок. Исчезла худоба, кости уже не так сильно выпирали. Появился здоровый румянец на лице. Следами многолетней изолированности оставались только несколько прядей седых волос. Матушка предлагала закрасить или остричь, но Сербия только головой отрицательно кивал. Югославия подняла на него взгляд и улыбнулась. Она благодарила судьбу, Вселенную, да даже Бога, что был так милостив по отношению к ним. Она совершенно не ожидала, что встретит своего ребенка в Белграде. А, вдруг, бы он погиб под шальной пулей? Благо он засел в доме, где его нашел РСФСР. Точнее, они случайно пересеклись. Для Югославии оставалось загадкой невероятное везение и стечение обстоятельств. Но она также благодарила всем своим сердцем русского. Во время освобождения города она слегка растерялась, когда потеряла из виду паренька. Женщина бросилась в первый, попавший ей на глаза двухэтажный дом. Югославия уперлась о стену, отдышалась и выглянула в окно. Партизаны и красноармейцы продолжали двигаться вперед, оттесняя врагов. Югославия перезарядила ружье и вздохнула. Бой затягивался. Это очень плохо. Необходимо срочно что-то решать. Но тут она услышала возню и всхлипы. Женщина кинулась на второй этаж, при этом держа ружье наготове. Мало ли кто мог притаиться. Но каково было ее выражение лица, когда она увидела лежащего РСФСР. Она сначала подумала, что русский ранен, но заметила еще одного человека. Югославия опустила оружие и медленно направилась в их сторону. С каждым шагом ее глаза расширялись, она прикрыла рот ладонью, когда увидела светлую макушку и карие глаза. – Сербия?- неверяще пробормотала она и пала на колени. РСФСР быстро вскочил на ноги и развернулся в ее сторону. Но узнав Югославию, быстро успокоился. Он помог приподняться сербу, тот, приметив мать, бросился к ней в объятия. Она уткнулась ему в плечо и сжала отросшие светлые волосы. Сербия обнял ее за шею, слезы вновь потекли по щекам. РСФСР смутился и отошел к окну, откуда высматривал сложившуюся обстановку. Он чувствовал себя лишним, но не смел покидать комнату. Русский сейчас считал себя ответственным за них, и он должен приложить все усилия, чтобы защитить их и вытащить в безопасное место. – Чисто. У нас есть шанс покинуть здание,- уверенным голосом произнес он. Югославия подняла голову и посмотрела на русского. Она отпрянула от сына и взяла ладонями его лицо. – Малыш, сможешь идти? Сербия кивнул ей и поднялся на ноги. Его слегка шатало из стороны в сторону, но подоспел русский, который подхватил его. – Так дело не пойдет,- цокнул он. А через мгновение он поднял худое тельце на руки. Сербия пискнул и ухватился за шею. – М-может, по-другому?- нервно проговорил серб и поднял глаза на постное лицо. РСФСР вскинул брови и поинтересовался: – По-другому – это как? Югославия решила не вмешиваться. Она оглядела комнатку и уставилась на ружье, приставленное к стене. Женщина развернулась к спорящим и кивнула на него. РСФСР жестом попросил ее понести. – Отпусти меня на землю, и ты сможешь без проблем держать ружье в руках,- смущенный серб продолжал гнуть свою линию, но русский только встряхнул его и направился в сторону лестницы. Югославия быстро подобрала ружбайку и побежала за ними. – Тц, почему ты такой упертый? – Я могу идти сам, пожалуйста, Русия,- упирался он. Но тут на него строго посмотрел РСФСР. – А может, мне в радость нести тебя на руках? Наступила неловкая тишина. Сербия покраснел и опустил глаза. Больше он не смел проронить ни слова. РСФСР тоже притих и продолжил путь. Только Югославия не сводила с этой парочки глаз и загадочно улыбалась.

