***
Тропинка уводила нас все дальше в лес, и хотя солнце уже поднималось высоко в небе, казалось, что лес вокруг нас становится все гуще и темнее. Хотя это и нагоняло ужаса, я, по крайней мере, почувствовала облегчение, когда наступило утро и мы не встретили никого опасного кроме нескольких гиппогрифов, которые просто смотрели на нас с интересом, когда мы проходили мимо. Уже близился полдень, когда я впервые за всю дорогу испугалась и подняла палочку, готовая произнести защитное, когда поняла, что звук исходил от Джорджа, который разразился громким лающим смехом. — Папина машина! — смеялся он, сворачивая с тропинки и направляясь к светло-голубому Фордику мистера Уизли, который, как я теперь заметила, был припаркован под ближайшим деревом. По-крайней мере, я помнила, что когда-то он был светло-голубым, но сейчас он был так облеплен грязью и ветками, что трудно было это сказать наверняка. При звуке голоса Джорджа мотор ожил, и когда он осторожно провел пальцами по грязной обшивке, машина опять откликнулась, и двигатель зазвучал так, словно замурлыкал от прикосновения хозяина. Осторожно потянув за ручку, он распахнул входную дверь и наклонил голову, чтобы заглянуть внутрь. — Так много воспоминаний в этой машине, — сказал он, улыбаясь и оглядывая ее изнутри. — Мы с Фредом столько раз сбегали на нем, что я даже не могу сосчитать… Затем он подошел к одной из задних дверей, открыл ее и внезапно посмотрел на меня со странным блеском в глазах. Джордж открыл рот, чтобы заговорить, и я приготовилась к неприличному приглашению присоединиться к нему на заднем сиденье, но этот блеск в его глазах внезапно погас, когда он посмотрел на меня, и снова закрыл рот. Парень перевел взгляд на машину и закрыл дверцы. — Эх… Может, пойдем дальше? — спросил он чересчур вежливым тоном, уже направляясь обратно к тропинке. — Хм… — начала я, удивленная и смущенная тем, что Джордж не воспользовался возможностью сказать что-то совершенно неуместное. Еще несколько секунд назад я ждала те знакомые бабочки, которые порхали в моем животе, когда он флиртовал со мной, но вместо этого я почувствовала тупой укол разочарования, когда смотрела, как он прошел мимо меня с не более, чем дружеской улыбкой. — Да… Да, — ответила я, стараясь не выдать своего разочарования, которое испытывала, глядя ему вслед. Не то чтобы я имела право испытывать разочарование. Я ведь только вчера вечером обвинила Джорджа в том, что он играет со мной? Поэтому сейчас я должна была радоваться, что он на самом деле пытался не играть с моими чувствами. Я покачала головой, проклиная себя и свои противоречивые мысли, и отправилась вслед за Джорджем. Мы продолжили наш путь еще некоторое время, остановившись лишь ненадолго, чтобы немного перекусить, а затем снова двинулись в путь. — Надо бы поискать подходящее место для лагеря, — сказала я, когда наступил полдень, но он не принес с собой никаких признаков приближения к гнезду акромантула. — Думаю, что было бы неплохо поставить палатку и расставить защитные, прежде чем совсем стемнеет. — Хорошая идея, — Джордж кивнул в знак согласия. — Нужно будет еще решить, что нам делать завтра. Если Рон и Гарри добрались до гнезда за один вечер, то это вряд ли глубоко в лесу. — Хм, почему я сама не догадалась? Мы продолжали идти еще несколько минут, пока не вышли на небольшую поляну рядом с проторенной тропой. Там было достаточно места для нашей палатки, а окружающие деревья давали некоторую защиту, что делало его самым идеальным местом, какое мы только могли найти. Джордж принялся колдовать над палаткой, пока я устанавливала защитные чары. Когда обе эти задачи были выполнены, парень откинул полог и махнул рукой, приглашая меня войти первой. Эта палатка была немного меньше той, в которой Гарри, Рон и я жили во время поисков крестражей, но, возможно, именно поэтому она была такой уютной. Яркие занавеси и гобелены свисали со стен, образуя изящные каскады, которые скрывали тусклые холщовые стены палатки и вместо этого заполняли комнату теплыми желтыми и золотыми цветами. Тут стояли мягкие кресла и диван на потертом и выцветшем малиновом ковре; все это располагалось вокруг старого, почерневшего камина, в котором уже