*.*.*
— И как ты умудрился в первый же день опоздать, да и увечья получить? — начал учитель, а Эрен пытался не обращать внимания на их разницу в росте. Подумаешь, всего десять сантиметров. — Да я утром… — принялся он оправдываться, но потом вспомнил важную вещь, — Извините, а вы… кто? Не, я понял, что вы учитель математики, но… — Леви Аккерман. А из-за твоего опоздания я не объявил остальным, что еще и ваш классный руководитель. — Вы?! — на него уставились два зло настроенных глаза, — Нет, я не имею ввиду, что не хотел бы, что бы вы были нашим классруком, но… Простите. Почему заменили Шардиса? — Шардис-сенсея, во-первых, — устало начал Аккерман, когда они проходили по последнему коридору к медпункту, — Во-вторых, это не твое собачье дело, щенок. — Извините, — в который раз за сегодня просил прощение перед ним Эрен. Последний раз такое было, когда он пришел пьяным после попойки в честь окончания средней школы. Родители тогда были очень недовольны. — Йегер! — прикрикнул учитель, который, видимо, слишком долго дозывался парня. От его голоса Эрену хотелось умереть по-тихому под кустом напротив кабинета медпункта. А он даже и не заметил, как они пришли. Аккерман поэтому и кричал. «А откуда он знает мое имя?» — И-извините, Аккерман-сенсей, — его чуть не стошнило от того, как это звучит. Постучавшись, Эрен открыл дверь кабинета и упал на пол. Пока мозг пытался понять, как из стоячего положения он оказался лежа, тело уже подхватили сильные тонкие руки и занесли внутрь, положив на кушетку. Все еще не соображая, он посмотрел осоловелым взглядом на врача. Высокая, ростом под восемьдесят, женщина лет двадцати пяти — тридцати. На голове высокий пучок волос, на лбу очки и большие карие глаза. «А это кто?» — …уже таким. Посмотри, нет ли с головой чего-нибудь. Извиняется на каждом шагу. — Перед тобой только мертвяки не извиняются, Леви. Знаешь, леди Малфой с тебя списывали, не иначе. Как же там… — «Она выглядела так, будто ей под нос подсунули нестиранные месяц носки». Кажется, так, — тихо сказал Эрен, приподнимаясь на кровати. Врач, заметив это, пулей подскочила к нему и надавила на плечи, заставив остаться лежать. — И куда это ты собрался? — спросила она, а глаза ее как-то странно блеснули, когда она посмотрела на его лицо. Эрена передернуло, но он постарался выдержать этот взгляд со всей мужественностью и силой. Хватило на пару секунд. — Со мной все хорошо, правда. Я утром случайно порезался, — показывает ладонь правой руки. К ране прилип оставшийся бинт, а кровь начала сворачиваться, и Эрен прекрасно понимал, как больно будет отдирать его. — Ох, давно ты? — женщина подошла к своему столику в паре метров от кушетки и выдвинула ящик, начав там рыться. За каникулы в кабинете однозначно провели ремонт. Прошлые стены, исписанные нецензурными словечками и фразами «Закрась меня, если сможешь» выглядели просто отвратительно. Краска на них была блевотного коричневого цвета, а линолеум серый, специально, чтобы пыль и грязь были не видны. Железный, вечно скрипящий столик стоял возле двери, и одна кровать со всякой живностью, живущей в матрасе. Сейчас же кабинет не возможно было узнать. Бирюзовые стены, бежевый пол и белый потолок увеличивали пространство, а большие, почти французские окна открывали вид на недавно обновленный парк. Зеленый глянцевый стол уютно стоял у окна, на нем компьютер с большим монитором и выдвижные ящики под столом. По бокам у стен стояли две кровати такого же цвета с белыми ширмами и небольшими тумбочками у каждой. У двери находилась раковина и бумажные полотенца. В этом месте было в разы удобней, чем в его комнате, понял Эрен. В разы. — Извините, я задумался, что вы спрашивали? — Аккерман закатил глаза и сел за стол на удобное черное кресло, а врач, найдя что-то, подошла к Эрену. — Расстегни рукав на рубашке и закати его, — сказала она, сев на стул, который находился за ширмой. Эрен все-таки сел на кровати и, выполнив указания, подал руку женщине, — когда порезался, спрашиваю. — А, где-то в полдевятого. Может, раньше. У меня плохая свертываемость, а, так как я опаздывал, нормально забинтовать не успел и, как видите, результат, хах. Смешного ничего не было. Эрен испачкал в крови единственную белую рубашку, а, как говорит Микаса, кровь отстирывается очень тяжело и нужно сразу ее в машинку засунуть. «Прощай, рубашка». Зашипев, Эрен посмотрел, что сделала врач, и увидел, что в руках у нее какие-то щипчики, и она вытаскивает остатки бинта. Больно особо не было, но и приятного тоже мало. Закончив, женщина все унесла, правильно обработав и закрыв рану, она похлопала его по плечу и спросила, какой урок следующий. — Химия. — О, мой предмет, тогда я тебя и провожу. Леви, принеси его портфель. Осмотревшись и не найдя