***
Головная боль, отражаясь пульсацией по всей черепной коробке, била в уши; стуки сердца теряли ритмичность, от чего перехватывало дыхание. Кристофер, ощущая ломоту по всему телу, лежал на животе, вжимаясь щекой в черный диван, от которого несло чем-то явно не свежим. Он попытался медленно раскрыть глаза, которые резал яркий свет, исходящий откуда-то сверху, но вмиг сожмурил их, схватившись за лоб. Ощущения были схожими с изоляцией от внешнего мира, ибо стук сердца все становился все громче, заглушая все посторонние звуки. «Черт... — Крис оперся предплечьем на диван, подняв торс, однако тут же, испытывая изнеможенность и недостаток силы, пал вновь. — Нет, нужно встать, иначе я так коньки отброшу...» — юноша принял новую попытку, поднявшись теперь на ладонях, и почти что сел, если бы не нахлынувшее головокружение, которое повалило изнеможенное тело на спинку дивана. Он схватился за гудящую голову, издав стон от сильной боли, распространившейся теперь от головы по всему телу, затрагивающей все пострадавшие ранее точки тела: от печени, подвергшейся удару, до сердца, которое еле выдержало нагрузку сегодняшней ночи. «О господи... Господи! Как же мне плохо... Аах... Что вчера произошло?.. Такое чувство, будто меня избивали целую ночь...» — жмуря глаза, думал он. Свет все еще раздражал его, так что он старался открывать глаза постепенно, не сразу, но через некоторое время, дабы привыкнуть к казавшемуся очень ярким освещению. Он уже видел, что находится в комнатке среднего размера, и явно не один, о чем оповещал его чуть подвижный силуэт на черном, идентичном тому, на котором лежал Кристофер, диване. — Эй... — попытался позвать его Лоренцио. — Эй, ты, проснись... — Но силуэт даже и не думал реагировать на слабый голос парня, что раздразнило его. Крис, увидев справа от себя подушку, схватил ее, кинув прямо в спящего, который отреагировал лишь сонным мычанием на действие. — Черт, да ты издеваешься... — попытался он воскликнуть, однако вышел лишь ровный голос. В помещении было так душно, хоть было и не жарко, но юноша с удовольствием бы ушел отсюда, если бы мог. Свешенные с дивана ноги уж точно не хотели поднимать его тело, а мысль потери памяти о вчерашнем просто не давала ему покинуть это место. «Нужно прийти в себя и найти кого-нибудь», — в эту же секунду решил парень, принявшись вспоминать, что было вчера. Он отчетливо помнил все до того, как пришел домой, а дальше все было словно в тумане. Тогда на него нахлынуло это чувство... Этот риск и уверенность в своих действиях, исходящие из истоков порыва отчаяния и полной потери себя, в надежде на спасение от губительных мыслей. Он помнил, что пришел в клуб, движимый одним единственным чувством — сбежать. Сбежать от проблем, в самой серьезной степени способствующих убийству самого себя: как моральному, так и физическому. Он вспомнил, что пришел к знакомому или, скорее, малознакомому человеку по имени Грегори, купив марку, пропитанную лизергиновой кислотой. И тут, стало быть, стоило появиться веселью, однако свое путешествие Кристофер, совершенно того не контролируя, проложил через самые темные глубины своего сознания... От себя не убежишь, в действительности. Дверь вдруг резко отворилась, и в комнату вошел темнокожий мужчина, лет тридцати, с белыми дредами, завязанными в хвостик. На нем висела свободная серая майка, несколько обнажающая накаченную грудь, да и, в общем, гласила о спортивно сложенном теле. В этом Лоренцио ему значительно уступал. — О-о, кого я вижу! — вдруг загорелись карие глаза — до того мгновения усталые, — когда его вниманию предстал пробудившийся юноша. — Это же наш знаменитый на весь клуб Бэд-Трипер! Кристофер несколько раз быстро моргнул глазами. — К-кто? — Бэ-эд, — протянул он, — Трипер! — он засмеялся, ввергая юношу в состояние изумления. — Я не понимаю... — оторвано ответил он, взявшись за голову. Мужчина перестал смеяться, подойдя ближе к дивану. — Что?! До сих пор?! — с наигранной паникой воскликнул он, рассмеявшись в лицо Криса вновь. Некто на другом диване что-то бессвязно забормотал. — Ты... Грегори? — обуздав отрешенность, спросил Кристофер. — Верно, Бэд-Трип! Я Грег, звучит, как крэк, но все же Грег — не крэк, окей? — Крис многообещающе кивнул, глядя в отведенные в сторону глаза Грегори, что показывали крайнюю степень задумчивости. — Хотя крэк у меня есть, но я тебе его не продам. — Почему? — Потому что у тебя денег не хватит. — Уверен? — Вообще, у тебя просто нет чувства меры, малой. А ты еще слишком молод, чтобы так ломаться... — он вдруг спохватился, скрестив руки в воздухе. — Только ты ничего лишнего не подумай, окей? Я этим не вполне озабочен. Просто сужу по тому, что за жесть вчера с тобой происходила. Кристофер с ярой заинтересованностью, добившись этих слов, наклонился вперед: — А здесь мы совершим остановочку. Грег выпучил глаза, видимо, не ожидая сих слов юноши. — Серьезно?! Ты все нахер забыл?! — Я лишь отчасти помню, что со мно... — Грегори не дал парню договорить. — Приходишь в наш клуб, покупаешь дурь на заранее заготовленные деньги, плюс советуешься, чем обдолбаться, в итоге берешь приличную дозу кислоты, потом поднимаешь всех на уши, оттанцовываешь свой последний кайфанутый танец и входишь в трип. В абсолютно. Херовый. Трип. В итоге, мать его, застреваешь в астрале, откуда тебя еле выводит моя девушка. Ч-чувак, я думал ты сдохнешь, ты реально вял на глазах! Эти слова и, отчасти, головная боль, заставили Криса взяться за голову, согнувшись пополам. — Это был твой первый опыт? — с долей сочувствия в голосе спросил Грег. — Да... — не сразу ответил он. Грегори сделал несколько шагов куда-то в сторону дивана, чего Кристофер видеть не мог, ибо его взгляд был устремлен в пол, а затем, громко вздохнув, мужчина осторожно спросил: — Почему? Грег не видел, как глаза юноши зажмурились, а сам он задержал дыхание, удерживая давление в грудной клетке, дабы не позволить себе проявления лишних эмоций, которые готовы были вырваться прямо сейчас. Когда держишь это в себе, оно разрывает тебя изнутри, Кристофер это прекрасно знал, но он больше не мог себе позволить проявить слабость. Эта ночь изменила его, и он ощущал этот процесс, что длился до сих пор. — Ты не раз произносил имя Рик... — словно невзначай, однако в попытке добиться от юноши слов, сказал драгдилер. Кулаки непроизвольно сжались, но, вместе с этим жестом, демонстрирующем силу, в противовес, в глазах встали слезы. Он ощутил позабытую ненадолго боль снова. «Pillsdon'thelpbutitsureisfunny», — в голову пришли слова одной из прекрасных песен былых времен... Теперь ему удалось прочувствовать эти строки всем своим телом и нынешним эмоциональным состоянием, что буквально поглотило его. Однако он все же сдержался и, проглотив тот крик души, что хотел было вырваться, поднял больной взгляд на Грегори. — Я в порядке. Не будем об этом. — Мужчина поднял одну бровь в немом удивлении на этот ответ и смиренно взмахнул руками. — Помоги мне лучше справиться с этим состоянием... Мне нужна вода и... Что-нибудь от головы и сердца. — Ахах! Ну и наглый же ты! — бодро сказал Грегори. — С чего вдруг я должен тебе помогать? — За мной будет должок, Грег. Ты мне веришь? — Не особо. Я тебя впервые вижу, малой. — Мужчина скрестил руки на груди, с серьезным видом глядя на юношу. — Пожалуйста. — Крис исподлобья глядел