горел огонь. В задней части дома была полностью оборудованная ванная комната и кухня, где мы могли готовить нормальную еду, но я была удивлена, увидев, что тут не было спален, только несколько кроватей в углу гостиной, но, слава Мерлину, тут были толстые одеяла и пухлые пуховые подушки. — Славное у тебя тут местечко, — сказал Джордж, оглядываясь по сторонам и ставя на пол сумку и метлу. Я подозвала несколько фонарей и наполнила их мягким светом. — Ну, — начала я немного смущенно, — на самом деле это не моя палатка. Она принадлежит Биллу. — Биллу? — повторил Джордж, повернувшись и теперь с интересом наблюдая, как я разжигаю огонь внутри плафонов, а затем левитирую их в разные углы внутри палатки, пока все не будет освещено. — Он одолжил ее Гарри, Рону и мне, — объяснила я. — А после войны я, вроде как, забыла ее вернуть… — Украла у моего брата, — подытожил Джордж, качая головой и издавая неодобрительный звук. — Не волнуйся. Я никому не скажу, — а потом парень подмигнул мне, как будто мы были сообщниками. — Я собираюсь пойти готовить ужин, — я закатила глаза, но улыбнулась. — Что бы ты съел? И не говори мне, что ты не голоден! — Вообще-то я умираю с голоду, — ответил Джордж, и когда я удивленно посмотрела на него, улыбнулся. — Наверное, все из-за этой прогулки пешком. — Прекрасно, — сказала я, улыбаясь в ответ и радуясь, что на этот раз мне не придется заставлять его есть. — Тебе нужна какая-нибудь помощь? — спросил он, и когда я покачала головой в ответ, парень кивнул и сделал шаг назад к выходу из палатки. — Хочу пойти немного осмотреться. Посмотрим, что у нас тут… — Подожди! — крикнула я ему вслед, когда он подошел к выходу из палатки и стоял уже ко мне спиной. — Ты не сказал мне, что будешь есть. — Мне все равно, — Джордж снова повернулся ко мне и пожал плечами. — Удиви меня, Грейнджер! — Ты же понимаешь, что это означает, что тебе нельзя будет жаловаться, если тебе что-то не понравится? — я поджала губы, глядя на него. — Никаких жалоб, я обещаю, — Джордж рассмеялся. — Ну ладно, — сказала я таким тоном, с которым нельзя было спорить, но потом добавила: — Только не заходи слишком далеко, хорошо? Очевидно, уловив легкую нотку беспокойства в моем голосе, Джордж мягко улыбнулся мне. — Я далеко от палатки не буду отходить. Просто кричи, если тебе что-нибудь понадобится. — а потом он нагнулся и вышел в сумеречный вечер. Ободренная возвращением аппетита Джорджа, я приготовила еду, которой могла бы гордиться даже Молли Уизли: курицу поджарила на огне, а также приготовила картофель, морковь и булочки. Я даже поставила на стол несколько вазочек с клубничным муссом и топлеными сливками из Сладкого королевства, которые так любила, на тот случай, если Джорджу захочется съесть десерт. Когда все было готово и маленький деревянный стол был накрыт, я вышла, чтобы найти парня. К счастью, задача оказалась легкой. На улице уже совсем стемнело, и мой взгляд сразу же привлек мягкий голубой свет, медленно парящий из стороны в сторону, взад и вперед, над землей всего в нескольких шагах от палатки. Джордж стоял там на коленях, его палочка светилась, пока он искал на земле воскрешающий камень. Я скрестила руки на груди и некоторое время смотрела на него, наблюдая за его напряженным лицом. Мои эмоции били ключом, потому что он выглядел таким красивым: на прекрасном лице застыло выражение твердой решимости, и при виде этого мое сердце забилось немного быстрее, чем обычно, заставляя меня улыбнуться. Но я также чувствовала себя виноватой, наблюдая, как он вкладывает столько сил в то, что не может закончиться для него счастливо, и я молча упрекала себя, думая, что если бы я была его лучшим другом, если бы я была храбрее, я бы сделала больше, чтобы убедить его отпустить эту идею найти воскрешающий камень. Но я знала, что не смогла бы этого сделать. Если только не соглашусь рискнуть нашей дружбой. А это был слишком большой риск, чтобы пойти на него. Как и сказал Гарри, я должна позволить Джорджу сделать свой собственный выбор. Все, что я могла сделать — это быть рядом с ним и помогать ему, если он мне позволит. Когда я переступила с ноги на ногу, под моим ботинком хрустнула ветка, и голова Джорджа повернулась