Школьная экскурсия

Несколько минут ребята молча сидели в коридоре в обнимку с сумками — приходили в себя после долгого пути под дождём и ветром. В безмолвии слышалось только шмыганье носом — Стаська начинала простужаться — да ещё шуршание рюкзаков. Звуки вернулись, запоздало поняла Оля. Настигшая их в автобусе ватная тишина испарилась вместе с самой железной громадиной, и теперь они снова слышали друг друга как следует. Не нужно было держаться на близком расстоянии, не приходилось кричать и напрягать слух, чтобы понять, кто о чём говорит. — Интересно всё-таки, кто нас впустил?.. Я, когда звонил, никакого домофона не слышал, ничего. Как будто дверь… просто сама открылась, — протянул Никитос, когда они немного обогрелись и начали соображать, что к чему. — Может, пойти проверить?.. — без энтузиазма предложил Игорь, но идею не поддержали. Слишком уставшие, чтобы осматривать огромный дом, одноклассники были готовы отключиться прямо здесь, в мокрой одежде, с водой, хлюпающей в кроссовках. — Так дело не пойдёт, — зевнула Оля, — проснёмся все с ангиной… Нам бы хоть разуться, что ли, и попробовать обсохнуть где-нибудь. Подавая пример, она потянулась к шнуркам кроссовок. Мокрая ткань неприятно скользила по коже, а узелок никак не хотел развязываться: руки, сперва замёрзшие, а потом резко согревшиеся, отекли и покраснели, и двигать пальцами было непросто. Мальчишки рядом с ней зашевелились. Скинул кеды Игорь, явив миру носки с дыркой на пятке, осторожно стащил с ног ботинки Никитос. Даже Женька внял совету и потянулся к собственным шнуркам. Стася сбросила туфельки ещё раньше Оли и теперь разминала ступни, красные и опревшие. От её балеток остались две жалких тряпочки: не предназначена такая обувь для долгих походов, что уж тут. — Так лучше, — Оля с неохотой выпрямилась. Пол неприятно холодил босые ноги, но этот холод и в сравнение не шёл с тем, что ждал их снаружи. — Пойдёмте искать… кого-нибудь. Свет горел наверху, да? Женька кивнул и снял капюшон, помотал головой из стороны в сторону, стряхивая воду. С промокшими волосами, прилипшими к лицу, он походил на персонажа третьесортного аниме — Стаська мигом оценила: — Жень, ну ты прямо эджлорд из того тайтла, который у меня на обоях стоит, — хихикнула она в кулачок и тоже поднялась на ноги. — Эдж… кто? — он непонимающе нахмурился, чем вызвал у Стаси новый приступ веселья. — Блин, а можно без ребусов? И так хватает. — Что-то ты притих, — заметил Игорь. — Вот она и пытается тебя растормошить, чего неясного. Женька хмыкнул и ничего не ответил. На этот раз Оля пошла первой, прихватив с собой кроссовки: мокрые или нет, а без обуви оставаться всё равно не стоило. Остальные потащились за ней. Игорь подсвечивал дорогу фонариком смартфона, Стаська, судя по лицу, с трудом сдерживалась, чтобы не чихнуть, а Никитос откровенно зевал — так и не проснулся до конца с самого автобуса. С двух сторон коридора простирались одинаковые, совершенно типовые двери. Как в коммуналке или хостеле — только вряд ли коммуналку будут оборудовать в шикарном особняке в неизвестной глуши. — Что ещё за гостиница?.. — проворчал Игорь, когда они прошли пятую по счёту дверь. — Эй, они хоть открыты?.. — Не трогай, — осадил его Никитос. — Нас сюда не пойми кто пустил, а мы по комнатам шляемся. Ну его. Потом глянем. Никитка вообще был каким-то нервным: с тех самых пор, как ребята зашли в дом, он всё время настороженно озирался, будто ему было очень не по себе. Оно и понятно: двери, открывшиеся сами собой, непонятная планировка, странный свет наверху. Было из-за чего нервничать. — Будет ли это потом… — буркнул Игорь себе под нос, но от дверей отошёл и больше открыть их не пытался. Лестницу они увидели почти сразу: высокую, деревянную, с ковровой дорожкой, как в американских фильмах. И правда гостиница гостиницей. Ступеньки протяжно скрипнули под ногами, когда Оля неуверенно пошла вверх, а за ней так же осторожно последовали остальные. Она преодолела уже половину пролёта, когда по слуху резануло что-то… странное. Что-то неправильное. Как будто, кроме скрипа ступеней, здесь, у них над ухом, только что… Оля