*Opened*
Маринетт часто забывала (или нет) закрывать крышку люка, ведующего в её комнату, совсем не ожидая привычных вечерних или ночных визитов своего ушастого друга. И горячее печенье, оставленное на её письменном столе, было вовсе не для него, а с утра она обязательно пожалуется Тикки на этого вездесущего наглого кошака. А потом вновь оставит люк открытым...*Rain*
Нуар любил приходить к однокласснице во время дождя. В своей душной одинокой комнате Адриану было просто невыносимо слушать оглушительные раскаты грома и стук дождя о дорогое стекло особняка. Всё казалось таким тоскливым и уныло-серым. Однако, он заметил, что в компании Маринетт и её уютного пледа барабанящая за окном вода с неба приобретала какой-то по-новому особый шарм. Всё вокруг становилось таким эстетично уютным, манящим Кота каждую грозу намокать под проливным дождём, чтобы после лежать на кровати Дюпен-Чен, урча и вполуха слушая ворчание подруги, укутывающей его в третье одеяло...*Purr*
Маринетт нравилось слушать урчание Нуара. Она бы никогда ему в этом не призналась (хотя, пожалуй, он и сам давно догадался), чтобы избежать его невероятного чувства юмора и нездоровой любви к каламбурам. Однако она не могла отрицать, что её тело наливалось теплом, когда она чувствовала, как из груди напарника вырывается тихое мурлыканье. Засыпать под него было непременно великолепно...*Sewing*
Адриану безумно нравилось наблюдать за тем, как Маринетт шьёт. Ему это нечасто удавалось, ведь девушка ни в какую не желала вовлекать Нуара в свою дизайнерскую деятельность, поэтому Коту пришлось изрядно натренировать выдающийся "котошрековский взгляд", чтобы добиться милости подружки. Его завораживал вид возящейся с клубками ниток Дюпен-Чен (а, возможно, это было обычное кошачье влечение к доставлению неприятностей), поэтому он почти всегда с двумя огромными зелёными глазами-блюдечками сидел подле Маринетт, глядя на то, как её умелые руки управлялись с то и дело путавшимися (почему бы это, интересно?) клубками...*Periods*
Маринетт ненавидела свой организм. Как и у большинства девушек, её цикл сводил бедную героиню Парижа с ума. И если в образе Ледибаг она то и дело сражалась с приспешниками и жертвами Бражника, то обычная пятнадцатилетняя девушка Маринетт каждый месяц вела непрерывную борьбу со своей собственной маткой. И если Леди Удача всегда побеждала, то Дюпен-Чен всегда оставалось истекать кровью и корчиться от боли и спазмов, не снимаемых даже таблетками. Нуар, будучи весьма вероломным, когда дело доходило до её комнаты и личного пространства, уже через пару месяцев их крепкой дружбы ознакомился с проблемой подруги и вызвался быть её храбрым рыцарем. Маринетт, очевидно, не горя желанием обсуждать с ним свои кровавые приключения, всячески отнекивалась, пока однажды Кот не пришёл к ней с кучей вредной пищи и собственным телом в качестве грелки. Урчащей грелки. После этого Маринетт порой казалось, что в борьбе со своей злостной женской природой она стала одерживать маленькие победы, разве что дело было уже не в Ледибаг, а в одном очень бестактном, но очень тёплом Котёнке...*Comfort*
Кот неизменно приходил к ней, когда ему было плохо. В очередной раз наказанный отцом и измученный поддержанием идеального фасада, Адриан выскальзывал из окна своего роскошного дома в образе своего альтер-эго, направляясь в сторону менее богатой, но, несомненно, более приветливой пекарни. Он заходил в её открытый (всегда) люк и безмолвно ложился к ней на колени, сворачиваясь клубочком и пытаясь укрыться от всего. Маринетт гладила и шептала всякие ободрения, пока Нуар мысленно вопрошал, чем же он заслужил такую девушку...*Scars*
Без конфузов их трёхлетнее ночное рандеву, конечно, не обходилось. У Кота вошло в привычку входить к ней без стука, что всегда выводило девушку из себя, а самого Нуара подталкивало на рождение новых шуточек. Однако ему всё же пришлось стать аккуратнее после одного весьма интересного визита. Маринетт не могла без слёз смотреть на своё тело в зеркало. Покрытое бесчисленными шрамами, оно казалось ей отнюдь непривлекательным и недостойным такой всеми желанной героини Парижа. Но работа есть работа и никакое Чудесное Исцеление от шрамов не спасает. Её глаза обводили контуры её обнажённой фигуры в зеркале, ища всё больше недостатков и изъянов. То грудь недостаточно большая, то талия недостаточно тонкая, то бёдра слишком широкие... Голоса в её голове очевидно о бодипозитиве и не слышали. От увлекательного и не менее депрессивного занятия её отвлёк удивлённый вдох позади. Она резко обернулась, увидев стоящего в паре шагов от себя ошарашенного Нуара. Маринетт застыла, заметив его взгляд: зелёные глаза бродили по её телу, совсем не извращённо, но шокированно оглядывая каждую отметину. Дюпен-Чен резко отвернулась с горечью в глазах и болью в сердце, схватив полотенце, лежащее у ног и молча удалившись в ванную. Кот, она полагала, ушёл. Больше они об этом не говорили, но она ещё долго ловила на себе его озадаченные взгляды....*Games*
