Hassliebe

Прошел месяц

— Нет, девчонки, это действительно перебор, — выхожу в холл салона и принимаю позу «руки в боки». — Ну да, — смеется Курьянова, разворачивая меня за плечи. — Давай следующее. — Ни за что, — вопреки недовольному взгляду шатенки иду к улыбающейся Маше, — я так больше не могу. Со звуком бухаюсь на кожаный диван цвета слоновой кости и закидываю голову назад. Ноги гудят, будто бы я без подготовки пробежала пятикилометровый кросс, а правый бок колит от давно не поступавшей в него еды. Можно хотя бы водицы подать страждущим? Аня складывает руки на груди и шумно выдыхает. Ну, еще бы. Мы часа три уже тут торчим! — Ольчик, — фу, какое извращение, — давай еще одно, и закончим на сегодня? У меня уже от этого белого в глазах рябит, если честно. Усмехаюсь с закрытыми глазами. О да. — «Еще одно»? — чувствую, как разочарованная певица аккуратно присаживается по правую сторону от меня. — Мы так не управимся и за полгода! — Девушки, ваш кофе, — тут же принимаю вертикальное положение и оживляюсь. Желудок рад уже любому плевку. — Еще что-нибудь нужно? — Нет, спасибо. Разбираем чашки и замолкаем на несколько блаженных минут. Выйти замуж всегда казалось мне стремной затеей. Особенно я убедилась в этом, когда эти гребаные хлопоты легли на мои хрупкие плечи. Конечно, большую часть я со спокойной душой скинула на проверенного человека — супер-организотора, работавшего и с Курьяновыми, и с Мельниковыми, и с еще кучей знакомых ребят. Но даже выбор платья, интерьера и прочей лабуды вызывал во мне тотальный ужас. Лежащий на прозрачном стеклянном столике айфон завибрировал. Саня. — Да, — устало выдыхаю в трубку, будто бы только что разгружала мешки. — Ну, как ты? Выбрали? Куда уж там. Даже не приблизились. — Да, почти, — вру, чтобы не отвечать на излишнее количество вопросов. Я вообще стала очень мало разговаривать. — Хорошо, — шатен явно улыбается. — Звонили родители, сказали, приедут только на торжество. — Возможно, тем даже лучше. Снова лгу. На деле же мне просто плевать. — Вы уже обсуждали список гостей? — раздражаюсь, ибо кроме этой темы нас почти ничего не объединяет. Вот это ирония. — Нет, разумеется. Как я могу делать это без тебя? Могу прекрасно. Я уже все могу делать без тебя. — Боюсь, тебе придется… — снова этот виноватый тон. Хотите, угадаю, что он скажет дальше? — Что ты имеешь в виду? Встаю с насиженного места и медленно иду в сторону примерочной. Девочки — читать: «типичные девочки» — делают безразличный вид, но слышат каждое слово. — Мне нужно задержаться в Питере на несколько дней. Тихо, Оля, тихо. Вдох, выдох. Вдох… — На свадьбу хоть не опоздай, — зло выплевываю в трубку и мгновенно сбрасываю. — Не сдержалась. У меня и так-то нервы не к черту, а со всей этой церемонией я и вовсе скоро сойду с ума. Закрываю глаза и медленно массирую переносицу — всегда расслабляет. — Ну, ты чего? — нежные руки накрывают мои обнаженные плечи. — Все будет хорошо! — Конечно, будет. Вопрос только у кого. Поворачиваюсь к Мельниковой лицом и сталкиваюсь с ее добродушной улыбкой. Мгновенно заражаюсь и подаюсь в объятья. Сама. Прикиньте? Телефон снова раздается вибрацией. Если это Соколовский, то я за себя… — Здравствуйте, Евгения, — а вот и наш топ-организатор. — Ольга, добрый день. Сегодня встречаемся в четыре, правильно? Ч-черт. Я абсолютно об этом забыла. Нахожу себя в карих глазах Маши, но не вижу ничего — словно смотрю сквозь. — Да, конечно… — Обсуждаем рассадку гостей и планировку, — девушка быстро подхватывает, что я ее обманываю. Что ж, спасибо, что без упреков. — Да, конечно! Выдыхаю, вспоминая момент, когда эта встреча намечалась. Вот же ворона… — Список гостей, который мы составляли на днях, у тебя? — спрашиваю у Маши, положив трубку. — Да. Сейчас пришлю в W/A, — на секунду отвлекается в телефон и снова поднимает на меня глаза. — Хочешь, я съезжу с тобой? От Мельниковой так и веет теплом и уютом. Хочется прижаться к ее груди, словно к старшей сестре, и утонуть в спокойствии. К сожалению, я не могу позволить себе такой роскоши. Особенно, когда до свадьбы остаются считанные недели. — Спасибо, родная, не стоит, — закрываюсь плотной тканью в примерочной и аккуратно выпрыгиваю из тысячного свадебного платья. — Вы и без того столько возитесь со мной… — И готовы возиться еще столько же, — слышу звонкий голос Ани и усмехаюсь. Семья BS, действительно, удивительна. У «родителей» лейбла всегда была одна политика: не просто создать рабочую атмосферу — создать дружный коллектив. И у