Неверный путь.

08. Пусть расцветают цветы. Свет резанул по глазам Лу Синьчжи, и с непривычки он зажмурился. Потом открыл глаза и увидел перед собой белую грудь парня. Цяо Кенан, опираясь коленями на диван, тёрся оттопыренной задницей о его член. Он целовал губы Лу Синьчжи и выглядел крайне развратно. В глазах мужчины полыхнул огонь: — Ты просто демон-совратитель. Цяо Кенан улыбнулся и стиснул ягодицами головку члена. Лу Синьчжи глухо простонал и задышал чаще. Цяо Кенан вёл себя дерзко и необузданно, но стыдливый румянец на его лице не мог скрыть его смущения от самого себя. Лу Синьчжи безумно привлекал в нём этот контраст: внизу он был шлюхой, каких поискать, а выше талии — чистый девственник, просто мечта любого мужчины. Он спросил: — Теперь мне можно двигаться? Цяо Кенан задумался на секунду и кивнул: — Можно… А-ах! Слово сказано, и вот уже руки Лу Синьчжи огладили ягодицы парня, раздвинули половинки и засунули пальцы в анус. Волна дрожи прошла по телу Цяо Кенана, вместе с ней колющие мурашки промчались по позвоночнику от копчика до головы. Кажется, заднее отверстие уже давно томилось в ожидании и не требовало слишком долгой разработки; оно жадно проглотило сразу два пальца Лу Синьчжи (с обеих рук по одному пальцу) и присосалось к ним. Лу Синьчжи хорошо изучил его тело, простату нашёл сразу и надавил на бугорок с двух сторон суставами пальцев. Поясница Цяо Кенана мгновенно онемела, полуэрегированный член подскочил и упёрся в красивые кубики на животе мужчины, истекая похотливыми соками. Пальцы Лу Синьчжи массировали и постепенно растягивали отверстие в обе стороны, кишка увлажнялась и смягчалась, сокращалась с чавкающими звуками, словно жевала и проглатывала его пальцы. Цяо Кенан тоже слишком хорошо знал физиологические реакции своего тела, он спрятал горящее лицо на шее ЛуСиньчжи, уши полыхали огнём от стыда. Впервые подготовка проходила настолько быстро, кажется, он уже хочет большего… Ах, и это правда. Когда он отсасывал Лу Синьчжи, он только и думал о том, как тот вставляет ему свой большой болт, как заполняет его кишку до отказа, и как ему хорошо от этого, а когда он двигается в нём, это ставит его на грань безумия. — Нет… нет… «Я так хочу, так хочу быть наполненным». Цяо Кенан блудливо вертел задницей, извивался, тёрся щеками о плечи Лу Синьчжи и слегка покусывал их в нетерпении. — Гэ… Вставь мне уже… Вставь мне… — Ты… «Демон, настоящий демон-обольститель». Лу Синьчжи вполне заслуженно мог похвастаться железной выдержкой, однако, встретив Цяо Кенана, ему с большим трудом удавалось удерживать себя от желания ворваться в него немедленно и трахать до синих звёздочек в глазах. Только страх порвать его удерживал от опрометчивых действий, горя красным маячком на грани сознания, затянутого чёрной пеленой вожделения. К счастью, и на этот раз тело Цяо Кенана не подвело, он очень быстро намок. Лу Синьчжи вытащил пальцы и наконец-то въехал. Он хотел начать помедленнее, но нетерпение Цяо Кенана было неуправляемым, его задница сама стремительно насадилась на член, и оба мужчины тут же взвыли, каждый от своей боли. Большому члену было слишком тесно, а отверстие Цяо Кенана хотя и было раскрыто до предела, но в глубине кишка ещё не успела растянуться, к тому же он сел сверху, всей тяжестью тела, и ему показалось, что член чуть ли не пропорол его живот насквозь. От боли слёзы брызнули из глаз. Лу Синьчжи немного вышел обратно, погладил его по спине и хотел поменять позу, чтобы Цяо Кенану было удобнее. Но Цяо Кенан покачал головой, схватился за плечи мужчины, выпрямил поясницу и снова сел на член. Эластичная кишка Цяо Кенана успела растянуться и теперь плотно охватила ствол Лу Синьчжи. Мужчина едва не кончил от умопомрачительной, жаркой тесноты, еле сдержался. Похоже, парень хотел на этот раз сделать всё сам, и хотя Лу Синьчжи вполне был готов к активным действиям, он подчинился. Его руки переключились на грудь Цяо Кенана, большие пальцы нажимали на соски и сразу растирали. Цяо Кенан со стонами двигал поясницей, насаживаясь сначала сверху вниз, потом левее, правее, в поисках нужного угла попадания, попросту бессистемно ёрзал верхом на Лу Синьчжи. Он двигался хаотично, не слаженно, не ритмично; наиболее досадными были остановки, когда у него уставала спина, и он прерывался на отдых, а потом снова начинал двигаться. Три дня рыбачить и два дня сушить сети, тут и сам Будда разозлился бы. (Идиома 三天打鱼两天晒网 означает «делать через