«Жду в уборной через десять минут».
Как сдержать недовольный восклик? Ага, сейчас. Господи, ну сколько же способов преследования у некоторых людей! Но ведь можно же было придумать что-то оригинальнее?! Будто я сообщений больше не…«Не хочешь ему проблем — придешь».
Вот теперь я окончательно себя не чувствую. — Я на минуту, — добродушно кидаю я и не хотя вылезаю из объятий парня. Спиной ощущаю, как он провожает меня взглядом. Ч-ч-черт, хоть бы не заметил смущения… По пути в уборную поправляю синее, мерцающее короткое платье и забрасываю в клатч телефон. Кто это? Что он знает? Причем здесь Егор? Или не Егор? Уже хочу дернуть ручки, как что-то заставляет меня остановиться. Может, стоило бы все рассказать парню, и не наступать на одни и те же грабли? А если аноним — действительно влиятельный человек, который знает больше того, чем следует? Не без страха, захожу внутрь. Уверенно осматриваю светлое помещение с двумя дверьми. Светлое, но… пустое. Вашу мать, ну что за приколы? — Что за… — лезу в сумку. — Знала, что ты придешь. Поворачиваю голову. В проходе стоит ослепительная брюнетка с прямыми длинными волосами и черными — словно смоль — глазами. В них — жгучая, гневная, абсолютная обида. — Ну, здравствуйте, Виктория, — складываю руки на груди. Ну, хоть не стокилограммовый амбал — уже спасибо. Девушка, аккуратно переставляя длинные загорелые ноги, подходит ближе ко мне. Она абсолютно уверенна в том, что кроме нас здесь никого нет. Ха! И почему я не удивлена? — Ох, нам давно бы пора перейти на «ты», — беспардонно оценивает меня взглядом. — После всего, что ты сделала… Бьет в самое сердце. Эта моделька в курсе многого. И это плохо. Чувствую гнев внутри. Оля, только не поддавайся на провокации. — Ближе к делу, девушка, — намеренное высокомерие — мой конек. — Меня мой мужчина ждет. Вижу, как вытягивается ее лицо. Извините, не доросла еще играть со мной в мою же игру. Трясу светлыми волосами, собранными в хвост. Это немного успокаивает. Это и кусочек Егора в образе его пиджака на мне. — Твой мужчина в Питере, дорогая… — Я тебе не «дорогая», — обрываю больше из-за того, что мысль о Соколовском неприятна сама по себе. — А все остальное — не твое дело. — Ошибаешься, куколка, — оскаляет свои идеальные белые зубы. Бесит! — Ты останешься с мужем, если желаешь своему мужчине добра. Он, вашу мать, мне не муж!!! Уступаю ей на долю секунды. Только доли секунды не контролирую себя, и эта стерва тут же это схватывает. Неужто, она не так глупа, как кажется? Замолкаю. С-с-сука, вы бы знали, как трясутся мои поджилки. Все мое нутро сейчас говорит о том, что скоро прибудет очередной в моей жизни пи*дец. — Что ты хочешь? В целом, у меня даже получилось включить холодность… — Чтобы ты не разочаровывала общественность… — ее показной сарказм в момент меняется на грубость, — и вышла замуж. — А кофе тебе в постель не принести, девочка? Охереваю от ее наглости. То есть Короткова выследила нас, какими-то тупыми угрозами выманила меня в уборную и ставит более идиотские условия? Она думает, я жизни, что ли, не видела? Что это за чушь? — Ты выполнишь все это или… — Или у тебя закатится губа? Делаю шаг назад. Упираюсь глазами в свой образ в зеркале и понимаю, что не очень-то подаю вид обеспокоенности. Пока что… — Или Крид потеряет свое имя, свои песни и кучу денег, — Виктория настолько самодовольна в данный момент, что мне хочется ее ударить. В который раз за последние десять минут я задаю этот вопрос… Что она несет? О боже, да она ведь блефует! Просто выяснила откуда-то ситуацию Егора и пытается манипулировать. — Ты, что ли, у него отберешь? — пафосно поправляю на себе пиджак парня, самодовольно замечая, как собеседница меняется в лице. Выкуси, сучка! — Я отберу. А вот это неожиданно. Впиваюсь в нее своими карими глазами. Уверенная, красивая, неглупая даже, как выясняется… Черное облегающее платье идеально сидит на точеной фигуре. Вот вроде — все при ней. Только была бы возможность, я бы с радостью отправила ее в космос. Без возврата. — И как же ты это сделаешь, интересно? Максимально спокойно обхожу ее и слегка присаживаюсь на раковину — ох уж эти шпильки! Брюнетка четко поворачивает за мной. Тонкими, наманикюринными пальчики достает смартфон, делает несколько движений и ставит приемник на громкую связь. — Да, — грубый, громкий, ужасно знакомый голос… Нервно сглатываю. Мои глаза выкатываются из орбит… Быть этого не может! — Пашу, здравствуй, есть минутка? Я просто… теряю… все… — Да, Вик, слушаю. — Скажи, пожалуйста, — стреляет