Anything

Прошло несколько дней, но мы с Джорджем так и не виделись с тех пор. Все эти дни я провела свернувшись калачиком на диване, заканчивая читать «Карьеру в министерстве» и составляя длинный список причин «за» и «против» работать там, пытаясь отвлечься от мыслей о парне. Мне ужасно хотелось проверить, как он, но я боялась, что он все еще сердится на меня, поэтому держалась и не покидала квартиру. Я слышала шаги через нашу общую стену: Уизли постоянно ходил взад и вперед, а это значило, что он хотя бы жив и здоров — уже хороший знак. Несмотря на боль, которая накрывала меня каждый раз, когда я вспоминала Джорджа, стоящего в дверях и отказывающегося даже смотреть на меня, когда он просил меня уйти, утешения от осознания того, что он в безопасности, было достаточно, чтобы я могла спокойно жить, и на третий день нашего молчания, я задремала на диване среди бела дня. Я спала так крепко, что не слышала шагов, доносившихся из соседней квартиры, или того, как эти же шаги приблизились к моей двери. А еще не заметила мягкого стука… Поэтому, когда я почувствовала, как что-то шевельнулось у меня на груди, приоткрыла один глаз и увидела, что надо мной кто-то нависает, я подпрыгнула и закричала, отползая назад, пока не ударилась об угол дивана, что меня абсолютно дезориентировало. — Это я! Это я! — закричал Джордж, перекрывая мои крики, отступая на шаг и поднимая руки вверх, как доказательство того, что он не хотел причинить мне боль. В одной руке он держал мою книгу. — Джордж! — я прижала руку к груди, пытаясь успокоить бьющееся сердце. — Это всего лишь я, — снова заверил он меня. — Что ты здесь делаешь? — я пыталась не злиться, но у меня только что чуть не случился сердечный приступ. — Я не хотел тебя пугать, — оправдывался парень, смущенно улыбаясь. — Я постучал, но ты не ответила. Пришел убедиться, что с тобой все в порядке, и увидел, что ты спишь. Надо было просто вернуться к себе, я так и планировал, но… — он замолчал, медленно покачивая книгу, будто взвешивая, — не представляю, как ты можешь спать с этой массивной штукой на груди. Это же опасно… Дыхание и все такое… Он отвернулся, чтобы положить книгу на кофейный столик позади себя, и когда опять повернулся ко мне, я поняла, что что-то в нем изменилось. На нем была синяя рубашка, две верхние пуговицы которой были расстегнуты, рукава небрежно закатаны до локтей, но рубашка выглядела отглаженной и была аккуратно заправлена в брюки. Он посмотрел на меня сверху вниз, все еще улыбаясь осторожной, полной раскаяния улыбкой. И эта улыбка была не единственной вещью, которая выглядела мягче, чем обычно — было что-то еще с его лицом. Его подбородок и щеки были такие гладкие… — Ты побрился, — сказала я вслух от удивления. — Что? — Джордж выглядел немного застигнутым врасплох моим случайным наблюдением. — А… Это… Ну… — он протянул руку, потирая гладко выбритый подбородок. — Я становился похож на первобытного человека. — Я особо не разглядывала тебя, — сказала я небрежно, потому что не хотела признавать, что много внимания уделяла его лицу. И я не хотела, чтобы он подумал, будто мне не нравилась его щетина, потому что это было не так. И все же было что-то мягкое и мальчишечье в нем теперь, казалось, что он был таким, каким я его помнила в те недели, месяцы и годы, до того, как все, что случилось, превратило его в эту оболочку того, кем парень был раньше… Это успокаивало. — Можно? — спросил он, указывая на пустое место на другом конце дивана. — Да, — ответила я, слегка покачав головой, пытаясь стряхнуть с себя все еще сонные мысли. — Садись, конечно. С благодарной улыбкой Джордж опустился на диван, повернувшись ко мне лицом, а затем глубоко вздохнул и выдохнул. — Я хочу извиниться, — начал он, а затем коротко, смущенно рассмеялся и добавил: — Мерлин, я надеюсь, что это не войдет в привычку… — Что это? — спросила я, не совсем понимая. - Это, — ответил Джордж, поведя ладонью между нами. — Я говорю или делаю что-то глупое, а потом прихожу, чтобы попросить прощения.  — Значит, ты пришел просить прощения? — хотя лицо мое оставалось холодным, я почувствовала, как меня охватывает надежда. Джордж кивнул. — Я наговорил тебе той ночью столько глупостей, — внезапно, опустив взгляд на свои руки, он добавил: — Честно говоря, я был таким придурком. — Тебе просто больно, — тихо ответила я. — Это понятно. И совершенно простительно в такой ситуации. — Я знаю, что ты пыталась мне помочь, — Джордж снова посмотрел на меня с нежной и благодарной улыбкой. — И я, как идиот, воспользовался этим и попытался заставить тебя сделать то, что ты считаешь неправильным. — Я просто желаю тебе только лучшего, — я мягко покачала головой, не нуждаясь в извинениях. Он продолжал улыбаться, но ничего не ответил, и я догадалась, о чем он думает: я вряд ли смогла бы облегчить его боль. — Прости, что я не пришел раньше, — сказал он, меняя тему разговора. — Я хотел… Просто не знал, что сказать после того, как так кричал на тебя. — Все в порядке, Джордж. Я тоже сожалею о том, что говорила… Мне не следовало провоцировать тебя на ссору. Да и вообще повышать голос. — Нет! — возразил Джордж так громко и твердо, что я подняла брови. — Нет, — повторил он уже спокойнее. — Пожалуйста, не извиняйся за это. Ты единственный человек в моей жизни, который не жалеет меня. Мне показалось… — он помолчал, нахмурившись, подыскивая нужное слово. — Ну, ты со мной не особо-то церемонишься. И это меня приводит в чувство. Я становлюсь не таким жалким. — Я не думаю, что ты жалкий, — заверила я его, и парень ответил мне еще одной легкой улыбкой. — Значит, теперь все в порядке? — Мы друзья, Джордж, — я кивнула. — Хорошо, — он протянул руку и провел ладонью по моим волосам. — Я не знаю, как ты, но последние несколько дней были не очень приятными для меня. — Для меня тоже, — я тихо рассмеялась. — Вообще никуда почти не выходила, — сказала я и покраснела. Я боялась, что если уйду, то пропущу что-то, что его успокаивающие шаги за стеной прекратятся. Боялась, что он отправится на поиски камня или просто станет заливать горе, и именно эта мысль заставила меня побояться уйти. Внезапно вернувшись в настоящее, я подумала, что боюсь только одного: вдруг Джордж обладает навыком легилименции? Я отвела от него взгляд и заставила себя думать о чем-то другом, на всякий случай. Но если Джордж и заметил, что я покраснела, он не обратил на это внимания. — Хочешь выйти куда-нибудь? — спросил он. — Можем сходить поужинать… — Что? Я это правда слышу? — удивилась я. — Ты хочешь со мной куда-нибудь пойти? — Да, — сказал он, пожимая плечами. — Дома все-равно есть нечего, так что для меня не имеет значения куда идти, — то, как он это сказал, заставило меня нахмуриться, но это только заставило его улыбнуться в ответ. — Куда ты хочешь? — Ну, — начала я, понимая, что для человека, который не покидал свою квартиру месяцами по доброй воле, это было большим шагом. И я точно знала, куда хочу пойти. Но я знала, что Джордж на это не согласится. Поэтому я прикусила губу и покачала головой. — Нет. Не бери в голову… — Ну куда? — протянул Джордж, выпрямляясь и пристально глядя на меня. — В чем дело? Куда ты хочешь пойти? — Ну-у-у-у, — повторила я очень медленно. — Я просто подумала, что было бы неплохо пойти в Нору, — на лице Джорджа мелькнуло разочарование. — Вот видишь, — пробормотала я, опустив плечи. — Я знала, что тебе это не понравится. — Я просто… — Джордж поерзал на диване. — Я не был там с момента