пень-колоду, рывками, с большими перерывами»). Лу Синьчжи не был Буддой, и его терпения хватило ненадолго. Он взял Цяо Кенана за талию и сменил позу: лёг на диван, завалив на себя сверху Цяо Кенана, а потом принялся мощно и ритмично трахать его толчками снизу-вверх. — А-а! Да! Да! Да-ааа!!! Умелое и правильное приложение силы — всё, что нужно, чтобы попасть ровно туда, куда надо. От точных ударов по простате Цяо Кенан получал такое удовольствие, что слёзы выступили на покрасневших глазах, рот бессознательно приоткрылся, источая стоны, вздохи, крики. Лу Синьчжи притянул к себе его голову и впился в губы, его язык подражал сексу внизу и трахал рот Цяо Кенана в едином ритме с толчками члена. Очко уже болело, и Цяо Кенан поднял задницу, уходя от ударов, но одним нажатием ладони Лу Синьчжи вернули её на место, а член стал долбить ещё глубже. Член Цяо Кенана оказался зажат между их животами и тёрся там в едином ритме событий, происходящих в его заду. Обмякшие ноги уже не участвовали в процессе, произвольно болтаясь по бокам; уретра сочилась секретом и увлажняла блядскую дорожку на животе Лу Синьчжи. — М-мм… А-аах… Лу Синьчжи непрерывно целовал его, чмокающие звуки поцелуев перекликались с чавканьем и хлюпаньем, доносящимся сзади, и в этот концерт вклинивались жалобные подвывания Цяо Кенана на какой-то горестной ноте. Его сознание было спутанным, как будто мозг выгорел до пепла. Непонятно, то ли ему было слишком хорошо, то ли по другой причине, но он плакал в голос. Лу Синьчжи с любовью поцеловал его и подобрал губами слёзы: — Хочешь кончить? — Да, да… Цяо Кенану было стыдно признаться, но после того, как в прошлый раз он кончил без рук, его тело как будто само запомнило те ощущения, как будто познав однажды этот вкус, само понимало, что от него требуется. Его поясница сама яростно подмахивала, очко само втягивало твёрдый и жаркий член мужчины в самое чувствительное место. — Очень хорошо, правда? Мне тоже очень хорошо… Физически Цяо Кенан очень подходил ему, в такие минуты он для Лу Синьчжи был самым лучшим, самым желанным человеком в жизни. Он любил искренность и открытость этого парня, особенно то, как он беззаветно и полностью отдаётся ему. Это сокровище, которое принадлежит только ему одному. Лу Синьчжи крепко прижал его к себе и даже зная, что не получит ответа, всё равно сказал: — Я люблю тебя… Это правда… Поверь мне, не покидай меня… — Да, да… Цяо Кенан не знал, это просто стон или ответ. Во всяком случае, это не был отказ. На сердце Лу Синьчжи полегчало, и он продолжал, словно самому себе, повторять: — Я люблю тебя… Я люблю тебя… — Да… А-а… Удары Лу Синьчжи довели его хрупкое место до онемения. У Цяо Кенана сжались мышцы на ногах, он весь трепеща склонился к губам мужчины, как к роднику, из которого жаждал напиться непрерывно текущих оттуда сладких слов. И уже не выдерживая множественных уколов головки члена в простату, прошептал в его губы: — Я… Лу Синьчжи: — Что? — Я… ах… я тоже… тебя… Глаза Лу Синьчжи расширились. Цяо Кенан улыбнулся сквозь слёзы: — Если бы не любил… то ты… тебя сейчас не было бы во мне. И не дав мужчине слова сказать, закрыл его рот поцелуем. Он никогда не умел говорить о плотском, ни раньше, ни сейчас. Он вышел из того периода, когда смирился с сексом на одну ночь и не требовал большего, теперь без любви пусть не думает, что сможет прикоснуться даже к волоску на его коже. Поскольку окончательное решение отложено, Цяо Кенан не хотел, чтобы мужчина вновь использовал ситуацию неразделённой любви, чтобы манипулировать им. Они должны быть на равных. Лу Синьчжи добр к нему, но кроме любви, ему не нужны другие причины этой доброты, он их не примет. Он не такой жалкий. На самом деле он не простил Лу Синьчжи, между ними изначально не шло даже речи о прощении, просто на уже существующую основу он пересаживал нечто другое. Он ещё плохо представлял, как это будет выглядеть, возможно, в разрушенной почве уже не осталось питательных веществ, и это «нечто» не сможет расцвести; а возможно, земля претерпела качественные изменения, которые помогут «нечту» вырасти ещё лучше и пышнее. Трудно сказать. Однако, в данный момент Лу Синьчжи очень старается удобрять свою землю, и можно надеяться, что в один прекрасный день на этом участке скудной почвы вырастет прекрасный лес. Остальное лишь вопрос времени. (Смысл данной метафоры в значении фамилии Лу Синьчжи. 