резко остановилась. Нога так и осталась висеть в воздухе, занесённая над ступенькой. — Стоп, — шепнула она. — Тихо, ребят. Стойте все и молчите. — Что за… — возмутился было Игорь, но Никита толкнул брата локтем, и тот затих. Оля прислушалась. Был же какой-то звук, слишком неестественный, чтобы его можно было списать на простой скрип рассохшегося дерева. Негромкий, но отчётливый, прямо над ухом. Ничего. Тишина. Почудилось, что ли? Она уже готова была махнуть рукой и списать происходящее на глюки от усталости и голода, когда звук повторился. На этот раз — ближе. И, судя по разом побледневшим лицам одноклассников, услышали его все. Тихое-тихое клацанье, будто за одной из одинаковых дверей кто-то стучит ногтями по косяку. Или не стучит. Или не ногтями. Клацанье прервалось шипением, которое Оля бы запросто приняла за слишком глубокий вдох кого-то из ребят — вот только никто из стоявших на лестнице сейчас не издал ни звука. Все затаили дыхание, вслушивались в темноту коридора. — Мне кажется, — дрогнувшим голосом пробормотал Никитос, — надо валить отсюда. Срочно! — Куда? — шёпотом переспросил Игорь. — Обратно на улицу? Где гарантия, что там безопаснее? — Дождь… — напомнила Стася. — Да плевать на дождь! — зашипел Никитка. — Меня один раз уже чуть не растворили сегодня, продолжения я не хочу! — Да кто тебе сказал, что будет продолжение?! И вообще, ты сам первым сюда полез! — Ага, неведомая тварь нас просто так сюда на чай пригласила! Ну нафиг, ребят. Вы как хотите, а я назад! — Стой! — шикнул Игорь, но не успел: обычно спокойный и флегматичный Никитос увернулся от руки брата с неожиданной ловкостью и, оттолкнув Стаську и Женьку, ринулся к выходу. Вдали мелькнул только фонарик телефона — и больше они его не видели. — Говорил же не разделяться, — Женька выругался сквозь зубы и потёр затылок — треснулся о стену из-за толчка Никитки. — Блин, вот что на него нашло, а. — Погнали за ним, — Игорь обернулся вслед убежавшему брату и скривился. — Обычно всё наоборот. Блядь, только бы в задницу какую-нибудь не попал. Издалека раздался шорох, сменившийся истеричной руганью. Вслед за возгласами послышались удары: похоже, Никита колотился в дверь, пытаясь её выбить. Не сговариваясь, остальные ринулись в сторону звука. Промокшие кроссовки, которые Оля привязала к рюкзаку, теперь болтались на нём, как дурацкие ёлочные игрушки, больно били по рёбрам и оставляли на одежде пятна. Плевать, на всё плевать. Её кардиган — как назло, белый! — уже и так безнадёжно испачкался. Никитос обнаружился у дверей. Скорчившийся на коленях рядом с выходом, жалкий, бледный и встревоженный, но, судя по виду, невредимый. — Она не… не от… не откр… — он заикался и указывал на входную дверь. Оля отчётливо помнила: они не стали закрываться, чтобы в случае чего иметь возможность выйти. А сейчас плотная створка была захлопнута. И, несмотря на все старания пацанов, не поддалась ни на миллиметр. — Это что же, мы… в ловушке? — одними губами прошептала Оля, оглядываясь. Проходя по коридору, они не встречали окон, которые можно было бы разбить и выбраться наружу — разве что ряды дверей, но за них после услышанного соваться совершенно не хотелось. Только многочисленные дверные створки и лестница наверх. Это место становилось всё более странным. Будто мало было автобуса… — Дверь не открылась? Просто не открылась? — насел на Никитку Женька. — Ты ничего больше не видел? Ничего странного? Никаких там, я не знаю, теней, силуэтов, хоть чего-нибудь? Никитка судорожно помотал головой и вдруг изумлённо поднял брови, глядя на остальных снизу вверх. — Чем это так… вкусно пахнет? — протянул он с недоумением. У Оли по спине пробежала армия мурашек. Пахнет? Они стояли посреди коридора, где по определению не могло пахнуть ничем, кроме старого дерева, пыльной одежды и ещё, пожалуй, средства для мытья полов. И сейчас она не ощущала даже этих запахов, естественных для полузаброшенного деревенского дома — а Никитос где-то унюхал вкусный аромат? — Никит, — осторожно произнёс Игорь, опускаясь на колени рядом с братом, — Никит, тут сейчас вообще ничем не пахнет. Может, тебе… того? Показалось? — Да