в мою сторону. — Ну, — начала я, опуская руки и пытаясь сделать вид, что не стояла там, уставившись на него в течение нескольких минут. — Ну, как поиски? — Никак, — он покачал головой. Парень погасил свет своей волшебной палочки, засунул ее в задний карман брюк, а затем поднялся на ноги. — Не думал, что найду его здесь, это ведь не гнездо акромантула, — сказал он, пожав плечами. — Но я должен был посмотреть… — Вполне логично, — я кивнула. — Может быть, его подобрала птица или белка и куда-то уронила, нам ведь неизвестно. Камень может быть где угодно. При этой неприятной мысли Джордж сухо улыбнулся. — Да. — он снова пожал плечами. — Но я не переживаю особо… Мы найдем его. — Джордж одарил меня яркой, счастливой улыбкой, стряхивая грязь с джинсов. — Тебе все же нужна моя помощь? — Неа, — я покачала головой и направилась к нему. — Ужин готов, — сказал я, протягивая ему руку и жестом приглашая последовать моему примеру. — Покажи-ка свои руки? Он выглядел немного смущенным, но сделал так, как ему было сказано, протянув руки и позволив мне повернуть их ладонями вверх. Я тихо пробормотала заклинание агуаменти, представляя себе кран с водой и ровную струю прохладной воды, которая потекла из кончика моей палочки, смывая грязь с рук Джорджа. — Давай сюда, — сказал он, все еще держа руки ладонями вверх, но теперь несколько раз согнув пальцы, предлагая мне отдать ему палочку. Когда я неуверенно посмотрела на него, он ухмыльнулся. — Я верну потом, конечно, — сказал он, и я, наконец, смягчилась. — Вытяни руки. Я неохотно сделала это, не уверенная, что мне следует доверять Джорджу Уизли, вооруженному палочкой, из которой сейчас текла вода, но когда руки были вытянуты вперед, он просто стал мягко смывать грязь с моих ладоней. Послышалось легкое шипение, и вода превратилась в тонкую струйку, после чего я бросила нервный взгляд на Джорджа, но он все еще был полностью сосредоточен на своей задаче, а я не заметила озорства в его глазах. А потом мыльные пузыри разлетелись в разные стороны, и я хлопнула ладонями, пытаясь поймать их. Стараясь сильно не шевелиться, Джордж засунул конец моей палочки себе в рот, слегка сжимая зубами так, чтобы его руки свободно соединились с моими под потоком пузырей. Какая-то часть меня сомневалась было ли это гигиенично, но увидев, как мягкие губы и идеальные зубы парня зажали палочку, и вдруг показался кончик его розового языка, я решила, что у моей палочки, несомненно, был лучший момент в ее жизни. И я ей позавидовала… И снова во мне шла война, потому что я никак не могла решить, куда смотреть и на что обращать внимание, будь то моя палочка, бережно зажатая между губами Джорджа, или наши руки, которые теперь были так близко, что случайно натыкались и терлись друг о друга. В конце концов, его рот победил. Джордж, должно быть, почувствовал мой взгляд на своем лице, потому что он поднял взгляд от наших рук, глядя прямо на меня, его глаза мягко мерцали. Один уголок его рта дернулся в ухмылке, когда мы уставились друг на друга. Внезапно по моим ладоням потекла влага — Джордж снова превратил пузыри в воду, и я ахнула от удивления. Он рассмеялся так внезапно, что это заставило его на мгновение сжать губы вокруг моей палочки, чтобы не уронить ее. — Заканчиваем, — сказал он, все еще стараясь не выронить мою палочку, когда произносил это слово, и я повернула свои руки, чтобы вымыть их с другой стороны. Когда мы закончили, я протянула руку и осторожно вынула свою палочку из его рта и принялась сушить наши руки с помощью теплого воздуха. — Ты знаешь, — тихо сказала я, чувствуя, как мои щеки вспыхивают, когда я смотрела на руки Джорджа, как его длинные, ловкие пальцы сгибаются и разгибаются, когда я направляю на них воздух, — в палатке есть раковина. Мы могли бы помыться внутри. — Но так гораздо веселее, — Джордж хмыкнул. По моим губам расползлась улыбка, и меня, не знаю почему (возможно из-за того, что я была так близко к Джорджу) вдруг охватило чувство игривости. Я сделала крошечный шаг назад от парня, глядя на него с выражением, которое, как я надеялась, было совершенно невинным. — Почему ты так на меня смотришь? — он, прищурившись, посмотрел на меня. — Как? — я широко