Зерна граната

      Триш на самом деле слабая. Ей хочется любви, заботы, ей хочется тепла, и порой ничуть не меньше, чем обычному человеку. Иногда, наверное, даже больше, но девушка старательно об этом не думает. Рядом есть Данте, который не любит долго находиться порознь, которому их близость, казалось бы, сейчас стала необходима больше жизни. Этого должно хватать. Если он потребует больше, не будет ли это требование казаться чрезмерным?       Когда в третье июньское воскресенье подходит День Отца, ее невольно передергивает. Она отстраненно наблюдает за малышами, которые из школы несут очаровательные открытки своим любимым папам. Триш усмехается – у нее детства не было. Были коридоры дворца, были уроки и наставления Мундуса, но более – ничего. Задумываясь о том, кого она могла бы считать собственным отцом, ей отнюдь не хочется улыбнуться от чувства определенности. Как минимум из-за того, что своим папой она бы с уверенностью назвала Мундуса. Принца Тьмы, убитого ее же помощью.       — Можешь рассказать, какие у тебя были отношения со Спардой в детстве? — Вопрос заставляет обоих стушеваться и замолчать. Триш стыдно, а Данте больно – сценарий далеко не новый, но его тоже нужно отыграть и пойти дальше. Иными словами, сделать хоть что-то, чтобы вот так просто их разговор не канул в лету.       — Захотелось о семейной жизни помечтать? Сама-то родителей не имеешь, — усмехается Данте. — Или любопытство вдруг проснулось?       Как Триш поджимает обиженно губки, он не видит. Зато слышит по голосу девушки, что задеть умудрился.       — У меня была семья, придурок, — холодно отвечает она ему. "Я сама эту семью и раздавила, как назойливого таракана", — мысленно напоминает она себе.       — Да ладно? Ты называешь семьей пачки демонов-марионеток на острове? Или тех более крупных демонов, которые любят потрещать о том, какие они охуенные? Или каменную хрень до потолка, которая побаловалась с генами и создала тебя?       Случайно Данте понимает, что попал в точку. Ему не остается ничего, кроме как вздохнуть устало и обнять опешившую Триш. До той и дошли его действия не сразу, а как дошли, вырываться из объятий было бы уже глупо.