них это однозначно получилось, ибо каждого нового человека — или почти каждого — они принимают с большой отдачей. Несмотря на то, что я по-прежнему считаю шоу-бизнес серпентарием, черная мафия — отдельная история. — Только… — Только что? Натягиваю джинсы, быстро вставляю ноги в «найки» и беру в руки большой бомбер. — Только бы это было искренне. Так и застываю. «Искренне». Такое ощущение, что за эти два месяца я и вовсе забыла об этом понятии. Мы подали заявление буквально через несколько дней. Сказать, что это было потрясением для всех — вообще ничего не сказать. Терновой, узнав об этом, даже несколько дней не разговаривал со мной. Он обусловил это тем, что я «сошла с ума» и он будет разговаривать только с той Олей, «которая умеет думать». Что же. Бывает. Мне было плевать даже на это. Единственное, что было во мне, — тотальная ненависть. И я делала все, исходя из нее. — Так, мне нужно спешить, — я выхожу к девушкам и закидываю рюкзак за спину. — Платье сегодня отменяется. Я сделала вид, что не заметила последней реплики Ани, девочки — что ничего не говорили. Вот вам и гармония. Вот вам и искренность. — В общем, — человек, который терпит рядом с собой Пашу — и вроде как его даже любит — априори не может быть спокойным, — завтра встречаемся в салоне моей близкой подруги. Там точно выберем. — Что же ты раньше молчала? — усмехаюсь. — Хотела поберечь ваш бюджет. Мы все заливаемся смехом и расходимся по автомобилям. Надеюсь, завтра я все-таки поеду на эту экзекуцию одна. Ощущать на себе эти полустрадальчиские, полупонимающие взгляды надоело. Если они думают, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, то они ошибаются. Самую большую я уже совершила. Через час я уже сидела перед милой девушкой лет тридцати и рассматривала различные вариации рассадки гостей, которых, на минуточку, у нас получилось больше семидесяти. И если вы считаете, что большинство — мои «знаменитые» друзья, то вы здорово ошибаетесь. Ровно пятьдесят процентов составляют какие-то партнеры/бизнесмены/«важные обязательные люди» моего будущего мужа. Я прямо-таки офигела, когда увидела его окончательный вариант! — Теперь я понимаю, почему ты не хотел ехать. — Что, простите? Ежусь на месте. Неловко получилось. — Я говорю, прямо не представляю, как они все доберутся, — выкручиваюсь на ходу, но, кажется, получается у меня на троечку. — Ой, да это еще что! — спешит обнадежить Евгения, взмахивая рукой. Как жаль, что мне это не нужно. — Вот если бы вы предпочли отправиться на Мальдивы или Канары, там — да… Только бы сдержаться и не закатить глаза. Мальдивы. Что еще сделать? Нервно стучу ручкой, изучая списки. Эта мутатень с каждой секундой нравится мне все меньше и меньше, а ужас в том, что я не могу это все переложить на какого-нибудь посредника. По сути, Евгения и так забрала все самое сложное, а мне все равно так неприятно в этом копаться. — Так, здесь все в порядке, — киваю я, определив несколько вариантов. Девушка сдвинула экран на графическом планшете, и передо мной оказался третий столик гостей с моей стороны. О, пошли блэкстаровцы: Маша-Мот, Тим-Настя, Пашу-Аня, Ульяна с молодым человеком, Миша и Егор. Что, бл*ть? — Что-то не так? — тут же откликается брюнетка. Я же не сказала это вслух, правда? Вглядываюсь в это имя снова и снова и прямо-таки чувствую ледяной дождь, будто бы стекающий по моей спине. Сразу сильно сжимаю ладонь, дабы ноготки впились в кожу и я протрезвела. Странный способ, но хотя бы работает. Стоит мне лишь на мгновение закрыть глаза, как… Flashback. Когда я последний раз бросала мутный взгляд на часы, время болталось около половины четвертого утра. Лежу на полу в своей комнате и просто смотрю на панорамный вид из окон, пытаясь игнорировать неумолкающий ни на секунду новенький айфон. Все будто бы разом рехнулись, а мне настолько безразлично, что я даже не хочу узнавать причину такого глобального внимания. О Господи, да кого я, нахер, обманываю? Я выхожу замуж. Я. Выхожу. Замуж. Просто браво. Поздравляю, Кутузова. Твой здравый смысл всегда твердил, что импульсивность никогда не доведет тебя до добра. Так и получилось. Я начала жалеть о своем идиотском поступке уже через два дня. Поэтому предпочла пить невкусный паленый коньяк и смотреть на рассвет. Шикарная обстановка. Жаль, что ложная. В дверь позвонили. Затем постучали. Затем постучали, позвонили и набрали номер мобильника, который снова раздал истошные звуки. Нет, если с такой регулярностью разбрасываться айфонами, то лучше сразу