***
— Так значит, ты предпочитал жить в маленьком уютном мирке, где все любят Альбуса Поттера просто за то, что он — Альбус Поттер? — Лили со смехом откусила голову мармеладного мишки. Они проникли в один из баров, применив заклинание к хмурому охраннику. Не то чтобы Ал чувствовал себя странно, скупая своей младшей сестре половину барной карты, но что-то необычное в этом определенно было. Тем не менее, после трех рюмок текилы, одного напитка вроде Куба Либре и тарелки мармелада, который не пытался от тебя сбежать, его сестра начала над ним откровенно смеяться. — Ты просто идиот, Ал, — важно констатировала очень умная и очень пьяная Лили, цепляясь за край барной стойки, чтобы не упасть. — Ну конечно всем по-настоящему плевать на нас. Джейми нам, как бы помягче выразиться, — тут она икнула, — поднасрал. Ал едва не взорвался. — Что? — это было дико смешно. — Что он сделал? О, Лилс, твой дурацкий Энтони не учит тебя ничему хорошему. Она скривила лицо, отсалютовав ему неприличным жестом в ответ. — Поверь, он учит меня достаточному количеству вещей, в которые входит и общение со всякими глупыми слизеринцами, возомнившими, что этот мир расщедрится для них на что-нибудь, — она отправила в его сторону барную карту. — Хочу Голубую Лагуну. Ал с сомнением оглядел сестру. — Неа. Максимум — это безалкогольный мохито. — Ну тогда я начну танцевать на барной стойке, — она откинулась на спинку, снова едва не потеряв равновесие. Ал закатил глаза. — Делай что хочешь. Я просто оставлю тебя здесь и разбирайся с этим дерьмом сама. — Кажется, Лили на секунду забыла, как действовать в такой ситуации, поэтому она ошарашенно уставилась на старшего брата. — О, — она поднесла пустой бокал к губам, приподняв одну бровь, — я и забыла, какой ты у нас мудак. Вот и все. Примерно так заканчивались все их разговоры: пошел на хер и пошла ты туда же. — Наверное, наши родители абсолютно правы насчет нас: мы просто маленькие невыносимые ублюдки, — задумчиво проговорил Альбус, жестом привлекая внимание бармена. На пол полетел хрустальный бокал его сестры. — Черта с два, Альбус Северус Поттер, — ее пальцы вцепились в воротник его рубашки. — Наши родители — просто аморальные идиоты, забывшие о том, что есть мир за пределами их представлений о нем. Они надавали нам дурацких помпезных имен, навесив на нас ярлыки: ты, Джейми, должен быть таким же классным, как твой дед и крестный, трахай девчонок и лови снитчи, ты, Ал, можешь пойти на Слизерин, но не высовывайся там особо, а ты, Лили, — она внезапно прервалась, чтобы повернуться к бармену и рявкнуть на него: — чего уставился? Принеси мне новый коктейль! — Она вновь развернулась к Алу, — а ты, Лили, будь хорошей девочкой, не раздвигай ноги перед кем попало, и мы обязательно включим твоих детей в наследство. Ал помолчал. Затем он медленно встал со своего стула. А потом сгреб Лили в охапку, не обращая внимания на ее возмущенные вопли. — Мы уходим, Лилс. Вечеринка окончена. Надо ли упоминать, что, когда он опустил ее на землю в паре метров от входа в бар, ее вырвало в миллиметре от его ботинок. Миленько. — Мне нужна сигарета, — важно добавила она, прежде чем ее стошнило еще раз. — Ого-го-го, — Ал рассмеялся, хотя на душе у него скребли кошки. Его младшая сестра, видимо, не впервые оказывалась в подобном состоянии, а он ни черта об этом не знал. Затем он вспомнил свои проблемы с наркотиками и тяжело вздохнул. — Пойдем, Лилс. Приведем тебя в порядок. Он мог бы снять им номер в отеле, но понятия не имел, где в такое время поменять галеоны на магловские деньги, к тому же, время близилось к полуночи. Еще до их захода в бар он отправил родителям патронуса о том, что они у Забини и с ними все в порядке, но там не было ни слова о том, что они останутся на ночь. Он вздохнул. Видимо, придется. — Ты понимаешь, — Лили схватила его за локоть, оставляя влажные следы на рукаве. Черт. — Мне всегда было так одиноко. О, нет. Только не это. — Послушай, — Ал резким движением привел ее в прямое состояние. — Мы сейчас поедем к одному моему другу, ты примешь душ и ляжешь поспать, а утром мы вернемся и скажем родителям, что ему нужна была помощь. — Кому? — Лили пыталась стоять прямо.***
