Догонялки

— И почему я вообще должен это делать? — А чтобы скучно не было. Ацуши уже битые полчаса пытался сдерживать себя и не убить этого подонка раньше времени. Если ты чего-то хочешь добиться от Акутагавы, то лучше будь паинькой и не беси его больше положенного, а лучше вообще умри сам где-нибудь в подворотне и убери за собой. — А тебе это зачем? Накаджима тихо чертыхнулся. Весь этот разговор ему уже порядком надоел, в основном, из-за того, что Рюноскэ только и пытался выяснить, чего Ацуши вообще в этом деле забыл, мол, ты лежишь все время мордой вниз на кровати и не паришься, а тут замотался, заносился, прям светиться начал. — Давай так. Для тебя я придумал версию, что мне стало слииишком скучно и я решил себя развеселить. Такой ответ тебя устроит? Акутагава молчал. Бету данное молчание бесило даже больше пафосного взгляда. Аристократия, мля, чтоб ей конем ебалось все. — А для других какая у тебя отговорка? — тихо спросил черноволосый. Ацуши удивленно на него глянул. Неужели, интерес проснулся? С чего вдруг? — А то, что для других — то не для тебя, — был простой ответ. И реакция на данные слова очень понравилась Накаджиме, потому что довести непробиваемого Акутагаву — цель его жизни начиная с начальных классов школы. — Хорошо, — вдруг резко бросил парень. Ацуши аж подпрыгнул. — Я помогу тебе с этим делом, но! — Накаджима нервно сглотнул. — Ты сходишь со мной на свидание. — Чего, блять? Дазай был настолько погружен в свои мысли, что про жарившуюся на плите яичницу вспомнил только тогда, когда черный дым и запах гари доползли до гостиной. Омега в панике полетел спасать обед, но, оказалось, спасать было уже нечего. Осаму молча выкинул «угольки» в урну и без сил сел на стул. Прошло уже две недели с тех пор, как у него забрали Ёри. Ацуши сначала просто ходил в соц. органы разбираться, потом стал решать дела бумажные, потом вообще настолько зарылся носом в это дело, что даже пошел к старому другу за помощью, так как не имел всех возможных способов и ниточек. С Осаму он делился, но не всем. Дазай подозревал, что это было для того, чтобы не беспокоить его еще сильнее. Три дня он пролежал с очень высокой температурой, не замечая вокруг ничего, кроме стакана воды, который иногда возникал у него перед носом и чьих-то теплых рук на его голове. Органы опеки приходили еще раз, чтобы «точно убедиться в непригодности вашего жилья», но были просто выкинуты пинками из квартиры злым пожилым омегой. Сначала Дазай готов был возмущаться, мол, такими темпами ему сына никогда не вернут, но потом понял, что органы опеки и так не собираются возвращать ему ребенка, так что в итоге поблагодарил омегу вкусным ужином и добрым словом. Ацуши все предельно ясно разъяснил омеге, когда пришел со своим другом из университета, как понял Дазай (но по их поведению сразу догадался, что знакомы они ой как давно, может с пеленок даже). Парня звали Акутагава Рюноскэ, а Осаму мысленно дал ему кличку «угрюмый», потому что такое серьезное, злое и очень «сложное» выражение лица он видел последний раз у вахтерши в его университете, только она была зла на весь мир и на ближайшие вселенные, а вот что у Акутагавы произошло — Осаму предпочел не выяснять. Оба парня вместе объяснили омеге всеобщее положение дел. По итогу данного разговора Ацуши пришлось нестись на кухню за успокоительным, потому что у Дазая началась дикая истерика. Альфа и бета пытались успокоить зарёванного мужчину минут так десять, а то и двадцать, пока Ацуши просто не сдался и не позвонил соседу. Тот примчался, успокоил омегу и уложил спать, потом потребовал от Накаджимы — «выкладывай». Уже более недели двое молодых «юристов» работали над данным несправедливым делом, пытаясь любыми способами вернуть сына его законному отцу. Рюноскэ дергал за все возможные ниточки, Ацуши тоже не сидел сложа руки и по итогу своей яркой деятельности оба смогли добиться «аудиенции у короля», а точнее — пробили себе время «на поговорить» с одним из самых влиятельных людей их города, да что уж мелочиться — страны. Ацуши в который раз поправил и без того ровно лежащий галстук, нервно дернул прядь волос и еще раз прошелся по комнате. Акутагава сидел в кресле и с хитрой улыбкой наблюдал за попытками беты себя успокоить. Сам-то он не ощущал никакого волнения, потому что уже прекрасно знал весь исход данной «игры». Двери в комнату неожиданно распахнулись и перед ними возник очень красивый и сильный (Ацуши чуть не сбило распространившимися аурой и феромонами) альфа. Волнистые рыжие волосы свободно лежали на плечах, черные брюки и белая рубашка отлично подчеркивали все достоинства красивого сильного тела. Ацуши подметил, что альфа не «при параде» — пиджак лежит на сгибе локтя, галстук «куда-то пропал», а пару верхних пуговиц рубашки не застегнуты. И чем больше бета присматривался к мужчине, тем сильнее стал замечать всю общую потрёпанности его вида. Альфа выглядел каким-то….усталым. — Ну, и, что ты сюда приперся? — зло спросил рыжий альфа, глядя прямо на сидящего в кресле Акутагаву. Ацуши он, кажется, даже не заметил. Рюноскэ улыбнулся, закинул ногу на ногу и холодно глянул на мужчину: — И тебе привет….братик.