раскрыла глаза и захлопала ресницами. Он прижал подбородок к груди, все еще прищурившись, губы были плотно сжаты, когда он посмотрел на меня сверху вниз. — Меня зовут Джордж Уизли. Ты думаешь, я не узнаю озорного взгляда? — моим единственным ответом была усмешка, и уголки рта Джорджа дернулись в ответ. — Грейнджер… — сказал он, явно предупреждая меня, и я поняла, что должна действовать быстро. Поэтому, не колеблясь ни секунды, я подняла свою палочку вверх, выстреливая воду из кончика и брызгая ему в лицо. Джордж подскочил и удивленно втянул воздух, когда холодная вода ударила его и потекла вниз по шее. Несколько капель сумели проскользнуть под воротник футболки, заставив Джорджа вскрикнуть, когда холодная вода потекла по обнаженной коже его груди. Я подняла руки, чтобы прикрыть рот, и засмеялась. Это было глупо и так по-детски, но поскольку он был создателем палочек-надувалочек, которые превращались в резиновых цыплят, я знала, что он оценит шутку. Парень наклонился вперед, смеясь и стряхивая воду с волос, а когда выпрямился, то потянул за подол своей футболки, задрав ее так, чтобы можно было вытереть лицо и при этом обнажив свой живот. Я ожидала, что у него были мышцы, это точно не должно было стать сюрпризом, учитывая годы игры в квиддич. Но, с другой стороны, я никогда раньше не видела Джорджа без рубашки, поэтому вид его напряженных мускулов, так близко, что я могла бы протянуть руку и коснуться их, если бы осмелилась, стал для меня шоком. Во рту моем пересохло, щеки порозовели и мне потребовалась огромная сила воли, чтобы оторвать свой взгляд, когда Джордж начал опускать руки, ловя мой пристальный взгляд. — Ах, Грейнджер, — сказал он, привлекая мое внимание обратно к себе. Его рубашка снова была на своем месте, и он качал головой, глядя на меня со злой, опасной улыбкой, которая говорила мне не ждать ничего хорошего. — Ты еще пожалеешь, что сделала это! Я попыталась засмеяться, или хотя бы выглядеть испуганной, или вообще выглядеть хоть как-нибудь, а не взволнованной видом его пресса, но, должно быть, у меня ничего не вышло. — Эй! — сказал Джордж, слегка нахмурившись от внезапной перемены в моем настроение. — Да что с тобой такое? — Какое? — это была попытка отсрочить время, чтобы придумать ответ. — Нет со мной ничего, — сказала я, но щеки выдали меня, став еще более темно-красными. Мой взгляд предательски скользнул вниз на уже закрытый живот Джорджа, прежде чем я даже поняла, что опять смотрю туда, и насильно перевела свой пристальный взгляд обратно на его лицо. Джордж проследил за моим взглядом вниз, к собственному животу, и на его лице появилось понимание. — О, — сказал он, и теперь тоже покраснел, бледная кожа под его веснушками внезапно порозовела. Что-то в его раскрасневшемся лице, в том, что он знал, из-за чего я так изменилась в лице, заставило Джорджа выглядеть еще более красивым, и мне пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы удержаться от очередного безумного поступка, например, чтобы не сказать ему все, что я думаю. И мне стало еще труднее сдерживаться, когда он снова взглянул на меня, потому что теперь, когда он понял перемену в моем настроении, его глаза вспыхнули тем темным, голодным взглядом, от которого у меня в животе запорхали миллионы бабочек. Но никто из нас не тронулся с места. Мы просто стояли там. Одни. В темноте. Смотрели друг на друга. Пока, наконец, я поняла, что никто из нас не собирается ничего предпринимать. Джордж слишком заботился о том, чтобы не воспользоваться моими чувствами, а я слишком заботилась о том, чтобы не наброситься на него с поцелуями, которые, в конце концов, ничего для него не значили. Мы были в тупике и знали это. Но Джордж прочистил горло, громко, намеренно разрушая напряжение, которое возникло между нами, и одарил меня мягкой, удивительно застенчивой улыбкой. — Пошли, Грейнджер, — сказал он, мотнув головой в сторону палатки. — Ужин стынет…***
