подари мне завтра

      — Бля, меня сейчас вывернет, — кривится в отвращении Чимин, выходя из розовой будки на свежий воздух, где не чувствуется смешение противных запахов возбуждённых омежек. Нет, Пак соврёт, если скажет, что ему не понравилось, что не хочется повторения и вообще хочется, чтобы эти губы целовали так часто, как это только возможно. Но Чимин врёт. Врёт в первую очередь себе, бормоча под нос о том, какие отвратительные у Чонгука губы.       Чимин уже готовит свою гневную речь для Тэхёна о том какой Чон отвратительный, но когда Пак скользит взглядом по местности, вглядывается в лица в попытках найти родное, то понимает, что Кима тут нет. Это настораживает, но Чимин не позволяет себе паниковать, осматриваясь ещё раз в надежде найти друга, которого и след простыл. Пак надеется, что Тэхён просто спихнул свои обязанности на девушку, продающую вместо него билеты, а сам ушёл смотреть выступления факультета танцев.       — Где Тэхён? — подходя к девушке, спрашивает Чимин. Конечно, он мог бы пойти сразу к сцене, но ему надо убедиться, что Тэ там точно есть, потому что один он туда не пойдёт. Слишком много людей.       — А, его преподаватель Мин увёл. К Тэ сначала какие-то парни с курса постарше подошли, а потом пришёл Мин и отогнал их, — улыбается девушка, продавая ещё один билетик, последний в её сумке. — Тэ выглядел счастливым. Смотри, потеряешь своего омегу.       — Он мне просто друг, — рычит Чимин, пугая девушку и уходя прочь. Домой возвращаться не хочется, ведь квартира вновь встретит его своим холодом и одиночеством, а собственные мысли продолжат разъедать изнутри в глухой тишине. Но и здесь оставаться Чимину тоже не хочется: людей слишком много, музыка бьёт по ушам и вообще скоро Чонгук освободится и продолжит трепать нервы. Чимин не знает куда податься, ведь если уйдёт гулять в полном одиночестве, то это не многим будет отличаться от спокойного прожигания времени дома. Поэтому Пак решает всё же остаться здесь, где музыка пробирается внутрь и отдаёт где-то в груди громкими битами, не давая уйти в свои мысли.       На сцену как раз выходят старшекурсники с их зажигательным номером, обращая на себя всё внимание и сводя толпу с ума. Голоса вокалистов и рэперов разносятся далеко за пределы территории университета, а энергичные танцоры исполняют уже давно заученную хореографию. Это всё привлекает внимание и толпа становится ощутимо больше, поэтому Чимину приходится отойти подальше, чтобы никто его случайно не толкнул.       Сейчас, окружённый людьми, аурой веселья, Чимин чувствует себя слишком одиноким и грустным. Ему кажется, что это не его место. Что он не должен находиться тут и портить всем вечер своим состоянием. Но вместо того, чтобы спокойно уйти, Пак отходит к стене и наблюдает за всем со стороны, пытаясь отогнать мысли, поглощающие его даже здесь, где музыка разгоняет тоску своими битами и радостные крики толпы вызывают желание присоединиться. Но только не у Чимина. Ему хочется спрятаться от всего этого и забыться в беспокойном сне, смотря очередной сценарий его собственного безумия.       Погружённый в мысли, Чимин даже не замечает, как высокая фигура направляется к нему и тихо становится рядом. Пак слишком поглощён мыслями о своей неправильности, чтобы замечать хоть что-то вокруг себя, поэтому когда внезапно перед взглядом появляется чьё-то лицо Чимин чуть ли не открывает кирпичный завод, отшатываясь назад и хватаясь за сердце.       — Если сделаешь ещё шаг назад, то наступишь в говно, — Чонгук смеётся громко и выпрямляется, отходя чуть назад, чтобы Чимин не наступил в чьи-то продукты жизнедеятельности. Пак резко оборачивается и видит прямо рядом с ногой коричневую массу, сразу отходя в сторону, на более чистое место.       — Что тебе надо? — недовольно произносит Чимин, складывая руки на груди и натягивая на себя маску ненависти к этому человеку. — Что, хочешь снова засосать меня? Я ж тебе язык откушу, педик.       — Фу, блять, не напоминай. Мне самому тошно от того, что я целовал парня, — морщится Чонгук. — Какого вообще хера ты там забыл? Разве ты не знал, что я там буду?       — Знал. Поэтому и хотел быстро пройти мимо, но кое-кто меня остановил, — Чимин строит гримасу отвращения и издаёт противное «буэ».       — Как тебя вообще туда занесло? Спор проиграл? — не унимается Чонгук, сам не понимая почему просто не прошёл мимо и теперь достаёт Чимина своими расспросами. Альфа оправдывается тем, что просто нет настроения сейчас веселиться со всеми, но где-то в глубине души понимает, что дело далеко не в этом. Просто Чимин выглядел слишком подавленно, стоя в одиночестве и смотря невидящим взглядом на всё веселье, но не присоединяясь к нему.       — Вместо Тэхёна, — отмахивается Пак, обхватывая себя руками и еле заметно ёжась от холода.       — До него снова доебывались? — Чонгук делает вид, что не замечает, как кто-то позади выкрикивает его имя, явно желая, чтобы альфа присоединился ко всем. Зато замечает Чимин и очень надеется, что Чон уйдёт после ответа на вопрос.       — Да, — вздыхает омега, готовый прервать разговор в котором они впервые не огрызаются друг на друга.       — Я не хотел, — поджимает губы Чонгук, виновато опуская взгляд. Может он и не любит педиков, но жизнь портить никому не хотел. Поэтому теперь чувствует себя ужасно виноватым и не знает как искупить свою вину перед Тэхёном и Чимином.       — Тэ сильный, он справится. Да и у него есть я, — пожимает плечами Пак. — А тебе бы голову стоит вынуть из задницы.       — Чонгук, мне что, надо орать на весь Сеул, чтобы ты меня услышал? — недовольно доносится из-за спины альфы женский голос. Но Чон не поворачивается и тихо вздыхает, поднимая неуверенный взгляд на Чимина. То, что он хочет предложить кажется безумием.       — Давай убежим? — как только слова вырываются тихим, еле различимым шёпотом, Чонгуку хочется забрать их обратно. Он хочет отшутиться и сказать, что ничего не было, потому что это звучит намного более тупо, чем когда он об этом просто думал. — Про-       — Давай, — так же тихо, с долей сомнения в голосе, отвечает Чимин. Он не думает о смысле, просто слово вырывается из груди быстрее, чем успевает дойти до мозга и превратиться в более осознанное. Пак вдруг расширяет глаза и отступает на шаг назад, собираясь убежать не с Чонгуком, а от него, однако альфа действует быстрее. Он хватает Чимина за запястье и слабо улыбается, направляясь к выходу, прямо мимо той надоедливой девушки.       Чонгук срывается на бег, когда они приближаются к выходу, а Чимину ничего не остаётся, кроме как побежать следом, запинаясь о камни под ногами, но всё равно продолжая путь. Альфа крепче сжимает запястье Пака, вызывая непонятно откуда взявшийся табун мурашек и заворачивает за угол, петляя между дворами. Свежий воздух наполняет лёгкие с каждым быстрым вдохом, а ноги гудят от бега, но Чонгук не останавливается, вместо этого почему-то начиная смеяться. Сначала тихо, лишь еле заметные смешки, что постепенно перерастают в весёлый смех. И Чимин, вслушиваясь в него, впервые не слышит там противной насмешки. Нет, не хочется грубить и называть сумасшедшим. Хочется смеяться в ответ. Так громко и заливисто, как Чимин не смеялся уже очень давно.       Дыхания не хватает и Чонгук наконец останавливается. Внезапно и резко, отчего Чимин не успевает сообразить, врезаясь в спину альфы, который тоже не ожидал, что на него навалится тушка Пака. Ноги подгибаются, роняя обоих парней на песок. Он пачкает одежду, пробирается в кроссовки и скрипит на зубах, когда Чонгук сжимает их и хочет огрызнуться. Но замолкает, так и не успев сказать и слова, потому что Чимин смеётся слишком громко и искренне, а его глаза превращаются в маленькие щёлочки.       Чимин пытается подняться с Чонгука, но смех выбивает из него все силы и роняет обратно на альфу, который не выдерживает и прыскает с попыток этого коротышки подняться на ноги. Пак перекатывается с Чона на песок и откидывает голову назад, не в силах остановить смех, льющийся из глубины души. Чимин смеётся долго, не понятно даже с чего, а Чонгук уже волноваться начинает, потому что ни разу не слышал как Пак смеётся настолько искренне и долго. Может его уже пора в психушку везти?       — Чимин? — тихо спрашивает Чонгук, у которого веселье всё уже испарилось, а волнение всё продолжает нарастать, потому что Чимин смеяться не перестаёт. Альфа приподнимается на руках и садится на корточки рядом с Паком, вглядываясь в его лицо и замечая капельки слёз, что блестят в свете полной луны. — Ты в порядке? — Чимин ничего не отвечает, лишь смеётся громче, кажется, пытаясь заглушить свою боль смехом. Но всхлип вырывается из груди невольно и смех постепенно заглушается очередными всхлипами. Чонгук теряется, не зная куда себя деть, когда Чимин закрывает лицо ладошками и отворачивается от альфы, сворачиваясь в маленький дрожащий комочек. — Чимин, эй… Ты чего, — неловко произносит Чонгук, подползая ближе к Паку.       