Hassliebe

Спокойнее. Пожалуйста, Оля, спокойнее. Переминаю ледяные пальцы, слыша их безжалостный хруст. Хожу на высоченных каблуках из стороны в сторону и пытаюсь мысленно собраться. Трехлетний опыт ведущей никак не поможет, когда ты делаешь что-то впервые. Особенно, когда ты не писатель, не филолог, даже не педагог русского и литературы. Ты — просто человек, мыслящий, переживающий, любящий, испытывающий боль и так далее. Ты — просто человек, вываливший все это на бумагу и выпустивший это в мир. — Вау, — поворачиваюсь на звук и встречаюсь глазами с Мельниковой, — ты просто ослепительна! Не успеваю ответить, просто оказываюсь в объятиях брюнетки. — Спасибо большое, что пришла, — улыбаюсь, крепко сжимая ее ладонь. — Я нервничаю так, что… — Да ты чего? Книга невероятная! Я прочла на одном дыхании. Внутри растекается тепло. Карие глаза девушки блестят и своей кристальностью подтверждают ее искренность. Подрываюсь и обнимаю ее еще раз — ох, кажется, сегодня будет много сентиментальностей. — А кроме шоу-биза здесь вообще кто-нибудь есть? — Олег усмехается и целует Машу в щеку. Я тут же краснею и обеспокоенно ищу глазами Лену — моего директора. В смысле, никого нет? Это шутка? — Да я прикалываюсь, успокойся, — этот идиот пытается улыбнуться. — Там куча народу! Страх сменяется злостью, а злость тут же уступает волнению. «Куча народу»? — Так, Терновой, — вступилась супруга Мота, заметив мой бегающий взгляд, и схватила брюнета под руку, — ты ее только пугаешь. Пойдем. — Удачи. Олег пожимает плечами и посылает мне напоследок воздушный поцелуй. Все, отключи мозг. Встаю перед зеркалом и поправляю красный, сидящий точно по фигуре комбинезон. Прохожусь руками по выпрямленным волосам и в сотый раз убеждаюсь в своей неотразимости. По-моему, это единственное, в чем я сегодня уверена. Вокруг меняются лица, и у меня не получается сконцентрироваться. В голове веер мыслей: как все пройдет? Что думают те, кто уже держал мою книгу в руках? Какие польются вопросы? А вдруг все полетит в тартарары, даже не начавшись? О мой Бог, ну почему так страшно? — Ольга, пора. Будто бы на эшафот, честное слово. Разворачиваюсь на каблуках и устремляюсь взглядом в милую рыжую девушку — директора этого магазина. Стук сердца мгновенно раздается в ушах, но я лишь шумно выдыхаю и послушно киваю. Уже через десять секунд слышу голос ведущего, готовящего публику к моему выходу. Зачем эта показуха вообще нужна? — Итак, под ваши громкие аплодисменты мы рады поприветствовать героиню сегодняшнего дня… — кладу трясущуюся руку в ладонь незнакомого паренька, помогающего вступить на своеобразную небольшую сцену, — Ольга Кутузова! Лучезарно улыбаюсь, не веря глазам. Сотни людей. Поклонники, одетые в футболки с главным баннером моей книги. Читательницы, выигравшие ее по счастливому случаю. Журналисты и знакомые лица артистов. Мельникова, Терновой, пару человек с канала, но… его нет. На мгновение меня колит тоска и зверская обида, но я тут же беру себя в руки. — Добрый день, друзья, — я присаживаюсь в кресло и произношу в микрофон. — Прежде чем мы приступим к вашим вопросам, я позволю себе сказать несколько слов… Эта книга писалась мной на протяжении двух лет, в течение которых я сама не единожды и очень серьезно менялась. Замолкаю на секунду и залипаю в глазах лучшего друга. Он единственный понимает в полной мере, о чем я толкую. И судя по тому, как крутит головой и периодически утыкается в телефон, знает причину моего дополнительного волнения. — Эта книга — не научно-публицистическая работа, но и не художественный роман. Это — некий симбиоз, жанр которого я не могу определить, — тишина начинает меня напрягать. — Это не просто четыреста страниц безрассудного текста. Это история из жизни — не только моей. И если она будет хоть немного вам полезна, я стану считать, что добилась своего. Спасибо. Зал взрывается аплодисментами. По спине вверх бегут мурашки. В дрожь бросает еще и от осознания того, что двух людей, которые стали главными героями и параллельно моими вдохновителями, здесь нет. Может, к лучшему? Надеюсь, ни один, ни второй мою работу не прочтет. Мало ли. — Давайте тогда перейдем к вопросам и мнениям людей, уже познакомившихся с книгой. Киваю, внимая словам ведущего, а сама упрямо оглядываю зрительский зал. Делаю глоток воды и мимо ушей пропускаю первые хвалебные комментарии. Не могу сосредоточиться. Он не мог со мной так поступить. — Ольга, скажите, пожалуйста, — включаю внимание на адресованном мне вопросе от первой читательницы, — почему у книги именно такое название? Подозревала, что такой вопрос обязательно