Когда ужин был съеден и мы с Джорджем закончили мыть посуду, разработав план поисков на следующий день, я устроилась на диване перед камином с толстой хорошей книгой для чтения. Однако, читать очень сложно, когда кто-то ходит взад и вперед по комнате перед вами. — Джордж, — сказала я ровным тоном, проследив за его головой поверх моей книги, наблюдая, как он передвигался из одного конца палатки в другой, по крайней мере, в седьмой раз. — Что? — Прекрати… — Прекратить что? — он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Расхаживать взад и вперед! — сказала я со смехом. — Это отвлекает. — Правильно… — загадочно ответил он. — Извиняюсь. — Джордж пересек комнату, направляясь ко мне, и рухнул в огромное кресло. — Просто я чувствую себя немного напряженно. — он посидел всего десять секунд спокойно, когда его правая нога начала быстро качаться. — Я чувствую, что мы теряем время, Гермиона… — На улице слишком темно, Джордж. Это опасно, — я отметила закладкой место в книге и со вздохом отложила ее в сторону. — Это я понимаю, — к моему удивлению, он кивнул. — Мне просто нужно чем-то занять свою голову. Может хочешь сыграть во Взрывную колоду? — Э-э-э… Ну-у-у, — я затихла. По правде говоря, я часто наблюдала, как играют другие, но никогда не играла сама, всегда была слишком занята, сосредотачиваясь на более важных вопросах. Например, на домашнем задании. Я была уверена, что буду жутко плоха, а мне не нравилась даже мысль опозориться перед Джорджем. — Приму это как «нет», — сказал Джордж, улыбаясь, и на моем лице, должно быть, было написано облегчение. — Ничего страшного, — сказал он, внезапно вскакивая со своего места. — У меня есть как раз то, что нужно! Я наблюдала, как он отступил в угол, где стояла его сумка, чувствуя одновременно любопытство и немного нервничая, задаваясь вопросом, что он задумал. Через минуту он вернулся с маленькой деревянной шкатулкой, которую поставил на диван и сел рядом со мной. — Что это такое? — спросила я, стараясь казаться менее встревоженной, чем была на самом деле. — Сейчас покажу, — он ухмыльнулся. Парень открыл коробку и сунул туда руку, вытащил ее через секунду и протянул мне крошечную синюю бумажную трубочку. Она была не больше его мизинца, а с одного конца свисал фитиль. — Ты принес фейерверки? — засмеялась я. — Мне следовало бы догадаться. — Никогда не знаешь, когда они могут пригодиться, — ответил он, все еще улыбаясь. — И если я правильно помню, тебе очень нравится наш фейерверк. — О, неужели? — Ты однажды зашла так далеко, что даже назвала их замечательными. — Ты действительно это помнишь? — спросила я, вспоминая свой пятый год в Хогвартсе, когда Джордж и Фред запустили огромное количество фейерверков по всему замку, чтобы вызвать хаос, когда они воевали с Долорес Амбридж. В тот вечер я пробилась сквозь толпу в гриффиндорской гостиной, чтобы сделать им комплимент. Я была польщена, что он вспомнил. — Конечно, помню, — сказал Джордж. — Это высокая похвала, когда Гермиона Грейнджер говорит вам, что вы создали что-то замечательное. Затем он повернулся к ближайшей лампе, парящей в воздухе на другом конце дивана, и махнул рукой. По его легкой улыбке я поняла, что он ожидал, что пламя погаснет, и был удивлен, когда этого не произошло. Он вытащил палочку из кармана и направил ее на лампу. — Нокс! — и снова ничего не произошло. Фыркнув, он встал и прошел небольшое расстояние до него, наклонился и попытался задуть огонь. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от смеха. Я могла бы сказать ему, что эти попытки не сработают, конечно, но было забавно наблюдать, как он пытается. Парень приложил большой и указательный пальцы ко рту, облизав кончики пальцев, а затем попытался быстро потушить крошечное пламя, но опять безуспешно. — Чтоб мне провалиться, Грейнджер! Как же можно их погасить? — спросил он, теперь уже с легким разочарованием, и я почувствовала себя жутко довольной собой. — Учись, — сказала я, потянувшись за своей палочкой, и одним движением запястья, все голубое пламя во всех банках по всей палатке погасло, погрузив нас во внезапную темноту, оставив только оранжевый огонь камина в углу. — Отлично, — снова весело сказал Джордж. Он откинулся на спинку дивана и взял маленькую синюю трубочку. Парень зажег фитиль кончиком своей волшебной палочки, и как только искра достигла верха и встретилась с голубой бумагой, он подбросил ее в воздух, где она немедленно взорвалась в дюжине синих звезд над