Дионис

      Шёл мокрый снег, но когда смутились зимние сумерки, ледяная крупа перестала сыпаться с неба и задул холодный ветер.       Томас Крой стоял посреди каменной аллеи из статуй названных богов нового времени, посвятивших свои жизни на Правое Дело человечества.       Он задрал голову к высоте прозрачного купола, что покрывал от ненастной погоды всю территорию, прилегающей к башням. С минуту помыслив о чём-то, он прикрыл и, помедлив немного, открыл глаза, словно вёл с кем-то воображаемый диалог и одобрил чьи-то условия. Затем твёрдыми, тяжёлыми шагами Томас Крой направился вдоль аллеи под пристальным наблюдением нависающего правосудия к входу второй башни. В его походке, порождённой многими годами маршировки, чувствовалась закоренелая дисциплина военного, а его лицо застыло непроницаемой уверенностью. За ним на выдержанном расстоянии следовали двое рядовых ангелов, чьи лица скрывало матовое стекло монолитного панциря.       Как только они подошли к пропускному пункту, двое из дежурных тотчас встали по струночке ровно и отсалютовали генералу вооружённого подразделения ЧСВ. Генерал дал команду «вольно!» и прошёл мимо них внутрь небольшого био-корпускулярного анализатора, позволяющего распознать и подтвердить личность персонала с существующей базой данных второй башни. Внутреннее устройство био-корпускулярного анализатора (коротко БИКА) мало чем отличается от устройства душевой кабинки, за исключением нескольких прикреплённых кругом панелей на стенках, которые образуют невидимые лучи, насквозь сканирующие тело со всех сторон.       Необходимая процедура закончилась, и Крой уверенно собирался сделать шаг на выход, но неожиданно БИКА перекрыла выход, а её пространство залилось ядовитым красным цветом, оповещающим об ошибке. Однако никаких тревожных звуков не раздалось.       — В чём дело? — недовольно насупился Крой, обращаясь к дежурным. — Почему меня не пропускают?       — БИКА указывает на неисправность в шейном отделе позвоночника, — не мешкая, сообщил один из солдат. — Скорее всего, у вас какие-то неполадки с персональным передатчиком.       — Всё ясно, — сказал Томас и осклабился. — Значит, эта дура сбила его, когда ударила меня по шее.       — Какая... д-дура, генерал? — неловкой растерянностью спросил солдат.       — Вот что, — отрезал Томас, — пропусти меня, а я уж разберусь с ним сам.       — Но как же вы сейчас будете ориентироваться в башне? Она изменила вертикали минут двадцать назад.       — Не твоё дело! — рыкнул Томас. — Пошевеливайся и выпускай меня, я очень тороплюсь!       Дежурный дрогнул от резкой, грубой, нервной речи капитана и, подчинившись приказу, засуетился у пульта управления.        — Эти двое со мной, — спокойно, но не менее раздражённо проскрипел Крой, указывая на тех двоих, что следовали за ним. — Пропустить их.       — Не положено, генерал, — заволновался другой дежурный. — Во вторую башню могут входить только некоторые члены ЧСВ и персонал башни. Ангелам, ниже старших офицеров, запрещено находиться внутри башни. Это приказ главы ЧСВ.       — Они позарез нужны мне, пропусти! — с ледяной выдержкой скомандовал Крой. — Я ручаюсь за них.       — Но БИКА...        «...не сможет их пропустить», — хотел возразить тот, но вмиг заткнулся и приник, поджав хвост, как щенок от взгляда на большого, старого волка.       — Так сделай что-нибудь! — пылко отрезал Томас его никудышные оправдания на грани своего терпения.       — Есть! — неровным голосом повиновался дежурный и нервными, от беспокойного напряжения, движениями принялся шустро кликать по кнопкам пульта.       