в черные глаза Грегори взглядом, выражающим все, что он сейчас чувствует. Тяжелый взор чистых голубых глаз на фоне покрасневших белков выглядел достаточно жалко, чтобы пробудить голос совести, любящей гложить души людей, у которых она, по крайней мере, имеется. Грег отвернулся, дабы не смотреть в глаза юноше. По нахмуренным бровям его было видно, что внутри он решает дилемму, исход которой явно сводится к тому, чего он не сильно то и хочет. — А-ай, хрен с тобой! — прохрипел он, раздраженно взмахнув руками. — Сейчас приду. Кристофер улыбнулся, когда Грегори покинул комнату. «Теперь остается надеяться, что он не принесет пушку вместо лекарств», — он потянулся на диване, пытаясь игнорировать боль в правом боку, чувствуя хруст позвонков и конечностей. В мыслях все так же царил хаос, усугубляющий психическое состояние. Были возведены попытки вспомнить свои галлюцинации, но помнил он только момент трипа и звуки сияющих цветов в начале... Столь же внезапно в голову ворвалась куча трупов Рика, убитых его рукой — это хотелось забыть, но оно являлось одним из самых ярких моментов. «Прекрасно, просто прекрасно. Хороший метод, Кристофер: если уйти от проблем не удается — мы все усугубляем, в попытке обойти их, а не уничтожаем. Потрясающий метод», — язвил внутренний голос, заставляя юношу взбеситься: «Раз ты такой умный, так почему не предложил другой выход?! — голос не ответил. — Так я и думал». Крис мотнул головой, дабы не думать об этом, и попытался направить мысли в будущее, а не копаться в прошлом. Он думал о том, что будет делать, когда придет домой. Для начала — поесть, конечно же, потому что в животе выли киты. А потом? Идти к Фредди? Но он не готов вступать в семью сейчас, ведь в голове доселе не было ни единой мысли о делах семьи, что не так давно имело огромнейшее значение в жизни юноши. Сейчас в душе селилось ощущение чистой грусти и апатии... Терять таких людей очень сложно, поверьте... Рассуждения прервал Грегори, с триумфом вошедший в комнату. — Живой еще? — Крис кивнул. — Что-то не заметно! Он дал юноше две таблетки, которые тот жадно запил стаканом воды, расслабившись, наконец. Расслабление было лишь от надежды на скорое действие препаратов, ведь состояние, которое изменилось лишь на ничтожную долю процентов, не позволило в полной мере ощутить легкость. Опрокинувшись на спинку дивана, Кристофер прикрыл глаза, но затем, лениво подняв веки, с искренностью сказал: — Мир не без добрых людей, спасибо тебе. — Ха... — мужчина грустно усмехнулся этим словам, а затем, улыбаясь одним уголком рта, продолжил: — Ошибаешься, малой. Ты мне еще должен. — Сколько? — Не в деньгах тут дело. Если у меня возникнут проблемы, ты должен будешь с ними разобраться, окей? — Крис слегка опешил, что не было видно за его расслабленным лицом. — А я смогу? — Ты то сможешь! — Грег улыбнулся во все зубы, наклонившись к Крису, и шепотом промолвил: — Я знаю, кто ты, и что из себя представляешь, так что я не сомневаюсь в твоих возможностях. Сказать, что Кристофера шокировали эти слова — ничего не сказать. Они страшно потрясли его, да так, что расслабленное лицо тут же напряглось, а раскрытые глаза пристально следили за каждым действием наркоторговца. — Да не пыжься ты так, — настойчиво сказал он. — Откуда ты это знаешь? — чуть ли не по слогам произнес юноша. — Ахах, связи, малой, только связи! Тут есть несколько ваших людей, но я этого не говорил, — Грегори быстро подмигнул, отпрянув от юноши, и вмиг акцентировал внимание на беззаботно-лежащем человеке на диване. — Поднимай свой зад и отчаливай отсюда, Жан! Ты меня уже задолбал... «Жан... Что-то знакомое... Впрочем, лучше не вспоминать». В ответ раздалось разъяренное, но приглушенное подушкой мычание. Грегори приложил к его голове ладонь, оттопырив средний палец, после чего раздался приглушенный щелчок, а Жан медленно сел, но тут же пал обратно, бормоча при этом. Грегори отвлекся: — Эй, Бэд-Трип, ты можешь идти, там тебя ждут за столиком. — Кто? — Да те, кто тебя вчера спасал от разъяренного Мо... — Грегори глянул в, совершенно немыслящие, кто это и что это, глаза, и махнул рукой: — В общем, просто поблагодари их и скоротай с ними время. Они тебе должны кое-что рассказать. — Что же? — Крис, с ощущением чувства любопытства, медленно привстал. — А это секрет! — с усмешкой сказал он, переведя теперь все внимание на Жана. — Иди. И Крис пошел. Медленно, пошатываясь из стороны в сторону, и отчасти теряя ощущение чего-либо под ногами, но пошел, прямиком к белоснежной двери. Он отворил ее, оказавшись на полтора метра ниже пола, но затем исправил положение, поднявшись по красной лестнице, держась за крепкие поручни. Огромный зал, гармонично сочетающий темно-синие стены и бордовый пол, по сути, являющийся танцполом, был совершенно пуст. У дальней стены виднелся бар, а справа, близ помещения, откуда только что вышел Крис, была сцена с музыкальными инструментами и микрофоном, стоящими на ней. Несколько выше, над сценой, где был мини-балкон, виднелась диджейская будка, около которой так же никого не было. Лишь когда Кристофер сделал несколько шагов вперед, выглянув из-за стены слева, его виду представились несколько диванов и столиков, за одним из которых сидели трое человек. Лоренцио последовал к ним, стараясь выглядеть максимально несоответствующе своему реальному состоянию. — Кристофер! — махнул рукой один из них, заметив парня. — Иди сюда! Крис разглядел молодых парней, сидящих за кружечкой бодрящего кофе, запах которого разнесся по всему помещению, позволяя насладиться веянием столь редкого напитка. Когда юноша подошел к столу, один из незнакомцев, который имел яркий розовый галстук, подвинулся к стене, со словами: «Присаживайся». Лоренцио сел с мыслью, что, стало быть, ему нужно начать первым, и отблагодарить этих троих за «спасение от разъяренного кого-то» или как там сказал Грегори. Сложив руки на столе, он проговорил: — Грег мне сказал, что вы спасли меня от кого-то вчера. Хотел вас спросить, что вообще произошло? Трио переглянулось, через пару секунд сидящий напротив парень со встрепанными каштановыми волосами, начал: — Ты был в неадеквате и вышел на танцпол. Кто-то говорил, что ты случайно задел Большого Мо, и не извинился. — Кто вообще этот... — Речь Криса прервал тот же парень, подняв ладонь. — Не перебивай. — И, в общем, — начал мужчина с розовым галстуком, сидящий справа от Лоренцио, — Мо не одобрил такой жест, и толкнул тебя в ответ. Ты, словно бешеный, накинулся на него, но мы успели вас разнять. — Да, тебе бы явно не поздоровилось после стычки с ним, — добавил третий. Крис чувствовал себя совершенно опустошенно и ошеломленно, потому что не помнил всего этого. — Почему я этого не помню? — с отрешенной печалью промолвил он. — Потому что ты Бэд-Трипер! — с усмешкой сказал мужчина справа. — И, да, насчет этого мы и хотели поговорить, — сказал тот, что сидел напротив, со встрепанными волосами. — Насчет чего? Моего нового псевдонима? — Насчет того, что с этим связано, — сказал он. — Видишь ли, мы все, сидящие здесь, являемся соучастниками Беллини, такими же, как ты. Нам платят за нашу работу, но мы верны семье и не должны ее предавать. И... Мы хотели бы оповестить тебя кое о чем немаловажном. — Посмотри на себя, что ты видишь? — сказал человек, сидящий рядом с говорящим. — Я... — Крис глянул на себя. — Не