Чонгук не понимает как ему стоит поступить, ведь с таким ещё ни разу не сталкивался. Он знает, что Чимина надо успокоить, но совершенно без понятия как это сделать. При нём ещё никто никогда не плакал, поэтому Чонгук просто сидит рядом и смотрит на то, как Чимин сильнее поджимает ноги к груди и зарывается пальцами в свои волосы, с силой их оттягивая. Сердце неприятно ноет от вида такого Пака и тело само подсказывает как стоит поступить.       — Чимин, — зовёт Чонгук, но не получает ответа. — Чимин, — более настойчиво и громко. Пак всхлипывает в очередной раз и качает головой, отказываясь откликаться на голос Чонгука. — Чимин, посмотри на меня, — твёрдо произносит альфа, хватая Пака за руку. Чимин растерянно смотрит на Чонгука заплаканными глазами, а Гук не теряет времени и тянет Пака на себя, обнимая его за плечи и прижимая к себе ближе. — Можешь плакать. Я рядом, — шепчет альфа, утыкаясь носом в макушку Чимина. Омега сначала затихает, но после слов Чонгука жмётся ближе, обвивая его талию и пряча лицо в одежде на груди Чона. Чимин шумно всхлипывает и начинает тихо завывать, приглушаемый тёплой толстовкой, пока альфа поглаживает его по спине, шепча какие-то глупости, совсем ему не свойственные.       Чимин затихает лишь через долгих полчаса, кажущиеся Чонгуку вечностью. Пак сидит в неудобной позе, спина затекла, как и шея, но он не спешит что-то менять, делая глубокие вдохи и выдохи, восстанавливая дыхание. В душе словно огромная дыра, разъедающая изнутри, но Чимин уже привык к этому. Привык, что после каждой истерики приходит пустота, когда жить не хочется настолько же сильно как и умирать. Не хочется существовать в принципе. Хочется раствориться в воздухе и просто сделать вид, будто не было такой личности как Пак Чимин.       — Как ты? — шепчет Чонгук, когда слышит как Чимин начинает тихо икать. Омега наконец отстраняется, чуть морщится от боли в спине и отводит взгляд, впервые не зная что отвечать альфе. Он смотрит этим своим проницательным взглядом, показывая новую сторону себя, а у Чимина мурашки по коже и желание вновь заплакать.       — В порядке, — так же тихо отвечает Пак, продолжая тупо сидеть на песке, изучая взглядом пустую детскую площадку. Сейчас на ней царит тишина, что прерывается лишь тихим шелестом листвы и звуками сверчков, но уже днём на ней будут слышны радостные детские голоса и неспешные разговоры их мамочек, обсуждающих какую-то новую, до жути интересную, новость.       — Так, — Чонгук откашливается и говорит чуть громче, пытаясь разрушить неловкость. — Может пойдём по домам?       — Нет.       — В смысле нет? — непонимающе моргает альфа, уже готовивший скомканное прощание.       — В прямом. Не хочу домой, — словно ребёнок дует губы Чимин, совсем забывая, что разговаривает с Чонгуком — ненавистным ему человеком.       — Тогда погуляем? — осторожно предлагает Чон.       — Нет.       — А что ты хочешь?       — Не знаю.       — А кто знает? — у Чонгука стойкое ощущение, что он разговаривает с вредным ребёнком, но альфа пытается не обращать на это внимание.       — Не знаю.       — Тогда может вернёмся обратно?       — Нет, — всё ещё дует губы Пак, поджимая коленки к груди и ставя на них подбородок.       — Так… Останемся тут? — делает очередное предположение Чонгук, уже даже не пытаясь отмахнуться от мысли, что он разговаривает с ребёнком. Потому что он и вправду разговаривает со взрослым ребёнком по имени Пак Чимин.       — Нет.       — Господи, — закатывает глаза альфа, тяжело вздыхая. — Мне надо идти домой. У меня там Жора, — врёт на ходу Чонгук.       — Пошли, — наконец кивает Чимин, поднимаясь на ноги и начиная отряхивать одежду от песка.       — Что?       — Пошли к Жоре.       — Но это ведь у меня дома, — теряется Чонгук, на всякий случай уточняя. А то вдруг Чимин не понял.       — В какой стороне ты живёшь? — не обращая внимание на растерянность Чонгука, спрашивает Пак, осматриваясь по сторонам. Альфа непонимающе смотрит, но поднимается следом, указывая в нужную сторону. — Отлично, — кивает Чимин, направляясь туда, куда указал Чонгук. Альфа молча идёт позади, всё ещё не понимая как они к этому пришли.

