***
— Я опоздала, — она была покрасневшая после мороза на улице, и аромат ее духов смешался с запахом холода — так пахло от его матери после ее утренних прогулок в зимнем саду. — Прости, сегодня, наверное, мой первый свободный выходной, и я была на обеде с родителями в Хогсмитте. Моя мама не собирается снова баллотироваться на должность премьер-министра. — Она выглядела растерянно, садясь в кресло рядом с ним и поеживаясь при этом. Ему захотелось обнять ее за плечи двумя руками, чтобы согреть — это было так естественно в его голове, что он даже сделал движение вперед. — Кхм, — Скорпиус прокашлялся, мысленно радуясь, что она ничего не заметила, и что он не умеет краснеть. — Почему? По-моему, она была отличным министром. — Ага, — Роуз смотрела куда-то в стену. — Была. Она беременна. — О, — они оба уставились друг на друга в шоке: Роуз от того, что сказала это, а Скорпиус от этой новости. — Поздравляю. — прошла минута неловкой тишины, пока каждый из них раскладывал учебники. Роуз собрала волосы в хвост на затылке, стараясь не смотреть на Малфоя. — На самом деле, я немного переживаю из-за этого, — она раскрыла конспекты, пытаясь выглядеть максимально непринужденно, но краем глаза наблюдая за Скорпиусом. Он невозмутимо повторил ее действие. — Ей уже давно за тридцать, и, по-моему, в таком возрасте это небезопасно. Я бы не пережила, если бы она умерла. — Она вздохнула и закрыла лицо руками. — Не когда мне и Хьюго так мало лет… — Она посмотрела на Скорпиуса с ужасом. — Прости. Прости, что я это сказала. Он пожал плечами, откидываясь на спинку кресла. — Роуз, это было почти пять лет назад и к тому же ожидаемо. Я, честное слово, не понимаю людей, которые при любом упоминании смерти или матери, или связки «мать и смерть» с ужасом смотрят на меня, словно она все еще лежит у меня на руках. Нет, — он посмотрел ей в глаза. — Я скажу тебе честно: я даже не помню, как звучит ее голос. Знаешь, ее настоящий голос, которым она поздравляла меня с праздниками и все такое. Поэтому Роуз, поверь, я бы не хотел, чтобы твоей маме или тебе с Хьюго пришлось каким-то образом разлучиться. — Он помолчал. — Но в то же время я всегда жалел лишь об одном: что я один в семье, как и почти все Малфои до меня, а вы с Алом выросли почти что вместе… Роуз привычно дернулась от звука имени Ала, почувствовав себя глупо. Каждый раз, находясь с ним в одной комнате или слыша упоминание о чем-то общем между ними, ей казалось, будто все вокруг говорят об украденной вещи, а она вот-вот выпадет у нее из кармана. — Так что все в порядке. Начнем, если ты не против? — он улыбнулся, и Роуз как будто впервые заметила его улыбку: она была похожа на детскую. Так улыбался ей маленький Хьюго, когда он предвкушал, как она наколдует для него маленьких бабочек, которые сядут ему на нос. — Мы, кажется, остановились на истории с турниром Трех Волшебников. Скажу сразу: треть фактов про Дурмстранг фальсифицированы. — Они оба рассмеялись. Скорпиус перевернул страницу и ткнул пальцем в фотографию. — О, Виктор и твоя мама, — они склонились над иллюстрацией к Святочному Балу, где Гермиона Грейнджер-Уизли, героиня войны и Виктор Крам, действующий рекордсмен мира по количеству выигранных матчей в составе сборной танцуют вальс в числе остальных пар. — А вот и мой отец, — он провел пальцем до нечеткой фигуры, впрочем, выглядевшей весьма уверенно даже на старой колдографии. — Он рассказывал, что всегда ненавидел танцевать. — А ты любишь танцевать? — Роуз спросила об этом быстрее, чем успела подумать. Они так и не поговорили о том инциденте с омелой, и она зареклась переходить границу личных тем для разговора до того момента, пока в ее голове не прояснится эта ситуация. Что же, великолепно. Блестящий ход. — Да, — он слегка ухмыльнулся. — Правда, у меня было не так много практики. У нас было консервативно-авторитарное образование, поэтому танцевать мы учились примерно на уровне действующего рекордсмена мира, — Скорпиус произнес последние слова с плохо скрываемой теплотой в голосе. — Вы близки с Крамом, не так ли? — задумчиво проговорила Роуз, вспоминая какие-то отрывочные фотографии в газетах их троих с отцом Скорпиуса. — Да, он… Он много сделал для меня. Я благодарен ему за это, — Скорпиус резко перелистнул страницу. — Ты не возражаешь, если мы продолжим? Роуз кивнула, почувствовав укол обиды. Скорпиус был напряжен, поскольку проговорился о чем-то, в чем не доверял ей, и сейчас он усердно конспектировал хронологию событий в той ночи, когда погиб Седрик Диггори, словно это не его дедушка был в числе Пожирателей. Роуз покосилась на него с подозрением и предложила пропустить это, но он резко остановился, и его рука застыла над пергаментом. — На самом деле, — он выпрямился и подул на чернила. — Мне все равно. Это так же, как с мамой: все эта история с Пожирателями Смерти была давно, к тому же встречается у половины студентов Слизерина, а в Дурмстранге тебя не будут спрашивать, если ты сам не хочешь рассказать. Там нет желания повсеместной справедливости от Гриффиндора, — он сдержанно улыбнулся, когда Роуз закатила глаза. — Так что не думай, что мы должны как-то умалчивать об этих событиях. Твои родители необыкновенные люди, Роуз, но я не считаю, что у моего отца был выбор стать Пожирателем. Скорее, у него был выбор остаться в живых — или умереть. Вот и все. Она кивнула, не в силах посмотреть на него. Они конспектировали и обсуждали спорные моменты, затем два раза решили пробный вариант теста и, когда они наконец поднялись со своих мест, за окном было абсолютно темно. Роуз приблизилась к оконному стеклу и подышала на него, вспоминая, как в детстве они с мамой оставляли друг другу послания на кухне этим способом. Она провела пальцем по затуманенной поверхности, и в образовавшемся просвете заблестела снежинка. Первый снег. — Весомая причина для чего-то хорошего, — Скорпиус приблизился к ней со спины, держа руки в карманах. Роуз улыбнулась. — Например, для чего? — Например, — она повернулась к нему. Он улыбнулся ей в ответ и одной рукой обнял ее за талию, а другой взял ее ладонь. — Чтобы немного потанцевать, — и он сделал шаг назад, увлекая ее за собой.Глава 6. Быть Альбусом Поттером.