похорон Фреда, — смущенно добавил он. — Я знаю, — сказала я, качая головой. — Наверное, это было глупое предложение. Я просто знаю, что твоя мама точно будет рада тебя видеть. А хочешь честно? Чем дольше ты будешь держаться в стороне, тем труднее будет вернуться. Джордж вдруг заинтересовался своими коленями, но медленно кивнул, обдумывая мои слова. Я открыла рот, чтобы заговорить, готовая сказать ему, что все в порядке и что нам не нужно идти в Нору или куда-то еще, но прежде, чем успела вымолвить хоть слово, он заговорил первым и, к моему удивлению, это было согласие. — Ладно… — Ладно? — повторила я, чтобы убедиться, что правильно расслышала, и он кивнул. — Да. Если ты этого хочешь. Не сводя с него глаз, я медленно поднялась на ноги и встала перед ним. А потом протянула ему руку. Он взглянул на мою ладонь и на мгновение застыл в нерешительности. Но потом его взгляд скользнул по моему телу, остановился на лице, и я увидела, как его решимость рухнула, когда он взял меня за руку. Парень встал рядом со мной, наши пальцы крепко переплелись, а затем, с громким треском, мы покинули мою квартиру. Мгновение спустя мы оказались в небольшом поле за пределами Норы. Приближалась осень и полужелтая трава покачивалась на легком ветерке. Джордж смотрел на дом своего детства, его взгляд был прикован к окну их с Фредом комнаты. — Джордж? — спросила я, когда он продолжал стоять молча. — Знаешь, — начал он, — я бы сказал что-нибудь о том, как я надеюсь увидеть его, смотрящим на меня из окна. Но это ведь неправда. Если бы я был здесь, он был бы рядом. Я всегда надеюсь увидеть его вот тут. Рядом со мной.  — Джордж глубоко вздохнул. — Я все еще иногда ловлю себя на том, что говорю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, прежде чем вспоминаю, что его там нет… Чувствуя боль в груди, я взяла Джорджа под руку, прижалась к нему, и это, наконец, привлекло его внимание, и он снова уставился в землю. На секунду я могла поклясться, что видела, как его печаль снова вспыхнула, когда он посмотрел на то, как моя рука лежит у него на локте, и я ругала себя, что снова подкинула повод для грусти. Но как только я собралась сделать шаг назад и отпустить его, он поднял другую руку, опустив ее поверх моей. Уизли посмотрел на меня, пытаясь изобразить на лице добрую улыбку, затем глубоко вздохнул и сделал шаг вперед к Норе. — Джордж! — миссис Уизли завизжала, увидев нас в дверях. Она затянула его в объятия и несколько долгих мгновений не отпускала. Когда она, наконец, это сделала, то отстранилась ровно настолько, чтобы держать его на расстоянии вытянутой руки. — О, мой бедный мальчик, — сказала она со слезами на глазах. — Ты такой худой! Садись, я сделаю тебе бутерброды, чтобы ты продержался до ужина. Гермиона, дорогая, ты не могла бы мне помочь? Мы сейчас же пойдем и накормим тебя бутербродами с лимонадом, — сказала она Джорджу, глядя ему вслед, когда он направился к кухонному столу и устроился там. Положив руку мне под локоть и отведя в угол комнаты, миссис Уизли наклонила голову.  — Я не знаю, что ты сказала, чтобы уговорить его, — прошептала она, — но спасибо, — женщина заключила меня в еще одно материнское объятие, а когда отстранилась, улыбнулась слезливой улыбкой. — Спасибо тебе. Через несколько минут мы с миссис Уизли сделали полную тарелку бутербродов, разрезанных на маленькие треугольные половинки, а стеклянный кувшин со свежим лимонадом подплыл к кухонному столу, приземляясь прямо перед Джорджем. — Ешь, дорогой, — приказала Молли, улыбаясь сыну, который слабо ответил и потянулся за бутербродом. — Спасибо, мам, — он медленно жевал, без следа удовольствия на лице, а когда закончил, стряхнул крошки с пальцев и не сделал ни малейшего движения, чтобы