Сангрия

Я пришёл в сознание от головной боли, пульсирующей в моём затылке. Самое отвратительное, что веки словно налились свинцовой тяжестью — настолько мне было сложно их поднять. В течение получаса мне пришлось просто лежать на спине, «наслаждаясь» красной пеленой проглядывающегося через веки света. Я потянулся одеревеневшей рукой к затылку и нащупал пальцами небольшую шишку со слипшимся комком волос, который образовался, скорее всего, от крови, потому что кожа явно не выдержала удара и лопнула. Сама шишка показалась мне не такой уж и страшной, по самочувствию же складывалось ощущение, что на затылке нет живого места. При должном отдыхе такое, конечно, могло бы пройти через несколько дней. Но я был не на отдыхе, будь оно всё неладным. Оторвав от койки вторую тяжёлую руку, я потянулся к оружию, но его, естественно, не оказалось. Мало того, на мне ещё и не было пиджака, в котором тоже были припрятаны секреты. Начав медленно подниматься, я упёр в койку сначала локти, а затем ладони и наконец-то сел, всё также не открывая глаз. Слегка замутило, но стало бы ещё хуже, если бы я поторопился. Я перевёл дыхание и медленно разлепил веки, вглядываясь в пространство перед собой. Я находился в белой комнате, больше похожей на палату клиники. Металлическая койка подо мной была с пружинами, потому что после того, как я сел, мой вес сразу продавил её, вызывая противные скрипы. Поролоновый матрас в полосатом чехле и без простыни казался относительно чистым, хоть что-то порадовало мою брезгливость. Как только взгляд прояснился, я решил оглядеться и увидел на противоположном конце этой небольшой комнаты сидящего на табурете Эда рядом с металлической дверью, которая смотрелась серым пятном на фоне белой крашеной стены. Эд сидел, облокотившись спиной о стену и положив ногу за ногу, с серьёзным выражением лица. Прошло буквально несколько секунд перед тем, как я окончательно сообразил кто передо мной. — Ах ты ублюдок! — с психом выкрикнул я, подрываясь с койки, с намерением вцепиться в него. Но не тут-то было — от столь быстрого манёвра у меня задвоилось и потемнело в глазах. На лице Эда промелькнула взволнованность, он было хотел подойти ко мне, но я остановил его жестом руки вверх, молча сев обратно на койку. Я со злостью посмотрел на него, еле сдерживаясь от нового выпада. Во мне снова бушевал гнев, к которому примешивалась ещё и досада. — Лучше не дёргайся, Ви. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сделать. У тебя всё на лице написано, — заметил он, внимательно смотря на меня. — Да что ты говоришь, — произнёс я сквозь стиснутые зубы. — Я вполне серьёзно рекомендую тебе не напрягаться, чтобы не грохнуться в обморок. Мне хоть и нравится лишний раз тебя обнять, даря тепло, но бесчувственный ты ужас какой тяжёлый. Мне пришлось одному тащить тебя сюда, — словно жалуясь, добавил Эд. — Да ты в крайней степени охерел, Эдди, — с вызовом, оскалившись, сказал я. — Я понимаю твоё негодование. Я бы тоже злился, если бы мне так приложили по голове. Ви, прости. Я ненарочно, — он растянул губы в извиняющейся улыбке. — Где я и сколько был без сознания? — требовательно спросил я, проигнорировав его никчёмные извинения. — Там же. Чуть меньше суток, сейчас уже вечер, — он посмотрел на наручные часы. — 21:38, если быть точным. — Ты нарушил правила организации, — произнёс я в надежде, что он ещё не знает о моём уходе. — А кто сказал, что я нарушил? — улыбка с его лица пропала, и он, чуть наклонившись, продолжил. — Я защищал клиента, предотвращая его убийство. Ты ведь убил того учёного, да? И наставил пистолет на Ким Джэ Мёна. Я лишь видел человека в чёрном со спины и должен был действовать. Откуда мне было знать, что передо мной стоит агент организации, да ещё и мой «ведомый». — А как ты объяснишь то, что произошло с Вики, и, вообще, что с ней сейчас? — с нажимом спросил я. — О чём ты говоришь? Здесь не было никакой Вики, — он выпрямился и скрестил руки на груди, самодовольно уставившись на меня. — Эд, только вот не заливай мне. Если со мной и прокатит, то уж точно не с ней. Организация не простит такого надругательства над агентом, — серьёзно сказал я, не отводя от него взгляда. — С ней, конечно, скверно получилось, но она сама виновата, — он махнул рукой и перевёл взгляд на лампочку в потолке. — Что тобой, чёрт возьми, движет, Эд?! Как до всего этого дерьма дошло? — с ноткой отчаяния в голосе произнёс я. — Да всё предельно просто, Ви. Она повела себя неосмотрительно. Так просто попалась. И вообще, она никогда мне не нравилась. Вечно пыталась прилипнуть к тебе. А тут такой случай подвернулся. Она могла помешать моим планам, а ты как дурак припёрся сюда. Так рано я не хотел тебя видеть. Испортил весь сюрприз, — проговорил Эд чуть разочарованно, переведя взгляд на меня, не опуская подбородка.  — Ты больной, Эдвард. Она нихрена тебе не сделала, ты обязан был доложить о её присутствии! — Хватит мне говорить, что я должен, а что нет! — Эд поднялся с места и шагнул мне навстречу, отчего я напрягся, ожидая его действий, но он лишь продолжил. — Эта Вики — ничто, понимаешь? Она вообще не стоит того, чтобы мы её обсуждали! Ты не представляешь чего мне стоило попасть сюда. Каких усилий и ухищрений, — нервно расхаживая, возмущенно произнёс он, указывая на меня пальцем. — Твою мать, Эд! Да что ты задумал-то?! Что творится в твоей башке?! — в который раз с непониманием воскликнул я. — Сделать всё возможное, чтобы тебе было хорошо! Разве это не очевидно? — приглушённо сказал он, озираясь на дверь. — Я не маленький и сам в состоянии решить всё! Что за игра в старшего брата, а, Эд? — насмешливо сказал я. — Уж кем-кем, а вот старшим братом я тебе быть не хочу, — Эд странно посмотрел на меня. Что-то в его поведении изменилось. Когда он стал таким циничным и в то же время помешанным? Моя непоколебимая уверенность в том, что всё поведение Эда со мной было дурачеством, начала рушиться. Неужели я был настолько слеп в своём безграничном доверии, что не заметил его истинную сущность? И всё же, столько лет, проведённых вместе, давали о себе знать. Я цеплялся за наше с ним прошлое, которое было так сложно и невыносимо перечеркнуть, отвергая очевидное. — Эд, ты на что это намекаешь? — спросил я, недовольно сдвинув брови, боясь услышать ответ. — Ты такой дурак, Ви, — печально произнёс он, останавливаясь в середине комнаты и встряхнув головой. — Абсолютно всё, что я делаю, я делаю лишь ради твоего блага. А с этим Мин Хоа ты совсем потерял голову и стал таким неосторожным. Ты сам поменялся — принял его историю близко к сердцу. Тебе импонировало то, как он смотрит на тебя, как он видит тебя. Тебе по-настоящему захотелось помочь ему. Разрушить лабораторию, наказать убийц матери. Ты проникся этим всей душой. И это меня бесит, — последнее слово он сказал, сверкнув на меня разъярённым взглядом, затем отвёл голову и продолжил уже более спокойно. — Я думал, что мы всегда будем работать вместе, меня устраивало то, как всё происходило. Но в свете последних событий мне пришлось вернуться к старой работе агента, заключить с этим трусливым кретином контракт. Изворачиваться, хитрить, подкупать, вынюхивать в конце концов. У меня не было выбора, я ломал голову над тем, как быть ещё ближе к тебе, как стать для тебя всем. Мы ведь столько лет друг друга знаем, я даже в какой-то момент сдался, но понимал, что ни одна женщина не вызывает во мне таких же чувств. Но я допустил ошибку, кормя себя надеждами. Будь я миниатюрным блондином, как бы всё сложилось? — прервав свою тираду, неожиданно и с улыбкой спросил он, посмотрев на меня, но вместе с тем в его глазах стояло глубокое отчаяние. Что же я наделал? До чего же я довёл его? Весёлый, импульсивный и саркастичный Эдвард Игл превратился в человека, который разрывается на части от горечи. Я буквально чувствовал его боль в каждом жесте и слове, как бы он ни старался прикрыть её. Она вырывалась наружу, ударяясь бушующими волнами океана о скалы, где этими самыми скалами и был я. Надо прекращать это, иначе от этих разговоров станет только хуже, этот диалог становится бессмысленным. Я мог простить его за всё, я понимал это. Мне было достаточно любого оправдания, даже того, что он не сообщил о Вики, нарушая правила, чего мы никогда не делали. Я был слаб перед ним. И я не разделял его чувств, Эд это понимал. Я видел его дорогим мне человеком, но не человеком, с которым я хочу быть и которого хочу любить. Поэтому я решил выбрать путь, далекий от сочувствия.