***

– Будешь кофе, дорогой?- предложила она. Сербия кивнул ей и отправился дальше по коридору, где находилась ванная. Югославия открыла навесной шкаф и достала оттуда кружку, но подумав, она взяла еще одну. Быстро кинув по две ложки кофе, она залила кружки кипятком и стала их равномерно помешивать. Также она выложила на тарелке овсяные печенья. Стоит приготовить что-нибудь на обед, подумалось ей. Давно она не кухарничала. Может куриный бульон или запечь ее? Но от раздумий ее отвлек сын. Выглядел он уже намного лучше. Синяки спали, волосы причесаны. Сербия сел за стол и притронулся к чашке. Он осторожно отпил горячий напиток и подцепил одну печенюшку. – Мам?- заметив задумчивый взгляд женщины, он поставил чашку на стол и задел ладонь. Югославия моргнула, повернулась к сыну и улыбнулась. – Все в порядке, дорогой. Что хочешь на обед: суп или курицу?- она уперлась локтями о стол и сплела пальцы. Она не сводила с бледного лица своих голубых глаз. Как же она была рада, что вся ее семья в порядке, и что эта бессмысленная война, наконец-то, закончилась. – Мне все равно, мам,- серб улыбнулся ей. Он еще не до конца верил, что находился в окружении любящей семьи. Ему стало намного легче, будто здесь небо было ясней или воздух – свежей. Но факт остается фактом, дома ему не снились кошмары, не мучили странные видения. Сербия нарадоваться не мог, когда узнал, что остальные братья и сестра не были втянуты в конфликт и оставались у старшего брата, Хорватии. Сербия печально улыбнулся, он надеялся, что старший брат не будет на него злиться из-за того случая. Более того, он никак не мог понять, почему набросился тогда на своего старшего брата. Сербия пытался вспомнить. Но память никак не хотела подкидывать воспоминания. Через некоторое время серб смирился. Сейчас это неважно, главное, что он в безопасности, он дома. Хотелось выбежать на улицу и вовсю глотку закричать. Эмоции переполняли его. Он на месте сидеть не хотел, даже намеревался записаться в добровольцы по восстановлению столицы, но матушка одернула его тогда. Сейчас им необходимо воссоединиться со всеми и решить, в каком направлении двигаться. Война выиграна, но никаких вестей от Союза они еще не получили. Союзники провели уже несколько конференций по установлению послевоенного мирового порядка. Но все почему-то молчали. Даже вездесущий Америка. Он всегда был источником всех новостей. Постоянно его лидер передавал информацию по радио или слал письма. Однако тишина. Югославию это настораживало, что-то грядет, возможно, даже неприятное. Что-то скребло на душе, она переживала за своего сына, Хорватию, которого могут приписать к виновникам развязывания войны. Его даже могут обвинить в преступлении против человечества. Но во время пребывания на советской территории она рассказала о своем плане Союзу, тот, конечно, хмурился и качал головой, но пообещал, что сделает все возможное во избежания обвинений. В кухню вошел бодрый РСФСР, облаченный в свою военную форму. Югославия жестом указала на свободное место рядом с ее сыном. Русский благодарно ей кивнул и сел за стол. Он взял с тарелки печенье и мимолетно взглянул на серба, что, с момента появления русского на кухне, уткнулся в чашку и заробел. РСФСР хмыкнул, но глаза отвел. Югославия вздохнула и решила прервать неловкую тишину. – Кхм, милый, Союз тебе ничего не писал? – Отец – нет, а вот, правительство связалось со мной,- пожал плечами он. Югославия подняла брови, а Сербия тоже отвлекся и развернулся к русскому. Тот запил печеньку кофе и обратился к женщине. На серба он старался не смотреть. – Меня вызывают обратно, причем срочно,- грустным тоном произнес он, через секунду встал из стола и задвинул за собой стул. Поблагодарив Югославию за завтрак, он направился наверх. Сербия просидел несколько минут в ступоре, но после бросился за ним. На кухне осталась только женщина, что печальными глазами смотрела на недопитый кофе и теперь уже на пустое место.

***

– И когда ты хотел сообщить мне об этом?- врываясь в комнату, поинтересовался серб на повышенных тонах. Их жизнь только начала налаживаться, а этот русский уже готов был бежать обратно к себе. Червячок подозрительности и недоверчивости зародился в пудовой голове. Правительство может и без русского справиться, все же есть другие республики, да даже тот же Союз. – Прости,- развернулся к нему РСФСР,- мой отец в разъездах, кто-то же должен занять его место. – Тогда, давай я поеду с тобой,- предложил Сербия, разводя руками. – Нет, оставайся здесь, восстанавливай страну, помогай матери. РСФСР собрал нужные вещи и грустно взглянул на не заправленную постель. Теперь ему стало стыдно, что не успел прибрать за собой. Он бы остался подольше, но умиротворенная жизнь быстро приелась. Как бы ни хотелось ему признавать, но он был рад, что его позвали обратно. Но он, конечно, не скажет об этом сербу, ни за что. Там, на родине, его ждали брат с сестрой, русский не видел их со времен нападения «оси». Он безумно скучал по ним, боялся, что никогда больше не встретит. Но хорошо то, что хорошо кончается. Сербия не верил глазам своим. РСФСР, что, бросает его? Он этого не допустит, всеми силами удержит этого клятого русского. По щекам потекли слезы, серб вцепился за мундир и уткнулся в его плечо. РСФСР опустил ладонь на светлую голову и погладил. – Не плачь, как только решу проблемы, сразу вернусь,- пообещал он. Но Сербия чувствовал, что ему нагло лгали. Он только недавно освободился от «оков», вернулся домой, встретил лучшего друга, а тот уже спешит все уничтожить. Почему все близкие причиняют ему боль? Почему всем надо оставить на его сердце огромную дыру? Сербия прикрыл глаза и опустил голову. Судьба, и правда, несправедлива к нему. – Правда?- сквозь слезы пробормотал он. – Правда,- солгал ему русский. После выпустил серба из объятий и направился в сторону двери. РСФСР напоследок обернулся и грустно посмотрел на Сербию, что сейчас стискивал кулаки и злобно поглядывал. Послышался хлопок двери. Воцарилась тишина. Сербия медленно опустился на пол и сжал пальцами свои волосы. Его разум помутился, зрачки увеличились, а в ушах зазвенело. В комнате не хватало воздуха, Сербия начал задыхаться. Его опять оставили совершенно одного. Им опять попользовались, а теперь выкинули как ненужную вещь. Сколько ему еще наступать на те же грабли? Сколько еще он будет доверять людям? «Прав был Болгария, когда говорил, что я никому не буду нужен, поломанным и испорченным». Он свернулся калачиком и прикрыл голову руками, слезы не прекращали лить. Во рту почувствовался металлический вкус, это Сербия прикусил губу до крови. Он все сильней и сильней сжимал волосы и впивался в голову, будто хотел проломить пальцами череп. Память вновь подбросила воспоминания, связанные с той злополучной ночью в лачуге. Парень застонал от бессилия, ему было больно, сердце бешено колотилось и рвалось на кусочки. Думал, что сейчас разорвется. Но, вдруг, его резко отпустило, будто открыли в комнате окно, и свежий воздух ворвался вовнутрь. Глаза начали слипаться, пальцы ослабли и больше не тянули светлые прядки. Сербия поддался течению, поддался Морфею. Последнее о чем подумал серб перед тем, как заснуть, было сожаление, что он потерял свою верную подругу – заточку.