***
Прямо с границы земли Уизли они аппарировали в Гриффин-хаус, в предназначенную для этого комнату. При обычных обстоятельствах Марволо старался по возможности не вмешиваться в защитные чары дома, но сегодня ему совершенно не хотелось рисковать и дольше необходимого задерживаться на улице. Когда они переместились, Генри чуть покачнулся. — Все хорошо, Генри? Сын выглядел невредимым, но кто знает, как на него мог повлиять шок. — Ага, вроде все нормально, — ответил мальчик, делая неуверенный шаг и поднимая руки, чтобы расстегнуть плащ. Прежде чем они определились, что предпринять дальше (в числе самых вероятных идей было лечь спать), в дверь вползла Нагини. — Вас долго не было. Почему не взяли меня с собой? — кажется, змея была расстроена, что осталась в одиночестве на весь день. — Я целый день был в министерстве, тебе бы там было скучно и холодно, — прошипел в ответ Марволо, снимая свой плащ и прочую теплую зимнюю одежду. Что бы он ни делал, повод пожаловаться Нагини находила всегда. — Я чую кровь, — заявила Нагини, приподняв переднюю часть тела и покачивая головой взад-вперед в поисках источника запаха. Быстрым взмахом светлой палочки Марволо набросил на Генри диагностические чары, но те просияли зеленым. У мальчика не было никаких ранений. — Что это у тебя с рукавом? — Генри указал на рукав его мантии: ткань оказалась порвана, это было ясно как день. — Наверное, за ветку зацепился или что-то в этом роде, — Марволо убрал палочку в чехол, чтобы можно было снять мантию. — Нагини чует кровь, значит, ветка тебя поранила. Надо позвать целителя, — шипение Генри вдруг стало встревоженным, и Марволо возражать не стал — он просто кивнул. Генри вел себя хорошо и не лез в бой. Ничего страшного, если Малкольма вызовут взглянуть на царапину, можно будет заодно проверить и Генри на признаки шока. — Как пожелаешь. Но потом он и тебя осмотрит. Присаживайся в гостиной, закажи мне горячего шоколада и себе, чего захочешь. Ты сумел не влезть в бой и заслужил награду. Генри закатил глаза, раздраженный насмешливым тоном, но сделал, что было велено. Нагини поползла следом, шипя, что совсем не отказалась бы от того, чтобы разожгли камин. С улыбкой на лице Марволо пошел в кабинет, чтобы с помощью фигурки змеи вызвать целителя.***
Четверг, 28 декабря — Я не хочу тут оставаться, — прошипела Нагини то ли в пятый, то ли в шестой раз с того момента, как Гарри спустился по лестнице. Она упорно ползала за Марволо, пока тот одевался. — Ты слишком большая, Нагини. Дети испугаются такой огромной змеи. Гарри еще никогда не видел, чтобы Марволо с таким терпением что-то втолковывал своему фамильяру. Обычно Нагини быстро надоедало. Но не сегодня. Сегодня они собирались посетить школу и позавтракать с Маркусом. Нагини хотела быть с ними. Она определенно считала себя частью семьи. И Гарри думал, что она права. — Можно ее как-то уменьшить? Профессор Снейп однажды уменьшил жабу Невилла, Тревора, превратил в головастика. Она не будет такой страшной, если станет такой маленькой, что будет помещаться на ладони, — сказал Гарри, складывая шарф так, чтобы тот не топорщился неудобно под плащом. Марволо задумчиво хмыкнул и шагнул к Нагини. Он с вздохом достал палочку. — Ты можешь отправиться с нами, если согласна, чтобы тебя уменьшили. Нагини немного покачалась на месте, трогая языком воздух. — Я хочу пойти. Взмахнув палочкой, Марволо прошипел заклинание, и Нагини уменьшилась до гораздо более приемлемого размера. Марволо наклонился ее поднять: — Не жалуйся теперь, что все вокруг большое. Нагини бессловесно прошипела в знак согласия, и Гарри рассмеялся. Он ужасно нервничал, но ни в коем разе не собирался это показывать. Сейчас важен был Маркус. Они могли дать ему семью, и Гарри искренне этого желал. С помощью миссис Гойл он осознал, что Дурсли не были для него настоящей семьей. Насколько Гарри было известно, Маркуса никогда не обзывали ненормальным, но у него тоже никогда не было настоящей семьи. Жить под опекой чужих людей — ничего хорошего в долгой перспективе. Так или иначе, они приложат все усилия, чтобы взять в свою семью Маркуса, а уж Гарри постарается быть хорошим старшим братом.***
