What a tragic life, Spidy

— Доброе утро, милый! Завтрак уже ждёт тебя на столе. — Мэй нежно поцеловала племянника в кудрявую макушку. Питер с трудом поднялся с кровати. Голова жутко болела, будто он знатно приложился ею к стене или к полу, или к любой другой твердой поверхности, и несколько раз. Поспав от силы три часа, прилива утренней энергии особо не ощущаешь, а в случае Паркера и вовсе ничего такого не приливает, даже наоборот — отливает. Кое-как встав с кровати, подросток добрую минуту разминал мышцы, что затекли из-за долгого пребывания в неудобной позе. Мэй бегала между комнатами, собираясь на работу, и выглядела довольно бодро, хотя и вовсе не спала. Для Питера всегда оставалось загадкой, откуда тётя берет силы не только на ежедневные подъёмы с кровати, но и на возможность быть столь подвижной и позитивной, заряжая энергией всех вокруг. Кроме Питера. На него сейчас не действовало от слова ничего. Ночной разговор не помог, а казалось лишь ухудшил весь тот бедлам, что творится у него в голове. Он не мог вспомнить чем всё закончилось — последние минуты будто в тумане, но тётя, судя по утреннему настрою, возвращаться к этому не собирается. Пока. — Доброе утро, Мэй. — выдавил из себя Паркер и упал за стол на кухне, ухватившись за тарелку с завтраком. Медленно пережевывая хлопья, Питер наблюдал за тётей, что бегала по квартире в поисках чего-то. — Пит, ты не мог бы позвонить на мой телефон?! Нигде не могу его отыскать. — из спальни донеслась приглушенная просьба. Через мгновение раздался оригинальный рингтон и, радуясь своей находке, Мэй с улыбкой поблагодарила племянника, что уже направлялся в душ. — Я побежала на работу, Пит. Сегодня в ночную смену, так что не пугайся, если по твоему приходу, меня не будет дома. — Мэй остановила подростка по дороге в ванную и продолжила. — Надеюсь ты не забыл, что у тебя разговор с директором? — Питер кивнул в согласии и немножко поник, в нежелании думать о том, что его ожидает. — Сегодня лучше не опаздывай! Ну всё, я побежала! Береги себя! Мэй вылетела из дому, оставив Питера один на один со своими демонами. День сегодня будет просто замечательный. Школа. Как он любит это место. До боли в почках, что получал в подарок после уроков, до рвотных позывов, когда голова его оказывалась в миллиметре от дерьмового пола в туалете и до звёзд в глазах при каждой встрече затылка с железным шкафчиком. Дивное место, с собственной негласной иерархией и строгим режимом. Питер зашел через главную дверь, натянув капюшон толстовки, как можно ниже, в попытке скрыться от посторонних взглядов. Сейчас он, как никогда, ощущал дикое одиночество и желание сбежать из этого места куда подальше. Раньше у него был Нэд, который всегда мог подставить своё дружеское плечо или вовремя сказать какую-то бредовую фразочку, разрядив обстановку. Ему не хватало его. Ему не хватало ЭмДжей, которая одним своим надменным взглядом, внушала всем вокруг страх да так, что к ним троим никто даже не пытался сунуться. Мысли о Мишель вновь захватили его разум. Он успел позабыть и о колких взглядах, провожавших его от самого входа через адовы ворота, и о встрече с директором. Были только он и она, что стояли друг напротив друга, смотря в глаза, обмениваясь болью, что теперь делили на двоих. Или нет. Боль была одна, но не та, не с тем… Всё больше погружаясь в собственные мысли, Питер проседал под грузом воспоминаний, застыв посреди коридора, и уставился вперед невидящим взглядом. Он не ощущал ни толчков, ни упреков, ни раздраженных взглядов, надменно брошенных в попытке повторить, как это делала она. — Мистер Паркер, прием! Я к Вам обращаюсь. — директор замахал рукой перед лицом ученика, чтобы хоть как-то обратить его внимание. — Я ждал Вас в своём кабинете, но Вы застыли перед ним, даже не приняв попытки постучать и зайти! Питер сморгнул образы, что подкидывали призраки прошлого, и сосредоточился на лице директора, которое выражало смесь раздражения с непониманием. — Простите, мистер Уолтер. Я как раз направлялся к Вам, но на момент задумался. — сообразил на ходу Питер и сделал самое невинное выражение лица, которое у него было припасено в арсенале. — Рад знать, что Вы ещё способны мыслить, Паркер. Прошу в мой кабинет, нас ожидает увлекательная беседа. — мужчина показал рукой в сторону кабинета и пропустил подростка вперёд. — Заходите, не стесняйтесь. Прошу, садитесь. Паркер неловко уместился на стуле прямо напротив кресла директора. — Мистер Паркер, Вам прекрасно