Понедельник, 20 августа 2012 года
Гермиона очень нервничала перед свиданием вслепую. Она весь день гадала, с кем Драко мог бы её познакомить. Он сказал, что это должен быть кто-то вне её привычного круга, но в то же время это должен быть кто-то, кто поможет её кампании. Она провела больше времени, чем обычно, просматривая свой гардероб, потому что не хотела посылать неправильные сигналы, если это был кто-то, с кем она не ладила, и всё же она не могла одеться совершенно случайно, так как Единорог был очень хорошим рестораном. Она остановилась на тёмно-фиолетовых одеждах с изящной золотой вышивкой. Классика, красота и никаких показов ненужных участков кожи. Она попыталась оставить волосы сзади, но бросила это занятие и просто заколола их. Некоторое время смотрела в зеркало, обдумывая несколько худших сценариев, которые могли ожидать её этим вечером. По правде говоря, она не была совершенно счастлива из-за этого плана Драко. Она предпочитала самостоятельно контролировать собственную жизнь. Но в то же время хороший лидер должен знать, когда и с кем встретиться, а она, честно говоря, не слишком заботилась о деталях избирательного процесса. Однако Драко, похоже, любил играть в политику и имел веские причины желать, чтобы она совершила то или иное действие. Вся эта предвыборная авантюра едва ли была её идеей. Возможно, она и приняла спонтанное решение назвать своё имя, но это была его вина, что она так серьёзно отнеслась к этому. Было почти забавно, что мальчик, который мучил её за то, что она не была чистокровной, теперь поддерживал её в стремлении доказать, что ей и не нужно быть чистокровной, чтобы получить работу на высшем посту. Она знала, что в том маловероятном случае, если её сделают Министром магии, она будет хороша. Она будет зацикливаться на каждой мелочи и стараться изо всех сил, чтобы улучшить жизнь каждой ведьмы и волшебника. Но если она хотела быть абсолютно честна с собой, то всё ещё не была. Является ли она действительно лучшим человеком для этой работы? Неужели больше никого не было? Будет ли она расстроена, если не выиграет? Затем она представила себе Томаса Булстроуда Министром магии и содрогнулась. Какая ужасная мысль. Нет, в этом не было ничего особенного. Драко был прав. Она не могла честно сказать, что кто-то из других кандидатов был более компетентен, чем она. Она сделает всё, что в её силах, и если проиграет, то, по крайней мере, будет лучше спать по ночам, зная, что старалась. Значит, сегодня вечером ей придётся пойти на свидание вслепую. Если бы только она ругалась. Это было похоже на ещё один момент, когда немного брани было бы уместно. Изюм Ровены!***
Гермиона пришла на несколько минут раньше, назвала своё имя метрдотелю и была отведена к элегантному столику. Она сидела и в течение нескольких минут размышляла о том, насколько это было совершенно идиотским, а потом достала свой фред. [Гермиона]: Напомни мне, почему я не должна проклинать тебя [Драко]: На самом деле я несколько удивлён, что ты ещё не прокляла меня [Гермиона]: Это тебе не поможет [Драко]: Потому что в последнее время я веду себя наилучшим образом? [Гермиона]: Не позволять мне сидеть дома и читать — это просто подло, и ты это знаешь [Драко]: Ты та, кто ушла с сумасшедшим Ромео в пятницу [Гермиона]: Ты прекрасно знаешь, что нет никакого Ромео. Перестань его так называть [Драко]: Я знаю. Ты знаешь. Но многие из твоих избирателей были совершенно сбиты с толку его выходками [Гермиона]: Так что никакого веселья, когда ты Министр магии [Драко]: Никакого веселья на публике. Веселиться в приватной обстановке всегда рекомендуется [Гермиона]: Моя таинственная пара запаздывает [Драко]: Твоя таинственная пара имеет тенденцию к этому [Гермиона]: Скажи мне, кто он [Драко]: Нет [Гермиона]: Ты невыносимый мерзавец [Драко]: Манеры, Министр. Манеры [Гермиона]: Значит, без имён? [Драко]: Те же правила. Держи свою публичную персону безупречной и делай всё что хочешь за закрытыми дверями [Гермиона]: Опаздывает на пять минут. А теперь я могу