Высокое напряжение

Ни Яку, ни Сугавара не смогли бы точно сказать, когда и как это началось. Кто-то с кем-то поспорил, а бурлящие гормоны и жажда острых ощущений помогли. Вряд ли бы кто-нибудь понял, открой он блокнот одного из них и прочитай в нем что-то вроде: «Амасава – кухня общежития». Коуши и Мориске сидели в ночном клубе, сканируя взглядом танцпол и зал. Суга перебирал пальцами по столу, активно жуя трубочку от своего коктейля. Взгляд на секунду задержался у бара, и глаза Сугавары победно загорелись. – Есть, – он наклонился чуть вперёд, обдавая Яку сладким ароматом парфюма. – Который? – отвлечённо поинтересовался Мориске. – Бармен, – легко ответил Суга. – Прямо сейчас, за барной стойкой. Глаза Яку расширились, он пробормотал что-то и сжал стакан с коктейлем сильнее. Суга допил залпом остатки коктейля, пригладил волосы и встал из-за столика, направляясь к барной стойке, Коуши развернулся и одними губами, поднимая брови вверх и стреляя взглядом, проговорил: «Задница огонь!». Яку ненавидел такие моменты, потому что это было больно. Потому что любить обожающего секс адреналинового наркомана – самое глупое, что может случиться с кем-то. И всё-таки случилось. Яку как чокнутый следовал за Сугаварой, принимал его безумные идеи, протаскивал себя через любой бред, лишь бы продолжать находиться рядом. Так и появился дурацкий спор – кто развратит больше парней. С обязательным условием: секс непременно в экстремальных местах. И Яку шел, искал всех этих несчастных и трахался – на крыше, в общаге, в подворотне и ещё 1000 и одно черт-знает-где. Но сегодня не хотелось. Сегодня было препаршивое настроение, и Мориске просто надеялся посидеть, выпить и, возможно даже, признаться в своих чувствах наконец. Однако Суга таких скучных вещей не разделял, и, естественно, здесь он собирался оторваться по полной. Яку следил за своим сумасшествием, сидящим за стойкой и говорившем что-то, склонившись низко над столешницей. Бармен – высокий, смуглый – улыбался с хитрецой и кивал. Едва Яку отвёл взгляд, а затем вернул его, Коуши у стойки уже не было. Зато наверняка он был за ней. Мориске даже, в мазохистском порыве, захотелось посмотреть, что именно они делают, и действительно ли прямо за барной стойкой. – Тамаки, ему 23, доучивается на повара, – минут через пятнадцать прозвучало над ухом Яку. – Член у него едва в ладонь помещается. А ещё три человека делали заказ, пока я отсасывал. – Поздравляю. – А у тебя как? – Суга схватил его коктейль и одним глотком добил содержимое стакана полоская рот. – Суга, а ты не хочешь со мной попробовать? – Мориске замер, сам не зная, зачем ляпнул это. Коуши тоже замер, быстро отвлекаясь от поиска новой жертвы и переводя взгляд на друга. – Хмм, – задумчиво, – Яку, да ты гений. Мы с тобой ведь и не думали о таком никогда. А ведь это могло бы быть круто. Очко в твою пользу, выбирай место поинтереснее, и можем свалить прямо сейчас. Мориске тяжело вздохнул, стараясь прямо сейчас не провалиться в истерику. Прикидывался Суга или и правда не понимал, одинаково хотелось врезать ему и раствориться в этом парне. Яку нацепил маску заинтересованности и с кошачьей улыбкой шепнул, наклонившись к самому уху Сугавары: – Мы ведь никогда ещё не делали такого в универе, в аудитории, например. Глаза Коуши зажглись, он прикусил губу и хищно оскалился. – Два очка в твою пользу, если выберемся оттуда живыми.