знаю... Что-то изнеможенное и слабое. — А должен видеть нечто сильное и уверенное в себе, — настойчиво проговорил мужчина с розовым галстуком. — Сейчас ты напоминаешь мне типичного торчка, — прибавил третий. — М-да, видок у тебя явно не из лучших, — протянул сидящий напротив. — Ты разбит, подавлен, явно не только физически. Мафии не нужны такие люди, так что, если ты хочешь доказать что-то не только своему боссу, но и нам, что очень даже немаловажно, потому что тебя должны уважать, ты обязан изменить не только свой внешний вид, но и восстановить внутренний стержень. — Сейчас ты выглядишь еще жальче, чем вчера, так что завязывай с этим. Беллини не нуждаются в наркоманах. — Ты просто должен измениться, если хочешь достигнуть высот в семье. Пойми, что никто тебе это не скажет, кроме нас, просто потому что мы видим, что тебе нужна помощь. Но помочь себе можешь только ты сам, мы лишь направляем тебя на нужный путь. Проходить его за тебя никто не будет, помни. — Ладно, я все понял, не нужно лекций о том, как правильно жить, — отчеканил он. — Мне больше интересно, откуда вы знаете всю эту информацию обо мне. Я разве похож на кого-то из семьи? — с самоиронией сказал он. — Вы видели мой внешний вид? Мое лицо? Это не может быть просто случайностью. Троица вновь переглянулась между собой с возмущенным видом. — Нет, ну вы его слышали. Не нужны ему наши лекции. — Да, ахрененно просто! Мы здесь стараемся помочь, а он отмахивается от нас, как от мух! — Я такого не говорил, — вмешался Кристофер. — Вы говорите мне то, что я итак понимаю, так что только тратите время. Меня интересуют более важные вопросы. — «Тратим его время»! — Его можно понять. В его возрасте я думал так же, — сказал парень со взъерошенными волосами, — что мне не нужны ничьи советы, я сам себе хозяин, делаю что хочу и так далее. Но. Ты делаешь неверный шаг, отмахиваясь от наших слов. Ты должен уважать тех, кто хочет тебе помочь, а не делать вид, что наши слова для тебя ничего не значат. — Ладно-ладно, я понял! — прервал настоятельную речь Кристофер. Ему порядком надоели эти лекции, а в особенности то, что он не получает той информации, которую хочет получить. — Извините, я был не прав, и хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос. — Какой вопрос? — Откуда вы все это обо мне знаете? — двое цинично усмехнулись, а третий лишь со скепсисом уставился на Криса. — Привык получать то, чего хочешь? — с ухмылкой пролепетал мужчина, сидящий справа. — А вот не получишь, если не умеешь прислушиваться к другим. — Ага, скажет еще, что он и это знал, а мы просто потратили на него время. Делать нам больше нечего! Кристофер побагрел от этих насмешек в его сторону, внутри все пылало, хотелось ударить кулаком по столу, но он сдержался и резко встал, метнувшись из-за стола, стремительным шагом направившись к выходу. На несколько секунд позади воцарилась тишина, но затем раздались голоса и смешки. Лоренцио вдруг резко остановился, вспомнив кое-что. Не поворачиваясь к ним лицом, он наигранно выкрикнул: — Ах, да! Чуть не забыл сказать вам спасибо за то, что не дали мне надрать зад этому Мо, обломщики. Сзади послышался легкий смех, кто-то что-то крикнул, но Крис уже исчез, словно призрак. Трио переглянулось, один из них сказал: — От этого пацана можно ожидать все, что угодно... — Тем лучше, Коул, тем лучше. Такие люди хороши тем, что их поступки невозможно предсказать. Я лично не ожидал, что его последней фразой, после нашего специфичного разговора, окажется добрый сарказм. — Ну, «хороши» — понятие относительное. В стычке с врагом он может иметь явное преимущество, но для обычных людей подобное поведение — страдание.***
Кристофер вылетел из бара, словно пуля, не желая ничего больше слышать, и видеть. Однако побыть наедине со своими мыслями ему пришлось недолго: он налетел на девушку, сбив ее с ног, и сам не удержался на ногах, более мягко приземлившись подле нее. — О господи, Джесс, ты в порядке?! — вскричала другая девушка, в короткой юбке, стоящая, в отличие от первой, на ногах. Лоренцио, перебывая все это время в шоке, наконец, опомнился, и встал с земли, ошеломленно взглянув на сидящую на земле девушку. Она с тем же немым удивлением смотрела на Криса, распахнув пухлые губы. В ее глубоких глазах, цвета яркого, чистого неба, читались настороженность и недоверие. — Извини меня! — воскликнул Кристофер, нагнувшись, и протянул руку девушке. — Я надеюсь, ты не ушиблась? Я действительно не хотел этого. Девушка напряженно посмотрела на руку и, сглотнув, взялась за нее. — Смотреть надо, куда мчишься, козел! — выкрикнула вторая девушка с черным каре, схватившись за подругу. — Перестань, Элис, — поднявшись, нежным голосом пролепетала Джесс, девушка, в которой, казалось, все было идеально. Мягкие русые волосы, что ровно лежали на взымающийся груди, тонкие черты лица, красивая фигура, обтягивающаяся голубым платьем — Кристофер готов был смотреть на нее вечность, если бы она не подняла на него глаза вновь, что заставило юношу тут же оторвать взгляд. — Он ведь не специально, правда? Столь внезапно Лоренцио осознал, что где-то уже слышал этот нежный и ласковый голос. Мягкий и размеренный, он таким явился только сейчас — тревожный, на гране истерики, но все же сохраняющий нежность, в воспоминаниях. Кристофера словно озарило, он, вглядываясь в ее глаза, сказал: — Я слышал где-то твой голос, но не помню, где. Мы и раньше встречались? Девушка застыла, закусив губу, и провела беглым взглядом по округе. — Да, это... — Ее голос оборвал чей-то бег: она обернулась, увидев, как человек в черном убегает с ее сумкой, выпавшей из рук в момент падения. — Это же моя сумка! Стой! Не раздумывая, Кристофер рванул за ним, пробегая мимо разноцветных зданий, цвет которых заметно потускнел, покрывшись пылью со временем. Вор был достаточно быстр, чтобы успеть скрыться, потому что юноша сейчас уступал ему в силах. Последствия этой ночи давали о себе знать изнеможением и болью по всему телу. Но лишь мысль о том, что он проиграет, упустит, не добьется своей цели, заставили тело воспламениться, а второму дыханию открыться, позволяя этим мыслям поглотить разум. Нагнав вора, он кинулся с ним на землю, пытаясь скрутить руки, но ловкач вырвался, оттолкнув Кристофера, и рванул бы на четвереньках вместе с сумкой, если бы Крис не схватил его за ногу, повалив на землю вновь. Он с яростью перевернул его на спину, ударив по лицу. Вор оборонялся, но накопившаяся ненависть юноши была сильнее, позволив сломить оборону, ударив снова. И снова. Левой и правой, вновь левой и вновь правой. Сознание находилось в беспамятстве, охваченное красным огнем накопившихся чувств. Он бил снова и снова, со всей силы, взревев, крича голосом души. Он бил до того момента, когда вор перестал сопротивляться. Грудь интенсивно взымалась и опускалось, сердце выпрыгивало из груди, а глаза, в которых застыл ужас, глядели на кровавую физиономию, что была неподвижна, как и тело того, на ком сидел Лоренцио. Это был подросток. Отголосок сознания запомнил его юное лицо до того, как оно стало кровавым месивом. На лице Кристофера застыл тихий ужас, рука ринулась ко рту, а его тело отбросило от подростка. Он посмотрел на свои дрожащие руки: костяшки были избиты в кровь, и не только свою, но и чужую. «Ч... Что я наделал? Господи, что я наделал?!» — Крис ретировался