взять еще. — О, Джордж, — запричитала миссис Уизли, теперь выглядя несколько расстроенной. — Разве ты не хочешь еще? Обычно ты один уплетал дюжину! — Я не так уж и голоден, мама. Я хорошо пообедал, прежде чем мы отправились сюда, — спокойно сказал он, хотя я знала, что парень врет. — Джордж, может правда еще съешь? — сказала я, сама взяв половину бутерброда, поднесла ко рту и откусила. — Очень вкусные, правда? — уголок рта Джорджа дернулся, когда он увидел, как я аккуратно вытерла пальцами майонез в уголках губ. Я сглотнула и придвинула тарелку еще ближе к нему. — Ешь давай, — мягко приказала я, бросив на него многозначительный умоляющий взгляд, потому что понятия не имела ел ли он вообще после нашей ссоры. Уизли вздохнул, но выражение его лица смягчилось, и Джордж взял еще один бутерброд. Мы втроем почти час вели светскую беседу, жуя бутерброды с беконом и потягивая лимонад. Хотя на самом деле правильнее было бы сказать, что мы с миссис Уизли вели светскую беседу, а Джордж только вежливо кивал и говорил только тогда, когда с ним напрямую разговаривали. Вскоре дверь снова открылась, и вошли другие члены семьи. Джордж встал, чтобы обнять Джинни, когда она вошла с Гарри, чью руку он пожал. И когда мистер Уизли вернулся с работы, Джордж тоже обнял и его, а Молли стояла рядом, прижав руку к груди, все еще улыбаясь со слезами на глазах, наслаждаясь возвращением Джорджа домой. Я наблюдала за ним, когда парень заметил выражение лица матери и выдавил из себя улыбку. И каждый раз, когда кто-то мягко спрашивал, как он, он кивал и кивал и говорил что-то типа «лучше» или «я в порядке, правда» с той же самой, вынужденной улыбкой. Уже за столом, когда Джордж отвел взгляд от отца и поймал мой взгляд, я нахмурилась, зная, что он просто устраивает шоу. Но он проигнорировал мой хмурый взгляд, просто выдавив из себя еще более широкую улыбку, хотя мы оба знали, что парень притворяется. После ужина мистер Уизли встал, чтобы помочь убрать со стола, а Джинни тем временем втянула Джорджа в разговор о ее предстоящем последнем году в Хогвартсе. Гарри, сидевший на стуле рядом со мной, повернулся. — Можно тебя на секунду? — он сказал это тихим голосом, и я кивнула, одарив Джорджа серьезным взглядом. — Я сейчас вернусь, — и последовала за Гарри в гостиную. Как только мы с ним остались наедине, я поняла, что чего-то не хватало весь вечер. — Где Рон? — спросила я, впервые заметив, что он не пришел домой к ужину. Рон никогда не пропускал трапезу. — А… Он… — начал Гарри, выглядя немного удивленным, явно не ожидая такого разговора, и теперь, казалось, немного нервничал от перспективы того, куда он может зайти. — По-моему, он остался выпить с девушкой с работы. — Девушка с работы? — я подняла бровь. — Разве вы двое не начали обучение в аврорате всего несколько дней назад? И он уже встретил там кого-то? — Ну, ты же знаешь Рона, — сказал Гарри, нервно пожимая плечами. — Он всегда был из тех, кто влюбляется в первую встречную. И я тебя позвал не про Рона говорить… — парень замолчал, внезапно прищурившись в замешательстве. — Ты ведь не ревнуешь? Я поджала губы, раздраженная тем, что он вообще спросил меня об этом. — Нет, — ответила я, и это была правда. Было ли странно думать, что Рон встречается с кем-то еще? Конечно. Неудобно? Возможно. Но, по правде говоря, я ничуть не удивилась, услышав это. И меня это не беспокоило. Рон заслуживал счастья, а я этого ему дать не могла. К тому же, теперь я понимала, что он тоже не сделает меня счастливой. — Хорошо, — начал Гарри, возвращая мой взгляд к нему, потому что, даже не осознавая этого, я смотрела мимо его плеча на кухню, туда, где за столом все еще сидел Джордж, наблюдая за мной. — Ну, как дела? — Мне уже