Как только Томас и его свита оказались за непроницаемыми дверями внутри второй башни, они пошли по длинному широкому коридору, не имеющим ничего, кроме облицованных стен умным стеклом с регулируемой прозрачностью. На данный момент, оно скрыто под плотным матово-белым налётом, отражающим мягкую белизну от света верхних подсветок. Это стекло покрывало все четыре плоскости коридора: пол, стены, потолок, отчего создавалось неуютное впечатление его бесконечности. Такие коридоры составляют определённую систему планировки всех башен, и где-то в их недрах располагаются центральные органы управления, находящиеся в непосредственном соединении с ними в замкнутых узлах вертикалей. Вертикали или, попросту говоря, сами стены, изменяют своё положение, перестраиваются, образуя новые узлы, где временно устраиваются основные контрольные пункты, кабинеты, лаборатории и прочая рабочая структура башен. Расчётное время перестройки вертикалей известно лишь тем, кто имеет допуск в башни. Информация поступает к ним через персональный приёмник, вшитый в шейный отдел позвоночника и посылающий оповещение о новой планировке вертикалей в мозг. Но тот, кто не имеет понятия, какое на данный момент положение принимают вертикали, практически не сможет сориентироваться в бескрайности матово-белых стен, которые, к тому же, несут в себе скрытое психологическое влияние на человека. Абсолютная пустота и мёртвая тишина прижимают его волю к подчинению неизбежной, бесконечной, всеобъемлющей власти башен.       Крой со злостью чертыхнулся на безалаберность двух недоумков у пропускного пункта. В нём не утихали гнев и досада. Как они в его-то генеральском звании вообще посмели оспаривать приказы вышестоящего!       — Перестань, — искажённым голосом от звукового модуля в панцирном шлеме, утешительно произнёс один из рядовых. — Ты отлично справился, Тэхён! Даже голос почти не отличишь!       — Про голос можно было смолчать, — недовольно огрызнулся он своим голосом, смерив его оскорблённым взглядом. — Аж в горле першит.       На мускулистое плечо Томаса, который на самом деле Тэхён, смирительным успокоением легла рука другого солдата.       — Чонгук верно говорит, — сказал он таким же механическим голосом. — Никогда бы не подумал, что твоя развязная походка и неуёмная дерзость могут быть такими податливыми военной дисциплине. В армии не служил, но держался достойно солидности генерала!       — Годы отцовской практики, — равнодушно фыркнул Тэхён на попытки Чимина задеть его самоуважение обычного гражданского человека.       Чимин вновь почувствовал неловкую напряжённость между ними, как некогда в машине, после того, как Тэхён небрежно упомянул своего отца в своих рассуждениях. Он сметливо перенёс акцент в разговоре на тэхёнины существенные преимущества.       — Повезло, что ты выкрутился именно благодаря своей дерзости, — сказал он. — Если бы ты не поставил на место того служаку, когда он пристал к тебе с неисправным передатчиком, нас бы тут не было.       — Эти передатчики... — хмурым тоном сказал Чонгук. — Юнги не говорил, что они вшиваются им в шею.       — Может, для него это секретная информация, — предположил Чимин.       — Или Юнги-я снова решил поиздеваться над нами и умолчал об этом нюансе, — усмехнулся Тэхён.       Юнги никогда не упустит возможности приукрасить опасным весельем жизнь своих котят.       — Вполне в его духе! — хрипло, с непонятным отрывистым шумом из-за звукового модуля, посмеялся Чонгук.       — Повезло ещё, что я отдал моё скрытое оружие Чимину, иначе точно легко не отделались бы, — подметил Тэхён.       — Верно, — задумчивым голосом произнёс Чонгук. — Я обратил внимание, что БИКА усовершенствована. Неизвестно, какая бы у неё была реакция на твоё оружие.       