***

Пробираться в собственный университет, тем более через окно, было достойно только сумасшедшего и Сугавары. Яку было страшно, по-настоящему, но ещё больше его снедало ожидание. Суга, милый Суга, который казался ему недосягаемым, почти иконой, сейчас будет с ним. Действительно будет. Можно ли сказать, что мечты сбываются? Пустынный коридор первого этажа не освещался, и в гулкой темноте их шаги казались Яку огромным барабанным боем. Сердце отчаянно заходилось в груди, и трудно было понять, от страха ли или от осознания скорой близости. – Социология – скучно, право – банально, хмм, биологический? Как думаешь? – Суга увлеченно шептал на весь коридор. – Подойдёт, – почти беззвучно ответил Мориске. Коуши толкнул дверь аудитории, и та открылась, к счастью, не издав ни звука. – Предлагаю прямо на учительском столе, – усмехнулся Суга. Сердце забилось сильнее, Яку выдохнул, сбросил сумку на пол и подошёл к столу. Сугавара вальяжно расположился на столе, широко расставив ноги, и тут же притянул Мориске к себе за футболку, едва он достиг стола. Положив ладони ему на щеки, Суга мягко коснулся его губ. Яку приоткрыл рот, впуская влажный, юркий язык, тут же втягивая в глубокий, чувственный поцелуй. Коуши вылизал его небо, прошёлся по кромке зубов и, чуть отстранившись, прикусил и потянул нижнюю губу. Мориске застонал в его губы, прижимаясь к столешнице наливающимся возбуждением. Коуши отстранился и под завороженным взглядом изящно скинул с себя футболку. Яку повторил, чувствуя, что не дотягивает до изящества парня напротив. Однако Суга, кажется, так не думал, он спустился со стола и, меняя их местами, усадил Яку. Припал губами к его груди, очертил языком дорожку вверх – от соска до впадинки над ключицей. Втянул в рот бледную, тонкую кожу над косточкой, чуть прикусил. Яку боялся издать и звук, будто если он сейчас разорвет эту вязкую тишину, все исчезнет, растворится, а это окажется плодом его больного воображения. Суга сам прервал тишину: – Яку, ты так напряжён, неужели я совсем никуда не гожусь? – влажный язык прошёлся по шее, вверх, втягивая в рот мочку уха. Яку жалобно всхлипнул, выгнулся и наконец отпустил себя. – Ох, видимо, я все же неплох. Суга вернулся вниз, приник губами к соску, втягивая и лаская языком затвердевшую бусину. Пальцы накрыли член Мориске, сжимая через грубую ткань джинсов. Яку вцепился пальцами в столешницу, теряясь в ощущениях, толкаясь бедрами в руку. Коуши скользнул ниже, нырнул языком в пупок, затем ещё, разбираясь на ходу с застёжкой штанов и высвобождая пульсирующий, готовый член. Устанавливая зрительный контакт, Суга лизнул головку, кончиком языка толкнулся в устье, подразнил уздечку и обхватил губами, посасывая и помогая себе рукой. Яку застонал, подавляя в себе желание толкнуться сразу на всю длину и вытрахать этот рот. Терпения почти не осталось. – Суга, просто трахни меня, иначе... ах... я кончу прямо сейчас. – Ты такой отзывчивый, такой чувствительный, м-м-м. Суга ещё раз вылизал член и сдернул джинсы с ног, выкидывая их подальше. Яку улегся на стол, разводя ноги и подхватывая их под коленями. Сугавара застонал почти отчаянно. – Знаешь, не будь мы на волоске от смерти, я бы предложил тебе фистинг. Безумно интересно, сколько ты сможешь в себя принять, – он выудил смазку из своего рюкзака, открыл и выдавил сразу на два пальца. – Такой хороший, чувственный мальчик. Пальцы скользнули внутрь, преодолевая давление тугих стенок, и сразу же задвигались, нащупывая. – Может быть, мы бы даже дошли до кулака, – Суга развел пальцы ножницами, согнул, пытаясь нащупать простату, кажется, сошедшего с ума Яку, отчаянно метавшегося по столу. – Представляешь, как я бы трахал тебя своим кулаком? Ты бы потом долго не закрывался, можно было бы рассмотреть тебя изнутри. Массируя бугорок, другой рукой удерживая за бедра вскидывающегося Яку, Суга ввел третий палец. Увеличивая движения, практически трахая пальцами, Коуши опустился вниз, втянул в рот яйца. Яку прикусил ребро руки, стараясь не закричать, требовательно насадился на пальцы. С громким хлюпом Суга выпустил мошонку изо рта и сразу же толкнулся. – Ох, я уверен, ты бы принял в себя все, да? Член вошел мягким толчком, раздвигая упругие стенки. Суга подвигался из стороны в сторону, закинув ноги Яку себе на плечи, и вышел, чтобы снова толкнуться. Мориске проглотил стон, отчаянно кусая ладонь, дернулся вниз, вбирая до основания. Сугавара начал наращивать темп, отнимая руку от лица и втягивая парня в рваный поцелуй. Сильнее, глубже, Суга двигался размеренно, постепенно увеличивая амплитуду, спуская руку к члену Яку и слегка поглаживая. Внезапно за дверью послышались шаги. Суга замедлился, его взгляд – бешеный, возбуждённый – встретился со взглядом Мориске, тишина стояла густая, пахнущая потом, бумагой, немного пылью, хоть на хлеб намазывай. Шаги стихли возле их двери – они ее вообще закрыли? – помялись и через секунду двинулись дальше. Суга тут же толкнулся снова. – А-ах, пронесло, – шепотом пробормотал Яку. Однако Сугавара ничего не ответил. Его глаза горели бешеным, адским огнем, он резко толкнулся, ещё раз, переходя в сумасшедший ритм, начиная вбиваться в податливое тело. Хватило совсем немного, и Коуши тяжело навалился на Яку, вздрагивая всем телом, продолжая по инерции поступательные движения. Какое-то время он пытался отдышаться, после чего, резко выскользнув, вобрал в рот все ещё пульсирующий член Яку. Мориске толкнулся, еле сдерживая стон, когда головка вошла в расслабленное горло, вряд ли он и сам сейчас в состоянии терпеть. Суга помогал себе языком, не останавливал хаотичные толчки Яку и взял глубоко, когда Мориске выгнулся над столом, изливаясь. – Три очка в твою пользу, это было потрясающе, – едва выпуская изо рта член, поговорил Коуши. Яку ничего не сказал. Вытащив из кармана джинс пачку сигарет, он прямо так, босой и голый, прошлепал к окну и, открыв тяжёлую створку, затянулся. Мысли глодали внутренности, было слишком хорошо и слишком больно. Суга так завелся только из-за охранника, который мог их застукать. А ведь Яку и правда возбудила идея с фистингом. Но Сугавара Коуши не трахается на удобных кроватях, он любит, когда адреналин размывает кровь до чистейшего кайфа, кровать слишком скучна для Сугавары Коуши. Мориске затянулся ещё, легко смахнул пепел прямо на пол и сжал подоконник до боли. Суга чем-то шуршал сзади, вряд ли вообще вспоминая, что он тут не один. – Я тебя люблю, – выбрасывая последние остатки разума, прошептал Яку. – Что? Звуки позади стихли. – Я тебя люблю, – громко.