— Ну и что это за хрень, Поттер, — громко спросил Забини, пока Лили Поттер, взбодрившаяся после своих процедур в переулке, громко гремела бутылками в барном шкафу на кухне пентхауса в магловском Лондоне. Вот такие были у его семьи причуды. — Если ты это не прекратишь, я свяжу ее и брошу в ванной, — добавил Герберт намного тише. — Я сделаю вид, что не заметил, — Ал улыбнулся, закуривая сигарету. Герберт поморщился. — Ты вообще в курсе, сколько стоят эти диваны? Потуши эту дрянь сейчас же. Ал затянулся, подмигнув Забини, и выдохнул дым ему в лицо. Но, понимая, что они заявились поздно вечером и одна из них была почти что в отключке, он бросил сигарету в раковину. — Лилс, — быстро убрать бутылку из дрожащих рук сестры. — Не-а. Все, хватит. Стоп. Она почти сползла по его рукам, делая попытки отобрать текилу у брата, но он был слишком высоким, чтобы ей это удалось. Герберт громко вздохнул, привлекая внимание. — Второй этаж, прямо до конца коридора и налево. В шкафу найдешь полотенца. Ал кивнул ему, проходя мимо с обмякшей сестрой в придачу. Благодаря квиддитчу у него были сильные руки, но все же Лили ощутимо потяжелела с тех дней, когда он мог таскать ее по саду целыми днями. В детстве они хорошо ладили, а потом, когда он пошел в школу, поступил на Слизерин и столкнулся с некоторыми проблемами, младшая сестра отошла далеко на задний план. Он вспомнил, что на первом курсе она очень искала их внимания, но Ал был на другом факультете, ему было тринадцать и он не мог часто проведывать ее. А вот Джеймс заботился о ней так сильно, как это возможно, когда ты капитан команды и Джеймс Поттер. Правда, когда Скорпиус уехал, все внутри его неокрепшей подростковой психики сломалось и надорвалось, навсегда отбросив его от личных привязанностей на безопасное расстояние. Так что у Лили и Джеймса была какая-то связь до тех пор, пока на седьмом курсе их брат не сорвался посреди пробных ПАУК, разбросав по классу мебель и выкрикивая всякую чушь о том, что все мы живем в мире иллюзий. И началось. Он пытался перегрызть себе вены — в прямом смысле кусал предплечье, пока их родители не знали, что делать. И в Мунго не знали, что делать — от успокаивающего зелья у него пошла пена изо рта. Это Гермиона первая догадалась: их с Лили вывели из палаты, и посреди гула тихих голосов спустя пару минут раздался крик отчаяния Джинни. Джеймс был на наркотиках. И, что самое ужасное, не хотел прекращать. Так что, пока Поттеры пытались прятать их медленно разлагавшегося сына, двое их детей остались немного… без присмотра. Ал вспоминал, как по вечерам они тупо смотрели на пустые стулья родителей, размазывая еду, которую привозила бабушка. Некоторое время они жили у Уизли, но делить комнату с Хьюго было не очень привлекательно, поэтому они вернулись. Уизли. Им тогда было пятнадцать, кажется, и Роуз еще не была такой… какой она была сейчас. У нее были угловатые колени, волосы часто торчали в разные стороны, и она постоянно носила водолазки. Это было бы крайне неуместно сейчас, учитывая то, насколько у нее красивая грудь. И ноги. Ал прислонился к двери, пока Лили принимала душ. Принимала — громко сказано, потому что ему пришлось снять с нее максимально допустимое количество одежды, а потом, включив горячую воду, он подождал, пока ее снова вырвало и перестало так сильно раскачивать из стороны в сторону. Она бросила ему что-то вроде «порядок» и начала стягивать лифчик, поэтому он поспешил ретироваться. Эта сестра его вообще не привлекала. Это было бы очень, очень странно. Зато сейчас, слушая, как капли разбиваются о мраморный пол в ванной комнате Герберта, ничего не мешало ему прикрыть глаза и в деталях воссоздать образ той, чье тело будоражило его мысли больше всего на свете. У них с Дианой не было секса все это время, потому что, попытайся они, он уверен, что его бы немедленно стошнило. Вместо невинной девчонки для развлечений она превратилась в адское отродье, так что ни о каком влечении нечего было и говорить. Из-за постоянного стресса он боялся расслабиться и спокойно подрочить, поэтому это был первый момент