Ксеркс ждал своего лорда на границе охранных чар. Когда тот появился со своим сыном, Ксеркс едва заметно поклонился, как того требовали обстоятельства. Общение с Темным Лордом как с равным постепенно становилось все привычнее. Встречи, где присутствовал только Темный Лорд и его последователи, происходили реже, чем раз в месяц, зато на декабрь пришлось множество мероприятий, где им приходилось взаимодействовать на глазах всего общества. Иного не следовало и ожидать. — Доброе утро, Марволо. Слышал о поимке Фенрира. Об этом писали на первой полосе «Пророка». Рад, что никто не пострадал и что этот опасный человек больше не на свободе, — Ксеркс улыбнулся. Приятно было видеть, насколько легко чувствуют себя рядом друг с другом Темный Лорд и его наследник. — Доброе утро, Ксеркс. Спасибо, что предоставил нам возможность встретиться с Маркусом, — улыбаясь, кивнул в ответ Темный Лорд. Приемного сына он вел рядом, положив руку ему на плечо. — Мне это не трудно. Рад, что вы с сыном станете для Маркуса семьей. Ксеркс действительно был счастлив. Школа работала даже лучше, чем он рассчитывал. В ней обучалось немало сквибов, которых прежде прятали, а множество детей из консервативных семей, следовавших за его лордом, теперь получили возможность общаться и водить дружбу со сверстниками, тогда как раньше их воспитывали дома в одиночестве, почти без контактов с ровесниками. — Я вчера выяснил, что процедура усыновления изменилась. Мне показалось, там все весьма дезорганизованно. Думаю, тебе следует поинтересоваться этими изменениями. Дай знать, если потребуется моя помощь. Тон Марволо был небрежен, но Ксеркс понял, что это приказ. Но, что еще любопытнее, заметил взгляд, который бросил на них сын его лорда. Можно было подумать, что мальчик тоже все услышал и понял. Ксеркс мог вспомнить как минимум один случай, когда его лорд посреди собрания доставал из кармана нечто вроде зеркала, после чего покидал комнату, что-то шипя на змеином языке. Гермиона упоминала, что ее друг ежедневно разговаривает с приемным отцом и крестным. Был ли это один из таких разговоров? Знал ли мальчик, что пожиратели смерти существуют до сих пор? Это была бы интересная ситуация. Чуть поклонившись, Ксеркс направился к кабинету: ему надо было заняться задачей с министерством. Марволо и Генри вошли в здание, где находились столовая и кухня.***
Слова лорда Лестрейнджа о поимке Фенрира напомнили Гарри о вчерашних событиях. Он был всей душой рад, что оборотень, заразивший Ремуса и еще множество людей, наконец-то попался. И ему любопытно было, что случится дальше. Будет ли еще одно экстренное собрание Визенгамота в полном составе? Или Фенрира продержат под арестом до очередного заседания? Пока они с Марволо шли по залу, выполняющему роль большой столовой, Гарри решил, что спросить не повредит. — Будет еще одно экстренное собрание Визенгамота, раз Фенрира поймали? Удивленно хмыкнув, Марволо чуть повернул голову, чтобы можно было ответить тихо: — В собрании нет необходимости. Фенрир приговорен к смерти, так как был диким оборотнем много лет. Уж точно больше десяти. Думаю, казнь произойдет самое позднее через несколько дней. Гарри был немного удивлен, как спокойно и без эмоций была подана эта новость. Все-таки в прошлой войне Фенрир был союзником пожирателей смерти, а Марволо всегда поступал так, словно ему не безразличны те его давние последователи, которых поймали и посадили в тюрьму. Видимо, в этом и была разница. Пожиратели смерти были особенными, их связывало нечто, похожее на старинные клятвы верности. Фенрир был самое большее союзником и даже не попытался измениться, когда у Марволо методы достижения целей стали другими. Они дошли до стола, за которым сидели взрослый мужчина и Маркус, и все мысли о Фенрире и его возможной судьбе вылетели у Гарри из головы. Они пришли, чтобы ближе познакомиться с Маркусом и дать ему возможность познакомиться с ними. Гарри отлично помнил, как страшно ему было, когда его усыновил Марволо. Даже если Маркус не знал, кем Марволо был раньше, ему гораздо легче будет привыкнуть, если они, прежде чем стать семьей, узнают друг друга. — Доброе утро, лорд Слизерин. Наследник Слизерин-Поттер, — поприветствовал их взрослый, жестом приглашая занять свободные места за столом. — Присаживайтесь. Кажется, вы с Маркусом уже встречались? — Да, было дело, — Гарри сел, расправив мантию. — Маркус пришел к нам за помощью, когда со школьной змеей случилась беда. — Он улыбнулся, надеясь, что получится искренне и ободряюще: — Как она? С лица Маркуса исчезла опаска, и он восторженно затараторил с бешеной скоростью: — Отлично! Вчера