сумку, Эрен попытался воспроизвести момент, когда оставил портфель, но не смог. А он его вообще брал? — Эм, Аккерман-сенсей, я, кажется, забыл его. — Нет, не забыл. Ханджи, он действительно ударился башкой, — обратился он к женщине, «Ханджи-сенсей, Эрен, запомни!» и опять повернулся к парню, — его забрал у тебя крашенный, когда вы стояли перед кабинетом как истуканы. Его и пришлю. Подожди, зачем нести, если они все равно в этом классе и останутся? — Точно, постоянно забываю. Я по обмену приехала в Токийский институт, и тут и осталась, — пояснила она Эрену. Тот как умный покивал и, посмотрев на учителя математики, сказал: — Давайте я после уроков проведу вам экскурсию? Идея побольше узнать о новых учителях пришла к Эрену почти сразу, а воплотить ее прекрасно поможет экскурсия по школе. Ай да Эрен, ай да молодец. Аккерман удивился, хотя Эрен понял это только потому, что пристально вглядывался в его лицо. Глаза слегка расширились, а рот чуть разжался из положения «губки ниточкой». — У меня сегодня пять уроков, если освободишься, подходи к кабинету 2-4 к трем часам. Согласно закивав, Эрен улыбнулся, а Леви — парень внутренне содрогнулся, назвав его по имени — еще сильнее раскрыв глаза, прищурился и вышел из кабинета.*.*.*
Дойдя до кабинета, Леви на подходе услышал шум. Незаметно усмехнувшись, он открыл дверь и вошел в класс. Наступила мертвая тишина и те, кто смотрели на мужчину, содрогались. Видимо, незаметно не получилось. — Кто сделал то, что я просил? — вверх взметнулись пять рук. Что же, он рассчитывал на одну-две, — С тетрадями ко мне. Остальные дома делают оставшиеся и все из пятого параграфа. Да? Его отвлек парень-кассир, что поднялся со своего места. — Я сделал список, Аккерман-сенсей, — робко сказал он. — О, неплохо. Покажи, — да, к такому Леви не готовили. И вроде сказал, к следующему уроку. Посмотрел на время. И правда, этот уже закончился. Парень подошел к преподавательскому столу и показал лист. Все линии были аккуратно выведены, почерк чуть ли не каллиграфический и ни одной помарки. Внутренняя галочка напротив парня уже стояла. Кстати, — Как твое имя? — Армин Арлерт, сэр, — понятно, откуда ноги растут. Его дед принимал практику у Леви и Ханджи, и принимал весьма строго. Сам Аккерман прошел с первой попытки, Зое же потребовалось три, прежде чем ей поставили заветную оценку. — Сколько номеров ты сделал, Арлерт? — произносить фамилию «надзирателя» доставляло несравненное удовольствие. — Половину, Аккерман-сенсей. Из-за списка, я… — Можешь быть свободен от домашнего, — прервал мужчина начинающиеся слезы. Когда на первом курсе Ханджи ревела, преподаватели начинали кричать еще громче, из-за чего женщина постоянно жаловалась то Леви, то Смиту, — садись. Пять отличившихся, называйте мне имена и подавайте тетради. Еще ко мне Спрингер, Брауз, Кирштайн и Йегер. А, этот в медпункте, — у этих ребят с математикой было почти никак, так что их результат хотелось знать больше всего. Лысый низкий парень, девушка, чем-то напоминающая Зое и сосед Леви встали и, как на эшафот, подошли к столу. Их обогнала черноволосая красивая ученица с легким красным платком на запястье. — С Эреном все нормально? — абсолютно без манер спросила она. Нахмурившись, Леви признал в ней сестру извиняшки, про которую говорил Эрвин. Сосед сразу нахмурился и что-то пробурчал. «Вся драма на лицо». — Аккерман-сенсей или сэр, Йегер. Учись манерам, они тебе пригодятся. С ним все нормально, на следующий урок придет. Спрингер, никуда не годится, ты выбрал все легкие, — переключившись на работы, Леви с удовольствием вывел «Сделать все номера» красной ручкой. Прав был Смит, отыгрываться на детях было невероятно весело. — Хорошо, «Аккерман-сенсей», — выделила девушка. Вздохнув, Леви перевел на нее взгляд. Она показала тетрадь, в которой были сделаны все последние задания со звездочками. Скривившись, он поставил ей 100 баллов в листок, сделанный Арлертом, и махнул рукой, мол, иди и не доставляй мне проблем. — Кирштайн, доделай оставшееся. — «И почему тогда у тебя такие плохие оценки?» — Брауз, я, по-твоему, должен брать в руки непонятно в чем испачканную тетрадь? Что это за дерьмо? — Не выражайся, Леви, тут дети, — крикнула Зое, заходя в кабинет и ведя с собой парня. Она держала его за локоть, а тот, со всей вежливостью, пытался вырваться из захвата. — А ты не мучай парня, — собрав вещи, Леви вышел из-за стола и постучал ладонью по голове согнутого Йегера. «Когда еще такая возможность появится»? — Живой? — его и так большие глаза расширились еще больше и стали по цвету похожими на изумруд. «Красивые. Лучше моего бетона». — Д-да, сер. Ханджи-сенсей, правда, отпустите уже. Я всего лишь упал, ничего страшного в этом… Окончание фразы проглотила захлопнутая дверь.