нашими головами. Когда они погасли, он снова опустил руку на деревянную шкатулку и принялся рыться в ней, пока не нашел другую трубочку. Он делал это снова и снова: красный диск, который пронесся по воздуху, прежде чем взорваться разноцветными искрами; розовый цилиндр, который расцвел в букете сверкающих цветов, которые оставили легкий запах роз вокруг; золотая сфера, которая подозрительно походила на бомбу, но которая взорвалась золотым пламенем и выпустила белый, огненный хвост, который парил по комнате, как миниатюрная комета. Хотя все это было впечатляющим и красивым, я обнаружила, что наблюдаю за Джорджем больше, чем за фейерверком. Краем глаза он заметил, что я пристально смотрю на него, и повернул голову, чтобы получше рассмотреть меня. — О чем ты там думаешь, Грейнджер? — спросил он, и это была действительно искренняя улыбка. Я покачала головой, и на моем лице тоже появилась широкая улыбка. — Да ладно тебе. Я знаю, что ты о чем-то думаешь. — он наклонился вперед, игриво стукнув меня по плечу своим. — Я почти слышу, как там крутятся колеса. Я попыталась сжать губы в негодовании на это заявление, но все еще слишком широко улыбалась. — Это самое счастливое, что я видела за долгое время, — просто сказала я. — Ты просто снова кажешься собой. — Да, пожалуй, я снова чувствую себя немного похожим на себя, — улыбка Джорджа смягчилась, когда он посмотрел на меня. — Потому что я знаю, что скоро Фред вернется. Тут моя улыбка немного поблекла, и я отвела взгляд на коробку с фейерверками, все еще стоявшую между нами, снова охваченная чувством вины за то, что согласилась на все это, что наверняка закончится для Джорджа еще большей душевной болью. Но он был слишком уверен, слишком тверд в своей вере, что все кончится хорошо, и мои очевидные сомнения не могли его разубедить. Уизли наклонил голову так, что я снова посмотрела ему в глаза, и теперь в его улыбке было что-то нежное. — Да и компания не так уж и ужасна… Я хмыкнула, услышав не совсем лестный комплимент, и наклонилась, на этот раз ткнув Джорджа локтем в плечо. — Ну, ты и сам не такой уж ужасный, Джордж.***
Проспав так долго на метле этим утром, я чувствовала себя совершенно бодрой даже после того, как Джордж исчерпал свой небольшой запас фейерверков и, наконец, начал клевать носом прямо на диване. Я разбудила его и отправила на койку, чтобы он немного отдохнул, а сама вышла на улицу, чтобы еще раз проверить защиту и быстро осмотреться. Защита, конечно, была идеальной, и после получасового сидения без всяких происшествий снаружи палатки я зевнула и решила, что мы в достаточной безопасности, чтобы я могла присоединиться к Джорджу и немного поспать. К тому времени, как я вернулась в палатку, он уже свернулся калачиком на койке, по-видимому, засыпая, а когда я переоделась в пижаму и опустилась на соседнюю койку, услышала его медленное и ровное дыхание, подтверждающее, что он действительно уснул. Я закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании Джорджа, успокаивающем и убаюкивающем меня… Пока не услышала, как он что-то пробормотал. Мои глаза снова открылись, и я ухмыльнулась, осознав, что он тоже разговаривает во сне, и у меня было намерение дразнить его на следующий день, так же, как он дразнил меня вчера. Но Джордж повернулся на бок так, что я могла лучше слышать его, когда он снова заговорил. — А почему я тебя не вижу? — спрашивал он у какой-то таинственной фигуры в своем сне. — Я хочу тебя видеть… Я села на своей койке, стараясь двигаться, как можно осторожнее, чтобы не разбудить парня, и наклонилась, чтобы получше рассмотреть его. В мягком лунном свете, просачивающемся сквозь полог палатки, я едва могла разглядеть его лицо, закрытые глаза, слегка нахмуренные брови, легкую морщинку на переносице, когда он слушал ответ во сне. Но потом он перестал хмуриться, и на его губах появилась улыбка, и я с удивлением услышала смех Джорджа, неожиданный, теплый, глубокий и невероятно веселый. Я увидела его белые зубы, когда улыбка озарила его лицо, прежде чем Уизли перевернулся, плюхнувшись на спину. Он вскинул руку, позволив ей лежать на пустой подушке у себя над головой. И он все еще смеялся, когда прошептал: — Отвали, Фредди…