за долгое время, когда он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы хотя бы немного развлекать себя воспоминаниями с небольшой редактурой. Роуз… Какая она? Он с удивлением обнаружил, что почти не помнит ее тела. Точнее, общие очертания, всплывавшие в памяти, не могли сформироваться во что-то конкретное. У нее родинка на левом ребре, а тазовые косточки очень мало выпирают, хотя она довольно худая… Или родинка на правом? Черт, это оказалось так сложно. Ал был уверен, что поймет все, взглянув на них на вечеринке: обычно на лице Скорпиуса все написано, но он не мог вспомнить ничего конкретного, кроме своего прибытия. А потом — пустота. Так что ему оставалось лишь мысленно дорисовывать угловатости очертаний ее тела, фантазировать, какой вкус у ее губ — это было похоже на выбор напитка в магловском автомате — кола или виноградная шипучка? Пусть будет второе. Воображаемая Роуз не смеется, откидывая волосы назад: она предельно серьезна в своих намерениях повалить его и хорошенько трахнуть. Это Роуз, которая была в конце их путешествия: властная, дерзкая, вдавливающая его запястья в матрас. Роуз, которая любила кусаться и громко, громко… — Вот же мать твою! Ругаться? — Ал, — Герберт поднял руки вверх. Черт. — Какого черта ты здесь вытворяешь? Долбанный Забини. Он развернулся и побежал к лестнице быстрее, чем Ал успел открыть рот. Он что, собирается вызвать авроров или, чего хуже, их родителей? Но, когда Альбус свесился через перила, он увидел лишь трясущуюся бутылку огневиски в руках однокурсника и его искаженное страданием лицо. — Откуда в тебе столько нахрен любви драматизировать? — Ал успокоился. Забини ничего не расскажет: хотя бы потому, что это лишит его возможности хоть раз в жизни быть тем человеком, который единственный знает грязную тайну. Так что нет, он сейчас выпьет бокал другой и совершенно точно заткнется. — Откуда в тебе столько нахрен страсти к фантазиям об инцесте? — передразнил его Герберт. Первый бокал был уже в нем. Ал закатил глаза. Затем, начав спускаться вниз по лестнице, добавил: — Да, Герберт, мне, черт возьми, нравится моя сестра, — Забини поперхнулся и возвел руки, сложенные в молебном жесте, к потолку. — Но это не Лили. Они оба уставились друг на друга так, будто увидели впервые. Точнее, Герберт пытался собрать отвисшую челюсть, пока Альбус прикидывал, не маловато ли для следующей информации пары бокалов. Он вытащил бутылку из не особо сопротивляющихся пальцев Забини и наполнил сосуд до краев. — Выпей, — просто сказал он. И Герберт выпил. Так предсказуемо. Ал жестом указал ему на диван, который так отчаянно берег от следов сигарет его друг, собираясь запятнать его кое-чем похуже. Тайной. Тайной о грязной… — Кровосмесительной связи! — возопил Забини, закрыв лицо руками. — Ты состоял в крово… — Я понял, — Ал раздраженно шикнул. — Лили все еще здесь и все еще не в курсе. И никогда не станет, ясно? Ты должен молчать об этом даже под Круциатусом. — Но… я думал, что Скорпиус знает. Альбусу сегодня приходилось так часто закатывать глаза, что он переживал о том, что с ними что-то случится. — Конечно. Как ты себе это представляешь? Привет, Скорп. Как дела? Я немного трахался со своей кузиной летом и знаешь, мне это определенно понравилось. Советую попробовать сверху, это особенно… — Все, хватит, — Забини закрылся от его слов руками, словно они были материальны и летели ему в лицо как искры. — Перестань. Клянусь, я был уверен, что ты влюблен в Малфоя и все. Его глазные яблоки вряд ли выдержат этот разговор. — Сам подумай: ты всюду таскался за ним, смотрел на него так, будто впервые увидел, — он повысил голос и изобразил, вероятно, Ала: — Скорпиус, тебе не стоит летать, пока ты не восстановишься, нет-нет, сладкий! Ал пихнул его в плечо и постарался сделать это как можно больнее. Судя по реакции Герберта, ему удалось. — Ну, хватит, довольно. — В общем, я был уверен, что ты попросил Роуз помочь тебе по долгу родственника, — он прыснул. — А Диану использовал как прикрытие. И в раздевалках квиддитча определенно часто падало мыло. — Определенно часто падал ты в младенчестве, придурок. Как ты мог до