сказала, что ей коричневые мыши нравятся намного больше белых! Говорит, белые слишком тощие. Я ей сказал, что вы сегодня придете, и Ползучая тьма сказала, чтобы я вас обоих привел к ее коробке, потому что она тоже с вами поговорить хочет! Можно мы, как позавтракаем, к ней сходим? Мистер Лондон говорит, сперва надо что-нибудь съесть. Тебе что больше нравится, вафли или блины? Гарри растерялся от такого внезапного словесного потопа. Судя по ошарашенному лицу Марволо, тому пришлось не легче. Мистеру Лондону (если его и правда так звали), похоже, было смешно, так что, наверное, это все было нормально. Прежде чем ситуация стала совсем неловкой, у Марволо из рукава мантии выскользнула прятавшаяся там Нагини, любопытно пробуя языком воздух. — Ты тот детеныш, про которого говорил мой человек? Мы должны были сегодня встретиться, — повернув маленькую сейчас голову, она поползла по столу к Маркусу. — Ты кто? Как тебя зовут? У меня есть змея-подруга, она живет в классе природоведения. Где ты живешь? — Маркуса явно не пугало общение с незнакомой змеей. Гарри подумалось, что у того не было раньше негативного опыта со змеями. — Я там, куда пойдет мой человек. Этот, большой, который перенес меня по холоду. Младший — дитя моего человека. Он мне тоже нравится. И, по-моему, ты тоже можешь мне понравиться. Нагини проползла прямо через пустую тарелку на протянутую Маркусом ладонь. — Мне и вафли нравятся, и блинчики, — ответил Гарри на один из заданных раньше вопросов, наполняя собственную тарелку. — А мне нравится каждое утро есть что-нибудь новое. Сегодня я хотел бы овсянки с яблоками, орехами и медом, — поддержал разговор Марволо, одновременно накладывая себе каши, а потом — остальных ингредиентов из стоящих на столе мисочек. Нагини забралась по руке Маркуса и удобно улеглась у него на шее и плечах. Гарри был уверен, что в обычном состоянии фамильяр Марволо тяжелее Маркуса. — Можно мне, пожалуйста, булочку с шоколадной пастой, — Маркус показал на нужную баночку. Без дальнейших понуканий Марволо молча левитировал булочку из изящной плетеной корзинки и быстрым взмахом палочки разрезал ее прямо над тарелкой Маркуса. Еще несколько жестов, и по половинкам булочки ровно размазался шоколад. Восторженно наблюдавший за этим Маркус радостно захлопал в ладоши: — Это было здорово! — Спасибо, — Марволо принял горячую похвалу с улыбкой и царственно кивнул. Гарри с трудом удержался, чтобы не оскандалиться, хрюкнув от смеха. Какое-то время они ели в молчании. Нагини ползала по Маркусу, его тарелке и еде поблизости. Было заметно, что она радуется, что удалось пойти с ними. Гарри заметил краешек плюшевой змейки, лежавшей на стуле за Маркусом. — Тебе нравятся змеи? А еще какие-нибудь животные? — спросил Гарри. Он хотел показать, что ему интересно, что Маркус любит, а что нет. Его до Хогвартса никто об этом не спрашивал. Он чувствовал, что важно дать знать Маркусу, что ему такие вещи не безразличны. — Змеи мне очень нравятся! — воскликнул Маркус, блестя глазами. — Другие животные не разговаривают, — он говорил с убеждением, так что понятно было, что это одна из очень важных причин того, что он любит змей. — Но кошки тоже хорошие. Они мягкие такие, и бегать могут, и очень высоко прыгают! Но мне не нравятся пчелы и комары — они больно кусаются! Так и пошло. Они называли друг другу любимые цвета, еду, игры, а потом перешли на то, что не нравится. Гарри назвал несколько овощей, которые не очень ему нравились, но он знал, что мало что вообще не сможет есть. А вот Маркус критиковал самую разную еду: что-то слишком сочное, или слишком хрустящее, или слишком мягкое. — Мне кажется, все прошло неплохо, — прокомментировал Марволо, когда они возвращались к границе чар. — Он не любит очень много еды, — заметил Гарри. Это не шло у него из головы. Может, потому что у него никогда не было особенной возможности выбирать, и он был рад чему угодно, когда вообще давали поесть? Тогда, наверное, то, что Маркус такой привереда, хороший знак. Так ведь? — Хорошо, что он может выбирать, верно? — ответил Марволо, и Гарри, взявшись за протянутую руку, понял, что Марволо разделял его легкую… нет, не совсем растерянность: изумление. Но, учитывая, что Марволо вырос в приюте, где постоянно всего не хватало, в этом не было ничего удивительного. Подготовившись к неприятному процессу аппарации, Гарри мысленно переключился на прием в усадьбе Лонгботтомов, куда они собирались этим вечером.***