назад все еще глядя на тело подростка. «Н-нет, этого не может быть, это невозможно! Не возможно, блять! Я не мог так поступить! Не мог! Боже! — бился о стенки сознания разум, разбивая их вдребезги. — Я сошел с ума! Я убил ребенка!» — эта мысль заставила его вновь ринуться к подростку, взявшись за его лицо. — Очнись! Очнись, прошу тебя! Парень?! Ты слышишь?! Очнись!!! — Крис не заметил, как бился в истерике, тряся неподвижное тело за плечи. — О боже, ты убил его! — послышался голос позади. Кристофер в ужасе обернулся, увидев толпу из четырех человек. — Я... Я не хотел! Я не хотел его убивать! — закричал Лоренцио, продолжая трясти парня. — Да не тряси ты его! — вскликнула какая-то старушка, подойдя к нему, и присев на колени перед телом. — Я не убийца! — Рот свой закрой! — басом прорычал кто-то сзади, схватив юношу за волосы и оттащив его назад, от чего тот закричал. Мужчина бросил Криса на асфальт, поставив ноги по обе стороны над его телом, и нависнув над ним. Юноша хотел отползти назад, но нога мужчины разрушила его планы, вдавив грудную клетку в землю. — Ты только что у меня на глазах убил этого пацана и смеешь утверждать, что ты не убийца?! — Таких, как ты, нужно травить, подобно крысам! — завизжала женщина, возвысившись над ним тоже. Присоединился и третий человек — какой-то юнец с красным носом. — Но я не... — внезапная боль, словно от ножа, прорвала правый бок: женщина со всей силой ударила острым носком туфли по больному месту, в печень. Крис раскрыл рот в немом крике, так и не издав ни одного звука, пытаясь свернуться калачиком, но сильная нога мужчины, давящая грудь, не давала прикрыть позой жизненно важные органы, и хоть как-то оборониться от последующего избиения. — Тварь! — взревела женщина. — Ты ребенка убил, ребенка! — она ударила вновь и вновь, заставив Криса кричать от невыносимой боли. К самосуду приступил и юнец, действуя не тактикой пинания, а тактикой втаптывания, проходясь по ребрам и животу. — Я не убийца! — проорал Лоренцио, в ярости вцепившись в ногу женщины, и, впившись пальцами, дернул ее на себя, от чего та пошатнулась, полетев на мужчину, стоящем на Кристофере и наслаждающимся процессом. Его оттолкнуло в сторону, и этого хватило, чтобы юноша вскочил, врезав со всей силы красноносому уроду, и ударив его под дык. Но закончить дело ему не дал мужчина, схвативший Криса сзади. Юноша со всей силы прыгнул ему на ногу, что тот вскрикнул, ослабев, и позволив Крису ударить его в лицо, но женщина с визгом вцепилась когтями физиономию. Он ударил ее ногой в живот, а затем, когда она нагнулась, по лицу, ведя в нокаут. — Ты меня заебал! — вскричал мужчина, достав пистолет и прицелившись в голову Лоренцио. Игнорируя дуло пистолета, Крис, с глазами, полными ненависти, пошел на мужчину, который начал ретироваться. — Я выстрелю в тебя, тварь! — Так что же ты не стреляешь? Мужчина трясонул пистолетом в сторону юноши, крикнув: — Не подходи, я выстрелю! — Нет. Не сможешь. Ты один из самых жалких типов людей, которые не действуют, а наслаждаются процессом, позволяя творить его другим. Тебя это возбуждает, не так ли? Я заметил, — Крис уткнулся лбом в дуло, бесстрашным, и полным ярости взглядом глядя прямо в округлившиеся глаза мужчины. — Вчера я убил такого же, как ты, только он посмелее тебя был, а сейчас настал твой черед. — З-заткнись, сука! — А то что? Выстрелишь? У тебя кишка тонка, уебок. Ты никогда никого не убьешь, потому что ты трус, потому что ты боишься такого слова, как «убийца». Очередной жалкий червь, гниющий на этой планете. Таких, как ты, как раз, и надо истреблять. Истреблять так же, как истребили бы вы: медленно, наслаждаясь не действиями, не последствиями, а самим фактом процес...са. Он нажал на курок, но выстрел не последовал. Ухмылка блеснула на лице Криса. Он выхватил пистолет, скрутив руку, и, обойдя его со спины, пинком отправил мужчину вперед. — Какого хера?! — вскричал он. — А такого, — юноша спустил предохранитель, — что ты идиот, который сдохнет от своего же диагноза. Я уже давно заметил, что предохранитель не спущен, и просто манипулировал тобой, а ты, поддавшись манипуляциям, выстрелил в меня. Ты и есть представитель того самого бездумного стада, которое повинуется пастуху. Ты слабак, эта манипуляция была совершенно простая, и ты на нее повелся, как безмозглый идиот. Верно, я не ошибся с диагнозом. Можешь называть меня доктор, доктор, который спасет тебя от мучений. — Т... ты... Ты... — пытался он сложить слова. — Ты... ты идиот, — с сарказмом продолжил Крис его мысль. — Гори в аду. — Стой! — закричал вдруг знакомый голос. Юноша повернулся на крик, увидев запыханную Джесс, которая, судя по ее виду, бежала сюда все это время. — Не стреляй! — Почему? — ледяным голосом промолвил Кристофер. — Убийством ничего не решишь! — Ошибаешься. Решить можно очень многое. — Нет, ты ничего не решишь! Будешь гложить себя всю оставшуюся жизнь! — Нет, оно того не стоит. — Не надо, пожалуйста! Подумай, сколько сейчас происходит убийств?! Этим кишмя кишит наш город, но если начать с нас, мы можем все исправить! Пожалуйста, послушай меня! — Убеди меня. — Мы обречены на вымирание! Так мы просто перебьем друг друга! Разве нам не хватает вражды с Дальюс-Ресау, чтобы устраивать террор на улицах нашего района?! — Если человек устраивает над тобой самосуд и наслаждается твоими мучениями, думаешь, он достоин жизни?! —крикнул Кристофер. — Но... Но он может исправиться, если дать ему шанс! Человеческая жизнь нисколько не ценится в наши дни, и мы должны возродить ее цен... Раздался выстрел. — О господи! — закричала девушка, закрыв руками рот и широкими от ужаса глазами глядя на тело мужчины, падающее на землю. — Я сам выбрал этот путь, — сказал он, подходя с протянутым пистолетом к сидящей на асфальте женщине, которая наносила самые болезненные удары. Жестом он указал женщине, чтобы та встала, и она поднялась, с ненавистью глядя на Кристофера. — Я буду беспощаден к моим врагам, как беспощадны они были ко мне и к тем, кто мне дорог. Я больше не собираюсь бездействовать и ждать, когда кто-нибудь пострадает! Больше никто не встанет у меня на пути, больше никто не посмеет меня и пальцем тронуть, понятно?! Всем?! На глазах у Джессики появились слезы то ли от невозможности что-то исправить, то ли от жестокости слов юноши. А, может быть, она поняла, что зря спасала его этой ночью. Зря боялась, зря тратила нервы, ведь, если бы она не вмешивалась, всего бы этого, возможно, не случилось бы. Столько трупов, столько ненависти... И все из-за нее. Внезапно она увидела свою сумочку, лежащую в паре метрах от нее, и не заметно для Лоренцио, медленно начала подкрадываться к ней. — Ты вонючий слабак... — сквозь зубы прошипела женщина. — Заткнись, сука. В тебе было столько ненависти, сколько не было ни у кого. Ты била сильнее всех в самое больное место. — Ты убил ребенка! — Я не хотел его убивать! — прорычал он. — Он жив, — сказал старческий голос позади. Крис обернулся в изумлении: парень, лежащий на руках у старушки, дышал, приоткрыв синющие глаза. Внутри Лоренцио все разразилась теплом и небывалой легкостью; он так обрадовался, что забыл о протянутом пистолете в его руке. — Бросай оружие! — вскричал внезапно знакомый девичий голос. Лоренцио повернул голову влево, увидев Джессику, которая держала в дрожащих руках пистолет, целясь