такого додуматься? Герберт пожал плечами. — А ты? Повисла неловкая тишина. — Технически, вы могли бы даже пожениться. Ее мать была так занята спасением всяких чудиков, будучи Министром, что забыла о законе о кровосмешении. — Чего? — Ал задумался. Теперь настала очередь Герберта закатывать глаза. — Закон о кровосмешении: волшебники и волшебницы, вступающие в брак, должны быть родственниками не более, чем на одну четвертую. Было много шумихи тогда. Половина чистокровно-фанатичных семей выдавала своих детей за их кузенов и кузин. Так что закон все еще висит, так скажем, в воздухе. И вам надо поторопиться, — он снова прыснул. Ал вздохнул. — Ты не понимаешь, Герберт. У них со Скорпиусом все серьезно и нам некуда торопиться. Мы пришли к финишу еще задолго до их с Малфоем отношений. — Но ты все еще пускаешь ее в свои грязные фантазии? — Забини приподнял бровь. Ал пожал плечами. — Ты не задумывался о том, хотел бы ты быть с ней, не будь она НО? — Не будь она кем? Герберт издал вздох разочарования, и Ал почувствовал желание его ударить. — Недоступным объектом, — ох, ну да. Так в стиле Забини: придумывать терминологию для того, в чем у тебя нет ни малейшего опыта. — Ты не можешь ее получить и от этого все хорошее в ее образе в твоем сознании доходит до идеального. Она — недоступна, а поэтому — совершенная. Ал посмотрел на него с удивлением. — Половина Слизерина посещает психотерапевтов, Поттер. Ты не делаешь это только из-за твоих родителей. А зря: мне кажется, тебе стоило сходить туда еще после происшествия с Джеймсом. Его как током ударило: настолько странно было слышать это от посторонних, не включенных в его семью. Когда этими словами раскидывается Розье, это иначе: он не воспринимает ни единого звука, вышедшего из ее рта. Когда это говорит твой друг в контексте того, что ты спятил и мечтаешь о своей кузине, это немного… задевает. — Я дам тебе контакт одного. Он супер, правда стоит недешево. Попроси у отца, я думаю, ему все равно. — Герберт поднялся и едва устоял на месте. Ал запоздало глянул на пустой бокал из-под огневиски. — Ну, — посуда опасно загремела в раковине. — Самое время уложить спать твою сестренку и отправиться самим. Я выделю ей спальню для гостей. — Можешь проводить ее? — задумчиво пробормотал Ал. — Не думаю, что для нее сейчас имеет значение, кто это будет. — Лили Поттер в одном полотенчике и я? — Герберт притворно облизнулся. — Без проблем, друг. — Ох, иди уже. У него не было проблем с каким-то чувством собственничества и параноидальным страхом того, что кто-то трахнет его сестру. Ему было все равно: он знал, что Лили, судя по ее лексикону, сама может за себя постоять и нет смысла разыгрывать брата-героя. Так что он откинулся на подушки, мысленно отмечая, что диван и вправду отличный, чтобы на нем полежать и подумать. Герберт сам того не подозревая дал ему луч надежды в этом подвале без окон. Если его просто перекрыло из-за происшествия с Джеймсом, то он должен что-то сделать с этим у врача и вопрос решен. Дни без постоянной тоски по Роуз и, что важнее всего, без Дианы казались ему чем-то синонимичным понятию рай. Серьезно, на шестом курсе он жил самой что ни на есть идеальной жизнью, и перспектива вернуть это выглядела воодушевляюще. Так что он решил связаться с психотерапевтом сразу, как только он доставит сестру домой. А пока Герберт укладывает Лили, можно было немного вздремнуть.***
Лили проснулась от лучей солнца, слепящих ей глаза. Она с неохотой потянулась рукой к тумбе, чтобы взять будильник и проверить время, но ее ладонь скользнула в непривычную пустоту. Она с удивлением распахнула глаза, одновременно выпрямившись в кровати и осознав, что она далеко не в своей спальне. Какого? Все вокруг напоминало шикарный магловский отель: белоснежный интерьер и панорамные окна во всю стену. Лили без труда разглядела вид Лондона, распластавшийся сразу за ее аккуратно сложенными кроссовками. Это выглядело пугающе и восхитительно одновременно. Она опустила ноги на теплый пол, прежде чем поняла, что абсолютно раздета. Она в ужасе сгребла одеяло вокруг себя, на случай, если окажется здесь не одна, но полнейшая