Много усилий понадобилось медсестрам, чтобы напоить своего пациента всеми необходимыми зельями. Но теперь они, наконец, могли провести еще один очистительный ритуал для мистера Дамблдора. Джереми с удовольствием провел бы его двадцать первого, но тогда это было невозможно — они даже не знали, что требуется ритуал. Так что он мог бы сказать, что лучше поздно, чем никогда. Когда повторные тесты показали, что состояние пациента хуже, чем казалось, они получили право принять более серьезные меры. В частности, право давать мистеру Дамблдору нужные зелья принудительно и запретить ему покидать комнату. Ритуал, который им сегодня предстояло провести, должен был определить, каковы шансы старика выздороветь. — Ни в коем случае не нарушайте последовательности. И постарайтесь все шаги выполнять совершенно синхронно, — Джереми обвел взглядом собравшихся целителей. Ритуал был сложный, требовалась совместная работа нескольких человек, чтобы направлять магию. Два крепких медбрата внесли в круглую каменную комнату носилки с усыпленным мистером Дамблдором. Было важно минимизировать влияние внешних источников магии, но это вынуждало использовать крайне нестандартные методы. Когда их пациента, облаченного только в льняную мантию, уложили на подготовленное место посреди заранее расчерченного на полу круга, Джереми в последний раз проверил, все ли было сделано, как он указывал. Даже несмотря на приказ его лорда приложить все усилия, Джереми не был уверен, что его пациента ждет успешный исход. Им нечасто удавалось воспользоваться этим ритуалом, а практиковаться без пациента было невозможно. По его сигналу он и еще шестеро целителей пошли по кругу и запели. Звучащие в унисон голоса создавали необычный эффект, отражаясь от каменных поверхностей, на которые ложились от свечей их тени, и огонь, разожженный в семи котлах, плясал под музыку. Так продолжалось некоторое время; потом скорость шагов и пения изменилась. Они вынули пучки трав, которые несли с собой, и бросили в расположенные на равном расстоянии котлы. Магия текла по комнате вокруг них и их пациента. Если удастся еще два часа поддерживать гармонию, может, старый директор все-таки поправится.***
Прием у Лонгботтомов традиционно был последним в году, и вот уже несколько десятилетий туда приглашали только относительно «светлые» семьи. Малфои, к примеру, демонстративно его не посещали, хотя их уже и неоднократно приглашали. На самом деле, после смерти последнего лорда Лонгботтома это мероприятие утратило большую часть своей притягательности. В этом году Августа с мрачным удовлетворением отметила, что число согласившихся прийти значительно выросло с прошлого раза. У нее не было особенных сомнений в причине таких перемен. То, что ее назначили регентом Поттера, принесло неожиданно много влияния. Неожиданно всем понадобилось с ней общаться, чтобы хоть немного повлиять на политические взгляды Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил. Это было омерзительно, но в то же время очень знакомо. Она стояла в вестибюле, приветствуя гостей. Рядом был и Невилл: он выполнял свои обязанности на уровне, который в прошлом ему не давался. Может быть, он наконец-то перерос свою неуверенность. — Добрый вечер, министр! Как необычно, что вы нашли время сюда прийти! — Августа выдала лучшую свою фальшивую улыбку и легкий поклон, так что лиса на ее остроконечной шляпе, надетой в этот вечер, наклонилась вперед, словно хотела прыгнуть на котелок министра. — Раз уж Фенрир и последние его союзники наконец пойманы, я так подумал, что самое время отпраздновать с моими лучшими друзьями, — улыбка Корнелиуса была елейной, а оправдания — такими же неубедительными, как в прошлые годы. Изменилось только то, что раньше он искал поводы не приходить. — Хорошо, что Гарри догадался отправить патронуса лорду Слизерину, — улыбнулась Августа, кивая, словно соглашалась. По тому, как Корнелиус напрягся, было совершенно ясно, что тот уловил шпильку, нацеленную на его так называемый успех. Если бы не патронус Гарри, Фенрир мог бы снова скрыться. — Он сообразительный юноша, — с натянутой улыбкой согласился Корнелиус. Даже непрямо было ему трудно признавать, что он ошибся насчет Гарри и его предупреждения о том, что Волдеморт воскрес. Тогда дело тщательно замяли, но так как это случилось незадолго до того, как