в парня. — Ах, вот оно что, — с горечью промолвил Крис, — я думал, мы поймем друг друга. — Нет! — со всхлипом воскликнула она. — Я не понимаю! Ты почти до смерти забил парня, убил мужчину, и собираешься убить женщину! Ты монстр! — Я?! — опешил парень. — Я монстр?! Нет, ты ошибаешься, это они монстры! Они не способны прощать человеческий поступок, не способны понять тебя и дать шанс на искупление! Они выстрелят в тебя и плюнут на твой труп, просто потому что им нравится вершить правосудие, не зная даже малейших подробностей! Эти ублюдки!.. — Но ты становишься точно таким же! Ты не даешь людям шанса, не смотришь на ситуацию с их стороны. Чем же ты лучше их?! — Губы юноши распахнулись от этих слов. Он застыл, мертво глядя в одну точку, и прокручивая в голове один только вопрос: «Чем же ты лучше их?!.. Действительно, чем же?» Женщина, все это время находящаяся под прицелом, беглым взглядом проводила то по Крису, то по Джессике. Уже давно заметив, что оба потеряли бдительность, она решилась пойти на риск: вырвала пистолет парня из его ослабевших рук, и ударила его каблуком в пах. В немом стоне, он схватился за место, по которому разразилась невероятная боль, скрючившись. — О господи! — Крикнула Джесс. — Ну что, тварь, теперь пришел мой черед целиться в твою башку. Только не беспокойся — я выстрелю, вместо того, чтобы разглагольствовать, разинув рот. — Нет же! — Джесс подняла пистолет, нацелив его на женщину. — Не делай и ты этого! Прошу, опусти оружие. Давайте просто мирно разойдемся! Почему для вас это так сложно?! — А ты, значит, у нас вся такая святая, — брезгливо крикнула женщина. — А сама — шлюха продажная! — Ч... что? — через силу произнесла она. — А то! Сама ошивается вечно около этого дрянного клуба с этим черным нарколыгой... Да катись со своими нравоучениями к чертям! — Она обратила все свое внимание на Кристофера; ее палец готов был сдавить курок. Выстрел. Девушка с подкосившимися ногами пала на землю, бросив пистолет. Она закрыла лицо руками, горько рыдая. Кристофер поднял голову, увидев перед собой лежащее тело. В голове не сразу сложилась полная картина мира, но через несколько секунд он вполне осознал, что произошло. Опомнившись от боли, он схватил свой пистолет и выпрямился. Он обернулся и увидел подростка, через опухшие глаза глядевшего на него. — Прости. — Он подошел к нему, поймав на себе презренный взгляд старушки. — Держи. Этого тебе хватит, чтобы купить заживляющую мазь и потратить пол суммы на недельное пропитание. — Крис сунул ему в карман несколько драных купюр, — все деньги, которые находились в его кармане — и развернулся, подойдя к плачущей на асфальте девушке. Он положил руку ей на плечо, но она тут же раскрыла красное от слез лицо, ударив по его руке. — Уйди от меня! Уйди прочь! — проревела она, трепя свои волосы. Тогда Кристофер схватил ее пистолет и кинул его в сумку, закинув ее на плечо, а затем поднял девушку за руку. Она сопротивлялась, махая руками и пытаясь противостоять, но Лоренцио хладнокровно вцепился в ее плечо, буквально таща Джессику за собой. Она хотела кричать о помощи, но Крис, остановившись, и, охватив ее голову руками, пылко прошептал: — Если ты хочешь, чтобы тебя арестовали — сиди на асфальте, реви и ори, сколько влезет, прямо на месте преступления. Можешь сбежать, но с такой обувью далеко не убежишь. Так что сама решай: отказываться от моей помощи и обеспечить себе гниение в тюрьме, среди настоящих убийц, насильников и маньяков, или скрыться от преследования вместе со мной. — Я хочу к Грегори! — сквозь слезы прошептала она. — Если хочешь его подставить — иди. Как ты не понимаешь, что мы находимся в абсолютно одной тарелке, и не расхлебаем ее, если не смоемся вместе! Тебя поймают — сдашь меня, меня поймают — я сдам тебя, все просто. Она в задумчивости смотрела на ноги; слезы стекали с ее покрасневших щек, капая на землю. Крис не мог долго ждать, и пошел вперед. — Нет, подожди, прошу! — вновь разразилась слезами она, вцепившись в его руку. И они скрылись в богом забытых переулках Ферн-Редна, оставив за собой два трупа и двух свидетелей.***
Ежесекундное тиканье старых часов над журнальным столом заполнило всю комнату. Помимо него тишину разрушали частое всхлипывание и редкое покашливание. За окном было пасмурно: город вновь погружался в осеннюю серость, от чего в доме становилось значительно темнее, нежели в солнечные дни. От этого не самым лучшим образом было видно девушку, поджав ноги, сидящую на диване в другом углу комнаты. Она завернулась в плед и дрожала, как осенний лист, то ли от холода, хотя в комнате была совершенно нормальная температура, то ли от страха и испытанной тревоги, что было более вероятно. Кристофер сидел за кухонным столом у окна, поджав руку под голову и непрестанно наблюдая за ней. Он знал, что она знала о том, что Крис выжидающе смотрит, не смыкая с нее взгляда, дабы выдавить хоть какое-нибудь слово, ведь всю дорогу они шли молча, а дома она никак не реагировала на его слова, как и на взгляд в принципе: так же мертво смотрела в одну точку где-то на теплом пледе. — Так и будешь молчать? — медленно промолвил Кристофер. Ни ответа, ни реакции не последовало. Сдерживая раздражение внутри, он глянул в окно, рассматривая здания и виднеющийся вдали виллу семьи Беллини. «Я сейчас просто теряю время, возясь с ней!.. Какой вздор! — всполыхнул разум. — Все это начинает действовать на нервы: ее тупое молчание, слезы и бездействие! Неужели так сложно просто выйти со мной на контакт и во всем разобраться? Нет! Нужно строить из себя жертву-идиотку, которая думает, что она в плену — логове маньяка-убийцы!» — Кристофер злобно вздохнул, вновь повернувшись к ней. Она не сдвинулась с места. — Слушай, чем быстрее ты успокоишься и перестанешь молчать, тем быстрее мы закончим, — совершенно спокойно сказал парень. — У меня могут возникнуть дела, а я не смогу уйти, если ты не поможешь нам обоим. Ответом было молчание. Крис стукнул ладонью по столу, встал и вальяжным шагом направился к девушке, которая тут же удостоила его сначала презренного, а затем тревожного взгляда. Она вся съежилась, вжавшись в диван, продолжая смотреть на свои колени. Тогда Лоренцио плюхнулся рядом, в непозволительной близости от нее, положив руку на спинку дивана за девушкой. Джессика сглотнула крупный ком и задрожала еще интенсивнее, нежели ранее, но все так же не поднимала взгляда. — Может, мне стоит заставить тебя заговорить? — прозвучала угроза в его словах. Тогда Джессика сжала губы и, не выдержав давления, оттолкнула парня от себя, показательно сжав кулаки перед ним: — Я буду кричать, — скороговоркой проговорила она. — Неужели ты заговорила?! Вот так новость! — Кристофер похлопал в ладоши, в наигранном восхищении улыбаясь во все зубы нагнувшись к ней. — Не приближайся, — твердо ответила девушка. — Приближусь, если иначе из тебя не вытрясти ни одного слова! — Ты приволок меня сюда, и я еще что-то должна тебе говорить?! — Ты сама побежала за мной, когда я дал тебе выбор. И я тебя привел сюда не для того, чтобы смотреть, как ты ноешь и молчишь, а для того, чтобы помочь нам двоим. — Интересно, каким же образом ты поможешь двум убийцам, — у нее потекли слезы, — когда сам являешься одним из них?! — Джесс закрыла лицо руками, тихо всхлипывая. — О боги, как же с тобой сложно! — ворчливо воскликнул Кристофер, сложив руки на груди. — Да ты вообще ничего не понимаешь! — крикнула она, отбросив плед и вскочив с дивана. — Я убила ни в чем неповинную женщину! Убила! Я никого не убивала, для меня жизнь — самое ценное, что существует на этой гадкой земле! Но теперь я убийца! Господи! — она разразилась рыданием и, опершись на стену, сползла по ней вниз, усевшись на полу. — У тебя слезы когда-нибудь закончатся или мне ждать еще полчаса?