будет. Отвечать только не хочется. — В жизни каждого из нас рано или поздно наступает момент абсолютного спокойствия, гармонии и так называемого счастья, — стряхиваю прядь волос и нахожу взглядом увлеченную слушательницу. — Но в какой-то момент это все рушится, буквально разваливается без возможности «склейки», если хотите. И когда… вместо блаженного счастья наступает период депрессии, у кого-то — запоев, у кого-то — других зависимостей, у кого-то — тотальный работы… Несмотря на легкий шум и яркий механический голос, доносящийся из колонок, я вдруг замечаю шорох в VIP-зоне. Вижу, что на одного человека становится больше. Слышу шепот и кидаю мимолетный взор. Олег сдвинулся на одно место. Блондин, натянувший на нос солнцезащитные очки и капюшон на голову, прикладывает палец к губам, прося моего друга заткнуться. Вашу мать. Щеки краснеют, у меня сбивается дыхание. Это схоже, знаете, с первыми моментами влюбленности — ты будто бы голову теряешь, каждый раз замечая фигуру своего человека. Я теряю мысль, но быстро возвращаюсь обратно. — Именно в тот момент человек понимает, какова была цена за идеальный мир, — этой фразой колю себя, его, нас обоих. — Цена за его личный идеальный мир. — Спасибо. Улыбаюсь и многозначительно пожимаю плечами. Пользуясь паузой, во время которой к стойке с микрофоном подходит другой читатель, мимолетно смотрю на Крида. Он слегка разводит уголками губ и едва заметно кивает мне головой. Не знаю, как у него это получается, но тревога тут же меня оставляет. Успокаиваюсь и даже немного расслабляюсь в белоснежном кресле. Больше в ту сторону я не смотрю. Вопрос проносится за вопросом, я уже поймала свою волну и спокойно, в своем темпе отвечаю на вопросы аудитории. В общем и целом, насколько я понимаю, книга понравилась. Нашлись, конечно, выдающиеся личности, решившие, что я далека от психологии, но и их быстро осадили дипломированные специалисты этой области. Было даже приятненько. Киваю в сторону ведущего, как бы намекая, что пора бы закругляться. — Друзья, давайте выслушаем еще пару вопросов и перейдем к автограф-сессии. Я уже почти морально выдыхаю, понимая, что самая сложная часть позади — остается только подписать несколько десятков книг и мило поулыбаться в несколько десятков объективов. Делов-то! Но мое приподнятое настроение с треском ударяется об землю и разлетается на куски тревоги. Замечаю среди публики знакомый образ смазливой брюнетки, направляющийся в сторону микрофона. Дыхание мгновенно тяжелеет, ведь я понимаю — не дать слово ей не могут. Она же вообще должна быть в VIP-ке. Существенно напрягаюсь. Вернее, заметно только для двоих. Бросаю на них взгляд и осознаю, что они не понимают в чем дело. Пока. — Здравствуйте, Ольга, здравствуйте, уважаемые читатели, — шелковистый голос раздается из колонок. Теперь и ребята в курсе моего состояния. Зал в восхищении аплодирует, я — натянуто улыбаюсь. Сейчас будет разнос. Нетрудно догадаться, что Крид порвал с Викторией, как только у нас все возобновилось. Вот только… он не рассказывал мне, что она собирается сюда. — Эта тема уже затрагивалась, но я задам еще один связанный с этим вопрос… — фиаско. Я знаю, что она скажет. — Названием вашей книги стала строчка из песни Егора Крида. Как это связано с вашими прошлыми отношениями? Вздох аудитории. Перешептывание. Сердце пропускает удар. Сдерживаю себя, дабы не посмотреть в голубые — а скорее всего, уже мутно-серые — глаза и не подтвердить слова этой ухмыляющейся особы. По спине будто бы проходит электрический ток. Много провокационных вопросов мне было задано за всю мою профессиональную жизнь, но к такому повороту я не была готова. Только времени на смущение и осознание у меня нет, ибо каждое замешательство — новый повод для догадок. А нам этого не нужно. Тяну время, снова отхлебывая из идеально-прозрачного стакана. Заливаюсь краской. Спасибо тональному крему! С виду кажусь самой безмятежностью. Наверное. — Спасибо за вопрос, Виктория. Во-первых, это связано не только с нашими прошлыми отношениями, — самоуверенно перевожу на него взор. Вижу, как меняется выражение его лица — он в шоке, как и все остальные. — Мы были и остаемся очень хорошими друзьями. Отзываюсь настолько спокойно, что поражаюсь собственной невозмутимости. Будто бы чувствую, как парень расслабленно выдыхает. Однако все остаются в напряжении, и я — в первую очередь. — Так что название и трек связаны напрямую, — вообще-то я лгу. Связь лишь в обоюдной уничтожающей боли, которую мы пережили. Оба. — А вот за кем оставить авторское право — я не знаю. Егор, как будем решать этот вопрос? Усмехаюсь и