лорд Слизерин явился начинать все сначала, Августа не была слишком удивлена. Невозможно подняться до должности министра магии, не имея ни малейшего политического таланта… если, конечно, вас не купил кто-то богатый, как Люциус Малфой. — Желаю вам приятно провести вечер, министр, — сказала Августа и отвернулась к следующим гостям, не дожидаясь его благодарности. Щелчок по гордости Корнелиуса, однако безупречно вежливый. К ней шагнул улыбающийся Ксеркс Лестрейндж. Следом под руку с младшим Ноттом шла его наследница, гриффиндорка, однокурсница Невилла. — Ксеркс, добро пожаловать! Как дела в школе? Они были знакомы еще со школьных дней и по большей части друг друга уважали. Тот факт, что его сыновья погибли в том пожаре во Франции, а наследницей он взял выращенную маглами девочку, сгладил некоторые противоречия. Открытие им школы, призванной обучать всех детей, связанных с магическим миром (в том числе сквибов), укрепило ее готовность предоставить ему второй шанс. — Все идет хорошо. Фестиваль на Йоль имел большой успех. Учителя подумывают провести летом еще один. Немного поболтав, они переключились на тему поимки Фенрира. Эта тема то и дело всплывала весь вечер. Августа относилась к этому, как к сплетням, но Фенрир успел наворотить столько дел, что она не могла винить своих гостей за желание обсудить события предыдущего дня. Ей предстоял утомительный вечер в обществе, какого она долго не принимала в своем доме. Мысленно тихонько вздохнув, она расправила плечи и начала первый обход бального зала.***
На этом балу им довольно быстро удалось разделаться с обязательными разговорами в душной компании взрослых. Теперь почти все они собрались в симпатичной гостиной неподалеку от большой бальной залы и болтали, сидя с напитками на диванчиках. Гарри оказался рядом с Невиллом и Тео за одним из столов, где играли в подрывного дурака. Девочки — Сьюзан, Гермиона и сестры Гринграсс — оживленно разговаривали у камина. По словам, долетающим до стола с картами, Гарри решил, что они обсуждают подготовку к СОВ и выбор будущей профессии. За другими столами были группы помладше и постарше, детей и подростков. Все держались рядом со знакомыми. Может, взрослые и пользовались такими мероприятиями, чтобы приобретать новые связи, но для детей это просто была возможность пообщаться с друзьями. В целом было немного странно. Гарри, конечно, приглашали в Нору, он проводил время в гостиной Гриффиндора и Слизерина. Это было очень похоже, но в то же время — совсем по-другому. Наверное, проще всего было сравнить это с днем рождения Драко прошлым летом. Но теперь Гарри был тут с друзьями или хотя бы приятелями, так что все равно было иначе. — Скажи-ка, Невилл, я вот слышал, что у вас в усадьбе шикарные теплицы. Как думаешь, можно будет их посетить? Отец требует, чтобы я учился, когда не надо идти ни на какой прием, так что погулять почти некогда, — сказал Тео и взял карту. Невилл кивнул, слегка покраснев: — У нас хорошие теплицы. И если никто не возражает, почему бы и не сходить? — он положил карту в стопку, и та красиво взорвалась. — Слушай, Гарри, а как там продвигается усыновление? — вдруг спросила Астория, закатывая глаза. Наверное, ей не нравилось, что они играют в игру, которую кое-кто считает детской. — Каким усыновлением? Что-то происходит с твоим усыновлением? — любопытно спросила Сьюзан, глядя теперь только на Гарри. Наверное, только те, кто были близко связан с Марволо, или вернее, его политические союзники, знали о Маркусе. Вопрос Сьюзан ясно дал понять, что ее тетя не делится информацией с работы. — Нет, все хорошо. Но мы, ну, нашли еще одного змееуста, — Гарри бросил на Асторию взгляд, намекая, что они не хотели пока распространяться на этот счет. Но та его проигнорировала и сказала Сьюзан: — Гарри станет старшим братом. По-моему, это здорово! — она чуть ли не подпрыгивала на своем месте. Гарри сокрушенно покачал головой: вот и сохранили тайну, называется. Вздохнув, он вернулся к игре. — Если учесть, сколько вчера отец просидел в министерстве, пытаясь разобраться с бардаком, который там устроили из усыновлений, скоро об этом будут трубить все газеты. Все согласно закивали. После спектакля, устроенного «Ежедневным пророком» в прошлом году, все знали, как там любят писать о жизни Гарри. — Тот мальчик с фестиваля, — улыбнулась Гермиона. — Маркус. Надеюсь, он уже скоро будет с нами жить. Как