25 сентября 2019 г. в 16:55
Может быть, он только что потерял что-то похожее на любовь всей своей жизни, но он бы не был чертовым Альбусом Поттером, если бы хоть раз позволил себе провалиться в боль до конца.
Он стоял на поле, наблюдая, как команда Слизерина набирает скорость на особо опасных поворотах, а Скорпиус Малфой следил вместе с ним с трибун.
— Эй, Скорп, — крикнул он, не поворачивая головы в его сторону. — Хочешь полетаем после официальной тренировки? Я закончу пораньше, и у нас будет десять минут или около того.
Ал постоянно напоминал себе, что у него осталось его имя, его гребанная непотопляемая самоуверенность, квиддитч, друзья, Диана Розье, которая скорее всего станет его будущей женой — или в точности отражает ее прототип, и, с недавнего времени, Малфой. С того утра, как он пришел к нему на рассвете в палату, все напряжение между ними улетучилось и вещи приобрели совершенно другой оттенок. Он не знал, как это работает, но ему как будто бы верилось, что Скорпиус просто уехал и приехал, и все может и будет функционировать как ни в чем не бывало.
И Малфою как будто бы тоже.
Они проводили кучу времени вместе, иногда вместе с Гербертом, иногда просто вдвоем, болтая обо всем, часто сидели в гостиной до полуночи, обсуждая упущенное время — правда, Ал так и не смог что-то упомянуть о Роуз или Франции. Скорпиус вообще не знал, что они там были (видимо, не застал тот чудесный выпуск «Пророка»), поэтому все было почти идеально. Следующий матч он должен был пропустить из-за строгих ограничений колдомедиков, но последний в году — почти что решающий, — Ал собирался выиграть, и, наконец, исполнить их глупую детскую мечту.
Выиграть кубок Рождества вместе.
— Нет, Ал, я не могу. Вообще-то у меня встреча с Роуз.
Мимо пронесся Коул, едва не задев флагшток.
— КОУЛ! ДЕРЖИСЬ ЛЕВОЙ СТОРОНЫ, ТВОЮ МАТЬ! — однажды Ал уже получил взыскание за то, что «выражался», используя усиливающее голос заклинание. Плевать.
— С Роуз? — он наконец посмотрел на него и застал ошеломительно катастрофичную картину. Малфой вообще не смотрел на трибуны — его взгляд был абсолютно отсутствующим, губы изогнулись в неловкой ухмылке, он поглаживал пальцами левое колено, словно о чем-то задумавшись. Черт. — У вас свидание? — он попытался сделать так, чтобы голос звучал насмешливо, но не смог — получилось угрожающе.
— Нет, — он наконец-то очнулся. Слава Мерлину, иначе Ал бы ударил его или наорал. Хватит думать о ней, Малфой. Хватит.
— Мы вроде как… готовимся к тесту по истории магии. Как друзья, знаешь, — он поднялся, застегивая мантию. И когда только Малфой стал таким высоким?
— Ну да, — он ухмыльнулся, оглядев его с ног до головы. Прекрасно выглядишь, Скорп. Десятки девушек, и, я абсолютно уверен, столько же парней были бы рады быть с тобой не просто друзьями. Почему ты не в состоянии перешагнуть долбанную детскую травму? Это всего лишь Роуз.
— Я так сильно хочу полетать, — Скорпиус с тоской посмотрел в небо. — Спасибо за это предложение, Ал. Но мне уже пора, — он протянул ему ладонь для рукопожатия и улыбнулся своей щенячьей улыбкой, на которую злишься просто потому, что невозможно это сделать. Своего рода парадокс, как и сам Малфой.
Ал кивнул, похлопав его по плечу, и вернулся к остальным. Он отдал им новую команду, размял шейные позвонки и было сел на метлу сам, как осознание полоснуло его по позвоночнику: Малфой отказался от возможности полетать впервые почти что за месяц ради подготовки к тесту с Роуз?
Это называется влюбленность, так?
— Поздравляю, — пробормотал он себе под нос. — Я уверен, ты будешь шафером на их свадьбе, придурок.
Хотелось сдохнуть.
Но он бы ни был Альбусом Поттером, если бы хотя бы раз дошел до предела своей боли. Поэтому чувства к Роуз надо уничтожить — выжечь, вывести, затоптать, замарать воспоминаниями с другими, чувством вины перед Малфоем, страхом кровосмесительной связи — чем угодно. Так или иначе, он, черт возьми, должен убить ее часть в себе.
Или ему точно конец.