полностью растворяюсь в хохоте зала. В глаза блондина стараюсь не смотреть. Скорее всего, его дико бомбит. Только выхода у меня не было. Сердце бьется несколько спокойнее, но непоколебимое желание заехать по лицу этой выскочке не покидает даже сейчас. Вы это видели? Что вообще на уме у этого человека? Обиженная женщина на многое готова, конечно, но это явный перебор. Она пробует открыть рот и вставить что-то еще, однако ведущий спасает ситуацию, объявляя начало второго этапа. С одной стороны, чувствую моральное превосходство, ибо так или иначе мне удалось выйти из ситуации красиво. С другой — всю автографсессию провожу будто бы в тумане. Не помню слов, сказанных мне, взглядов. Даже не помню, сколько раз автоматически черканула свои каракули на обложке собственной книги. Часа через полтора, когда все это действо подошло к концу, я покидала помещение с несколькими букетами цветов в руках. Мельниковы умотали сразу после официальной части, прикрывшись делами и работой. Собственно, весьма справедливо — у них маленький ребенок. Олег упрямо меня дождался, даже дав интервью нескольким изданиям. Кажется, он просто прирожденный артист. А вот куда смылся мой занятой блондин, я не знаю. И честно говоря, меня это неслабо так трогает. Мало того, что опоздал! Еще и не дождался? — Олег, а где Егор? — Не переживай, сейчас будет, — заговорщески отвечает он и играет бровями. Аккуратно спускаясь по ступенькам и держась за мощную руку друга, я смотрю ровно себе под ноги. Переломать каблуки здесь — такая себе перспективка. — Хотя нет… — интонация парня меняется. — Переживай. Что? В непонимании поднимаю глаза на Тернового и встречаюсь с его взволнованным выражением лица. Что-то не нравится мне… Приближающийся шум колес привлекает мое внимание, и я тут же роняю из рук все цветы. Ком подходит к горлу, а ладонь Олега только сильнее стискивает мою руку. Он все осознает раньше меня. — Черт. Это все, на что меня хватает. Шатен, лучезрано улыбаясь, выходит из машины, выуживает огромный букет роз и идет по направлению к нам. Коленки подкашиваются, а в уме тут же предстает образ певца, который, надеюсь, не появится через две минуты по иронии судьбы. Что. Мать вашу. Мне. Делать. Слышу учащенную пульсацию сердца в висках и дрожащими руками поправляю клатч, длинной металлической ручкой свисающий с плеча. Так. Надо взять себя в руки. Дергаю головой, чувствуя, как рассыпаются волосы. Медленно выдыхаю и тут же набираюсь воздуха вновь. Возможно, это мой шанс распрощаться со всем этим дерьмом раньше запланированного. — Я в машине подожду, — ровно проговаривает Олег, не сводя взгляда с приближающегося парня. Машинально киваю, даже не думая о том, что не сяду к нему в любом случае. — Прости, я опоздал, — игнорируя брюнета, который еще не успел отойти, выдает Соколовский и протягивает мне цветы. — Уверен, ты была великолепна. Вау. Какая ложь. Скалюсь и подставляю щеку для поцелуя. — С-спасибо, — со дна души наскребываю горсть показной радости. — Но… ты же должен был завтра… — Ради тебя выбрался пораньше, — самодовольная улыбка. На придурков так и тянет. Какая ложь. 2.0. — Отметим твой фурор? Молодой человек предусмотрительно придерживает меня за локоть. Вероятно, со стороны мы излучаем идиллию. Еле сдерживаю раздражение, которое пришло на место шока. Откуда он может знать, как все прошло? — Я… — не успеваю вымолвить и слова, как уже бреду к его «лексусу», шкрябая подошвой дорогих туфель, — очень устала. — Тогда просто поужинаем, — настаивает шатен, открывая передо мной дверцу своего автомобиля. Он выжидающе смотрит на меня, а я, сжимая в руках его гребанный букет, по-настоящему теряюсь. Хочу этими же розами, этими же шипами заехать ему по лицу! И только слабый, тоненький голосочек совести подсказывает мне, что Саша здесь вовсе невиновен. Господи… Что происходит? Как он здесь оказался? Где Егор? И… не-е-ет! Ну, конечно же… Ну, у Кутузовой все не могло быть по-другому! Вижу знакомый подъезжающий «гелик». Сука. Реально, ирония, бл*ть, судьбы! Мой медленный выдох разрывает пространство. Мгновенно соображаю, что если помедлю еще несколько секунд, то коллапса нам не избежать. А нам и так его не избежать. Страшно. — Хорошо, — со скоростью света сажусь на пассажирское сидение и спешу закрыть глаза. Пока шатен обходит машину и грациозно приземляется рядом, отчетливо слышу, как шумит кровь в ушах. Мотор заводится, и мы срываемся с места. Его глаз я так и не видела. Демон в голове мне не даёт покоя, Но я в его плену *мне некуда деться* Не узнаю себя, уже не знаю кто я? Снова иду ко дну.* *Егор Крид (при уч. Клава Кока) — Грехи