Идеальные отношения

      Это был дурацкий ужин с родителями в Хогсмите, из тех, где отец демонстрировал, что он до сих пор не понимает назначения салфетки, Хьюго смущенно косился на бокалы с вином, а Роуз вздыхала и отвечала на вопросы о совершенно не интересующих ее сейчас экзаменах.       Странным было лишь то, что сейчас мама почти не обращала внимания на так любимый ей заколдованный пармезан и с почти хищническим взглядом наблюдала за тем, как оливки исчезают во рту пожилого господина за соседним столиком.       Роуз лениво слушала разговор о вчерашнем матче «Пушек», параллельно размазывая пюре из сельдерея по тарелке. Ей взбрело в голову наладить свой обмен веществ (спасибо магловедению), и она решила испробовать растительное питание. Пока что ее скромные попытки ограничились детокс-обедом, экстренно придуманным для нее поварами маленького ресторанчика в стиле «лучших традиций магловской кухни» (так он себя позиционировал), куда их пригласили в предпоследнее воскресенье декабря родители.  — Почему бы нам не отпраздновать это Рождество у Поттеров? Я слышала, что Альбус собирается пригласить свою подругу. На самом деле, Джинни не может перестать радоваться появлению у Ала девушки. Она говорит, что она — Диана, кажется, так ее зовут? — оказывает на него исключительно положительное влияние. На прошлых выходных он был у портного и заказал смокинг. Представляете? Учитывая ситуацию с Джеймсом, я понимаю… — голос мамы утонул в бокале вина, который Роуз поспешно опрокинула в свой рот. Красное сухое немного отрезвило (парадоксально, но правда), но, когда папа взял бутылку, чтобы добавить в опустевшие бокалы, Роуз заметила этикетку. Malfoy Industries, гласили крохотные буквы на самом дне.  — Малфои занялись вином? — она постаралась, чтобы ее вопрос звучал как бы между делом, но Хьюго ухмыльнулся в свою тарелку.  — Да, — Гермиона почему-то прикоснулась к животу. — Они много чем занимаются, — ее голос прозвучал рассеянно. Видимо, она слишком увлеклась воспоминаниями о Джеймсе.  — По слухам в Министерстве, Драко Малфой собирается купить команду в квиддитче. Конечно, некоторые нашли время позлорадствовать, что после падения Скорпиуса ему придется это сделать, если он хочет продолжения карьеры для сына, но даже я считаю, что это — отвратительно. Так говорить про чужого ребенка, тем более, после того, как умерла их мать и до сих пор не известно, передалось ли ему проклятие… — Рон взял жену за руку. Проклятье?  — Передалось? — Роуз взяла в руки бокал, немного ощущая, что мысли становятся свободнее. Долгое время запертые в памяти воспоминания о той странной ночи начали проступать мутными пятнами. — А как она умерла, кстати?  — Это не самый праздный вопрос, — Гермиона наконец заметила нездоровый интерес дочери. — Что-то случилось?  — Допустим, — Роуз отпила из своего бокала.  — Они уже взрослые, милая, — кажется, Рон тоже выпил достаточно. — У нее были некоторые… назовем это приступами, во время которых Астория Малфой истекала кровью, — он понизил голос, — кажется, во время одного из них ее стало так много, что она захлебнулась ей и…  — Хватит, — достаточно громко сказала Гермиона. — Это не та тема, которую приятно обсудить за бокалом вина. И вообще, я думаю, что вам обоим достаточно. Им скоро возвращаться в школу, Рон!       Остаток вечера они провели за нарочито увлеченным разговором о предстоящем матче за кубок Рождества («Чего только не придумали» — Рон) и планах на каникулы. Гермиона настаивала на Шамони, в то время как Хьюго хотел слетать к дяде Чарльзу и посмотреть на настоящих драконов.       