Они прошли ещё несколько шагов и оказались в просторном зале, который полукругом разветвлялся десятками других коридоров. С куполообразного потолка мерцали сотни подсветок, а матово-белые стёкла оттеняли непрошенных гостей недружелюбием. Им стало не по себе — такой в этом испытывающим сознание месте был бесконечный холод, более сильный, чем ненависть, и более оскорбительный, чем презрение.       — Я так понимаю, — сказал Чимин, упирая руки в бока, — мы в приёмной.       — Мне, конечно, удобно среди минимализма, — добавил иронии Чонгук, — но абсолютная пустота меня тревожит. Где двери-то? Куда идти? Хоть бы указатели расставили, что ли. Так и ума лишиться можно!       — Им это и нужно, — без толики сарказма сказал Тэхён.       — Вертикали были изменены примерно полчаса назад, — вслух размышлял Чимин. — Не представляю, как найти главный отдел управления в этом муравейнике. Мы будем блуждать здесь, как в лабиринте.       — Стоит ли нам разойтись?— предложил Чонгук.       Неожиданно из прямо противоположного к ним коридора показалась молодая девушка. Она не сразу приметила пришельцев, так как её понурый, явно озабоченный взгляд был устремлён в пол. Когда она ближе подошла к свету, падающего с куполообразного потолка зала, парни смогли чётче рассмотреть её несравненную привлекательность. Нет более привлекательной женщины в глазах мужчин, чем та, которая знает цену своему достоинству, а её выправленная гордостью осанка держалась именно достойно. В её плавной женственной походке от бедра чувствовалась уверенность и сила.       Она подняла на них жёсткий и суровый, как у пантеры, взгляд. Её чёрные волнистые локоны, которые выбились из тугого пучка на затылке, и одна лишь серёжка в ухе притягательно всколыхнулись от движения гордо поднятой головы.       — Генерал Крой! — удивлённо, но не менее жёстко от рабочего порядка произнесла она. — Какими судьбами?       Парни разом напряглись. В их планы не входили встречи с представителями башни, и, судя по тому, как она небрежно повела себя с ним, с Томасом Кройем, Тэхён сделал вывод, что девушка не имеет никакого отношения к вооружённому подразделению ЧСВ. Следовательно, ей не покомандуешь и с ней не договоришься на чисто служебных понятиях сослуживца. Её дивную стройную фигурку облегал синий герметичный костюм со светоотражающими вставками, который указывал на то, что она является частью рабочего персонала второй башни.       — Чимин... — исподтишка скомандовал ему Тэхён.       Тэхён хотел, чтобы он пошарил по имеющейся у них в ошейниках базе данных и выяснил, с кем они имели дело. Он бы сам справился без лишних нервов, но ошейник, как и его оружие, тоже припрятано у Чимина.       — Уже ищу, — пробормотал Чимин.       — Что с вами, генерал? Язык проглотили? — с нескрываемой насмешкой говорила девушка, самоуверенно вышагивая к ним.       — Э...М-м... — замешкался Тэхён.       Ему нужно хотя бы знать, как обратиться к ней, иначе эта непростая штучка мигом заподозрит их разыгрывающуюся пьесу и тогда их планом полакомятся пакостные черти.       — Почему вы здесь? — она продолжала засыпать его вопросами, на которые тэхёнин мозг судорожно перерабатывал варианты убедительных ответов. — Вы должны быть на мастер-классе по ближнему бою. Что-то случилось? Вы как-то напряжены.       Она остановилась точно перед ним, но Тэхён так и не узнал, чей непроницательный, тяжёлый взгляд он пропускал через себя. Его как будто пробовали на вкус — настолько неприятно было испытывать её напор. Ему захотелось, по меньшей мере, стряхнуть этот взгляд. Было в нём что-то... Вернее, нет, наоборот. Ничего в нём не было, как в башенных коридорах — точно пустота и холод были запечатлены в её глазницах.        Даже если Чимин получил о ней информацию, Тэхёну уже не выкрутиться из капкана наводящих вопросов, способных распознать его ложь.       — Эм, да! — внезапно вмешался Чимин искажённым голосом и на одном дыхании выпалил следующее: — Госпожа Рэгги Ди, начальник главного отдела структуры управления башен, случилось!       Девушка недоумённо покосилась за широкую спину Томаса, которая скрывала две неприметные на первый взгляд фигуры. Её одновременно возмутило присутствие рядовых ангелов в стенах второй башни и незаметно смутила столь предельная официальность к её персоне одного из них.       Тэхён позволил себе расслабленный выдох и в мыслях поблагодарил непочтительность Чимина к их временно установленному ранговому положению.       — Тебе кто дал команду рот открывать! — Тэхён с показательным генеральским гонором поставил его на место, не забывая при этом грозно выпятить вперёд подбородок для пущей убедительности своего гнева на изъявлённую дерзость. — Ещё раз позволишь себе открыть рот без моего разрешения, отправлю на перевоспитание в руки военной полиции, и уж я сделаю так, чтоб тебе жизнь мёдом не казалась! Чтоб вёл себя незаметней таракана и не мешался у меня под ногами!       — Да, генерал, — сконфуженно пролепетал Чимин, всем видом стараясь изобразить раскаяние, хотя из-за скрытого шлемом лица это было нелегко.       Чонгук едва сдерживал потуги хохота от вида разыгрываемой сцены и давился непреднамеренными смешками за непрозрачным стеклом шлема.       — Рядовым запрещено находиться здесь! — строгим, суровым тоном сказала Рэгги Ди. — Как это понимать, генерал?       — Дело в том… — начал Тэхён.       Тэхён собрал всё своё умение изворотливо уходить от неприятных сокджининых допросов на язык и выложил относительную правду, какой она, возможно, предстала бы, будь на его месте сейчас настоящий Крой.       Он прочистил горло и вновь заговорил не своим голосом.       — Госпожа Ди, дело в том, что во время проведения мастер-класса, я столкнулся с девушкой, чья техника боя показалась мне весьма подозрительной потому, что она атаковала как настоящий профессионал.        «Умно, — оценил его смекалку Чимин. — Использовать правду, чтобы более убедительно врать».        «Ну, это ты сильно приукрасил насчёт профессионала», — фыркнул про себя Чонгук.       — А эти двое, — Тэхён кивком указал на Чимина и Чонгука, — заметили ещё двух сомнительных типов. Они патрулировали возле моего шатра.       — Почему сразу не доложили! — набросилась на рядовых Рэгги своим «когтистым», командным недовольством.       — Я приказал молчать, — сбил её спесь Тэхён с невозмутимым убеждением в том, что она не посмеет ему возразить. — Мне кажется, девушка, с которой я дрался, была с ними заодно. Хочу сначала сам убедиться, что это правда. Не стоит наводить панику, когда вокруг столько народу. (Рэгги с уважением одобрительно кивнула). Нужно бы подсоединиться к дроидам и посмотреть по их кодам, что они смогли уловить, а эти двое помогут распознать тех двоих подозреваемых, если удастся завладеть видеоматериалом из дроидовских призм. Не проводите меня в отдел управления? Эта деваха сильно приложила меня по шее и сбила мне передатчик, а на пропускном пункте я узнал, что вертикали снова изменились.       Рэгги Ди смерила Томаса Кройя и на его солдат недоверчивым взглядом. Если бы Тэхён лучше разузнал, в каких взаимоотношениях состоит Крой с персоналом башен, может быть, ему было легче обманывать эту весьма сообразительную особу. Она, очевидно, была расположена к нынешнему Томасу с осторожной заинтересованностью.       — Идёмте, — сказала она и повела головой в сторону, отчего её серьга с малахитовой шашечкой на конце соблазнительно качнулась, ненавязчиво приковывая их взгляды. — Я помогу вам.       