тишина немного успокоила ее нервы. Итак, надо вспоминать. Дешевка Розье, бар, коктейль, ее рвет на Ала, а потом… Потом что-то похожее на Забини, много горячей воды и бум — кто-то берет ее на руки и тишина. Затем она просыпается здесь, без одежды, а значит… Лили никогда не одевалась так быстро, совершенно забыв о том, что ненавидит несвежую одежду. К сожалению, она не могла использовать очищающее заклинание или вроде того, поэтому запах от нее был далек от привычного свежего аромата. Плевать. Ей нужно найти и уничтожить Забини. Она спустилась по лестнице, невольно отмечая, как хорош интерьер и как великолепно подобраны цвета, но все же сохраняя состояние ярости на случай, если чертов засранец уже там, на этой восхитительной стильной черной кухне. Однако вместо рискующего расстаться с жизнью Забини Лили обнаружила лишь своего брата, спящего в одежде на диване. Ну, не одна она пахнет как свалка. — Просыпайся — рявкнула она, рывком дергая его за руку. Ал застонал, но едва пошевелился. — Твой долбанный друг должен ответить по заслугам! — Какого черта, Лили, — наконец пробормотал Ал, приподнимаясь на локтях. Она знала, что ее брат пользуется популярностью, но все равно было приятно оценить его внешний вид каждый раз. Даже после сна, в помятой белой футболке и с растрепанными волосами он выглядел горячо. Можно понять, почему Диане не лень варить приворотное каждый день. — Что ты орешь? Но, как известно, идеальных людей не бывает. — Я проснулась голая! — ее голос похож на визг. — И? — он ухмыляется. — И вряд ли ты бы оставил меня голой, вот что! — нет, серьезно, почему она не может говорить нормально? Ал закатил глаза, принимая сидячее положение. — Ну, так спроси у Забини. Разберись с ним, я серьезно. Что? — Да, Лили. Ты имеешь полное право наехать на парня за то, что впустил нас в полночь, терпел твое идиотское пьяное поведение и не оставил тебя в душе до утра. Я бы так и поступил, — он пожал плечами и поднялся с места. — Тебе что, совсем наплевать? — шипит Лили, сжимая кулаки. — Нет, — Ал зевает, направляясь к кофеварке. Он касается ее палочкой и одна из чашек плавно соскальзывает с полки в воздух. — Я бы оставил тебе на столе в баре, будь мне совсем наплевать. Она открыла рот, чтобы язвительно ответить, но голос Герберта прервал ее атаку. — Лили, солнышко, как ты себя чувствуешь? — он был настолько очевидно саркастичен, что ей немедленно захотелось его ударить. — Спасибо за разрушенную ванную комнату. Мрамор, кстати, портится от магического воздействия. — Он приблизился к ней и сложил руки на груди. — Особенно, когда кто-то пытается трансфигурировать его в кровать. — Я что, использовала магию… — теперь ей по-настоящему страшно. Не хочется выслушивать нотации от родителей. — Ты не успела, — Герберт был по-настоящему раздражен. Я выхватил у тебя палочку, но это не помешало ей выпустить Бомбарду или что ты там вспомнила своей полностью отключенной головой, когда намеревалась лечь спать. Лили смутилась, но не собиралась отступать. — Ты видел меня голой! — Ал сзади громко фыркнул от смеха. Герберт усмехнулся. — Ты сама попросила. — Что? — Лили, ты сбросила полотенце и пыталась меня поцеловать, а когда я надел на тебя халат, ты послала меня и хотела ударить. Ты можешь дать мне сыворотку правды, и я добавлю еще кое-каких нелицеприятных деталей. — Было не похоже, что он врал или насмехался над ней, что делало ситуацию в разы хуже. — Но Ал — мой друг, поэтому я все покорно терпел. — Кофе? — Ал протянул им обоим чашки. — Лилс, все хорошо. Может, это знак того, что пора что-то менять в жизни? — он невинно похлопал глазами. Лили выхватила кружку из его рук, проигнорировав многозначительные ухмылки обоих парней, и направилась к одному из кресел, расположенных полукругом у окна в гостиной. Вид был идеален, а если отвлечься и представить, что она в комнате одна, то само утро становилось отнюдь не таким плохим. Но спустя пару секунд позади нее послышался звук, произведенный губами, хлюпающими в чашке нарочито громко, а затем приглушенное хихиканье. Лили закрыла глаза, раздраженно вздыхая. В ее жизни ничего еще не было до конца идеальным.