— посмотрев на часы, скептически спросил Лоренцио. — Хладнокровная сволочь! — сквозь слезы выкрикнула она. «Как. Это. Надоело. Просто невозможно! И сколько мне ждать, пока она успокоиться и вновь будет меня игнорировать? Час? Два? У меня нет времени на все это дерьмо! Мне нужно действовать, а она... Идиотка... только затормаживает процесс, — хмурился юноша, рассуждая над этим. Терпение медленно покидало его, а выносливость смылась от него этой ночью, поэтому Джессика знатно рисковала, не овладевая холодом рассудка, тем самым выводя Кристофера. На минуту он закрыл глаза, чтобы перевести дух; ни единой мысли не вторглось в его разум, лишь тьма, которую он видел, и тишина в голове. Тогда он спросил себя: — Почему ты так жесток? — этот вопрос застал глубины его души врасплох, он почувствовал что-то... Что-то неприятное и тревожное, то, что сидело внутри. Это напугало его, взбудоражив. — Я не такой... — с горечью послышался отголосок далекого сознания. Тогда эхо собственного голоса столь неуверенно и слабо произнесло: — Но кто же я?» — ответа на этот вопрос не было, зато Крис теперь точно знал, что окончательно потерял себя и все, чем был ранее. Он не понимал, что с ним творилось: холерическому раздражению потребовалось одно лишь мгновение, чтобы превратиться в задумчивую меланхолию... Он вспомнил, как абсолютное спокойствие и даже некая доля душевной беззаботности перевоплотились в извержение исполинской ярости и ненависти — все это кончилось жертвами и такими необратимыми последствиями, что от осознания этого в жилах стынет кровь. Лоренцио ощутил, как червь жалости к себе вновь подкрался незаметно, обратившись унылой мыслею: «Да, я, наверное, действительно монстр», — теперь он осудил презрением подобного рода мысль, буквально выкинув прочь из своей головы другой мыслью: «Довольно. Я должен перестать себя так вести и думать в этом направлении. И... я не должен вести себя так, как веду сейчас даже просто по отношению к этой девушке! — Кристофер глянул на сидевшую на полу Джессику, сжавшуюся в калачик. — Мне стоит хотя бы спуститься с небес на землю если я хочу доказать себе, что я не тот жалкий человек, доводящий девушек до слез и избивающий от переизбытка собственных эмоций тех, кто попадется под руку». Лоренцио поднялся с дивана, подойдя к девушке, сидевшей у стены. — Не подходи ко мне, — с какой-то глубокой печалью сказала она. Тогда Кристофер присел на корточки рядом с ней. — Прости меня за мое поведение, я не должен был тебя провоцировать... — Она все так же смотрела куда-то прямо, будто не видя юношу. Крис отвернул голову. — Мог бы просто спокойно поговорить. Я не хотел тебя пугать, но... Так вышло. — Избиение парня и убийство мужчины ты тоже охарактеризуешь словами «так вышло»? — столь пылко выдавила она, словно скрывала в себе столько злости, коей Крис не познал за всю свою жизнь. — А как ты охарактеризуешь убийство женщины? — ответил вопросом на вопрос парень абсолютно спокойно, затронув Джесс за больное. Она резко повернулась к нему побагревшем от злости лицом. — Я не хотела ее убивать! — Тем же самым я отвечу на твой вопрос, и ты не посмеешь меня осудить за это, потому что сама такая же. — Не правда. Я не такая, как ты, — нахмурилась она, с недовольством смотря на него. — Не спорь. — Кристофер встал, чувствуя, напротив, внутреннее довольство за то, что сумел взять ситуацию под контроль, и занять разум Джессики другими мыслями. — Мы похожи с тобой в том, что, в случае необходимости, можем пожертвовать чьей-либо жизнью. — Но у нас разные... — хотела было возмутиться она вновь, но Крис выставил ладонь перед ней вперед, желая добиться такого же эффекта, как сделал это парень со встрепанными волосами в клубе, и внушительно перебил: — Не спорь. Ты выбирала между мной и ней. — Я выбирала между тем, у кого был пистолет и кто был безоружен, — упорно вставила она свое. — Ты могла застрелить меня ранее, беспрекословно убедившись, что я представляю угрозу для общества, стреляя в мужчину. — Я хотела! Хотела! — сорвалась она на крик. — Тогда почему не выстрелила? — поймал ее на желанном вопросе, к которому все это время шел Крис. Джессика замолчала, поняв, что ее поймали на том, о чем она совершенно не хотела говорить. — Тебе я не скажу. — Ты сейчас ведешь себя, как ребенок. Не та ситуация, видишь ли! — развел руками юноша. Она задумалась на пару секунд, а затем, со взглядом, выдающим ее любопытство, посмотрела на него. — Не скажу, пока не ответишь на мои вопросы. «Ты победила», — мгновенно подумал парень, плюхнувшись на диван. — Валяй. Она встала с пола и отряхнулась, затем с важным видом опершись на стену. — Итак. Первый вопрос... — А будет и второй? — каверзно перебил он. — Цыц! — шикнула она, вновь приняв вид важной дамы. — Итак. Раз уж мы здесь, «в одной тарелке», как ты говоришь, я должна знать, что за тараканы у тебя в голове. — Не должна. — А вот и должна! Перестань! — взбесилась она, через секунду тут же усмирившись. — Разумеется, первый вопрос: от чего ты хотел бежать? — В смысле? — Этой ночью, упиваясь наркотиками. — Какоеотношение это имеет к нашему делу?! — Кристофер почувствовал, как любопытство девушки затрагивает совершенно личные вещи, в которые ей нос совать не стоит. Это начинало раздражать. — А такое, что, не упоив мое любопытство, мы ничего решать не будем. — Она усмехнулась. Крис смекнул на то, что, скорее всего, она просто издевается над ним. Забавы ради или преследуя жажду мщения — не известно, однако факт оставался фактом. — Знаешь, — медленно протянул он, наклонившись вперед, и не отводил пронзительного взгляда от Джессики, — то, что таиться в Темном районе навсегда останется в его пределах. — И какое отношение эта фраза имеет к нашему делу?! — нахмурившись, воскликнула она, в одночасье, отпрянув от стены. — А такое, что не стоит совать нос туда, где тебе не рады, — он противно усмехнулся, спародировав ее и переконструировав ее предшествующую фразу. Джесс так же взбесил сей издевательский жест, и она, цокнув языком, помотала головой. — М-да, я вижу, с тобой бесполезно разговаривать. — Взаимно, — ответил парень, привстав с дивана. — Зато особую пользу принесет то, если ты послушаешь меня и поймешь, как нам следует выпутаться из проблемы. — Отлично, — она развела руками, пройдя мимо Криса и сев на диван. — Я в деле. Все равно ни на что, кроме деловых разговоров, ты не способен. — Точно! — щелкнул пальцами Крис, направив на нее «пистолетики» указательных пальцев. Он пошел в ванную, пробыв там несколько мимолетных секунд, и вернулся с парой таблеток в руке, направившись к холодильнику. — Что это? — провожая взглядом руку парня, безэмоционально спросила Джессика. — Это? — обратил на нее внимание Лоренцио, доставая энергетик из холодильника. — Это... — он открыл банку, — обезболивающее, — Крис кинул одну таблетку в рот, — и еще обезболивающее, — затем последовала вторая таблетка, которые