В восемь вечера они вчетвером покинули ресторан. Гермиона расцеловала своих детей на прощание, внезапно став чересчур сентиментальной, и Роуз впервые задумалась о том каким он будет, этот ребенок. Рон приготовился аппарировать вместе с ними двумя к воротам Хогвартса. Они взяли отца под руки, и Роуз невольно закрыла глаза.       Хьюго до сих пор иногда странно реагировал на аппарацию: в этот раз его немного затошнило. Пока они с Роном взволнованно прикладывали к его лбу снег, сзади послышались еще два хлопка.       Драко Малфой, Скорпиус Малфой, Блейз и Герберт Забини.       Они вчетвером были одеты в идентичные черные мантии, словно нарочито показывая свою незначительность, и даже аппарировали они в стройный ряд. На фоне их идеально-черной линии они втроем, приводящие в чувство бледного Хьюго, выглядели как минимум забавно.  — Уизли, — как по команде кивнули старшие Малфой и Забини.  — Сэр, — Скорпиус почтительно пожал руку Рону, глядя ему в переносицу.       Пока Забини обменивались любезностями с ее отцом, Драко Малфой сделал крохотный шаг в направлении Роуз.  — Вы удивительным образом похожи на вашу мать, мисс Уизли, — он слегка пожал пальцы ее неловко протянутой руки. Внезапно Роуз стало неловко, словно он наперед знает обо всем, что было между ними со Скорпиусом. Она вспомнила вечер в библиотеке и слегка покраснела, отведя взгляд. Когда, спустя пару секунд, она вернула его, то ей показалось, будто глаза Малфоя-старшего смеются. — Так же умны и так же отважны. — И он повернулся к бедному Хьюго, который совершенно не знал куда себя деть.       Пока Драко Малфой обменивался с Хьюго дежурными любезностями, Роуз нашла в себе силы шагнуть по направлению к слизеринцам. Она знала, что сейчас им вчетвером необходимо уйти по направлению к школе, немного болтая, и помахать своим родителям напоследок. Больше никакой вражды. Так оно и было: до жути идеализированная пародия на всеобщую дружбу, одна из новых заповедей школы. Слава Мерлину, они не упразднили деление на факультеты, как было предложено в первую волну реформации. Тогда Гермиона Уизли только вступила на пост министра магии и усердно занялась делами насущными.  — Ну, Уизли, когда в основной состав? — внезапно спросил Герберт, который шел между Роуз и Скорпиусом. — Пора заканчивать курсы подготовки.       Хьюго почти что подавился, когда с ним заговорил Герберт Забини. Он замялся, прежде чем ответить, но Роуз уже не обращала внимания. Ей вдруг захотелось спросить у Скорпиуса, в курсе ли его отец, что Окклюменция уже много лет запрещена, кроме как в особых случаях, оговоренных законодательством.       Внезапно Скорпиус остановился. От неожиданности Роуз, рассматривающая его руки, запнулась.  — Я догоню, — коротко бросил он Герберту, который кивнул в ответ и сместился ближе к Хьюго.       На нос Роуз упала снежинка.  — Пора бы уже поговорить, — Скорпиус выпрямился и выглядел необыкновенно серьезным. Вдруг Роуз поняла, что за его спиной — Черное озеро. Застывшее озеро.       Спустя пять минут они лежали на льду, глупо пялясь в густо заполненное звездами небо.       Они пропустят ужин.  — Итак, Роуз, — он подбросил в воздух свою перчатку. — Секрет за секрет.  — Хорошо, — выдохнула она в ответ, и изо рта вышла тонкая струйка пара.  — Ты всегда можешь пропустить.  — Хорошо. Скорпиус зачем-то кивнул, хотя она не могла видеть его.  — Ты что-то знаешь об отношениях Дианы и Ала?  — Что? Нет, — Роуз словно окунули в холодную воду. — Только то, что его мать, Джинни, без ума от этой идеи.  — Мне кажется, что они фальшивые, — резко ответил Скорпиус.  — Фальшивые? Почему?  — Ты уверена, что хочешь использовать этот вопрос?       Роуз закрыла рот.  — Я отвечу, — он снова бросил свою перчатку в воздух. — Иногда по ночам он не спит и глупо пялится в потолок. Я сомневаюсь, что его мучает любовное томление.  — Ты хотела, чтобы я поцеловал тебя тогда под омелой?  — Под омелой?  — Да, именно.  — Я…  — Секрет за секрет.  — Я знаю, но ты же сам дал мне выбор.  — А теперь я хочу знать.  — Нет, послушай, технически…  — Да или нет? Роуз тяжело вздохнула.  — Я не знаю. Я… мы почти не были знакомы.  — Звучит как отговорка, — резко ответил Скорпиус.  — Ох, так залезь мне в голову, — Роуз поднялась, чувствуя закипающую ярость. Скорпиус поднялся тоже.  — Что ты имеешь в виду? — он почти что силой развернул ее к себе.  — Твой отец, — она раздраженно скинула его руки с плеч. — Он назвал меня необыкновенно отважной, а потом я подумала о… Она запнулась.  — О чем? — он выглядел злым и одновременно разбитым. — Роуз, это важно. О чем?  — О вечере в библиотеке, — выпалила она. Черт. Скорпиус едва ли не облегченно выдохнул.  — И что заставило тебя думать о том, что он прочел твои мысли? — он улыбнулся.  — Его взгляд, — Роуз подозрительно посмотрела на Малфоя. — Почему ты улыбаешься? Ты проклят? — внезапно выпалила она, и, прежде чем исказившийся от удивления Малфой успел что-то произнести в ответ, она услышала характерный треск.

***

      Они покинули больничное крыло с выговором и запретом приближаться к озеру до конца обучения. В магловских фильмах это было донельзя романтично: она тонет, а он на руках выносит ее из воды, убирая идеальные мокрые пряди с ее лица и наклоняясь для смеси поцелуя и искусственного дыхания (одно вытекает из другого).       На деле же Малфой провалился под лед, а Роуз истошно вопила, пока не сбежалась толпа во главе с Невиллом.  — Послушай, — она не выдержала, когда они почти миновали библиотеку, а это значило, что лестница, разделяющая их гостиные, была в паре шагов. Угрюмый Малфой остановился. — Нам надо поговорить, ты прав.       Он замер, стоя к ней спиной.  — Мне жаль, — Роуз тяжело вздохнула. — Сегодня я узнала о том, что случилось с твоей мамой и мне правда жаль. Безумно. — Она положила ладонь Скорпиусу на плечо. — Не представляю, каково это — потерять ее. И… потерять так. Послушай, Скорпиус, — она набрала в легкие побольше воздуха. — Я могу представить, что ты чувствовал. Я… я помню, как прибежала туда тогда ночью и… — она почувствовала, что воздуха критически мало. — И там был… ты. Ты был там, полностью в крови, почти без дыхания, Ал кричал и все… все как будто превратилось в мешанину из осколков, знаешь, ничего не значащих по отдельности осколков: вот тот, где из твоих ребер течет кровь, а вот тот, где мои запястья погружаются в грязную воду, чтобы сменить тебе повязки, вот Ал почти рыдает, а вот твой остекленевший взгляд, утро, когда я нахожу свитер с окровавленными рукавами на своей кровати и понимаю, что это не было сном… Я запомню это на всю жизнь.  — Я не хотел, — его глаза были почти что остекленевшие. — Я не хотел, чтобы ты видела это.       Он почти что вжал ее в стену, обвив пальцами запястья. В уголках глаз скопились слезы.  — Мне было нужно… нужно это.  — Что? — выдохнула Роуз почти что ему в шею.  — Чтобы ты не жалела меня.  — Жалела? — она сглотнула.  — Я хотел, чтобы я правда был тебе не безразличен. Не это, — его голос треснул от горечи, — а я.       Их обоих слегка трясло.  — Я понимаю, — ее пальцы сами нашли его пальцы. — Я понимаю, — еще раз прошептала она. Затем набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула:  — Да.  — Что? — грустно переспросил Скорпиус, словно очнувшись ото сна.  — Омела, — она подняла глаза к потолку, туда, где над входом в библиотеку какой-то шутник повесил венок. — И я говорю да.