Сангрия

Я решил отключить сознание, заглушая ту жалость к Эду, которая сквозила во мне, словно ветер, гуляющий в кронах деревьев перед грозой. И воцарилось затишье. То затишье, которое бывает только перед надвигающейся безжалостной стихией. Я понимал, что так будет лучше и для него самого. Навряд ли бы ему понравилось то, что я испытываю к нему жалость. Чёрт. Даже сейчас я подумал о нём и его чувствах. Отогнав столь навязчивые мысли, я сосредоточился, смотря на Эда, который не отрывал от меня взгляда, пытаясь понять меня. Он чуть сдвинул брови, сощурив глаза, и по его выражению лица стало ясно, что я добился результата — он не смог прочитать моё настроение и намерения. Он чуть повёл плечами, явно пытаясь расслабиться, но у него это не получилось. И тут он допустил ошибку — не дождавшись моего ответа и думая, что я слишком слаб, он повернулся ко мне спиной, направляясь к двери. Эд успел сделать лишь несколько шагов перед тем, как я, резко вскочив с койки, в мгновение ока оказался сзади него. С глухим ударом я рывком прижал его к стене, заломив одну его руку ему за спину, а второй придавил ему лицо так, что мой локоть упёрся ему в щёку. Несмотря на то, что меня затошнило, да так, что пришлось прикусить до крови внутреннюю часть губы, моя хватка ненамного ослабла. Я чуть наклонил лицо, вглядываясь в его профиль: по его широко распахнутому и устрёмленному перед собой взгляду было заметно, как он застигнут врасплох. Я увеличил давление локтём и приподнял заломленную руку, причиняя ему боль, от которой он зажмурил глаза и судорожно выдохнул через рот, прыснув слюной на стену. — Что-то ты утомил меня своим нытьём, Эдди. Развёл сопли, точно баба, — угрожающе прошептал я ему на ухо. — Сейчас ты, мой милый, выпустишь меня, отведёшь к моему оружию, и мы вместе проведаем Джэ Мёна. Понял, сука? — я ещё сильнее надавил на него. Он замычал, явно не в состоянии членораздельно что-либо сказать, поэтому я ослабил нажим на его лицо, но ещё сильнее заломил руку. Ещё немного — и я сломаю её, зато таким действием я заранее пресёк все его попытки вырваться.  — А если не понял? — колко спросил он. Я убрал руку с шеи Эда, схватил его за волосы на затылке и дёрнул его голову, стукнув ею об стену, а для верности — повторил манёвр. После чего я также резко вернул свою руку в исходное положение, снова придавив его шею. На этот раз слюна брызнула с примесью крови из его разодранной зубами щеки. — Я неясно выразился? — грозно повторил я. — Ясно-ясно. Что ж ты такой нетерпеливый? Уже бы дождался, — тяжело выдохнул Эд. Я слегка отстранился, перехватил его за правую руку, заломив её и переместив центр тяжести — от такого болевого приёма ему пришлось наклониться вперёд. Затем я схватил его одной рукой за кисть, а второй за пальцы. Послышался хруст вывернутых среднего и безымянного пальцев. Отпустив его, я отступил на шаг назад. — У-у-у… Больно же! Что же ты, твою мать, творишь, Ви?! — болезненно воскликнул Эд, выравниваясь и разворачиваясь ко мне. Я принял боевую стойку, моя головная боль отступила на второй план, пропуская вперёд прилив адреналина. — Ты серьёзно думаешь, что я драться с тобой буду?! — он ошарашенно уставился на меня. — С вывернутыми пальцами?! Да ещё и с тобой?! Я тебе и так проигрывал всегда. Ладно, сейчас пойдём, дай мне две минуты, — смиренно сказал он, добавив. — Только убери этот убийственный взгляд. Там будет охрана, они заподозрят неладное. Эд взял сначала один травмированный палец и вытянул его, отчего сустав пальца встал на место с характерным щелчком. — Как же больно, мать твою! Сучара! — сквозь стиснутые зубы глухо заревел Эд и сделал то же самое со вторым пальцем, продолжая ругаться от боли. — Сраный садист! Ублюдок! Паскуда! Ух! Если бы это был не ты, Ви, я бы даже не знаю, что сделал! Сволочь! Выговорившись, Эд, морщась и закусив губу, достал платок, плотно замотал пальцы и, стянув с себя пиджак, накинул его на дрожащую руку, прикрывая её. Подойдя к двери, он оглянулся на меня, поправляя свободной рукой волосы и галстук на шее, после чего натянул ехидную улыбочку и, кивнув мне в сторону двери, распахнул её. Перед тем как он вышел, я несильно пнул его пониже спины. — Это тебе скорости немного прибавит, — холодно проговорил я. — Ну ты и скотина, — прошипел он, потирая ушибленное место. Мы вышли в ярко освещённый коридор и направились направо, я шёл чуть поодаль, осматриваясь вокруг. Коридор был такой же белый, как и всё в этом отвратительном здании. Метров через пять начинался поворот, и Эд обернулся, давая мне знак, чтобы я вёл себя спокойно. Повернув, мы подошли к контрольно-пропускному пункту с металлической решёткой от пола до потолка, за которой на стуле сидел пузатый охранник в тёмно-серой форме, читающий газету. На его поясе висели дубинка и массивная связка ключей. Он поднял голову в нашу сторону и, заметив меня за спиной Эда, недоумённо посмотрел него. — Господин Ким Джэ Мён желает видеть нашего гостя, — с любезной улыбкой произнёс Эд. Он подозрительно оглядел нас, затем встал, равнодушно приподнимая плечи, и потянулся к ключам. Отцепив их и найдя нужный ключ, он вставил его в замок со звонким лязганьем, затем повернул его, открывая дверь перед нами. Эд спокойно пошёл мимо него, а передо мной же, сделав останавливающий жест рукой, он вытащил дубинку, приказав мне встать к стене. Я молча встал, давая себя ощупать на наличие опасных предметов. Удостоверившись, что у меня ничего нет, он отодвинулся и вернулся к двери, закрывая её. Мы двинулись дальше, проходя мимо множества дверей со стеклянными окошками, за которыми виднелись кабинеты с мониторами и различным лабораторным оборудованием. В такое время практически не было людей, лишь единицы усиленно что-то печатали или отдыхали в кресле. Образцовые трудолюбивые сотрудники.