успешно были запиты энергетиком. Он вновь заглянул в холодильник, достав оттуда сэндвич, и с наслаждением откусил один кусочек. Хлопнув дверцей, он подошел к дивану, плюхнувшись подле Джессики. — Интересно, какие еще умники запивают обезболивающее энергетиком? Или ты один такой особенный? — съязвила она, не отрывая от него взгляда. Крис лишь искоса глянул на нее, не переставая наслаждаться едой. — Завидуй молча, — промычал он. — Да, точно, куда уж мне до тебя! — девушка хотела было потянуться к сумке за каким-то предметом, однако вспомнила о его отсутствии. Она громко вздохнула, вновь повернувшись к Лоренцио, в полном спокойствии растягивая трапезу. — Эм, может быть, вернешь мой телефон? Кристофер молча жевал, глядя вдаль комнаты. — Ты меня слышишь вообще?! — недовольно воскликнула она, не переставая созерцать полнейшее игнорирование. — Издеваешься? — наконец, монотонно промолвила Джесс. Крис дожевывал сэндвич, запивая его энергетиком. Джессика, пробурив в нем скважину, сжала губы, решившись на радикальные меры. Она рванула к Кристоферу, сунув руку в карман его джинс, получив, однако сопротивление, вместе с глухим смехом. Крис положил остаток сэндвича на диван, между ним и Джесс, схватив ее за запястье. Прикосновение второй ее руки к левому карману заставило юношу разразиться звонким смехом, не сдержав остатков недожеванной еды благодаря напористым и таким щекотливым прикосновениям Джесс, на которую, в мгновение ока, было выплеснуто содержимое банки энергетика из руки Криса. Она вмиг отпрянула от него, раскрыв рот, а парень продолжал смеяться уже не от прикосновений, а от лица, по которому стекали сладкие капли напитка, выражающего немое ошеломление. В порыве ярости она схватила кусок сэндвича и, размяв его в руке, со всей силы вмяла его прямо в щеку парня. Колбасный фарш, оставляя после себя белый соус и усики укропа, медленно сползал по лицу парня, застывшего в столь же немом ошеломлении. С мгновение они молчали, приковав друг к другу взгляды, а затем улыбка растянулась на лицах двоих и они принялись звонко смеяться, пытаясь отмстить друг другу остатками из энергетической банки, которая, в непродолжительной борьбе была расплескана по одежде двоих и коричневому дивану, тут же впитавшему всю энергетическую сладость. Их смех был слышен из окон; словно музыка прелестного, наполненного счастья дня, он сопровождал прохожих, оглядывающихся по сторонам в поисках неизвестного источника. Взгляды единиц останавливались на приоткрытом окне четвертого этажа, а затем, ненадолго задержавшись на нем, вновь принимались глядеть то вдаль, то на прохожих, проходящих мимо них. Мысли их были разные: кто-то был зол на все и особенную злость им разжигали звонкие голоса, доносящиеся откуда-то со стороны многоквартирного дома, кто-то лишь незаметно усмехался, с улыбкой продолжая свой путь, а кому-то и дела не было до каких-то там смешков, ведь сейчас происходило нечто куда более занимательное и опасное. Именно такой человек, сверяясь с бумажкой, на которой было написано несколько адресов (несколько из них были зачеркнуты), остановился около подъезда, в квартирах которого только что повисла мирская тишина. Он быстро забежал в подъезд, оставив после себя лишь мощный поток воздуха и запах пота, быстро развеящийся на ветру и не долетевший до окон квартиры Кристофера, «музыка» из которых уже перестала раздаваться. Пальцы просачивались сквозь густоту волос Джессики, то сжимая их, то отпуская, отнюдь не наслаждаясь ее завидной шевелюрой, но красотой и желанием молодого тела. Их губы страстно сливались воедино, порой игриво покусывая друг друга, словно дразня желанием, которое охватило их тела. Ее руки нежно обвивали его голову и шею, лаская их прикосновениями, в которых хотелось забыться навсегда, как и в этом поцелуе, в ощущении хрупкого, но столь очаровательного и отнюдь не беззащитного тела под собой. Рука парня от тонкой талии нежно опустилось до гладкой ноги, забравшись под подол платья и вжавшись пальцами в упругое бедро. Он потянул его на себя, подняв ногу, и прильнул к ее телу. На мгновение они замерли, их губы разомкнулись, а глаза, в полной тишине, в которой было слышно только их дыхание, завороженно смотрели в глубины друг друга. Кристофер еще раз убедился, насколько очаровательны были ее синие глаза, в которых было видно столь многое, но, одновременно, и скрывалось столько же. — Что мы творим? — прошептала она, проведя ладонью по его лицу, на котором все еще виднелись остатки соуса. — Мы? — усмехнулся Крис. — Лично я всего лишь избавляю твое лицо от сладенького энергетика, — он потянулся к ее губам, но был остановлен ладонью на груди. — Тогда я помогу тебе с соусом, — с улыбкой промолвила она, охватив его губы. Сердце юноши забилось еще сильнее, от чего, казалось, голова пошла кругом, жаром полыхало все тело — тогда он, отпрянув от сладких уст, приблизился к уху, облизав его: — Я хочу тебя, Джесс. — Хочешь согрешить по полной? — с улыбкой прошептала она, наслаждаясь сладостными прикосновениями к шее. — Да... — протянул он, стягивая с нее платье. Раздался интенсивный стук в дверь. Джессика вздрогнула, хотела сесть, но Кристофер, одурманенный страстью, прижал ее нежные плечи к дивану. — Крис... — Пускай: поломятся и уйдут, — решительно прошептал он. — Лоренцио, я знаю, что вы дома, открывайте! — прозвучал басистый голос за дверью. Кристофер замер, глубоко вздохнув. Джессика напряглась, в ожидании действий парня, которые, судя по взгляду, не предвещали ничего хорошего. Однако Крис лишь недовольно фыркнул: «Сраный ключник», — и, оттолкнувшись от дивана, поднялся на ноги. Он ощущал бешенство и недовольство, ведь он был всего в одном шаге от райского наслаждения — и даже этому сумел помешать какой-то мудак! Подойдя к двери, он уже держал заряженный пистолет в руке и осторожно поглядел в глазок. По ту сторону стоял азиат в спортивном костюме. — Кто? — отозвался Крис, хмурясь от недоверия. — У меня для вас важные вести от Беллини. «Беллини?!» — врезалось в его рассудок, и он быстро открыл дверь, удерживая, однако, за ней пистолет в целях безопасности. — Я должен войти, чтобы сообщить вам. Лишние уши нам не нужны, — сказал черноглазый, рванув к двери, но его остановили. — Я не один, — Крис оттолкнул парня, выйдя на лестничную клетку вместе с ним. Выглядел он злосчастно, от чего азиат напряженно сглотнул, заметив, к тому же, пистолет в руке. — Можешь говорить здесь, только тихо. — Ладно. — Он взял Лоренцио за плечо, потянувшись к его уху. Их шепот никто не услышал. После одной минуты молчания Джессика начала волноваться и хотела даже разведать, что там, однако Крис в сию же секунду вошел в квартиру, а по ту сторону двери послышались отдаляющиеся быстрые шаги. Юноша мгновенно заскочил в ванную: оттуда послышался достаточно сильный напор воды. Джессика встала с дивана, приведя в порядок свое платье, и осторожными шагами направилась к двери. Поток воды прекратился, а из-за двери появился Кристофер, пройдя мимо девушки в спальную. С его теперь чистого лица и волос стекали капли воды; Джесс сложила руки на груди, последовав за юношей. — Может, скажешь, что происходит? — Она зашла в спальную, застав Лоренцио с обнаженным торсом: он надевал на себя бордовую футболку. — Мне нужно идти. — Куда? — мгновенно спросила она. Крис накинул на себя черную