лучше, — сказала я, кивнув. Гарри фыркнул. — Вы с Джорджем репетировали свои ответы перед тем, как прийти? — Вообще то, да, — я нерешительно толкнула его в плечо. — Как вижу, ты больше не ревешь у меня на груди, — заметил он с дразнящей улыбкой. — И я заметил, что Джордж на тебя больше не сердится. — Нет, — ответила я с легкой улыбкой и снова посмотрела на Джорджа. — Надеюсь, что и правда нет. — Так вы говорили с ним об этом? — О чем? — снова мой взгляд вернулся к Гарри. — О твоих чувствах к нему? — парень закатил глаза. — Гарри, — прошипела я, украдкой взглянув на Джорджа. Он разговаривал с отцом и, казалось, не слышал нас. — Нет, не говорили, — прошептала я. — И даже если бы я захотела, хотя не уверена, что это случится когда-нибудь, не думаю, что сейчас подходящее время для признаний. — Я знаю, что он все еще скорбит, — Гарри нахмурился. — Я помню все, что ты мне рассказала, и теперь вижу это сам. Но все же, — сказал он, глядя на меня очень серьезным взглядом. — Ты не узнаешь, пока не поговоришь с ним об этом. И я думаю, ты должна. Он едва мог оторвать от тебя взгляд весь вечер… — Гарри, не дразни меня, — я застонала и отвернулась, заламывая руки. — Я не шучу! Говорю тебе, Джордж не может перестать смотреть на тебя! — Хорошо, хорошо, — сказала я, чувствуя, как жар поднимается по щекам. — Если это правда, то только потому, что он хочет уйти. — но тут меня осенила куда более ужасная мысль, и глаза мои расширились от паники. — Или у меня что-то на лице? — я широко улыбнулась, чтобы Гарри мог посмотреть. — У меня что-то застряло между зубов? — Гермиона, — сказал Гарри, смеясь. — Ты прекрасно выглядишь. — я облегченно вздохнула. — И я все еще думаю, что тебе стоит поговорить с ним. Он в последний раз улыбнулся мне и нежно похлопал по плечу, прежде чем повернулся и пошел на кухню, чтобы присоединиться к остальным. Я последовала за ним, но очень медленно, чтобы успокоиться и позволить своим щекам вернуться к нормальному цвету, и случайно взглянула на семейные часы Уизли, когда проходила мимо них. Это был всего лишь беглый взгляд, на этот раз без отчаянной надежды узнать, где кто был, но затем я вернулась обратно, рассматривая стрелки. Я выглянула из-за дверного проема и посмотрела на Джорджа, который все еще сидел за столом, вежливо кивая Гарри, который только что вернулся в комнату, а затем снова посмотрела на часы. Несмотря на то, что Джордж сидел в Норе, в доме своего детства, за обеденным столом, окруженный семьей и друзьями, стрелка Джорджа все еще указывала на Потерянный.

***

— Прости, — уныло сказала я Джорджу, когда мы вернулись в его квартиру. — Я думала, тебе будет полезно увидеть свою семью. — Я плюхнулась на диван, чувствуя себя ужасно. — Но тебя будто пытали все это время. — Что? Нет… — начал было Джордж, но я оборвала его. — Не ври, чтобы мне стало лучше. Ты можешь фальшиво улыбаться столько, сколько захочешь, но я знаю, что ты был несчастен сегодня вечером, — я сердито застонала. Я злилась не на Джорджа, а на себя. — Каждый раз, когда я придумываю что-нибудь, чтобы тебе стало лучше, это приводит к неприятным последствиям, и ты чувствуешь себя еще хуже, чем раньше. — Нет, — повторил Джордж, усаживаясь в кресло напротив меня. — Все в порядке. Это было даже хорошо, — добавил он, подчеркивая последнее слово, когда я не выглядела убежденной. — Хорошо? — спросила я, подозрительно глядя на него. — Что происходит, Джордж? Ты весь день странно себя ведешь. — Странно? — он приподнял бровь. — Ты обращаешься со мной по-другому… — Неужели? — спросил он, и я кивнула. — Как? Что я делаю не так? — Не знаю, — я нахмурилась, обдумывая, как ответить. — Я не могу точно сказать. Ты просто… Какой-то добрый со мной? — Разве я не всегда был добр к тебе? — Джордж тоже нахмурился. — Да, добр, конечно, — сказала я, нетерпеливо махнув рукой, потому что не это имела в виду. — Но не так. Ты соглашаешься со всем, что я говорю и делаю, и мы оба знаем, что раньше так не было. — Мой голос смягчился, когда я вдруг почувствовала беспокойство. — Что происходит? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Грейнджер, — Джордж только покачал головой. — Джордж… — Хорошо, — он глубоко вздохнул, бросив на меня тревожный взгляд. — Ладно… Короче… Я слышал, как ты разговаривала с Гарри после нашей ссоры. Я не хотел! — быстро добавил он последнюю фразу, увидев на моем лице выражение шока. — Я просто пришел извиниться, потому что чувствовал себя таким придурком из-за того, что накричал на тебя. Я понятия не имел, что Гарри был там, пока не оказался прямо за твоей дверью, и клянусь, я не собирался подслушивать! Но… — Но? — мои пальцы сжимали диванные подушки так крепко, что костяшки пальцев побелели. — Но, я услышал свое имя. И я вытащил из кармана удлинители ушей и прислушался… — Джордж! — пискнула я, и Джордж вздрогнул. — Я думал, ты спрашиваешь его о камне! — сказал он в свою защиту. — Но вместо этого ты услышал… — я замолчала, побуждая его произнести это, потому что не собиралась ни в чем признаваться, пока не буду точно знать, как много он знает. — В основном я слышал, как ты плачешь. Много плачешь… — вздохнул Джордж, нахмурившись. — Мне захотелось ударить себя, потому что это была моя вина… — А еще что-нибудь слышал? — мой голос все еще звучал пискляво и испуганно, а сердце колотилось в груди. Не в силах игнорировать мое смущение, Джордж поморщился, не желая отвечать. — Да, — сказал он, наконец, растягивая слова и внимательно наблюдая за мной. — Я вроде как слышал, как Гарри спросил, нравится ли тебе Джордж. А потом я услышал, как ты сказала: «Может быть». Я застонала, подтянув колени к груди на диване и быстро уткнувшись в них лицом. Если я думала, что наш с Джорджем разговор в моей комнате над Дырявым котлом был унизительным, то теперь понимала, что есть много чего хуже разговора о сексе. — Значит, — начала я, упираясь в колени и отказываясь смотреть вверх, — когда ты сказал, что не пришел раньше, просто потому, что не знал, как извиниться, это была ложь. Ты пришел извиниться той же ночью. Просто ты не хотел видеть меня после того, что я рассказала Гарри? — Нет, — твердо сказал Джордж. — Вовсе нет. Я просто не знал, что сказать тебе. Потому что ты говорила об этом не мне… Ты говорила Гарри. Я не знал, должен ли я игнорировать это… Или как-то сказать тебе, — он замолчал, и тишина была болезненной от того, насколько громкой и неловкой она была. — Гермиона, посмотри на меня. — Нет. Можно я не буду? Спасибо… Он вздохнул, и я заметила скрип кресла, когда он встал. Я услышала его шаги и почувствовала, как парень сел на диван рядом со мной секунду спустя, подушки слегка прогнулись под его весом. — Я польщен, честно, — начал он. — Но… Я резко вскинула голову. — О нет, — сказала я, решительно качая головой. — Джордж, прекрати. Я больше ничего не хочу слышать. — Нет, ты не понимаешь… — Я понимаю, что в подобных ситуациях ничего хорошего не следует за «но», — сказала я, выдавив из себя смех, который прозвучал почти истерично в моей попытке вести себя так, будто меня не беспокоил этот унизительный разговор. — Но если ты позволишь мне объяснить… — Тебе не нужно объяснять, — сказала я, улыбаясь ему и обрывая его еще раз, пытаясь избавить себя от боли в груди и смущения от необходимости слышать то, что он собирался сказать, чтобы мягко отшить меня. — Послушай, — быстро заговорила я, чтобы он не смог вставить ни слова. — Ты воспринимаешь все слишком серьезно. Ничего страшного, ладно? Я