дела у Айдена, Тео? — Гарри не очень хотелось говорить о своей семье, так что он постарался сменить тему. — О, ему очень понравилась елка и феи. И учится он хорошо. Но вообще к этому надо привыкнуть — быть старшим братом. Айден постоянно хочет быть рядом, даже если я занят чем-нибудь абсолютно скучным. Когда я писал домашку по трансфигурации, он постоянно задавал вопросы. У тебя, наверное, скоро будут те же проблемы, — Тео рассмеялся, и остальные его поддержали. А потом Дафна сказала: — Я все слышу! — Эй! — не совсем наигранно возмутилась Астория и бросила в сестру подушкой. В бой с подушками скоро подтянулись все. Потом Невилл навел порядок и пригласил посмотреть теплицы и пройтись по саду. Домовики быстро притащили им плащи, и они вышли на холод, обсуждая учебу.***
Обходя собравшихся по краю, Марволо заметил Северуса. Тот стоял с женой в небольшой нише с окном, отделенной гардинами. Может быть, стоит использовать выпавшую возможность поговорить с ним о собственных проблемах, связанных с ожиданиями общества. — Добрый вечер, лорд Принц, леди Принц, — поздоровался Марволо, шагнув к ним через зазор меж тяжелыми бархатными полотнищами. — Добрый вечер, лорд Слизерин, — ответил мастер зелий. Его жена сделала традиционный реверанс. Они, разумеется, уже были официально представлены друг другу на первом же приеме, который посетили вместе. Можно было опустить большую часть необходимых для первой встречи любезностей. Но не все — нужно было побеседовать о погоде, общих знакомых и нынешней компании. На это ушло больше времени, чем хотелось бы Марволо, но важно было быть вежливым. Если бы он хотел разобраться с вопросом побыстрее, мог бы вызвать Северуса через метку, а не затевать разговор на людях. Пусть даже голоса других гостей доносились, как фоновый гул, а гардины по большей части скрывали их от чужих глаз, это отнюдь не была приватная встреча. — Должен сказать, завидую вашему семейному благополучию, — сухо заметил Марволо. — Чуть ли не с самого дня, когда Визенгамот решил дать мне второй шанс на основании закона Хексби, ведьмы и порой волшебники охотятся за мной с целью добиться моей руки, — он нарочито вздохнул. Лицо Северуса, определенно умеющего скрывать свои чувства и обладавшего в этом большим опытом, было непроницаемо. У миссис Снейп на губах мелькнула усмешка. — И никто из ищущих вашего внимания не привлек ваш взгляд, лорд Слизерин? — спросила молодая женщина. Они с мужем стояли под руку и не скрывали, что выступают единым фронтом. — Мне кажется, что брак с кем-то из них будет трагедией. Я почти уверен, что не сумею оправдать их надежды на то, что требуется от совместной жизни, — Марволо была смешна собственная уклончивость. Он не думал, что так сложно будет признаться в отсутствии необходимого интереса человеку, который видел его в худшие моменты и которому он доверял готовить свои лекарственные зелья. Он заметил, как во взгляде Северуса что-то промелькнуло, но миссис Снейп, кажется, пока не поняла: — Они настолько прямо выражают свои предпочтения? Не слишком ли это поспешно? — Политические выгоды от такого брака легко обеспечить. Но с браком приходит и интимная жизнь… вернее, я должен сказать, должна прийти, потому что у меня такого желания нет. Но при этом я не смогу закрыть глаза на неверность, и такое сочетание особенно неприятно для тех, кто ищет брака, — может быть, теперь он был достаточно прям. Глаза миссис Снейп расширились, а рука легла на живот, где, как знал Марволо, росла новая жизнь. Она поняла. — Боюсь, есть не так много способов избежать сводничества. Я справлялся, так как в моей профессии учителя нет ничего манящего, а о том, что я наследник Принцев, и я сам не знал. Видимо, устоять перед именем Слизеринов невозможно, — плавный голос Северуса намекал на все, что тот не озвучил: помимо имени, Марволо обладает силой, знаниями, приятной внешностью и ореолом тайны. Пустая лесть в этот миг только раздражала бы, потому Марволо был благодарен за сдержанность. — Почему бы тогда не организовать брак по расчету? — любопытно спросила миссис Снейп. Она была растеряна. — Мало кто из людей в моем положении готов признаться в отсутствии интереса к интимной жизни. А долг так или иначе толкает их на брак, — Марволо пожал плечами и чуть повернулся, чтобы обращаться в первую очередь к Северусу, а не его жене: — Я бы хотел найти партнера. Но, боюсь, мои желания трудно