выкупить их у какой-нибудь электронной сети и устраивать ими пейнтбол. На мгновение замолкает все, и я успеваю поймать этот волшебный миг абсолютной тишины. Только хочу сделать смачный глоток из бутылки, как вдруг слышу копошения в дверном замке. Бл*ть, ну конечно же, у него ведь есть ключи. Спрятаться не вышло, Оль, прости. Встаю, собираю волосы в небрежный пучок и поправляю шелковую майку. Со стороны, наверное, кажется, что я прихорашиваюсь. Но это неправда. Скорее защищаюсь единственным доступным способом — внешностью. Не хочу, чтобы он видел меня такой. Подхожу к двери и облегчаю старания блондина — у него все равно никогда не получалось открыть этот замок сразу. Смотрите-ка, какая метафора. — Какого хрена, Крид? — начинаю сразу же, складывая руки на груди. — Ни одной из твоих баб здесь нет. — Оль, стой, нам надо поговорить. — Ты повторяешься, родной, — зло ухмыляюсь я, прерывая его попытки войти. — Несколько десятков таких сообщений меня вообще не воодушевили. Если бы не доза алкоголя в моей крови, я бы никогда не сказала ничего подобного. Пардон, я бы даже не открыла ему дверь. Ни за что. Вижу, как сжимаются кулаки, и невольно чувствую наслаждение. Видимо, моя филия — Садизм. — Послушай, ты все неправильно поняла, — пытается делать вид, что ему безразличны мои слова, но я-то вижу, как каждое влетает в его душу. И оставляет след. — Я говорил с Терновым, он мне рассказал… — Какая жалость. Рассматриваю свой маникюр и опираюсь спиной на косяк. Блондин замолкает и в непонимании сводит брови. Градус атмосферы накаляется до градуса в крови. — Какая жалость, что мне плевать, — наиграно зеваю и снова поднимаю на него глаза. Я знаю, что ему больно. — Что-то еще? Отчетливо вижу это чувство в глазах и на секунду даже думаю, что перебарщиваю своим показным безразличием. А потом вспоминаю… и тут же холодею еще больше. — Заткнись и выслушай меня, — Егор делает шаг ко мне и тут же врезается торсом в мою выставленную вперед руку. — Кажется, это ты что-то не так понял, — ерничество сменяется раздражением. — Мне наплевать, Крид. На все. Минуту смотрим друг другу в глаза. Его расширенные зрачки и напряженный пресс не лгут мне — он зол, он очень зол, он в ярости! И будь я немного трезвее, я бы учла это и перестала его изводить, но я же Оля Кутузова. Я так не умею. — Ты пьяна?!–ревом срывается с его уст, и теперь уже он застает меня врасплох. — Бл*ть, ну что за идиотка… I hate everything about you Why do I love you I hate everything about you Why do I love you.* Каждое его слово раздается эхом в моей голове, но я профессионально закрываюсь сарказмом и желанием задеть сильнее. Он резко делает пару шагов назад, от чего моя ладонь чувствует внезапную прохладу, и разворачиваться, сцепляя руки на голове замком. — Почему ты всегда додумываешь? — Я выхожу замуж, — буквально выплевывая, прерываю я и жалею, что не вижу его глаз. Горят не только огоньки во взгляде. Я вся пылаю ледяным пламенем — синтезом ненависти, алкоголя и жгучей обиды. — Ты же не серьезно, — снова подскакивает ко мне и разом хватает обе мои ладони. А я по-прежнему не умею вырываться. — Оль, ну прекращай этот цирк. Ты делаешь это назло мне! Крид смотрит в меня своими кристально чистыми голубыми глазами, а я лишь прячусь в собственном ехидстве настолько, что не в состоянии найти себя сама. — Думай, как хочешь. Я же сказала: мне пох*й. Знаю, что он ненавидит, когда я матерюсь, и делаю это нарочно. Он с силой сжимает мои запястья и в какой-то момент я ловлю себя на мысли, что сейчас он способен меня даже ударить, но… — Знаешь что? Молчит несколько жутко долгих секунд и испепеляет меня глазами. Вижу, как прозрачность его взгляда мутнеет равнодушием. Это страшно. — Да пошла ты! Мгновенно ослабляет хватку и собирается уходить. Теперь больно мне. — Привет очередной подстилке. Максимальный сарказм, максимальная оборона, любимая маска. The end of flashback. — Вычеркните это имя, — строго произношу я и начинаю складывать вещи в рюкзак. — Вы уверены? Не хотите созвониться с супругом? — девушка явно не ожидала такой внезапной смены настроения с моей стороны. — Вычеркните это имя и делайте все на свое усмотрение. Молниеносно вскакиваю с места и не помню, бросаю ли какие-либо слова прощания. Прячу глаза за темные стекла очков и надеюсь, что покрасневший нос не выдает моего состояния. И только одна мысль в голове: — Он мне еще не супруг. * Three Days Grace — I hate everything about you Я ненавижу в тебе абсолютно всё, Так почему я люблю тебя?