Тэхён уловил её незаметную улыбку в уголках губ, словно она одобрила его попытку себя провести. Сокджин поступает так же, когда Тэхён пытается тешить его душу неправдой. Она так же, как Сокджин, словно бы сделала вид, что поверила ряженому цирку проскользнувших в её логово теней.       Остальным никаких намёков не потребовалось, чтобы понять то же, к чему пришёл Тэхён: она не верила им, и в любую удобную минуту нужно быть готовыми от неё избавиться. Неизвестно, какую из встреч она решила организовать для них. Вполне возможно, приветственного марша сирены им не избежать.       Весь путь до главного отдела управления был преодолён в таком молчании, что нервы у всех были натянуты напряжением настолько, что готовы были лопнуть со звучным лязгом от лишнего, неблагоприятного прикосновения словесного смычка. Оно было тягостным и настораживающим. Эта Рэгги Ди затеяла двуличную игру. Тэхён был убеждён, что ложному Томасу Кройю она не доверяет. Уж чересчур прозорлив был её острый взгляд, когда она присматривалась к нему. Вполне возможно, что Тэхён оплошал и с манерой речи Кройя, и с их рабочими, а быть может, и личными взаимоотношениями, как мужчины с женщиной. Но ради чего тогда она вела их к дверям в главный отдел управления? Для того, чтобы загнать их в ловушку, чтобы не смогли убежать, чтобы поднять тревогу? Или это двери прямиком в тюремные камеры, хотя Тэхён не припоминал их наличие в самих башнях. Но кто знает. Ведь столько лет прошло с его последнего пребывания в этих стенах.       Чонгук порывался вырубить её, как только она проявила для них скрытые герметичные двери в главный отдел управления, но Тэхён жестом остановил его. И не ошибся в своих догадках, потому что внутри находилась ещё парочка сотрудников. Она беспрекословно распорядилась освободить капсульные модераторы и покинуть помещение.       Это был их шанс избавиться от лишнего игрока на поле боя.       Как только они остались с ней наедине и двери встали на место, закрывая выход, Чонгук, не медля ни секундой больше, молниеносно подскочил к ней сзади, прежде чем она успела повернуться к ним лицом, и ударил внутренней частью левого предплечья по её шее и одновременно нанёс удар кулаком своей правой руки ниже пояса. Девушка издала глухой, испуганный, болезненный писк и потеряла сознание. Её ноги подкосились, и она безмятежно отдалась в руки Чонгука, расслабленно обмякая в его объятиях.       — Прошу прощения, леди, я не знал, что моя страсть ошеломит вас до потери сознания! — без толики сожаления мягко лепетал над её ухом Чонгук, кладя её на пол и разыгрывая при этом сцену романтической драмы.       — Долго ёрничать будешь? — огрызнулся Чимин, заламывая руки на груди от досады. — Ты, между прочим, на испытательном сроке у моего терпения, кобель!       — Душа моя, — ласково, но с усмешкой начал тот, — отключи панцирь.       Он сделал то же самое и подошёл к возлюбленному, улыбаясь от того, с каким ревностным возмущением Чимин смотрел на него.       — Ты весь день таишь на меня обиду, — с заметным разочарованием говорил Чонгук, смелой нежностью заглядывая в его глаза, — но я просто веселюсь. — Он обхватил его припухлые, мягкие щёки руками и нежно поцеловал в нос. — Я уже говорил тебе, помнишь? Ничего, кроме тебя, для меня не имеет никакого значения.       Разумеется, Чимин помнил. И всегда это знал. Но ведь нужно иногда оттопыривать от досады губу и ставить его привольности в отношении их чувств друг к другу на место, чтобы напомнить ему, что Чимин всё-таки не равнодушный сухарь, расположенный преспокойно наблюдать за чонгуковым позёрством перед красотками или видными мальчиками. Чимин знает, что Чонгук — точно верный пёс, нагуляется, нафлиртуется, вдоволь насытив своё самолюбие влюблёнными, очарованными взглядами, и вернётся к нему, к Чимину. Так было всегда, так навсегда и останется. Чимин знает, что Чонгук требует бо́льшего восхищения своей натурой, а Чонгук дорожит чиминиными укорами его небольшого грешка, став его совестью. Да, его совестью, его сердцем, его душой. Но раз он кажется весьма самолюбивым, то лишь благодаря тому, что стало частью его сущности, его жизни, его души.       — Если вы ещё не забыли, то я здесь! — размахивая руками лилейный дурман любовной нежности, ополчился на них Тэхён.       Перед ними стоял Тэхён в истинном своём обличии. Чимин от неловкости вжал голову в плечи, как напуганный цыплёнок. Они с Чонгуком старались никогда прилюдно не проявлять слабость друг к другу. Куражиться, насмехаться, ругаться, ревновать, отчитывать, поучать — они могли делать всё, что угодно на людях, но что-то более интимное, что не вписывалось в подтрунивание и пререкания они оставляли только для себя. Особенно, при Тэхёне. Но в этот раз они совсем забылись, и этот сердитый взгляд, который исходил от самого Тэхёна, не мог не пристыдить Чимина. Но Чонгук только ближе прижался к нему, намеренно затмевая тэхёнино недовольство своим любящим взглядом его растерянность.       Тэхён отмахнулся от их любовной воркотни и направился к одному из капсульных модераторов.       — Думаю, система защиты здесь похожа на принцип работы БИКА, — громко высказал предположение Тэхён, упёрто взбалтывая их любовные кручи, напоминая о деле. — Капсула сканирует — и после этого штуковина начинает работать. У меня нет вшитого передатчика, поэтому бесполезно пытаться войти в систему в образе Кройя.       — Золотце, — не задумываясь, скомандовал Чимин, высвобождаясь из его ласковых, тёплых рук. — Тащи её в капсулу. — Затем он начал рассуждать вслух, глядя на Тэхёна: — Если ты полагаешь, что принцип работы у него схож с БИКА, значит, у капсулы должна быть живая энергия для её работы, то есть мне придётся сидеть с Рэгги Ди в одной капсуле.       От одной только мысли у Чимина неприятно скрутило живот от испытываемого чувства крайней неприязни к этой девушке.       Пока Чонгук разбирался с Рэгги, лежащей на полу без видимых признаков жизни, Чимин вернул Тэхёну всё его снаряжение. Им удалось беспрепятственно получить доступ к кодам, файлам, опорным пунктам, входам и выходам всей структуры башен.       — Ты не перестарался с ней? Она вообще живая? Не хотелось бы сидеть бок о бок с трупом, — выказал негодование Чимин, изобразив гримасу омерзения.       Он не без злорадного удовлетворения наблюдал за тем, как Чонгук буквально ввалил безвольное тело девушки в модератор.       — Ну, — премудро выдал тот, бесстрастно закинув её выпирающие из капсулы ноги внутрь, — тебе бы, она, конечно, больше мёртвой понравилась, но огорчу тебя, прелесть моя, она жива.       — Всего лишь пара ударов ей никак не навредила, — изрёк Тэхён, отключая действие ангельской амуниции. — Вот если бы Гукки достал свою тактическую ручку, тогда можно было бы поволноваться, размазывая тряпками кровавые пятна по полу.       Чонгук, предовольный похвалой своего мастерства, горделиво хмыкнул.       — Давай, Чимин, — сказал Тэхён, — полезай к ней. Мы и так достаточно времени потеряли.       Он запихнул два боевых ножа с cepпoвидной впaдинкой на лезвии в ножны, замаскированные под потайные карманы на его герметичном костюме на обоих предплечьях.        «Потерпи, Хосок-а, — ободрил самого себя Тэхён. — Я уже совсем близко». Его сердце изнывало нетерпеливой надеждой от каждого проделанного шага, который он делал, приближая их обоих к скорой, обязательной, необратимой встрече, и, мысленно обращаясь к Хосоку, он говорил со своим тревожным сердцем, заряжая себя позитивным настроем на лучший расклад карт Фортуны на игральном столе судьбы.