нет же, — Никитос расплылся в улыбке, повёл носом, как зверь. — Вы не чувствуете? Пахнет как… как стейк! Со специями! И с кетчупом! Как будто это не он полминуты назад дрожал и трясся, вцепившись в наглухо закрытую дверь. — Его любимое блюдо, — осипшим голосом прокомментировал Игорь. — Никитка, да что с тобой, ау? Приходи в себя уже! Он беспомощно обернулся в сторону остальных. — Кажется, что-то его всё-таки догнало, — задумчиво отозвался Женька. — Может, он и сам не заметил, но… — Ничего меня не догнало! — возмутился Никитка. Сейчас, охваченный нездоровым волнением, он был похож скорее на собственного брата, чем на себя самого. — Я бы увидел! — Кто тебе сказал? Вдруг ты реально просто не заметил? — Игорь потряс того за плечи. — И хорош уже, ничем тут не пахнет. Что-то было не так. И это «не так» началось задолго до того, как Никитос заговорил про запах мяса. Даже до того, как они нашли его у двери, скрюченного в три погибели и заикающегося. Никитка никогда не заикался, сколько Оля его помнила — а она училась вместе с двойняшками с самого детского сада. Повезло жить в соседних домах. — Может, оно догнало его раньше, чем он побежал, — ей отчаянно не хотелось верить в то, что она сейчас сказала, но версия казалась правдоподобнее остальных. — Воспользовалось какой-то слабостью, нагнало страх, оторвало от остальных… а теперь у Никитки галлюцинации. Может, дело в том, что он спал в автобусе. Может, он более уязвим для… этого. Оля не сразу заметила, что все остальные повернулись к ней, вытаращились странно и пристально. А когда поняла — стушевалась и умолкла под недоумевающими взглядами одноклассников. Что не так? Она что-то не то сказала? Повисла тишина. — «Этого»? — переспросил наконец Игорь. — Оля, ты… сейчас прозвучала пиздец пугающе. — Но она права, — возразил Женька. — Это самое разумное объяснение, которое можно было придумать. Никита повёл себя странно ещё на лестнице, когда мы услышали… звук. Будто осознав, что говорят о нём, нечто клацнуло снова. Теперь — намного ближе, словно что-то большое медленно кралось из одной запертой комнаты в другую, скрытое рядом одинаковых дверей. — А знаете, что? — сориентировался Игорь. — Бежим! Бежать оставалось только в одну сторону — к лестнице. И наверх. Никитку пришлось хватать за руку и тащить за собой: он еле передвигал ногами. Оле не хотелось озвучивать свои мысли другим, чтобы не пугать их ещё сильнее, но, пока они стремглав неслись по лестнице и чудом не толкали друг друга, в голове билась неожиданная догадка. Даже не так: ассоциация. Всё выглядело так, словно их загоняют. Как волка на флажки. Клацанье и шипение внизу постепенно нарастали, и, когда ребята уже преодолели больше половины пролёта, из-за спины раздался новый звук, который никто не хотел бы услышать. Скрип открывающейся двери. Небольшой и деревянной — явно не входной. Как они добрались до второго этажа, охваченная паникой Оля уже не помнила. — О, чёрт, и здесь эти двери, — выругался Игорь, когда они включили фонарики на телефонах. Второй этаж мало чем отличался от первого — тот же длинный коридор, те же ряды однотипных створок. В отличие от первого этажа — открытых. За дверями виднелись одинаковые маленькие комнатки, похожие то ли на номера хостела, то ли на тюремные камеры. В каждой комнате виднелось окно. Ребята обрадовались было, но тут же помрачнели: окна оказались закрыты плотными частыми решётками — без болгарки не выбраться. — Нам надо идти наверх, — пробормотала Стася и зевнула во весь рот, едва успев прикрыться. — В мансарду. — А стоит ли? — с сомнением произнесла Оля. Если до сих пор происходившее в доме выглядело ой каким недобрым, то… Кто знает, может, наверху должно было оказаться самое страшное? Она вновь подумала о флажках. Кто бы здесь ни жил, он загоняет их. Вот только, в отличие от красных флажков, от которых волк шарахается только из-за цвета, здешняя опасность — реальна. Реальна ли? — Мы все ужасно устали, — добавила она. — Если там, наверху, будет что-то… враждебное, мы не сможем с ним справиться. Понимаете? Нам нужно отдохнуть. Хотя бы. Все понимали. Но