уйти? [Драко]: Ещё нет. Если бы я был азартным человеком, я бы сказал, что твоя таинственная пара будет на семь минут позже [Гермиона]: Я заставлю тебя заплатить за это Она закрыла глаза и прежде чем успела сосчитать до пяти, чтобы успокоиться, услышала, как кто-то сел напротив неё. Прошло ещё две секунды, прежде чем Гермиона осмелилась открыть глаза. То, что она увидела, поразило её. Она ожидала, что какой-нибудь скользкий парень попытается залезть к ней в трусы, или какой-нибудь напыщенный всезнайка попытается произвести на неё впечатление. Вместо этого была ведьма. И не просто ведьма. Не кто иная, как Пэнси Паркинсон. Так это действительно считается свиданием? — Сюрприз! — Ты можешь повторить это ещё раз, — сказала Гермиона и потянулась за своим напитком. Пэнси только рассмеялась, осушив половину своего бокала белого вина. — Ты ожидала увидеть Маркуса Флинта, да? — Возможно, хотя я не считала его очень хорошим вариантом из-за его недавнего публичного скандала с Асторией. Честно говоря, я не знала, что и думать. — Ну, Маркус был вероятным кандидатом, но мы довольно быстро отказались от этого. Как ты и говоришь, он не помог бы сейчас с голосами. Тебя просто назовут его новым трофеем. — Кто ещё был в списке возможных кандидатов? — В основном знаменитости. Но проблемы со знаменитостями в том, что они, как правило, связаны с тем или иным скандалом. Большинство скандалов вокруг тебя были придуманы, так что… — И что же? Мне теперь нравятся женщины? — Если хочешь, но, думаю, что это скорее дружеское свидание. — Интересно, что будет завтра в газетах? — Всё. Пусть печатают всё, что им нравится. Я вызвалась добровольцем. Это даёт сигнал, что тебе комфортно с реформированным населением, но не объединяет тебя с кем-либо, кто сделал что-то особенно неприятное. — Понятно. Гермиона на секунду задумалась, прежде чем решиться. — Но ты никогда не была частью реабилитационной программы, так ведь? — 10 очков Гриффиндору, — Пэнси улыбнулась и подняла свой бокал, который официант только что поставил перед ней. — Но все считают, что это так. Люди склонны думать о чёрном и белом, поэтому из-за одного неприятного комментария об Избранном в разгар битвы меня называют поклонницей Волдеморта. — Тебя заставили пройти через сферы? — Нет. У них ничего не было на меня. Свобода слова и всё такое. — Иногда я думаю, что случилось бы, если бы все предполагаемые хорошие парни оказались лицом к лицу со сферами. Сколько тайных предрассудков обнаружилось бы среди добрых и благородных. — А ты бы прошла через это? — Точно не публично, — задумчиво сказала Гермиона. — Но мне было бы любопытно узнать, что они скажут обо мне. Никто на самом деле даже не знает, как работают эти сферы. — Драко однажды сказал, что они даже более агрессивны, чем Волдеморт, использующий легилименцию против тебя. — Оу… — Но он склонен всё драматизировать. — Я заметила это. — Так вы уже трахаетесь? — Нет, это не так. Выкинь эти пошлости из своей головы. — Просто спрашиваю. В этот момент их прервал официант, желающий принять заказ. Пэнси явно была здесь раньше и сделала заказ, даже не взглянув на меню. Гермиона немного задержалась, расспрашивая официанта о супе дня и о том, что такое дельмонико. В конце концов она заказала козий сыр и равиоли из сладкого картофеля, а также аппетитную закуску. Они решили разделить бутылку белого вина, которое Пэнси, как оказалось, любила, и вернулись к беседе, когда наконец избавились от официанта. — Расскажи мне, как идут дела с Роном. — Я не уверена, что мне позволено обсуждать Рона. Он — твой друг. Спроси его, если хочешь знать. — Ты знаешь, что он не рассказал мне о вас двоих. Кроме того, если у нас дружеское свидание, тогда ты должна быть хорошим другом и подкинуть мне немного сплетен. — Ладно. Мы с Роном в порядке. Как тебе такое? — Я признаю, что надеялась на немного большее количество деталей, но ладно. — Ты дашь мне компромат на тебя и Драко, а я дам тебе компромат на меня и Рона. Око за око. — Нет ни меня, ни Драко. — Ты