***

      — А кто такой Жора? — наконец прерывает молчание Пак, когда они подходят к нужному подъезду и Чонгук пытается найти ключи в рюкзаке, полном песка. Альфа замирает, пытаясь придумать на ходу ответ, но Чимин говорит быстрее. — Ладно, я всё равно с ним скоро встречусь, — омега вздыхает и суёт руку в рюкзак, подцепляя ключи, блеснувшие в свете фонаря рядом. Чимин открывает дверь и проходит в подъезд первым, а всё ещё охреневающий Чонгук идёт следом. — Какая у тебя квартира?       — Сто пятнадцатая. Пятый этаж, — произносит альфа, нажимая на нужную кнопку в лифте. Чимин недовольно надувает губы и затихает, явно обижаясь на что-то.       Когда они подъезжают к нужному этажу, то Чонгук вырывает из рук Чимина ключи и выходит из лифта первым, подходя к двери нужной квартиры. Альфа открывает дверь, проходя внутрь и борясь с диким желанием захлопнуть её прямо перед носом слишком обнаглевшего Чимина. Но воспоминания о беззащитном маленьком комочке не позволяют поступить с ним жестоко, поэтому Чонгук молча стягивает кеды с ног и проходит на кухню.       Чимин топает следом, пару раз врезаясь в мебель, не видя совершенно ничего в темноте квартиры. А Чонгук не спешит зажигать свет, назло дожидаясь, когда Пак пройдёт весь путь до кухни и только после щелкая выключателем. Чимин вновь дует губы, молча усаживается за обеденный стол и кидает рюкзак на соседний стул, осматриваясь. Кухня достаточно большая и светлая, выполненная в нежных коричневых оттенках. На тумбах стоит всё, что пригодится в быту: от микроволновки до кофемашины. И всё выглядит таким чистым, дорогим, что кажется, будто Чимин не в жилище студента попал, а в хоромы самого президента Кореи.       — Блять! — выкрикивает омега, отшатываясь назад и падая со стула вовсе, когда в его ногу что-то ударяется. Чимин успевает в полёте схватиться за скатерть на столе и задеть рукой руку Чонгука, который как раз наливал им обоим чай. Пак падает на пол с диким грохотом, издаваемым не только от удара его тушки о паркет, но и от бьющихся тарелок и разлетающихся во все стороны фруктов. Чонгук шипит и еле удерживает чайник в вертикальном положении, с трудом не роняя его на Пака и не выливая на него кипяток. — Пиздец, — констатирует Чимин, лёжа уже на полу, в окружении всего хаоса, что он натворил.       — Знакомься, Жора, — нервно улыбается Чонгук, кивая на небольшого круглого робота, которого альфа купил совсем недавно, заебавшись мыть за собой полы.       — Пиздец, — повторяет Чимин, пытаясь подняться, но слишком поздно понимает, что скатерть вряд ли поможет ему. Чонгук зажмуривает глаза и старается ровно дышать, когда ещё одна, последняя уцелевшая тарелка, летит на пол вместе с остатками скатерти и Чимином.       — Согласен, — Чонгук делает пару вдохов и выдохов, после чего поворачивается вновь к чашкам и с самым спокойным видом, который только может быть в этой ситуации, продолжает заваривать чай.       — Сам виноват. Надо было предупреждать, что у тебя эта хуйня есть дома.       — О, конечно. В следующий раз я конечно тебе расскажу обо всём, что у меня есть дома, — с сарказмом отвечает Чонгук, убирая чайник на своё место от греха подальше.       — Следующего раза не будет. Я в этот свинарник больше не вернусь, — Чимин наконец поднимается на ноги и задирает голову вверх, направляясь на выход из кухни, но запинается о скатерть и летит вновь на пол, сгребая за собой всё стоящее на ближайшей кухонной тумбе. — Попьём чай в другом месте. У тебя есть гостиная? — Чимин поворачивается ровно в тот момент, когда альфа кивает. — Отлично, идём туда.       — За что мне всё это, — тихо хнычет Чонгук, захватывая с собой чашки и аккуратно перешагивая через весь бардак.       — Может фильм какой-нибудь посмотрим? — доносится голос Чимина из гостиной. Но не успевает альфа ответить, как слышится шум и тихий мат.       — Я так понимаю не посмотрим? — хмыкает Чон, заходя в гостиную и обнаруживая там Чимина, собирающего разбросанные по полу диски.       — А какого хуя ты ставишь их так высоко?       — Ох, прости, что ты такой коротышка, — усмехается альфа, наконец ставя кружки на журнальный столик и забираясь на диван с ногами.       — Это ты просто слишком высокий. Ты что, гигантизмом болеешь? — отвечает Чимин с уже привычной себе дерзостью.       — Нет, просто ты карлик. Вот для тебя все люди и гиганты.       — Сейчас этот карлик тебе всё ебало разукрасит! — взрывается омега, гневно смотря на Чонгука. Альфа усмехается и поднимает руки вверх, сдаваясь. Чимин удовлетворённо хмыкает и присаживается у телевизора, пытаясь разобраться как вставить туда диск. Чонгук, конечно, мог бы помочь Паку, но ведь куда интереснее смотреть как этот коротышка пыхтит и жмёт на все кнопки, кажется, желая сломать ещё одну вещь в квартире альфы. — Да блять, где же ты, — бормочет себе под нос Чимин, тыкая на очередную кнопку и наконец победно вскрикивая, когда открывается дисковод.       — И что же за фильм ты выбрал? — интересуется Чонгук, устраиваясь на диване удобнее.       — Не знаю, — пожимает плечами Пак. — Первый попавшийся взял, — признаётся честно и плюхается на другой конец дивана, беря в руки чашку с горячим чаем. На экране начинается фильм и первый глоток немного обжигает горло, но Чимин игнорирует это, вслушиваясь в рассказ главной героини о себе и её лучшем друге. Какое-то время омега даже заинтересованно смотрит. А если быть точнее, то первые четыре минуты, пока не появляется название фильма.       «Будка поцелуев»       Чай выплёвывают они одновременно. Чимин давится вдохом и начинает кашлять, еле отставляя чашку в сторону, а Чонгук даже не дышит, не понимая как именно этот фильм из всех возможных им попался. Его ведь даже не было в коллекции фильмов альфы!       — Какого чёрта? — отдышавшись, спрашивает Чимин. — Ты такое смотришь?!       — Нет! Я не знаю откуда у меня это! — оправдывается Чонгук, подлетая к телевизору и выключая его полностью. Наступает неловкая пауза. — Так… Давай лучше просто ляжем спать?       — Согласен. Где у тебя спальня?       — Нет. Ты спишь в гостиной. А я в спальне. Ты и так пришёл сюда, даже не спросив разрешения. Спокойной ночи, — кидает Чонгук уже стоя на пороге в свою спальню и тут же скрываясь за дверью, закрывая её на замок. Чимин вздыхает, понимая, что сегодня вряд ли нормально поспит, и выключает свет, осторожно доходя до дивана. На нём неудобно и жёстко, но Чимин кое-как устраивается, лёжа на животе и свесив одну руку. Мысли не дают уснуть, прокручивая в голове весь день, а где-то глубоко внутри зарождается несмелый вопрос: что же будет дальше? Чонгук действует на Чимина необычно, вырывает из зоны комфорта, но Паку почему-то это нравится. Нравится спорить с Чоном, нравится видеть его разозлённое лицо. И нравится смотреть на его картины.       Чимин ловит себя на мысли, что ему нравятся те три недели, которые они с Чонгуком знакомы. Они перекидываются разными оскорблениями, унижают друг друга и ненавидят всей душой, но Чимин не против, если так будет продолжаться и дальше. Он не против, если их общение затянется надолго, ведь рядом с Чонгуком Чимин чувствует, что живёт. И для омеги это непривычно, но его всё устраивает, поэтому он вряд ли захочет что-то менять. Хотя сейчас Чимин не уверен во всём, поэтому не утверждает точно, а лишь предполагает, ведь в любой момент всё может измениться. А может и уже начинает меняться.