куда ещё идти, кроме как наверх — понятия не имели. — А что ещё делать? Выход нам закрыт, — пожал плечами Игорь, — а оставаться здесь и отдыхать… Кто знает, вдруг с нами случится то же, что с Никиткой. Никит? Ты как? — Нормально, — голос Никитоса, однако, звучал совсем не уверенно. — Запах… кажется, исчез. Я и сам не понимаю, что на меня нашло… Просто разом такой ужас, будто от этого звука мы все должны погибнуть. Прости, бро. — Да ладно уже, — Игорь нервно взъерошил русую шевелюру. — Может, ты и прав был. Но выйти нам уже не дадут. А если где мы и сможем узнать ответы, так это наверху. — Я не была бы так уверена… — А я не хочу оставаться здесь! — Ну так и не оста… — Оля прикусила язык. Нет, разделяться нельзя. Ни в коем случае. В каждом триллере, в каждом фильме ужасов, который она видела, разделяться — значило обрекать кого-то из своей команды на верную смерть. — Может, голосование? — предложил Женька. — Нас пятеро, поровну не выйдет. Так и решим. Или пойдём наверх, или останемся здесь, поедим и передохнём. А если начнём засыпать, оставим кого-то на стрёме. Идёт? Ну вот, опять он включился в диалог, как только ситуация начала накаляться. Оля нахмурилась. Чем дальше, тем больше ей казалось, что одноклассник темнит и что-то недоговаривает. Будто происходящее ему… знакомо? Да нет, такого не может быть. В автобусе он был шокирован наравне со всеми, просто собраться сумел раньше остальных. И именно благодаря его лидерству они смогли выбраться. — Я согласна, — кивнула Оля. Чёрт побери, как так получилось, что, с тех пор как они вошли в дом, решения принимает именно она? Она не просилась в командиры. У неё даже качеств лидерских не было отродясь. Или были? — Отлично, тогда я за то, чтобы пойти наверх, — решительно заявил Игорь. — И Никитос тоже. Да, Никит? Тот осоловело кивнул. — Если та фигня с нижнего этажа придёт сюда, будет плохо. А укрыться здесь… разве что в комнатках можно, но я туда, если честно, не хочу. — А я за то, чтобы остаться. Я ужасно устала, — Стася приподняла очки и потёрла рукой глаза. Тушь размазалась, и теперь она походила на странноватую панду: впрочем, после забега под дождём от косметики и так мало что осталось. — Я тоже, — кивнула Оля. — Непонятно, что наверху. Кто знает, может, главная опасность — как раз там. А то, что внизу — так… для виду. — Для виду?! Да из-за него Никитоса глючить начало! — Успокойся, Игорь, — в висках начинало пульсировать и ныть. Ещё одна причина остаться. Не хватало только свалиться посреди зловещего дома с приступом головной боли. — Жень, только ты остался. Ну что? Женька молчал, нахмурившись и скрестив руки на груди. Переводил взгляд с Оли на Игоря и обратно. — Остаёмся, — наконец решил он. — Закроемся в одной из комнаток, заткнём все отверстия, чтобы ничего не пробралось внутрь. И поставим часовых. Поедим, пару часов отдохнём — а потом пойдём. Окей? — Блин, — Игорь скис на глазах. — Ладно, фиг с ним, голосование есть голосование. Проехали. Оля помассировала виски. Надо ложиться спать, срочно. Вздремнуть пока бы часик, пока не накрыло окончательно. Но сначала — выбрать комнату, разместиться, поесть хотя бы жалкие экскурсионные закуски вроде сухариков… воды попить. И не забывать об опасности, которая может подстерегать в любом углу. А поместятся ли они все в одной маленькой комнатушке? — Эй, — Оля как раз осматривала одну из комнат, которая казалась ей поуютнее остальных, когда на плечо легла чья-то рука. От неожиданности она чуть не завопила, но вовремя сдержалась: слишком знакомый был голос. Женька? — Тихо, не ори, — одноклассник говорил очень тихо, склонившись над самым ухом Оли. — Не хочу никого пугать. А то поднимут ещё панику. Не хочет пугать, как же. Именно поэтому подкрался со спины, как в каком-то фильме про маньяков. Она ж чуть не поседела! Ничего из этого Оля не сказала. Вместо этого выдавила вполголоса: — Чего тебе? Женька помедлил, будто собирался с мыслями. Она начинала уже терять терпение, — чего ему надо, в конце концов?! — когда он наконец нарушил молчание и, ещё сильнее понизив голос, спросил: — Тебе тоже кажется, что нас заманивают?