забываешь, что я была у Тео на прошлой неделе. Я знаю, с кем ты танцевала тот танец. И если хочешь знать, вы выглядели так, будто вам очень комфортно. — О, нет. Гермиона закрыла лицо руками. Воспоминания о её кратковременном безумии возвращаются. Теперь, когда у Пэнси были боеприпасы, она не собиралась оставлять это просто так. Затем подключился мозг Гермионы, и её глаза округлились, когда она тихо спросила: — Рон видел нас? Пэнси ухмыльнулась. — Не волнуйся. Я прикрывала тебя и твоего блондинистого любовника. Я решила, что не стоит позволять Рону пережить сердечный приступ прямо там, на танцполе, или чтобы он привлёк внимание к вам двоим, потеряв самообладание и ударив Драко по лицу. Поэтому я отвлекала его. Вполне успешно, могу сказать. Теперь ты можешь поблагодарить меня. — Спасибо, — тихо произнесла Гермиона, представляя себе ужас, который мог бы развернуться. Рон был несколько известен тем, что сначала делал, а потом думал. Именно по этой причине он не продержался у Авроров. — Так ты всё ещё утверждаешь, что между тобой и Драко ничего нет? — Мы были пьяны, окей? И это был всего лишь один танец. Просто момент безумия. Гермиона поняла, что её голос звучит почти умоляюще. Это было нехорошо. Пэнси никогда не поверит ей, даже если это правда. — Алкоголь способен открыть некоторые неприятные истины, не так ли? Как будто тебе нравится Драко. Кто бы мог подумать. — Я никогда не смогу убедить тебя, не так ли? Неважно, сколько раз я скажу, что ничего нет. — У меня есть глаза, и я верю тому, что вижу прямо перед собой. Принесли закуску, и Гермиона поблагодарила официанта. Она надеялась, что еда положит конец их текущему разговору, но нет. Как только они снова остались одни, Пэнси вернулась к теме. — Твои дети будут такими милыми со светлыми и вьющимися волосами. — Наверное, я должна быть благодарна, что ты не работаешь на Пророк. Это тот вздор, который они любят печатать обо мне. — Это не вздор, это правда. — Ты просто надеешься, что у тебя будет компания в клубе Слизеринцы-встречаются-с-Гриффиндорцами, не так ли? — Дело не в факультетах Хогвартса. Повзрослей, Гермиона. — Тогда в чём же? Члены Ордена Феникса встречаются с бывшими Пожирателями Смерти? — Может быть, это для тебя и Драко, но помни, что я никогда не была Пожирательницей. — Я понимаю. Это было неуместно. Прости. — Не стоит. Я знаю, что ты не имела в виду ничего плохого. Ты была там. — Что ты хочешь этим сказать? — Насколько я понимаю, волшебный мир разделён на отдельные группы. Большинство людей думают, что это сортировочная шляпа, которая делит людей, и говорят о Слизерине, Гриффиндоре и остальных. Может быть, это было бы хорошим способом охарактеризовать людей, если бы мы жили в другом времени, но мы живём в послевоенную эпоху. Теперь всё по-другому. — Как «по-другому»? Обе наклонились вперёд, когда Пэнси начала объяснять. — По-моему, первая группа состоит из ведьм и волшебников, которые встали на чью-то сторону. Это в основном люди, которые участвовали в Первой войне, ещё до того, как Волдеморт начал раскалывать свою душу и стал совершенно сумасшедшим. Когда речь шла об идеалах, а не о терроре. Волшебники лучше магглов и всё такое. Эта группа всё ещё общается только с себе подобными, они слишком много пережили, чтобы когда-либо чувствовать себя комфортно с теми, кто выбрал другую сторону несколько десятилетий назад. Но эти ведьмы и волшебники достаточно взрослые, чтобы вежливо разговаривать друг с другом и работать вместе, если это необходимо. Они хотят, чтобы мир исцелился. Они все боролись за лучшее будущее и видели, как умирают люди, о которых они заботились. Они хотят, чтобы это был тот мир, о котором они мечтали. Теперь, когда война и её ужасы закончились, они просто рады, что остались в живых. На чьей бы стороне они ни были в то время, борьба со старым Волдемортом умерла, и они не сделали бы ничего, чтобы нарушить мир. Пэнси сделала глоток, но Гермиона просто ждала продолжения. — Вторая группа — это люди, которые никогда не принимали чью-либо