в меня своими мерзкими, коровьими глазами, — наша договоренность насчет Крида в силе? Только эта мимолетная пауза заставляет меня верить, что в Курьянове еще осталась человечность. — Мы разговаривали с твоим отцом утром, да, — голос на секунду обрывается. Также обрывается ниточка надежды. — Если ничего не изменится, завтра торговый знак «Егор Крид» останется за лейблом, а одноименный проект перестанет существовать… Не слышу ничего, из чего состоит дальнейший разговор моего бывшего начальника и этой выскочки. Просто вакуум в голове и вокруг. Короткова что, не шутит? — В твоих руках — изменится что-то или нет. Поднимаю на нее взгляд. Девушка пятится назад. Кажется, не зря Терновой так часто шутит про убийства, которые я могу совершить, просто на человека посмотрев. — Думай, — Короткова разворачивается на каблуках и уже эпично собирается уйти в закат, только… — Тебе-то это все зачем? — бросаю ей в спину даже с некой беспомощностью в тоне. — Месть, дорогая, — кривлюсь, наблюдая, как она оборачивается. — Уж ты-то знаешь… Скалится и исчезает в дверях. Хочу скатиться вниз по стене. Хотя нет! Никакой лирики! Я просто, мать вашу, не понимаю, что происходит в этом гребанном мире! Резко становлюсь лицом в зеркало и пялюсь в отражение.Холодный мрамор пространства немного меня остужает. На меня смотрит миловидная блондинка с убранными волосами, нежным макияжем и двумя бешеными, расширенными карими глазами. В них даже ни страх, ни ужас, ни агония, нет… В них — непонимание! И бешенство! И… Как такое возможно? Как люди могут идти на такие вещи ради мести? Я-то просто дура, которая собиралась загубить свою жизнь! Но отобрать у человека все, к чему он стремился годами — как минимум, подло! А BS?! Как они могут поступить так с лучшим артистом, с певцом, который сделал их баснословно богатыми?! Пашу… Егор… Они же были друзьями… И как я теперь посмотрю Криду в глаза? С ожесточением беру в руки снова вибрирующий телефон.«Заканчивай это и выходи замуж. Это его единственный шанс».
Сука, сука, сука-а-а-а-а-а! К чертям хочу разбить этот телефон, эти зеркала и собственную голову! Ну вот только со мной такое могло случиться! А все ведь только-только… — Оль… Вздрагиваю так, что пугаю молодого человека, появившегося за спиной. Надеюсь, он не застал эту швабру… — Что-то случилось? — его лучистый взгляд старательно изучает в отражении то, что осталось от меня после разговора с этой кукушкой. Бл*ть, ну вот кто придумал соединенные уборные?! Егор подходит ближе и аккуратно разворачивает меня за руку. — Ты что трубрку-то не берешь? — глазами указывает на айфон, который я все еще по инерции держу в руке. Если у Крида холодная кожа — он волнуется. Сжимаю его ледяные пальцы и снова виню себя. — Я даже успел подумать, что ты сбежала. Смеется. Очень хочу подловить его настроение. Никак. Натянуто улыбаюсь и выдыхаю через рот. Молчу. Внутри все трясется от понимания и от злости. Или непонимания. Или от злости, что так поступили с моим человеком… И от злости, что я пока не вижу никакого решения. Упираюсь ему в грудь и максимально затяжно втягиваю родной запах. — Малыш, ты чего? Егор так за меня беспокоится, а я снова что-то скрываю! Господи, да ну сколько же все это будет продолжаться?! Парень гладит меня по спине, но потом не выдерживает и отрывает от себя. — Что? — строгий, стойкий взгляд напротив. Хочу взывать от всего этого дерьма. — Ничего. — Ты знаешь, что мне не надо лгать, — хмурится. Брови нервно сходятся на переносице. Конечно, не надо! И без того достаточно. Но как сказать правду? И нужно ли? Пауза. Надо воспользоваться карт-бланшем… — Не могу смотреть в глаза твоим родителям, — отчасти, это не такая уж и неправда. — Успокойся, они даже не догадываются ни о чем. Самая тщетная попытка меня подбодрить. — Егор, я хочу это все закончить. Обрываю так резко, что сама не сразу понимаю контекст. Блондин смотрит на меня вылупившимися глазами. Прости меня, ради Бога, прости… — Я не о нас с тобой, дурачок, — искренне усмехаюсь. А вдруг это была оговорочка по Фрейду? — Господи, Кутузова, я… — разворачивается и проводит пальцами по волосам. Режешь меня без ножа Ты прям по-живому. Давай начнем всё, пожалуйста, по-другому.* Испугался. Это немного приятно, но… но не сейчас. — Хочу поговорить с ним, Егор. Сегодня. Какая же я сволочь. Я лгу любимому человеку, прямо сейчас, прямо в глаза. Нагло, искусно, правдоподобно. Играю святым. Поступаюсь святым. Но мне нужна пауза. Мне нужен воздух. Мне нужно все обдумать. *Мот и Ани Лорак «Сопрано»