ветровку, не застегнув молнию. — Это не важно, Джесс, — он стал надевать черные джинсы. — У тебя весь гардероб состоит из черной одежды? — поинтересовалась она, заглянув в шкаф. — Половина точно. — Он встал, одевшись, и подошел к комоду, достав из него три обоймы и положив в потайной карман. — Я тебя никуда не пущу, если не скажешь, куда идешь! — Джессика встала в дверной проем, напряженно смотря на подходящего парня, который быстро обнял ее, закружив ее в импровизированном танце в другую комнату, и поцеловал. — Меня пригласили на вечеринку... — Девушка оттолкнула его от себя, возмущенно смотря в глаза. — Ты врешь! Ты работаешь на Беллини, я слышала! Почему ты мне ничего не сказал?! — Потому что это не твое дело. — Он поставил точку, подойдя к кроссовкам. — Сейчас от тебя требуется только создание алиби. Позвони своей подруге и убеди, чтобы она ничего не говорила ни Грегу, ни еще кому-нибудь, если уж она заподозрит нас в преступлении. Если нет — скажи правду... Что я тебе понравился, и мы уединились, — уголки губ растянулись в легкой улыбке. — Нужно сделать так, чтобы тебя у «Вишневой бомбы» никто не видел и не слышал, и твоя подруга должна это понимать. Мне кажется, мозгов у тебя хватит, чтобы приврать, но... — голубые глаза внушительно устремились в синие, разочарованные его словами, — не говори правду, поняла? Ни в коем случае, даже если очень сильно захочется. Пообещай мне. — Да, ладно, хорошо... Я обещаю. — Я рад. — Кристофер встал на ноги, глядя на нее, словно в последний раз. А, возможно, это и был последний раз, когда он ее видел: никогда не предугадаешь, что приготовит тебе судьба в иной раз. Быть может, еще раз уколет... Или разобьет в дребезги. Юноша подошел к двери, гложимый неопределенными чувствами. Вновь на душе стало неспокойно. После штиля всегда следует буря — Лоренцио это знал. И он знал все, что между ними произошло в этот час, проведенный вместе. В эти минуты, столь сложные для каждого из них. Когда ты вот-вот готов сорваться, спустить курок, тебя удерживает лишь одна тонкая нить, которая не дает тебе пасть в бездну отчаяния или смерти. Она держит... порой, взаимно. Так держали друг друга Кристофер и Джессика. Он закрыл глаза, глубоко вздохнув: — Я не хочу, чтобы ты уходила отсюда, но это не мне решать. Ты можешь привести себя в порядок, помыться... — он вмиг обернулся к ней, взглянув в полные печали глаза. И он знал, что это за чувство. Чувство одиночества?.. Нет, еще хуже. Чувство, когда тебя покидает то, что сумело заполнить пустоту внутри. Оно стало прокрадываться к их сердцам. Однако его сердце, вместе с тем, охватил холод, словно защитный рефлекс, не позволяющий снизойти до сентиментальности. — Прощай. Она молчала. Дверь тихо захлопнулась, а тишина ударила в уши двоих так же, как и пустота души. Кристофер бросился вниз по лестнице, охваченный мыслями, чувствами, но... Все они были так пусты. Так, казалось, никчемны, что лучше вообще ничего не чувствовать и не жить больше. То были первичные мысли. Он пробежал, не услышав восклицаний ключника. Выбежал на улицу: свет ударил ему в глаза, заставив пощуриться. Воздух проник в легкие, наполнив их свежестью, и это было блаженным чувством. Кристофер бы остановился, чтобы подлинно насладиться прикосновениями холода, однако не мог: долг звал его, а каждая секунда была на счету. «Часики тикают, Кристофер. Будешь медлить — кто-то умрет, — вмешался неизвестный, но такой знакомый голос... — Снова...» — последняя мысль заставила ошеломлению и ужасу на секунду, совершенно незаметно, проявиться на его выражении лица, но эти эмоции вдруг сменила полная решимость. Юноша тут же рванул, словно пуля; в голове его не было ничего. Только решимость. Бежал он, стараясь сокращать даже самые короткие пути, ведь дорога до назначенного Мальборо-стрит была достаточно долгая — минут двадцать, если идти пешим шагом. На пяти минутах спринта он уже выдохся, хоть и старался не сбавлять темпа. Он бы не остановился, если бы не ощутил жуткую боль в правом боку. Боль, заставившую его сложиться пополам, еле дойдя до единственной опоры в виде обрисованной граффити стеной, с надписью английскими буквами «Peace». Заметив эту надпись, Крис бы с печалью усмехнулся и погрузился в думы, но боль сковала его, не позволяя и думать о чем-либо другом, кроме того, как бы от нее избавиться. Однако сознание взяло верх; он понимал, куда и зачем ему нужно бежать — то было единственным ориентиром, заставившим буквально взять себя в руки. Крис схватился одной рукой за бок, а другую сжал в кулак, почти выпрямившись, хоть это было невыносимо больно, и пошел (бежать не получалось) прямиком к еле слышимым вдалеке звукам стрельбы. Пока он шел, его голову заполонили мысли. Только потому, что парень не хотел думать насчет того, как сильно физическое состояние, столь медленно нормализующееся, мешало помощи семье. Это сжирало изнутри, погружая разум в состояние невыносимой ярости... Но лишь от беспомощности. Он рассуждал над тем, что с ним творится в последнее время и осознал одну из истин: что только в те моменты, когда голова его не забита ни людьми, ни делами — он склонен к саморазрушительным мыслям. И не только мыслям. Все становится серым, не имеющим смысла, отвергающим, пустым... От всего хочется бежать, уйти дальше от этого мира. Все протекало так, словно он не мог этого контролировать. Словно от него даже не отрывали кусок души — оставили гнить там, внутри, мертвым, заражая остатки внутреннего света. То было хуже... Он, хоть уже все прекрасно знал и понимал, вспомнил совсем недавние события. Когда Джесс была рядом. Кристофер заметил ее резкую смену настроения: после слез отчаяния она резко переключилась на него, яро заинтересовавшись. Разумеется, это совершенно логичный поступок: если бы альпинист, сорвавшись, заметил бы ту веревку поблизости, за которую можно схватиться, дабы спасти свою жизнь — без колебаний бы схватился. Гораздо лучше, чем продолжать лететь вниз, в эту темную пропасть, откуда разит смертью. Но то самое, заставившее разум глубоко задуматься, заключалось в мысли о том, что все это было пустое. Пустые слова, флирт, смех, поцелуи. Они временны, и после них лучше не станет. Ты не сможешь просто так избавиться от кровоточащей раны. Можно лишь впитать свежую кровь в тряпочку, отбросив ее в сторону, делать так еще много и много раз... или зашить. Только вот никто в этом мире не будет зашивать тебе раны: лишь врачи, если им заплатить, и то не факт, что они тебя спасут... Люди стали эгоистами, их волнуют только свои проблемы, своя боль, свои кровоточащие раны, поэтому полагаться нужно только на себя. Только ты сам сумеешь зашить ее. Это будет больно, мучительно, долго, но после этих мучений она тебя не будет беспокоить. Если, конечно, ты переживешь сей процесс, а переживут его лишь те, кто силен... Да, всем известно, что даже самые сильные, скрывая от всех, терпят невыносимую боль, борются с самими собой, держатся из последних сил, чтобы не сдаться. У каждого бывают такие моменты. Жизнь — это шутка, а шутки бывают коварными и язвительными, испытывающими тебя. Грязнув в философских суждениях, Кристофер даже не заметил, как боль отступила, а он перешел на бег. Лишь звонкие и непрестанные выстрелы выплеснули мысли у него из головы. Мальборо-стрит пылала смертельным огнем войны, как никогда ранее.