сторону. Они могут быть косвенно связаны с одной или другой стороной, как мои родители, например, но в основном эта группа просто скрывалась и никогда не сталкивалась с каким-либо трудным выбором. Это осуждающие люди. Те, у кого есть роскошь сказать, что они сделали бы всё по-другому, если бы они были там. Но дело в том, что они решили не быть там. Когда дела шли плохо, они убегали, прятались или смотрели в другую сторону. Это худшая группа из всех. Большинство из них — поверхностные и осуждающие люди. В голосе Пэнси звучала горечь, но после глубокого вдоха она продолжила: — Ещё есть мы. Дети Второй войны. Те, кто унаследовал сторону и не имел права голоса в этом вопросе. Война была приостановлена на полтора десятилетия, и когда она возобновилась, никто не предложил нам возможность принять собственное решение. Нас туда бросили. Это поглотило нас целиком, а мы едва ли были совершеннолетними. Мы те, кто помнят ужас, те, кто пережили потерю и те, кто живут с кошмарами. Война закончилась, и я думаю, что смешно всё ещё рисовать линию на песке, как будто мы разные. Мы одинаковы, независимо от того, какую сторону были вынуждены принять. Мы должны держаться вместе против тех, кого там не было, и тех, кто не понимает, каково нам было. — Да, я понимаю твою точку зрения. — Все те студенты Хогвартса, которые были у Тео на прошлой неделе, вероятно, станут частью второй группы. Их там не было. Они, наверное, прочитают рассказы о войне и увидят всё в чёрно-белом цвете. Хорошие люди и плохие люди. Вот чему учит история. Серого не было видно. Они, наверное, думают, что это было чертовски романтично — Золотое Трио улетело в закат на драконе. Я знаю, что ничего подобного не было. Война никогда не бывает романтичной. Я была там. — Ещё вина? — Да, пожалуйста. Гермиона задумалась над таким анализом волшебного населения. Он на самом деле казался довольно глубоким. Столько истин, которые стали отчасти очевидны, как только на них указали. Конечно, есть много способов категоризации людей. Образованные люди и необразованные люди. Слизерин и Гриффиндор. Богатые и бедные. Мужчины и женщины. Это был просто ещё один способ рисовать линии и говорить «они» и «мы». Но слова Пэнси были не менее правдивы, чем слова остальных. Они выявили различия и сходства. Пэнси нашла способ думать об их поколении как о единой группе, а не как о разрозненной из-за давно забытого соперничества между факультетами. — Вот почему Тео и Драко так добры ко мне? Они разделяют твои взгляды? — Да. Мы говорили об этом, и мы все думали, что будет лучше, если кто-то из нашего поколения, из тех, кто помнят, получит пост Министра магии. Вот почему мы заставили Блейза баллотироваться. Он единственный с чистой историей, кому мы доверяем. Но как только мы узнали, что ты тоже баллотируешься, это стало совершенно новой игрой. Драко утверждал, что твоя история как члена Ордена Феникса даёт тебе гораздо больше шансов, чем когда-либо имел Блейз. Тео утверждал, что разумное политическое маневрирование будет работать в пользу Блейза, и тот факт, что у тебя нет опыта в политике, будет означать, что ты выйдешь из игры ещё до того, как начнёшь. Всё закончилось сделанной ставкой, и ты стала любимым проектом Драко. Конечно, мы все думали, что ты скорее заколдуешь ему яйца, чем согласишься послушать хоть слово, но у вас двоих, похоже, есть какая-то тайная связь, которая удивила нас всех. — Я уже говорила тебе об этом. — Да, ты утверждала, что Драко был твоим рыцарем в сияющих доспехах. Конечно. Но даже если он случайно отшвырнул тебя от соплохвоста, в какой-то момент своей юности он наверняка оскорбил тебя достаточно, чтобы компенсировать это. Я говорю, что ты, должно быть, влюблена в него. Это единственное логичное объяснение. — Как бы не так, Паркинсон. Можешь продолжить придумывать свои маленькие фантазии, если это тебя развлекает. — Просто… Гермиона… Могу я называть тебя Гермионой? — Конечно, Пэнси. — Гермиона, если твоя страсть по отношению к Драко… — Да нет же. — …но если вдруг это