известно, что Мидтаунская школа славится светлыми умами наших учеников, имеет определенную репутацию, — с далека начал директор, сосредоточив свой взгляд в районе бровей подростка. — и, как Вы могли понять, обучаясь в данном заведении не один год: хулиганы у нас не в почете. Вы же знаете к чему может привести неподобающее поведение в стенах нашего учебного заведения… Мистер Уолтер продолжал старательно выдавливать из себя слово за словом и выглядел максимально сурово, поучительно приподнимая одну бровь. Его выдало лишь то, что он так не раз и не посмотрел собеседнику прямо в глаза. Как просто потерять к себе уважение и внимание Питера. Он и так не собирался особо вслушаться в слова директора, лишь согласно кивая на все высказывания и обвинения, а после такого и вовсе отключился от реальности. В мыслях он вновь был слишком далеко от этого захолустного места, пропитанного болью и страданиями таких, как Питер. И скукой. Как же неумолимо скучно было день за днём делать вид, что учишь, и так давно известные вещи. По физике они всё ещё мусолили Третий закон Ньютона, когда Паркер уже успел слетать на другую планету и проверить гравитационные аномалии на практике. Про химию он даже думать не хотел, ну, а про математику с её элементарной тригонометрией и подавно. Скука. — Что простите? — мистер Уолтер в непонимании взглянул на ученика. «Черт, я сказал это вслух? Черт!» — пронеслось в мыслях у Паркера. — Ничего, ничего… Я просто хотел сказать, что школьная программа для меня, не так уж и сложна. — вновь состроив невинное личико, Питер продолжил. — Мне было бы куда интереснее взять курс посложнее, я давно знаю всё то, что сейчас мы проходим на занятиях. — И откуда же Вам может это быть известно, если Вы не посещаете данные занятия? Как Вы объясните сплошные двойки по каждой дисциплине? — директор вопросительно посмотрел на подростка, но тут же смягчился. — Паркер, до щелчка Вы были одним из самых светлых умов Мидтауна, активно участвовали в школьной жизни, выходили на стипендию… Вас ожидало великое будущее, молодой человек, но какую картину мы видим сейчас? Разве это то, к чему Вы так долго стремились и для чего так упорно работали? В растерянности Питер отвел свой взгляд к окну. Словам директора удавалось попасть в саму суть, хотя паучок думал, что этому человеку, уж точно не удастся достучаться до него. Он не знал, что ответить, как подобрать слова. Он не знал, как ответить самому себе. — Я не знаю… Не знаю, мистер Уолтер. — честно ответил Пит и уставился вниз, потупив взгляд на своих грязных кедах. Он не помнит, как вновь оказался в школьном коридоре, только теперь тот пустовал. Сдвинувшись с места, Питер направился к кабинету математики, решив, что звонок давно прозвучал. Тишина навязчиво давила на ушные перепонки. В ожидании очередного нагоняя от преподавателя, Паркер, как можно быстрее открыл дверь и заскочил в кабинет. Пусто. Вновь никого. В недоразумении Питер уставился на свободные парты и доску в белых разводах. Подросток заглянул в соседний кабинет, потом в следующий, рвано открывая каждую дверь, до самого конца коридора. Его шаги эхом отбивались от стен, пульс участился, за окнами виднелась лишь чернота, вместо привычных улиц Квинса. Страх медленно пробирался к нему, отравляя сознание. Он понял, что совершенно один в этом здании. Отбросив попытки кого-либо найти, паучок остановился и попытался сосредоточиться на собственном дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Взяв себя в руки, он вынырнул из тьмы. Напротив, всего в паре шагов от него, из ниоткуда появилась Мишель. Но не та обновленная похолодевшая версия с короткой стрижкой и потерянным взглядом, что встретилась ему вчера, а его ЭмДжей, с искрами в глазах и саркастической усмешкой, что юрко отдалялась от него, уходя спиной назад. Питер завороженно последовал за ней, как только Мишель сменила надменность на теплую улыбку, которая всегда предназначалась лишь ему. Девушка уходила всё дальше, паучок пытался дотянуться, но не мог сделать и шагу: лишь наблюдал за тем, как её заглатывала темнота. — ЭмДжей, нет! Остановись! — в пустоту кричал Питер, но темнота пожирала его мольбы. Мишель ныряла во тьму, но всё так же солнечно улыбалась, лишь для него одного. Неожиданно всё застыло и в ушах Питера прозвучал тихий голос: «Зачем, Питер?» — всхлипнув, прошептала девушка, и теплая улыбка сошла с её лица, оставив лишь боль утраты в её взгляде. Крик. Пустота. Одиночество. Всё поглотила тьма.