исполнить. Бесплодие будет выставлять брак в дурном свете, и даже несмотря на отсутствие у меня интереса, у любого человека будут потребности, и в браке со мной она или он будут несчастны. Тот факт, что большая часть нашего общества боится меня или ненавидит, только осложняет дело. Я хотел бы иметь возможность разговаривать и спорить с партнером, а не делить дом с тем, кто согласен на все, или тем, кто никогда не забывает о моем прошлом. Все свободные претенденты или слишком молоды, или наоборот. Я не могу представить себе жизнь с человеком, которому не хватает опыта, чтобы держаться со мной вровень… — Марволо замолчал и недовольным жестом запустил руку в волосы. Очень вряд ли у него получится кого-то найти. — Это действительно очень жесткие требования, — кивнула миссис Снейп с задумчивым лицом, а потом обернулась к мужу: — Я знаю, что ты известен, как неболтливый мастер зелий и принимаешь сложные заказы у людей, которые не готовы обращаться к более открытым каналам. Северус просто смотрел на нее, ожидая выводов. Она фыркнула и закатила глаза, и он слегка усмехнулся. Они явно подходили друг другу. — Я не говорю о чем-то противозаконном. Просто есть немало зелий, потребности в которых люди стыдятся. Вроде тех, что нужны мужчинам для возбуждения, которого нелегко добиться с неправильным партнером. Ты же точно понимаешь, о чем я. Северус кивнул, взглянул на Марволо: разумеется, он знал, какие зелья используются с такой целью. Рецепты зелий от импотенции и прочих с подобным эффектом были в числе древнейших. — Но они обычно нужны, когда брак уже заключен, и используются для того, чтобы зачать ребенка. Так что мое теоретическое знакомство с такими людьми ничем не поможет. И что станет с моей славой неболтливого зельевара, если я начну говорить о таких предположительно существующих клиентах? — повадки и голос Северуса выражали такую глубокую серьезность, что вся тема приобрела, наоборот, несколько игривый оттенок. Действительно, глупо было сперва похвалить скрытность Северуса, а потом чуть ли не впрямую спросить, кто эти его клиенты.***
По другую сторону гардин, немного сбоку, к разговору прислушивалась Амелия. Никто из троих не применил защитных чар, даже самых простых, и она не испытывала вины за то, что подслушивает. И она получила любопытные сведения. Значит, лорд Марволо Слизерин считал себя асексуалом. Вообще она никогда не задавалась вопросом о половых предпочтениях Темного Лорда Волдеморта, пока они работали над тем, чтобы победить его и пожирателей смерти. Да и с чего бы? Но сейчас она была заинтригована. Она вполне разделяла это отчаянное желание оторваться от сводничающих матерей. Немало времени ушло, чтобы мир смирился, что карьера ей интереснее семьи. О том, что ей просто все это не нужно, никто даже не задумался. В магическом обществе почти все были увлечены идеей продолжения рода, и признаваться в том, что ваша сексуальная ориентация просто не предполагает рождение детей, было не принято. По крайней мере, признаваться открыто. В ее годы немало браков было заключено против воли будущих супругов — все ради семьи. Сьюзан как-то рассказала, что по школе ходят слухи о зелье, которое позволяет двум волшебникам завести общего ребенка с помощью суррогатной матери. Такой ребенок будет иметь черты обоих отцов. Если это правда, то нынешняя популярность лорда Марволо Слизерина может помочь разрушить обычай, сломавший столько жизней. Пусть измены и оставались традиционным способом справляться с такими потребностями в браке, но до сих пор раскрытая неверность оставалось клеймом. Но готова ли она связать свою судьбу с человеком, который был Волдемортом, чтобы помочь искоренить устаревшие обычаи? Она не настолько хорошо его знала, чтобы всерьез сейчас об этом задумываться. Покачав головой, Амелия отошла к знакомым, с которым еще не разговаривала этим вечером.***