так… Я должна сказать тебе, что он этого стоит. Он верен и умён, и мир обращается с ним как с дерьмом. Он этого не заслуживает, даже если думает, что это не так. — Стоит ли мне беспокоиться, что ты одержима своим бывшим? — О, заткнись. Мы с Драко встречались пять минут вечность назад. Несколько поцелуев, когда мы были детьми, вряд ли квалифицируют его как моего бывшего. — Продолжай. Расскажи мне о своей личной жизни вместо того, чтобы сочинять истории о моей. — Хочешь услышать о том, как я целовалась с твоим бывшим? — Нет, теперь, когда ты так говоришь, я, пожалуй, уже не хочу. — Мы с Роном работаем над этим. Думаю, мы увидим, что произойдёт, если мир узнает о нас. — Твои друзья знают, разве нет? — Кое-кто догадался, но они об этом молчат. — А Рон знает, что они знают? — Он знает, что Дафна знает. Поэтому подозревает, что знает Алексей. Но он не знает, что Драко и Тео вытащили это из меня в какой-то момент. — Значит, он ещё не начал общаться со слизеринцами. — Нет. Может, ты поможешь мне с этим. Кажется, ты каким-то образом преодолела свою ненависть ко всему зелёному и серебряному. Их прибывшая еда выглядела восхитительно. Как только они попросили ещё одну бутылку вина и подтвердили, что еда была на самом деле такой же фантастической, как и выглядела, они продолжили свой разговор. — Значит, Рон беспокоится о твоих друзьях, да? — Ему потребовалось много времени, чтобы смириться с тем, что он спит с врагом. — В какой-то момент ему нужно было повзрослеть. Не может же он вечно цепляться за детское соперничество. — Я виню квиддич. Он делал всех такими конкурентоспособными в Хогвартсе. — Он и кубок школы. Я бы хотела, чтобы они уже отменили всё это. — Я слышала, что они, по крайней мере, прекратили раздельно сажать их в Большом зале. — Серьёзно? Это здорово. Тогда, возможно, дети смогут наконец подружиться с кем-то с другого факультета. Всё было таким нелепым тогда, когда там учились мы. — Полностью согласна. Это привело разговор к их дням в Хогвартсе, которые в конечном итоге привели разговор к сплетням о том, кто кем работал и кто с кем встречался на сегодняшний день и так далее. Десерт был подан и благополучно съеден прежде чем они выговорились. Всё прошло на удивление хорошо. Пэнси выросла и стала таким человеком, которого она могла представить с Роном. Гермиона искренне надеялась, что он ничего не испортит. — Ты собираешься рассказать Рону о нашей встрече? — Думаешь нужно? — Только если ты хочешь быть с ним. Разве ты не видела здесь репортёров? Завтрашние газеты будут посвящены нашим свадебным планам. Это может его расстроить. — Наверное. Что мне ему сказать? — Я бы рекомендовала правду. Но это просто моё мнение. — Поэтому я должна сказать ему, что ты трахаешься с Драко. Это замечание и связанная с ним усмешка заставили Гермиону ударить себя рукой по лбу. — Нет, Пэнси. Я не трахаюсь с Драко. — Конечно, нет. — Вовсе нет. — Ага. — Остановись. — Ага.***
[Драко]: Должен ли я ожидать сглаза, когда увижу тебя в следующий раз? [Гермиона]: Нет, с Пэнси всё прошло хорошо. Было приятно познакомиться с ней поближе [Драко]: Так вы двое поладили? [Гермиона]: Она бросает Рона ради меня. Объявление о помолвке будет завтра [Драко]: Отлично. Из вас двоих получатся прекрасные невесты [Гермиона]: Но серьёзно, почему она? [Драко]: Твоей публичной персоне нужно больше подружек. Ты слишком много общаешься с парнями [Гермиона]: Но мне нравится общаться с парнями [Драко]: То, что тебе нравится, не имеет значения. Всё дело в том, как это выглядит [Гермиона]: Посмотрим, что завтра напишут в газетах [Драко]: Они были там? [Гермиона]: С камерами наверху [Драко]: Отлично. У меня также был продуктивный вечер [Гермиона]: Дай угадаю. Вы с Тео хотите двойную свадьбу со мной и Пэнси? [Драко]: Очень смешно. Нет, я нашёл для тебя несколько мест на Косой аллее [Гермиона]: Как тебе это удалось? [Драко]: Я убедил мадам Примпернель сдать её магазин в аренду за смешную сумму [Гермиона]: И она согласилась? Потрясающе! [Драко]: Она может продавать