Сангрия

Я поднялся на ноги, удостоверившись, что Джэ Мён мёртв, и удовлетворённо оглядел его. Искажённое лицо, по которому кое-где ещё протекало несколько капелек, проложив свой последний путь, выглядело уже не таким надменным. В пустых глазах с лопнувшими капиллярами, устремлённых в потолок, не было всей той спеси и алчности. Да, так ему гораздо лучше. Даже перед лицом смерти он думал лишь о себе, то, что он назвал свою жену бесценной — полнейшая чушь, его заботило лишь его будущее положение, лишь он сам. Жена его ничуть не лучше — такая же корыстная, злобная и безумная женщина, без тени чего-либо человечного, давно прогнившая вместе с Джэ Мёном. Может, я и подонок, но они ещё хуже. А чем плохо, когда подонок убивает таких же подонков? Ведь кто-то же должен убирать всю грязь? Для этого и существуют такие, как я. И теперь, когда не нужно было думать о том, как достать Джэ Мёна, когда я выполнил практически всё задуманное, меня охватила пустота, а удовлетворение же куда-то испарилось. Единственное, что я сейчас чувствую — это безумную усталость. Как же я всё-таки устал, да и голова чертовски разболелась. А ещё я хотел домой. Домой, к Мин Хоа, ведь он обещал меня дождаться. Конечно, хорошо предаваться таким мыслям, но сколько у меня осталось времени: пять-три-две минуты, перед тем как Эд совершит задуманное? Я быстро подошёл к халату и вытер об него руки, которые были слегка липкими от смеси слюны Джэ Мёна и того, что сегодня я назвал сангрией — мерзость какая, но всё потом, сейчас нужно бежать. Я не представлял, где находится чёрный выход, поэтому решил действовать самым верным способом — пойти в холл к главным дверям и выйти на улицу, обойдя вокруг дом. Пока я быстро спускался по ступенькам, протопав по холлу, охранник всё также спал на своём месте, явно не собираясь просыпаться и не обратив на меня внимания. Ну что ж, для него и хуже — нечего отлынивать от своих обязанностей. Выбежав на улицу, я сразу же почувствовал свежий ночной воздух, от которого стало даже немного легче после удушающей атмосферы дома, только боль, пульсирующая в затылке отдавалась в каждом шаге, и в ушах словно кошки мурчали, а так жить можно. Оббегая вокруг дома, я несколько удивился, так как внутри он казался мне намного больше, но, возможно, моё состояние и спешка сбивали меня с толку. Наконец, повернув за очередной угол, я наткнулся на мою машину, возле которой стоял Эд, нервно притопывая ногой. Знал бы, то повернул сразу направо, так бы очутился здесь быстрее. Заметив меня, он недовольно воскликнул: — Ты, мать его, практически вовремя! Осталось три минуты! Какого хрена так долго, Ви? — Надо было так. И не ори, голова раскалывается, — проговорил чуть раздражённо я и, открыв водительскую дверь, заглянул внутрь. На заднем сидении, укутанная с головой клетчатым шерстяным пледом, полусидела-полулежала Вики с мертвенно бледным лицом, и запах стоял на редкость отвратительный — больничный. — А где учёный? — недовольно спросил я. — Так вот он, — сказал Эд, чуть отступив вправо. За его спиной стоял тот самый человек, что ещё недавно так осмотрительно оставил ключ, тем самым купив себе билет на спасение. На этот раз он выглядел растерянным и испуганным, но пытался гордо держаться, чуть вскинув подбородок, который слегка подрагивал, выдавая его волнение. — Так, очкарик, полезай в машину, и ты, Эд, поторопись, — сказал я, уже собираясь садиться в машину. — Я никуда не поеду, — упрямо заявил человек в халате срывающимся голосом. — Поедешь, если хочешь жить, — грубо приказал ему я. — Эд, что ты встал?! Быстрее давай садись! — уже теряя терпение, воскликнул я. — Я отдельно поеду, давайте без меня, — спокойно ответил Эд. — Да что ты хрень несёшь?! Живо в тачку, я сказал! — уже буквально кричал я в бешенстве. Эд лишь посмотрел на меня, покачав головой и слегка пихнув рукой учёного к машине, предварительно вынув у него из переднего кармана халата ручку и ножницы, тот лишь послушно побрёл к машине и сел на переднее пассажирское сидение. Эд посмотрел на свою руку, сжимавшую ножницы и произнёс: — Эдвард, у которого в руках ножницы. Нет, это уже перебор. Затем он швырнул их в траву возле подъездной дорожки, на которой мы стояли и, повернувшись ко мне спиной, подняв руку, крикнул, бодро зашагав: — Бывай, Ви! В этот момент, когда Эд, не оборачиваясь, удалялся по дорожке, раздался громкий хлопок, и землю подо мной трухануло так, что меня слегка пошатнуло, сам же Эд, казалось, даже ухом не повёл, а через несколько секунд скрылся за поворотом. Одновременно с толчком и мощным взрывом, который шёл из подвала, из окон дома со звонким треском повылетали окна от ударной волны. Послышался звук рушившегося здания и где-то, с противоположной стороны, вспыхнуло огненное зарево. Столь шумное и яркое представление тут же привлечёт внимание, поэтому, не теряя времени, я запрыгнул в машину и, тронувшись с пробуксовкой, рванул к выезду. Удаляясь от дома, я чувствовал раздражение и гнев. Только Эд мог, отколов дурацкую шутку, уйти в стиле голливудских блокбастеров. Точно надеру зад этому засранцу и одним пинком не ограничусь.