так запуталась в чувствах к Рону, мы с тобой проводили все это время вместе, и я надумала себе, что нужна тебе… — Эй, — настаивал Джордж, и на этот раз настойчивость в его голосе оборвала меня, заставив замолчать и забыть обо всех других причинах, которые я собиралась предъявить, чтобы оправдать то, что я чувствовала к нему. — Ты нужна мне, — продолжил он. — Ты была такой милой. Намного лучше, чем я заслуживаю после того, как пытался использовать тебя, сначала попросив тебя провести со мной ночь, потом попытавшись продолжить это после того, как пообещал тебе, что не буду больше приставать, а потом вообще пытался заставить тебя помочь мне с камнем. Я хотела прервать его, сказать, что не вижу ничего такого, что даже если бы он попытался использовать меня для утешения, отвлечения или возвращения Фреда, он все равно был бы моим другом, и я никогда не чувствовала бы себя использованной им. Но Джордж говорил так быстро, так торопливо, что я не могла его остановить. — Раньше я вломился бы в комнату, вышвырнул Гарри, и уже на следующей неделе, после того, как услышал твое признание, я бы затащил тебя в постель, — сказал он, и ни его тон, ни выражение лица не говорили о том, что он шутит. — Эта мысль мелькнула у меня на секунду, когда я стоял и слушал там. Если честно, я все еще… — он замолчал, сделав глубокий вдох после столь быстрой речи, но как только парень отдышался, снова продолжил: — Я хочу этого. То, что я начал внизу, в магазине, и то, что я чувствовал, когда ты ответила мне… Черт возьми, Гермиона, — глаза Джорджа голодно блеснули, когда он посмотрел на меня. — Это лучшее, что я чувствовал за последние месяцы. Я подумала, что мое лицо, наверное, красное, как помидор. Более того, я чувствовала, как бабочки порхают у меня в животе, словно гигантские птицы. — Но для тебя это было чисто физическое состояние, да? — спросила я, стараясь не позволить бабочкам унести меня слишком далеко. — Я — девушка, мы были близки, ты начал целовать меня, и мне это нравилось. Вот что это было. Это была просто… Просто похоть, — должно быть, мое лицо еще сильнее покраснело от смущения. — Правильно? Голодный взгляд Джорджа смягчился нежной улыбкой. — Это был не первый раз, когда я думал о том, чтобы сделать что-то подобное с тобой, Грейнджер. — Не первый? — дрожащим голосом повторила я. В животе у меня все перевернулось. — Но я сдерживал себя, — Джордж покачал головой. — Ты была под запретом из-за Рона, но это не мешало мне иногда представлять тебя, — сказал он с виноватой усмешкой. — Ты великолепна. Особенно, когда злишься. И чем старше ты становилась, особенно когда начала ругать нас с Фредом из-за наших экспериментов в школе, тем труднее становилось даже смотреть в твою сторону, не думая о чем-то пошлом… Во рту у меня пересохло. Я всегда считала себя очень наблюдательным человеком. Как, во имя Мерлина, я это пропустила? Я хотела спросить его об этом, но слова замерли на кончике языка, когда увидела, что Джордж изменился в лице. — Но… — начал он, и у меня внутри все оборвалось. Опять это ужасное слово. — Но это было раньше. — Его голос внезапно стал низким и дрожащим, глаза заблестели, наполняясь слезами. — Кто я сейчас? Гермиона, я почти не встаю с постели. Если только, как ты сама сказала, чтобы напиться. Я не открывал магазин несколько месяцев. Я не могу улыбаться для клиентов, не говоря уже о том, чтобы изобретать новые продукты. Я больше не могу вызвать Патронус. Вот почему я не ответил на твой в тот день, когда ты искала меня. Я пытался, Гермиона, клянусь, пытался, но не смог создать Патронус, потому что не могу вспомнить, каково это-быть по-настоящему счастливым. Самые счастливые моменты моей жизни были с Фредом, и теперь мне невыносимо вспоминать о них. Я почти ничего не ем. Я не хочу видеть свою семью. Я не хочу устраивать розыгрыши. Я не хочу делать ничего из того, что делал раньше, потому что все напоминает мне, что он умер. Я просто… — голос Джорджа дрогнул от волнения. — Я совершенно разбит. — Ты просто скорбишь, — я сморгнула слезы, которые вот-вот могли вырваться наружу, и изо всех сил старалась казаться сильной ради Джорджа.  — Дело не только в этом, — он покачал головой. — В моем сердце огромная дыра, — парень поднял руку и пальцем грубо ткнул себя в грудь над местом, где билось его сердце. — И это больно. Каждую секунду, когда я просыпаюсь, мне больно. — Джордж, — прошептала я, потянувшись к нему. — Я все время слышу его, Гермиона, — Джордж покачал головой, слезы катились по щекам. Я уставилась на него, не уверенная, что правильно расслышала. — Ты слышишь кого? — спросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе, и когда он криво улыбнулся мне водянистыми глазами, мои опасения подтвердились. — Фреда? — я глубоко дышала. — Ты слышишь Фреда? — Все время, — прошептал он в ответ. — Вот почему я иногда заставляю себя идти в Дырявый котел пить, а не быть здесь в одиночестве. Потому что каждый раз, когда я слишком долго сижу в тишине, я начинаю его слышать. — Ты хочешь сказать, что разговариваешь с собой его голосом в своей голове? — осторожно спросила я. — Ты вспоминаешь ваши разговоры в прошлом… Правильно? — Нет, — хриплым голосом ответил Джордж, пытаясь выдавить из себя это слово. — Я слышу, как он разговаривает со мной, так же, как и тебя сейчас. Я впервые услышал его в ту ночь, кричал, что он надерет мне задницу, если я убью себя. Но на этом все не закончилось. Я слышу, как он говорит мне перестать быть идиотом, когда я один напиваюсь. Или говорит, что все в порядке и что он любит меня, когда я плачу. Если бы я заткнулся сейчас, то, вероятно, услышал бы, как он говорит именно это прямо сейчас. Я понятия не имела, что на это ответить. Видеть во сне, что Фред говорит Джорджу не убивать себя — это одно. Но постоянно слышать голос Фреда в своей голове, слышать, как Фред разговаривает с ним, как будто он не умер. Это было совсем другое дело. И это пугало меня. Я не боялась Джорджа. Просто боялась за него. — Теперь ты понимаешь? — спросил Джордж, изучив выражение моего лица. — Я развалился на части. И мне очень жаль, что мои неоднократные попытки использовать тебя заставили тебя думать, что ты что-то чувствуешь ко мне. — Джордж, — печально сказала я, желая сказать, что все совсем не так, но он не дал мне шанса. — Я могу не сдержаться, если ты дашь мне повод, — сказал он, нежно поглаживая локон возле моего уха. — Если бы ты бросилась на меня прямо сейчас, я бы тебе позволил. Но это было бы несправедливо по отношению к тебе. Только не к тебе… Не тогда, когда я не могу дать тебе все, что ты заслуживаешь, — он отпустил прядь волос и провел большим пальцем по моей скуле медленными, ласковыми движениями. — Боюсь, меня не собрать, Грейнджер. Инстинктивно я повернула лицо, желая большего от его прикосновения, и когда он ответил, опустив ладонь мне на щеку, я прижалась к нему. Но я молчала. Я не знала, что сказать, и были ли вообще какие-нибудь слова для этой ситуации, и что я чувствовала… Джордж пристально смотрел на меня, и, видя, как я тыкаюсь носом в его ладонь, на его лице промелькнуло болезненное выражение. И хотя это, казалось, трудно ему далось, парень медленно опустил руку, позволив ей безвольно упасть на колени. — Я знаю, что ты не согласна с тем, что я делаю, и я не буду просить тебя помочь мне. Но я не знаю, как жить в мире, где нет Фреда, Гермиона. — он глубоко вздохнул, печально, но решительно. — Я собираюсь найти этот чертов камень…