свои омолаживающие зелья по почте в течение следующих четырёх недель [Гермиона]: Хм… я не уверена, что розовый — мой цвет. Мы можем сделать ремонт? [Драко]: Мы можем сделать всё что захотим. Я уже говорил о смешной сумме [Гермиона]: Просто пришли мне счёт. У меня есть «смешная сумма» или даже две в Гринготтсе [Драко]: Какое совпадение. У нас с тобой так много общего [Гермиона]: О, да. Мы можем устроить вечеринку танцующих-людей-имеющих-смешные-суммы [Драко]: Звучит весело [Гермиона]: Так в чём же план? [Драко]: На вечеринку? [Гермиона]: Нет, настоящий план [Драко]: Ах, да. Мы получим ключи в среду утром [Гермиона]: Неплохо [Драко]: Я могу встретиться с тобой там в восемь тридцать в среду, если хочешь [Гермиона]: Буду там [Драко]: Ты должна починить фреды, чтобы они могли отправлять цифры. «Восемь тридцать» выглядит нелепо [Гермиона]: Я знаю, мы работаем над этим [Драко]: Увидимся в среду [Гермиона]: Сладких сновСреда, 22 августа 2012 года
Когда Гермиона появилась в магазине мадам Примпернель, она обнаружила, что домовой эльф Драко Батти упаковывает вещи. Вещи исчезали в коробках, а потом и сами коробки исчезали неизвестно куда. Драко стоял там, наблюдая за Батти и ожидая её у прилавка с дополнительной чашкой кофе, которую он передал ей. — Знаешь, ты мог бы ей помочь. — Ты знакома с Батти? — Виделись однажды. Но я знаю, что ты имеешь в виду. У меня то же самое. — Ты могла бы привести своих для подмоги. Она бы с этим согласилась. — Они заняты. Услуги прачечной. — Ах, да. Гермиона подошла и прислонилась к прилавку рядом с Драко, и вместе они с минуту наблюдали за магазином. У них был только один этаж (плюс подвал, в который их не пускали), но он был очень просторным. Вероятно, они могли бы с комфортом разместить здесь 50-60 человек, как только убрали бы полки, и, возможно, 100 без особого комфорта, если бы это было необходимо. Там были большие витрины, и под прямым углом они могли видеть как лавку Олливандера (теперь главным образом управляемую внуком его сестры), так и Брумстикс, магазин волшебных мётел. Когда Гермиона указала на это Драко, он придвинулся к ней поближе, чтобы лучше видеть. Гермиона внезапно осознала, что их плечи соприкасаются. Немного. Совсем чуть-чуть. Но Драко, похоже, не собирался отстраняться. Он просто остался на месте и продолжил наблюдать за чересчур розовым магазином. Это было отличное место, и все окажутся здесь в ближайшие выходные, когда списки нужных школьных принадлежностей будут разосланы. Всё, что они должны были сделать — ремонт. — Так что ты думаешь? — тихо спросил Драко. — Пурпурный и серебристый, — ответила Гермиона. — Никакого красного и золотого? — Определённо не красный и золотой. Я хочу, чтобы все чувствовали себя здесь желанными гостями. Не только четверть волшебного населения. — Хорошая мысль. Ты не выиграешь только с четвертью голосов. По крайней мере, на втором этапе. — Давай не будем забегать вперёд. Я ещё не прошла первый. — Но пройдёшь. — Поверю когда увижу. — Если серьёзно, Батти освободит это место в течение 20 минут или около того. Ты должна позвать своих подручных, чтобы помочь ей украсить всё. И пусть твои друзья узнают, чем ты занимаешься, если они до сих пор не в курсе. Заставь их почувствовать себя вовлечёнными. Установи кофе-машину и оставь закуски здесь, у стойки. Тебе, наверное, нужно несколько столов и стульев. И небольшая сцена, откуда ты будешь говорить. Может быть, стоит позвать музыкантов, чтобы они играли что-нибудь время от времени. — То есть я открываю клуб, только с кофе вместо вина. — Возможно, ты захочешь предложить им чай. И немного тыквенного сока или что-нибудь в этом духе для детей. В эти выходные Косую аллею ждёт предхогвартское безумие. Все будут здесь. — Значит, ты хочешь сказать, что это должно произойти скоро. — На твоём месте я бы попробовал открыть магазин завтра вечером. — И что ты будешь делать, чтобы помочь нам? — Ничего. Моя работа здесь окончена. Теперь я буду держаться подальше, помни об этом. Никто не должен знать, что