陆 — Лу, означает “ суша, земля; материк, континент», и хотя в тексте употребляется土地 — земля; грунт; почва, ассоциативный ряд вполне ясен). Кажется, через некоторое время Лу Синьчжи понял ответ Цяо Кенана. Сердце бухнуло, он хотел что-то сказать, но губы его не слушались. Весь восторг и изумление его души тут же отозвались реакцией внизу: в члене полыхала уже не кровь, а расплавленная магма, он стремительно и бурно вонзался в тугой внутренний канал парня. Чувствительные точки их тел непрерывно сталкивались, и Цяо Кенан уже не мог сдерживать рвущихся из горла криков. — Так лучше? По вибрации внутренних стенок Лу Синьчжи понимал, что Цяо Кенан уже на пределе. Казалось, он ещё никогда не испытывал столь сильных ощущений, он двигался так, словно внизу запустили вечный двигатель, его взгляд был прикован к лицу парня и ловил его малейшие реакции. Яркий румянец залил щёки Цяо Кенана, шею, ключицы, грудь, соски — всё приобрело соблазнительный розовый оттенок. В его глазах, затянутых влажным туманом, смутно отражался его собственный силуэт. И Лу Синьчжи с радостным удовлетворением подумал: «Этот человек — мой». Он обхватил руками ягодицы Цяо Кенана, подпрыгивающие на его чреслах от свирепых ударов, и поцеловал влажные волосы на его виске: «Это моё». Он прикусил его раскрасневшееся ухо: «Это моё». Припал поцелуем к его шее: «Это моё». Ключицы, грудь, соски… вся кровь в этом бренном теле, его скелет, внутренние органы, сосуды… всё, всё, включая главное — его сердце, всё принадлежит ему. Всё то духовное и плотское, что входило в сформировашееся понятие «Цяо Кенан», отныне стало целью и смыслом его жизни. Лу Синьчжи немного замедлился, погладил щёки Цяо Кенана, всё так же вглядываясь в его глаза. Столько всего было в этом взгляде, но самое главное содержание — это их взаимные отражения в глазах друг друга. Лу Синьчжи поднял руку и положил на грудь Цяо Кенана, туда, где сердце. Было время, когда он думал, что ему потребуется вся его жизнь, чтобы вернуться сюда. Но теперь, благодаря милосердию этого человека, это уже не путь в никуда. Они смотрели друг на друга и не знали, кто первым начнёт снова двигаться. После небольшого отдыха первоначальная страсть вспыхнула ещё жарче. Мужчина дерзко и мощно двинулся вперёд, парень встроился в его ритм. В разного рода непристойные звуки, сопровождающие их движения, совершенно естественно вплёлся нежный стон Цяо Кенана: — Гэ… Он назвал. Похотливо, масляно, чувственно. Лу Синьчжи ответил ещё более мощными ударами. — Гэ… А-аах… С последним вскриком бешеное наслаждение нахлынуло в JJ Цяо Кенана, член вздрогнул, исторгая семя. Всё его тело погрузилось в расслабленную посторгазменную негу, по его позвоночнику искрами проскакивали последние содрогания, даже пальцы ног поджались. Остатки любовных соков произвольно вытекали между их животами, и он отдался этому остаточному удовольствию. Кишка продолжала сокращаться и жадно присасываться к стволу мужчины. Движения Лу Синьчжи стали ещё стремительнее, внизу у Цяо Кенана всё горело, и вскоре он почувствовал жаркий всплеск внутри. Следом обмякла поясница мужчины. Его глаза закрылись, брови сошлись в одну линию, словно он прислушивался к выбросу своего семени во внутренний канал Цяо Кенана. На этот раз у него получилось кончить не глубоко. Два сердца бешено стучали в прижатых грудных клетках, словно хотели выпрыгнуть навстречу друг другу; каждый наслаждался отзвуками пережитой кульминации, разбегающимися по их телам, как круги на воде. Цяо Кенан гладил мужчину по голове, забираясь пальцами в волосы, целовал его красивые глаза, прямой нос и наконец, поцеловал в губы. Они ещё долго обнимались и целовались, и Лу Синьчжи не спешил выходить из Цяо Кенана. Он кончил уже второй раз, и ему понадобилось не много времени, чтобы прийти в себя. Он снял с себя Цяо Кенана и усадил на диван. У того сразу потекло, с живота и из задницы. Парень с чувством вздохнул и погладил грудь Лу Синьчжи. Они не разговаривали, а просто занимались любовью. Да, занимались любовью не только ради того, чтобы просто кончить, но для того, чтобы почувствовать обоюдное тепло и биение сердец, чтобы выразить те чувства, с которыми не хотелось расставаться. И на этот раз любовь будет очень долгой. До самой смерти, только так. А пока Цяо Кенану вдруг пришло на ум «прозвище» Лу Синьчжи, и он невольно улыбнулся, подумав: «возможно, дни расцвета нашей любви не за горами». Вопрос: что удаётся волшебнику лучше всего? Ответ: Дать цветам расцвести! Реплика автора: в следующей главе конец истории.