***
— ТЫ ВЫЛЕТЕЛ ИЗ КОМАНДЫ, ЧАРЛЬЗ, СЛЫШАЛ?! — Ал, стягивая промокшую насквозь футболку, швырнул ее в двухметрового Чарльза Кластера, уже бывшего охотника Слизерина, из-за которого змеи благополучно проиграли Гриффиндору. Тот, поймав вещь на лету, понуро протянул ее Поттеру обратно. — Чертов придурок, — Ал прошел мимо, толкнув Кластера в сторону. Герберт Забини, вырвав у Чарльза футболку, поспешил вслед за капитаном. — Ал, — он повысил голос, пытаясь привлечь внимание Поттера. — Ты же понимаешь, что кроме Кластера никто не сможет быть охотником. Разве что Коул, но он вратарь… Альбус, подставив лицо струям воды, некоторое время молчал. Мысли липко обволакивали разум, заставляя принять единственное возможное решение. — Малфой будет ловцом. Коул — вратарь. Кластер — идет на хер. — Развернувшись, он окатил Забини снопом брызг. Герберт, скрывая удовлетворение, приподнял бровь, позволяя ухмылке очутиться на его лице. Про Малфоя шептались давно, и все знали, как тренируют в Дурмстранге. Скорпиус держался тихо, растворился на задних партах, не пытался ни с кем начинать общаться, а в Слизерине было не принято устраивать вечеринку «Добро пожаловать домой». Альбус делал вид, что Скорпиуса вообще нет, и его окружение тенью переняло эту реакцию. Теперь, когда Альбус Поттер, капитан команды Слизерина, рассекая пространство, вошел в Большой Зал, направляясь к Малфою, каждый в Хогвартсе затаил дыхание. Роуз, рассеянно читающая «Пророк», отвлеклась, когда Хьюго пихнул ее в бок. — Кажется, что-то сейчас будет. — Она подняла голову. — Они что, разговаривают? Роуз не видела лица Альбуса, но она видела лицо Малфоя, и оно растеклось в сомневающейся улыбке. Он кивнул, когда Ал что-то сказал, и рассмеялся. А затем произошло что-то абсолютно странное: Поттер протянул ему ладонь для рукопожатия, и Скорпиус, не веря в происходящее, протянул свою в ответ. Роуз, наблюдавшая за этой сценой, не знала, как Ал сжал руку Малфоя, угрожающе сдавливая суставы. — Малфой будет играть за Слизерин, — Хьюго выглядел впечатленным. — Это будет нечто, Роуз. Только представь! Роуз уже не слушала его, быстро застегивая сумку, намереваясь выяснить, что происходит. Пока она приближалась к столу змей, ее уверенность таяла в геометрической прогрессии. Стой, Роуз. Ты обещала себе, что будешь просто держаться от него подальше, потому что то, что происходит, не должно происходить. — Альбус. — Она застыла в нескольких шагах от Поттера, который собирался занять свое место за столом. Он медленно развернулся, окидывая ее взглядом. — Роуз. — Он приподнял бровь, пока в его глазах отчетливо транслировалась неоновая надпись вали отсюда нахер. — Хочешь поговорить? Роуз, набрав воздуха в легкие, выдавила. — Если у тебя есть время, то мы могли бы… пройтись. Его глаза потемнели, но он просто взял свою сумку со скамьи и, не говоря ни слова, направился к выходу. Роуз, следуя за ним, заметила Малфоя, который наблюдал за их диалогом. Что за? В коридоре Ал резко остановился и, развернувшись лицом к Роуз, с силой дернул ее за запястье, втягивая в нишу в стене. Она с ожесточением вырвала руку, ощущая, как волной растекается раздражение. — Что за манеры, Поттер? — Роуз сама не понимает, как ее голос до краев наполняется тягучей злостью, пока лицо Альбуса не отражает это. Они оба часто дышат, не прерывая зрительного контакта. — Решил сломать мне руку? — Я хочу есть, — холодно отвечает он, переводя взгляд на спешащую толпу младших курсов. — Не могла бы ты ускорить процесс? Роуз внезапно осознает всю нелепость возникшей ситуации. До Франции их с Алом связывали лишь общее детство и семейные сборы, где они перебрасывались парой фраз, а потом он как-то защитил Роуз от вратаря команды Слизерина. Точнее, Коул Розье пытался выяснить степень осведомленности Роуз в вопросах секса на практике во время предрождественской вечеринки, и Ал, заметив их в коридоре и убедившись, что Роуз не желает такой практики, отпихнул Розье со словами отвали от моей сестры. Пожалуй, это было их самым близким взаимодействием, вплоть до Франции. Теперь, думая о своих вопросах, Роуз понимала, что Ал просто пошлет ее — и это будет закономерной реакцией. Роуз