я в этом замешан. — Ты хотя бы будешь здесь завтра на открытии? — Скорее всего нет. — Мне это не нравится, Малфой. Ты не должен постоянно быть в тени. Я понимаю твою логику. Мол, люди глупы и не могут понять идею реабилитации, но мне это не нравится. Когда всё это закончится, как бы то ни было, тогда мы начнём работать над вашим публичным имиджем. Твоим и Тео. Вы порядочные парни, и вам не нужно прятаться по углам на каждой вечеринке. Драко не смотрел ей в глаза, когда она посмотрела на него. Он просто задумался на мгновение, и Гермиона не упустила, что его взгляд переместился на предплечье. Его левое предплечье. Оно всегда скрыто. Затем он вздохнул и изобразил одну из своих ухмылок. — По одному проекту за раз, Грейнджер. Давай сначала пройдём через «проект Грейнджер». Потом мы сможем поговорить о твоей навязчивой потребности спасти всех, кого встретишь.***
Когда Драко дал ей ключи и аппарировал, Гермиона взялась за свой фред и отправила сообщение почти всем, кого знала. Как и ожидалось, не многие были доступны в среду утром. Гарри сказал, что придёт в обеденный перерыв, если у неё будет еда, а Джинни сказала, что она может прийти после обеда, но она будет с детьми, поэтому не сможет помочь. Трое из четырёх добровольцев Хогвартса не могли сделать это до обеда, но Изабелла немедленно аппарировала, готовая помочь. Она даже привела подругу, с которой Гермиона раньше не встречалась и которая представилась как Элина Макроуэн. Рон и Джордж также пришли, так как Всевозможные волшебные вредилки открывались только в 10:30. Остальные, которым она написала, ответили гораздо позже. Они принялись за работу. Гермиона и девочки зачаровывали цвет стен от розового до фиолетового, в то время как братья Уизли работали над трансфигурацией некоторых полок в мебель и поднимали пол в углу примерно на полметра, чтобы сделать сцену для выступлений. Рон ушёл, чтобы открыть магазин вовремя, но Джордж остался, заявив, что до обеда Рон может позаботиться обо всём сам. Появились Невилл и Ханна, а также два добровольца из Хогвартса — Хельга и Эрик. Эрик также привёл с собой друга, которого Гермиона раньше не встречала. Генри казался милым ребёнком, хотя и тихим. Потом появились Луна и Аннабель. К обеду появились Алисия Спиннет и Лаванда Браун. Поскольку не было чёткого плана работы, было много хаоса, смешанного со старым добрым методом проб и ошибок. Гермиона установила цветовую гамму фиолетового, белого и серебряного, но остальные детали всё ещё висели в воздухе, и у всех было своё мнение. Казалось, что больше времени уходит на обсуждение планировки и отделки помещения, чем на реальную работу. Домашние эльфы Гермионы пришли с обедом для всех одновременно, когда Гарри зашёл с коллегой, имя которого Гермиона не могла вспомнить (Джон или Йохан, или как-то ещё). Рон пришёл на свой обеденный перерыв и выгнал Джорджа оттуда, чтобы тот позаботился о магазине в его отсутствие. Как раз когда Гарри собрался уходить, дверь открылась. Люди замолчали, когда вошла Пэнси. Она держала голову высоко и вела себя так, как будто всё было совершенно нормально. Она проигнорировала всех, включая Рона, подошла прямо к Гермионе, быстро обняла её и спросила, осталась ли у неё ещё еда, потому что она умирала с голоду. Гермиона последовала её примеру и вела себя так, как будто ждала её, указала ей на еду и велела взять стакан ананасового сока, если он ещё остался. Когда Пэнси отошла подальше, Гермиона обнаружила, что на неё смотрит множество глаз, явно требующих объяснений. Единственным, что они получили, было: — Вы читали Пророк вчера. Мы с Пэнси теперь друзья. Хотя было очевидно, что её друзья никогда не верили ничему написанному в Ежедневном пророке, было также очевидно, что Гермиона не собиралась давать никаких дальнейших объяснений о том, почему Пэнси была там. Поэтому все должны были просто держать своё мнение при себе и вернуться к тому, о чём они говорили. Но когда Пэнси вернулась и уселась рядом с Гермионой, в комнате всё ещё осталось несколько удивлённых