Огненноликая

Айрин — Раз мы так далеко забрались, может, и ты немного перекусишь? — предложила я Эдварду после того, как мы похоронили под деревом мертвую птицу, чтобы не оставлять следов. В ответ на мое предложение он с сомнением посмотрел на меня, состроив соответствующую гримасу. Я чувствовала, что Эдвард был явно не прочь завалить парочку пум, но почему-то не решался. — Знаешь, сколько раз я мечтала увидеть, как ты охотишься? — подмигнула я ему. — Ты уверена, что хочешь это видеть? — Абсолютно, — заверила я. После секундного колебания он наконец решился. — Ладно, если честно, я бы не отказался, — с облегчением произнес Эдвард, предвкушая предстоящую охоту. Видно, разгоревшийся в нем азарт охотника и запах крови сделали свое дело. Он потянул носом воздух, несколько секунд принюхиваясь, затем резко развернулся и помчался на запах. Я сначала следовала за ним бегом, стараясь не отставать, но потом поняла, что так могу и не застать кульминацию охоты. Тогда я взмыла в воздух и стрелой полетела над лесом, сверху наблюдая за разворачивающимся подо мной захватывающим действом. Добежав до заросшего густым кустарником склона оврага, Эдвард резко остановился и, припав к земле, застыл, готовый к броску. Внизу, по дну оврага, весело журча, протекал ручей. У кромки воды, среди груды мшистых камней, стояла пума и жадно пила. Почуяв опасность, она задрала мокрую морду, широко открыла пасть, обнажив грозные клыки, и заревела, а через мгновение бросилась в сторону леса. Но ее участь уже была предрешена. Эдвард оказался искусным охотником. В грациозном прыжке со скоростью молнии он настиг пуму, схватив ее сильными, цепкими руками. Пума завизжала и попыталась выбросить вперед лапу, но в то же мгновение он впился клыками в шею животного, и пума резко обмякла в его руках. Выпив ее всю без остатка, он отбросил обескровленный труп и выпрямился. Я тихо опустилась рядом. Наблюдать за охотящимся Эдвардом оказалось невероятно волнующе. Он был великолепен, впрочем, как и всегда. Его одежда не только не порвалась или испачкалась, но даже не помялась. Казалось, он не на зверя только что охотился, а встал из-за банкетного стола. Лишь непослушные пряди густых волос падали на лицо, чуть скрывая его светившиеся золотом глаза, а на губах играла едва заметная улыбка. Он стоял, уверенно расправив широкие плечи, озаренный мягким лунным сиянием, подчеркивавшим совершенные пропорции его тела. Меня захлестнули гордость и острое желание. «Мой мужчина!» — Ты так прекрасен… Не успели эти слова стоном слететь с моих губ, как Эдвард уже стоял, обнимая меня за талию и прильнув к моим губам. Затем он стал оставлять легкие поцелуи на моей шее, постепенно перемещая губы к ямочке за ухом, и снова скользнул губами вниз, лаская дыханием кожу. — Подожди, — вдруг оторвавшись от моей шеи, хриплым шепотом сказал он мне на ухо и, легко подхватив меня на руки, понесся сквозь лес. Обвив его шею руками и прильнув к мускулистой груди, я млела в его объятиях. Его губы чуть касались моего виска, обдавая прохладной волной. Замирая от охватившего меня всепоглощающего счастья, я боялась его спугнуть, боялась дышать, боялась открыть глаза и понять, что это сон. Он опустил меня на землю только тогда, когда мы достигли того самого озера, на берегу которого несколько дней назад провели почти всю ночь. Помню, тогда мне так хотелось окунуться в его прозрачные воды. Когда любимый ненадолго выпустил меня из своих объятий, вместе с ними ушло ощущение тепла, и я почувствовала веющую с озера прохладу. Повернувшись ко мне спиной, Эдвард одним неуловимым жестом скинул с себя рубашку, а следом и остальную одежду, обнажив стройное, мускулистое тело, словно сошедшее с полотен великих мастеров Возрождения, затем вошел в воду и, обернувшись, поманил меня рукой, но увидев мое смущение, понимающе отвернулся. Все еще смущаясь, я быстро освободилась от одежды и последовала за ним в приятную прохладу озера, воды которого услужливо укрыли мою наготу. Стоя по пояс в воде, он повернулся ко мне лицом и, взяв мои руки в свои, потянул за собой в глубь озера. Держась за руки, мы медленно плыли, тревожа мерцающую в лунном свете ровную гладь воды. Когда мы достигли середины озера, он обхватил меня сзади за талию и прижался грудью к моей спине. Потом медленно отклонился назад и лег на воду, почти погрузившись в нее. Я лежала на нем, моя голова покоилась у него на груди. От легкого ветерка по водной глади то и дело пробегала мелкая рябь. Наши тела плавно покачивались на волнах безмятежного озера, вода нежно окатывала нас со всех сторон, а перед нашими глазами расстилалось волшебное небесное полотно, сотканное из миллионов сияющих осколков далеких звезд. Все вокруг казалось нереальным и сказочным, и в этот момент я испытывала полное и безмятежное счастье. Так мы дрейфовали некоторое время, наслаждаясь этим чудесным моментом. Затем Эдвард снова вернул нас в вертикальное положение, медленно повернул меня к себе лицом и снова нежно привлек к себе так, что моя грудь уперлась в его рельефный торс. Полураскрытые, красиво очерченные губы медленно приблизились к моим, и наши уста наконец снова нашли друг друга. Его губы были мягкими и обжигающими, а восхитительно сладкое дыхание опьяняло. Я самозабвенно отвечала на его поцелуи, теряясь в омуте золотых глаз. Мои руки потянулись к его потемневшим от воды волосам, пальцы запутались в мокрых прядях, а его ладони скользили по моей груди и спине, от чего по коже стайками бежали мурашки. Не размыкая объятий, мы медленно, но верно двигались к берегу. Нащупав дно, Эдвард встал на ноги и вынес меня на руках из воды. Я почувствовала спиной мягкую, щекочущую траву, на которую он осторожно уложил меня, продолжая целовать. — Люблю тебя… Боже, ты такая красивая, — шептал он, и его пальцы нежно скользили по моей коже, а губы оставляли на ней страстные обжигающие поцелуи, исторгая из моей груди стоны и даря наслаждение. Я плавилась и таяла под его пылкими ласками. — Эдвард! — дрожащим от наслаждения голосом повторяла я его имя, когда под бархатным пологом ночи мы снова и снова сливались в упоительном любовном экстазе в единое целое, и нежный ветерок ласкал наши сплетенные воедино тела. Мы так тонко чувствовали друг друга, словно были вместе не несколько дней, а всю жизнь. Не ведая усталости, мы не могли оторваться друг от друга, не могли насытиться. И лишь когда звезды уже начали таять в предрассветном небе, мы наконец остановились и застыли в объятиях друг друга, счастливые и довольные. Я обнимала его, такого родного, любимого до боли, до безумия, перебирая руками шелковистые пряди его волос. — Айрин, я так скучал по тебе, — выдохнул Эдвард, оставляя на моих волосах нежный поцелуй. — Знаешь, я не смогу жить без тебя. Ты — смысл моей жизни. Без тебя она просто не имеет смысла. Без тебя этот мир мне не нужен, не интересен. Все его слова эхом отдавались в моем сердце, словно сейчас он выражал не только свои, но и мои чувства. Наши чувства!