Коту нравилось играть с Маринетт в игры. Их любимой была игра в вопросы. Нуар любил спрашивать Дюпен-Чен о чём-то личном (в разумных и джентельменских пределах, конечно) и наблюдать, как на её лице сменяется несколько оттенков красного. Адриану было не привыкать к краснеющей однокласснице, а вот Коту... Его вопросы часто варьировались от: - Какой твой любимый цвет, Принцесса? - - Розовый, твой? - - Зелёный - До: - Ты бы хотела, чтобы я тебя поцеловал? - - Нуар! - .... - А ты? - ....*Puns*
Его каламбуры сводили её с ума. Маринетт их ненавидела всем сердцем, особенно в моменты, когда ей было плохо. - Муррцесса, иди ко мне - часто говорил он, когда очередная паническая аттака грозила захлестнуть её с головой, а слёзы обиды затуманивали зрение. Тревожность отступала, уступая место желанию сбросить Нуара с балкона за глупую игру словами. Разве что после того, как она с утра проснётся в его объятьях с очередным - Доброе мурртро - на его языке...*Kissies*
Поцелуи не входили в определение дружбы у Адриана. По крайней мере до недавнего времени. Когда это началось, он не мог сказать, ибо его сознание находилось в какой-то прострации каждый раз, когда губы Маринетт обхватывали его собственные. И хотя его сердце всё ещё принадлежало Ледибаг, его тело бесстыдно принимало ласки от Маринетт, реагируя не самым скрытным образом: сбитым дыханием со вкусом её клубничного блеска на губах, красными щеками, а порой - неожиданной узкостью в латексном костюме. Ему нравилось исследовать новые просторы её рта, а после, как ни в чём не бывало, обсуждать новый диснеевский мультик. И в очередной раз, когда Ледибаг слишком холодно и отстранённо реагировала на его флирт, Нуар терялся в ощущениях с одинаково расстроенной из-за недалёкого и абсолютно ни о чём не подозревающего Адриана Маринетт...*Stitches*
Маринетт часто приходилось подлатывать Нуара после очередной битвы с акумой. Глотая слёзы, она обрабатывала его слишком глубокие раны, которые должны были бы украшать её тело, но не его, кинувшегося в последний момент под атаку, обращённую к Ледибаг. Она старалась не подавать виду, давя всхлипы и, иногда, совсем-совсем редко от бессилия, целуя каждую царапинку на его таком идеально-изуродованном теле...*Voice*
Нуару нравился её голос. Он готов был слушать его хоть каждую секунду, наслаждаясь знакомыми, пропитанными теплом и заботой нотками. Особенно он любил слушать её пение. Слова, мелодичным потоком заливавшие её маленькую комнату, освещённую лунным светом, звонкой трелью отдавались в чувствительных ушах Кота, заставляя того с наслаждением урчать. - Isn't it lovely - all alone. Heart made of glass, my mind of stone. Tear me to pieces - skin and bone. Hello, welcome home... -*Pleasure*
Удовольствие для Маринетт было понятием относительным. С одной стороны, она наслаждалась, просто лёжа рядом с Нуаром на кровати, поедая шоколадные печеньки и пироженки и попивая чай, а с другой - лёжа под ним, постанывая от его губ, изучающих каждый миллиметр внутренней стороны её бёдер. У неё в голове вертелось имя Адриана, но с языка уже в который раз слетало нежное: - Котёнок... -*Nightmares*
Кошмары мучали Кота слишком часто. Закрыл глаза - и вот уже Ледибаг кричит ему о его бесполезности или же целуется с другим. Повернулся на один бок - и вот Ледибаг говорит, что никогда его не полюбит. Повернулся на другой - Ледибаг лежит у его ног, истекая кровью. Лоб покрылся потом - он стоит над трупом своей возлюбленной, оглядывая свои залитые кровью когти. Распахнул глаза - оказался в тёплых объятьях Маринетт, успокаивающе что-то шепчущей ему на ухо и поглаживающей пальцами его лицо, стирая такие ненужные слёзы...*Music*
Маринетт нравилось слушать, как Кот играет. Она была действительно удивлена, узнав, что Нуар профессионально играет на пианино. Ей казалось, почему-то, что её напарнику такое утончённое искусство было не свойственно. Однако сидя в своей комнате, глядя на Кота, облюбовавшего подаренный ей инструмент, и слушая непривычно тихую и невероятно трогательную мелодию, льющуюся из-под его пальцев, девушка думала, что ей ещё многое предстоит узнать о своём бродячем котёнке...Им нравится узнавать друг друга всё ближе и ближе, каждый раз добавляя что-нибудь в ту копилку маленьких вещей друг о друге, которая хранится в сердце каждого из них...