лиц. В конце концов именно Луна спасла положение. Пока все ещё сидели, она взобралась на недавно возведённую сцену и объяснила своё видение комнаты. Все столы должны были быть круглыми с тремя стульями у каждого. И да, там должны быть стулья, а не диваны. Они не хотели, чтобы люди чувствовали себя слишком комфортно. Они должны были войти, подвергнуться пропаганде, а затем уйти, чтобы освободить место для новых избирателей. Если говорить о пропаганде, то на стенах будут висеть серебряные наброски Гермионы и цитаты из её размышлений — статьи будут казаться написанными невидимой рукой на стене. Сцену лучше украсить более светлыми оттенками фиолетового и белым, чтобы привлечь внимание к ней, и всякий раз, когда на ней никого не будет, там должна появляться арфа, играющая знаменитые маггловские песни. Гермионе нужно будет лично появляться на сцене около четырёх раз в день, и время будет установлено, чтобы все всегда знали, когда её ожидать. В баре можно будет заказать кофе, чай, кексы и фиолетовый шипучий напиток, который предположительно имеет клубнично-черничный вкус. И всё. Кексы будут испечены и индивидуально оформлены домовыми эльфами Гермионы, и те тоже будут следовать выбранной гамме фиолетового и белого. Всё будет бесплатно, но должна быть какая-то установка, чтобы убедиться, что никто не злоупотреблял системой. Рон предположил, что они могли бы изменить один из продуктов своих вредилок и делать небольшую татуировку любому, кто съел булочку. Что-то вроде надписи «Я поддерживаю Гермиону Грейнджер» на лбу, которая затем исчезнет через несколько часов. Таким образом, они могли легко отслеживать, кто уже получил маффин. Все согласились, что это была хорошая идея, хотя размещение татуировки на тыльной стороне ладони, вероятно, было лучше, и Рон ушёл, чтобы сказать Джорджу, чтобы он начал работать над этим. После выступления Луны всё начало налаживаться. Вывеска над дверью была изменена на «Голосуйте за Гермиону Грейнджер», а на окнах были большие таблички, объявляющие, что они откроются в пятницу утром. Изабелла, Элина и Хельга, ещё одна выпускница Хогвартса, которая появилась позже, начали работать над листовками «30 причин голосовать за Гермиону Грейнджер» (которые затем были сложены в маленькие мётлы и заставлены летать вокруг). «Мальчики из Хогвартса», как все называли Генри и Эрика, взяли на себя реконструкцию и организацию кафе. Гермиона сама разослала приглашения на вечеринку в честь открытия и организовала работу домашних эльфов, которые будут заботиться о выпечке булочек в доме Гермионы. Примерно в пять Гермиона отправила всех домой, сказав, что они достаточно потрудились для одного дня. Остальное может подождать до завтра. Она и ещё несколько человек должны были начать готовиться к празднованию дня рождения Перси. Последнее, что они сделали перед отъездом, это проверили первую партию пропагандистских кексов. Поскольку это была всего лишь незначительная модификация существующего продукта, Джордж быстро создал специальный ингредиент, который обеспечил всем 10-часовую фиолетовую и серебряную татуировку. Все зааплодировали, когда на тыльной стороне ладони Гермионы появились буквы: «Я поддерживаю Гермиону Грейнджер».***
[Драко]: Как теперь там всё выглядит? [Гермиона]: Как передозировка фиолетового, смешанная с тошнотворным Гермионопоклонством [Драко]: Другими словами, абсолютно идеально? [Гермиона]: Полагаю, что так [Драко]: Ты делаешь что-нибудь интересное сегодня вечером или просто работаешь над своим новым фиолетовым проектом? [Гермиона]: Я отправила всех домой в пять. Мне нужно подготовиться к ужину в честь дня рождения Перси [Драко]: У тебя напряжённый социальный календарь [Гермиона]: Да, обычно так и есть. Пришло вместе с красотой и славой [Драко]: Да, мне не стоит удивляться [Гермиона]: Что ты будешь делать? [Драко]: Наверное, читать автобиографию Булстроуда перед камином. Я ещё не совсем закончил с этим [Гермиона]: Ты пришлёшь её мне, когда закончишь? [Драко]: Конечно [Гермиона]: Спасибо