так же прекрасно осознавала это, еще сидя за столом своего факультета. Тогда какого черта она здесь? — Я хотела спросить, что значит эта сцена, — она постаралась звучать максимально беспристрастно, и, судя по секундному замешательству Ала, у нее получилось. — С каких это пор тебя волнует сборная Слизерина? — Меня не волнует сборная, — раздражение волной пробегает по позвоночнику, шипами впивается в кожу. — Тебя волную я? — он усмехается, глядя в упор. — Или, может, Малфой? Она замирает, осознавая, что Ал ничего и не знает. На долю мгновения она захотела увидеть его реакцию, но, не успев открыть рот, поняла, что это была всего лишь приманка. Ал хотел разозлить ее. И у него почти получилось. — Знаешь что, — она едва верила в свои слова. — Отвали от меня, ясно? Если ты хоть раз приблизишься ко мне, клянусь, я использую Круциатус. Альбус только засмеялся. — Как скажешь, Роузи, — он оттолкнулся от стены и пошел в сторону Большого Зала, не оборачиваясь. В дверях он разминулся с Малфоем, который, оглядываясь, заметил Роуз. Он робко помахал ей, и она, не зная, как отреагировать, сделала машинальный шаг вперед. Восприняв это как побуждение к действию, Малфой приблизился к ней вплотную. — Привет, — он улыбнулся, возвышаясь над ней. — Привет, — выдохнула Роуз, чувствуя, как Ал оборачивается и смотрит на них. Абсолютно дурацкая мысль пришла ей в голову. — Не хочешь прогуляться?***
— В ваших отношениях мало что изменилось, не так ли? — Скорпиус не смотрел на нее, пока спрашивал. Его тонкие, словно выпиленные из мрамора пальцы, отправили очередной шершавый камень разрушать гладь Черного озера. Роуз, держа волосы, которые трепал ветер, сначала не поняла Малфоя. — Я имею в виду тебя и Альбуса, — на этот раз он развернулся, небрежно отряхивая ладони, глядя в упор. Роуз пожала плечами, сжимая губы. — Он выглядит очень… нервно, когда ты рядом. Как будто ты задеваешь в нем что-то. Ветры в октябре словно сходили с ума. Впору было закутаться в плед, прячась в гостиной, без устали читать историю магии, заучивая даты, до полуночи засиживаться над рунами, пока пергамент не начнет расплываться перед глазами. Кроны деревьев шатались, словно крохотные травинки, но блинчики из-под камней Скорпиуса выходили такими аккуратными, что Роуз начала задумываться о заклинании, которое бы он мог применить. — Я знаю, что он не рад мне. Я знаю, что в команде все ждут от меня чуда, но по-прежнему считают за чужого. Я не идиот, Роуз. — Он держал руки в карманах, пока они возвращались к замку. — И, возможно, Ал зол на меня особенно, когда мы находимся рядом. Я должен сидеть как можно тише, — его губы исказила горькая усмешка. — После того, что я сделал. Роуз рвано выдохнула. — Но вот в чем суть, Роуз, — он внезапно остановился, преграждая ей путь, заслоняя собой ветер. Его глаза изучали ее лицо. — Что я сделал? Тучи сгущались с каждой секундой, обволакивая небо, заслоняя солнце. Тьма осторожно, почти бесшумно обвивала Хогвартс. То ли холод, то ли беспокойство беспрестанно кололи кожу. — Я… Я не знаю, — голос провалился в самую глубину горла, шершаво скатываясь по гландам, пропадая и возникая обломками эха. — Ты уехал, — она выдыхает это синхронно с порывом ветра, который взметнул полы мантии Малфоя. Он высокий, какой-то непривычно надежный, неподходящий и правильный одновременно. Роуз все еще сжимает пальцами мантию, подтягивая ее ближе к горлу, когда Малфой, не отводя взгляда, стаскивает с себя шарф, тонкий и черный, как смоль. Она почти готова закричать, но шерстяное полотно скользит по ее плечам, и Скорпиус, одной рукой размыкая ее пальцы, другой плотно прижимает конец шарфа к груди. Он все еще смотрит на нее, пока Роуз неловко ощущает разлитое по телу тепло. Вместе с тем она медленно, неуверенно понимает, как все выглядит со стороны. "Моя мать умерла. И мой отец отправил меня в другую школу… Это все, что я сделал, Роуз". Малфой молчит, но Роуз готова поклясться, что она слышит эти слова. Ей хочется извиниться, хотя в этой ситуации нет ни следа ее присутствия. — Пойдем, — наконец говорит он, увлекая ее в сторону школы, избавляя от гнетущего осознания, все так же заслоняя собой ветер.