— Мадам Лонгботтом, — поприветствовал хозяйку вечера Марволо, взял бокал шампанского с парящего подноса и подошел сесть рядом с ней. — Поздравляю с удачной организацией встречи, — сказал он вместо тоста и отпил немного из бокала. Увлекаться спиртным было слишком рискованно. — Благодарю, лорд Слизерин. Я сегодня слышала немало вариантов любопытной истории. Судя по всему, вы бок о бок с аврорами сражались с целой стаей перекинувшихся оборотней. Через несколько ночей после новолуния, — в ответе заметно прозвучал сарказм, и Марволо не сдержал смешок. Устроившись поудобнее в кресле, обитом качественным плюшем с цветочным узором, он скучающим тоном протянул: — Видимо, способность моего сына попадать в опасные ситуации оказалась заразной. Я был по делам в министерстве, когда меня нашел патронус Генри. Разумеется, Амелия Боунс немедленно приняла меры. — Она не зря занимает свое место, — царственно кивнула мадам Лонгботтом. — А наблюдать, как эволюционирует простая история, попав в лапы сплетников, очень увлекательно. Я почти уверена, что знаю все факты. Одного я не могу понять: причину, приведшую вас в министерство. Попытка выудить информацию была прозрачной, но сделана умело, и Марволо, улыбнувшись, решил, что, вероятно, регента сына лучше поставить в известность насчет текущей ситуации с процедурой усыновления. — Есть мальчик по имени Маркус, который умеет говорить со змеями. Мы с Генри твердо намерены усыновить его как можно скорее. У нас нет причин не взять его, он определенно часть нашей семьи. В министерстве я устраивал все для этого необходимое. Процесс оказался не так прост, как я рассчитывал. Мадам Лонгботтом, явно удивленная и заинтригованная, шевельнулась на своем месте. Она вдруг стала похожей на готовящуюся к рывку львицу. Марволо продолжил: — Кто-то изменил методику усыновления, но, похоже, только начал это делать и не закончил. Надо предпринимать новые шаги, доказывать кое-что, но не назначено, какой отдел за это ответственен. Я озадачен, а я к такому не привык. Теперь все, кто, по мнению Марволо, мог помочь, были в курсе изменений и получили приказ найти сведения, кто начал весь процесс и что можно сделать, чтобы разобраться в этой путанице. — Какой непрофессиональный подход к изменению столь важной процедуры. Это неправильно. Вы не могли бы озвучить подробности? Я обязана что-то предпринять на этот счет. Совершенно довольный, что расследованием займется человек, который непосредственно с Марволо не связан и потому не вызовет подозрений, Марволо принялся объяснять детали, которые они с миссис Уизби обнаружили за вчерашний день. Может быть, у них получится покончить с этим делом до следующего, январского, заседания Визенгамота.***
Пятница, 29 декабря Было раннее утро, до рассвета было еще долго, а Уолден Макнейр уже ждал на холоде. Ни погода, ни ранний час его не пугали, потому что он пришел сюда ради любимого дела. Он ждал здесь ради работы, за которую ему платило министерство: истребление опасных зверей путем отделения головы от тела его любимым топором. С тех пор, как он услышал, что Фенрир Грейбек попался, с его лица не сходила злая усмешка, и он начал точить топор. Он пользовался правилом, которое много лет назад подарил ему отец как раз для этого дела. Вручную выходило лучше, чем заклинанием. Не было изобретено такого заклинания, которое затачивало бы топор так, как ему хотелось. До его ушей донесся звук трех пар ног, и Уолден обернулся посмотреть, как два аврора ведут зверя к плахе. Зверь в человечьем обличье, скованный по рукам и ногам, не отбивался: он шел, как пьяный или одурманенный сильными зельями. Скривившись, Уолден перехватил топорище. Ему больше понравилось бы, если бы Фенрир понимал, что происходит, чтобы бился и кричал в тщетной попытке уйти от неизбежного. А так его лишили половины веселья. Но ничего не поделаешь, он от души насладится и тем, что есть. Мерцающие факелы освещали двор, где проходили такие казни, отбрасывая неверный свет на служащих, пришедших засвидетельствовать казнь давным-давно осужденного на смерть дикого оборотня. Было видно, как они недовольны ранним подъемом и ожиданием под снегопадом. Но приказ был четким: выждав время, необходимое, чтобы все магические способы подмены личности спали, требовалось произвести казнь как можно раньше, чтобы избежать зевак и репортеров и, что важнее, чтобы не оставалось шанса на побег. Трое достигли плахи, рядом с которой стоял Уолден, и толкнули зверя на колени, уложив его голову на большой кусок грубого дерева. Несколько небрежных взмахов палочки, и цепи прикрепились к полу, не давая зверю сбежать. Радостно улыбаясь (за маской, бывшей частью его традиционного костюма), Уолден встал рядом с целью, прицелился и воздел руки, поднимая топор над головой. Через несколько секунд в темном холодном дворике прозвенел резкий звук, с которым металл ударил о что-то мягкое, а потом вонзился в дерево.