ЛЮБОВЬ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ.

POV. ГАРРИ ПОТТЕР. Ну что, Гарри Поттер, вот и лежи теперь один в кровати и сгорай от любви, а Малфой… Можешь в своих мыслях беседовать с собственными мозгошмыгами и уверять себя, что это все мерзкий слизеринец виноват. Это ведь он обнимал тебя, ласкал, а ты-то тут вообще не причём… Не так ли, мордредов девственник? Можешь себя в чем хочешь уверять, но факт остаётся фактом — это ты, и только ты сам хотел и всё ещё хочешь Малфоя, и не отрекайся ни от своих желаний, ни от своей любви, идиот! Ты врал всем, что якобы ненавидишь мерзкого Хорька, все восемь лет школьной жизни врал, а главное себе! Однако, прошло тринадцать полных лет, и ты наконец-то понял, осознал, что любишь Драко, и только его одного! Вот почему ты не смог жениться ни на Джинни, ни на ком-то ещё. Признайся, что теперь тебе нужен блондин и Тэдди Люпин, Гарри Джеймс Поттер! Я решил поговорить с леди Нарциссой, и для этого вышел из своей комнаты, пошел по коридору. Я не знал, где находятся апартаменты леди Малфой, и набрел вместо её покоев в библиотеку. На столе стояла подставка с зеркалом. Я подошел к нему и увидел в нём Драко, он лежал на полу в большой комнате, в серо-зелено-голубых тонах. Его выкручивало на ковролине так, что судорогой сводило тело блондина. — Гарри… — застонал Малфой. — Мой хороший… Поттер… Как же я хочу тебя. Он поднялся с пола и пошел в душ, выкрутил синий кран и встал под ледяные струи, от которых шёл пар, а кожа Малфоя покрылась мурашками. Это что, Драко так себя истязует? Вместо того, чтобы прижать меня к себе и сказать три слова: «Я люблю тебя?» Но, как же так? Малфой ведь может умереть от переохлаждения. После душа Драко накинул на себя халат и лег в постель. — Он будет моим! Гарри тоже хочет меня, — прошептал блондин. — Он определённо готов стать моим и только моим. Я повезу завтра Поттера в лес, Тэдди уснет, а Гарри подарит себя мне. Деревья, птицы, лесная река и травы, цветы, все споют нам с Поттером песню любви. Я смогу сделать моего гриффа своим. Я отпрянул от волшебного зеркала Нарциссы и усмехнулся. Значит, этот Малфой не любит меня. Этот гад просто хочет воспользоваться мной, а получив свое, так сказать, отправит меня к чертям собачьим, а конкретно — по другую сторону Ла-Манша. Ну уж, дудки! Это я соблазню его, и буду постоянно это делать, буду оставлять на пол дороги, не буду давать ему то, что он хочет. Это послужит Малфою уроком хорошим. Итак, мой любимый, сам напросился. Ха, соблазнит он меня! Я захватил с собой магическое зеркало и вернулся в свою комнату и спрятал его за шторой. Я полностью разделся, и накинул на себя покрывало с кровати, тихо вошел в комнату Малфоя, притворившись, буд-то я не то во сне, не то в трансе. Я отбросил его одеяло и застонал, увидев прекрасное, полуобнаженное тело Драко. Блондин с открытым ртом наблюдал за мной. Я вздохнул и лег с ним рядом, начал ласкать его безупречное тело, гладкое как шёлк, как бархат. Малфой вцепился в простынь и застонал, стиснув зубы. Я коснулся его плоти и стал двигать рукой вверх-вниз, убыстряя темп. Но когда он чуть было не кончил, я поцеловал его в губы, а потом просто встал и тихо ушел. Драко зарычал, но я уже скрылся в своей комнате, закрыв дверь. Малфой вскочил и пошел за мной, но вдруг опомнился и поспешно вернулся назад, надел ночные штаны и пижаму. Драко подошел к моей двери и прошептал отпирающее заклинание, но не смог войти в мою комнату. Я не был бы Гарри Поттером, если бы не смог запереть надёжно дверь. Не зря же я — Главный Аврор! Ну, был им полтора года назад. — Гарри, милый, открой мне, пожалуйста, дверь, — попросил он, — я тебя очень прошу. Я за это время успел надеть на себя трико, футболку и домашние тапочки, пока Драко одевался и пытался открыть мою дверь. Я невозмутимо отпер мою комнату и выгнул вопросительно бровь. — Что привело Вас ко мне, Ваша светлость? Что произошло, милорд? — улыбнулся я в самых наилучших традициях профессора Снейпа. — Ты что, лунатик? — ужаснулся блондин. — Ты только что пришёл ко мне и… — И, граф Малфой? — спросил я и медленно облизал губы. Драко передернуло, он не мог оторвать своего взгляда от меня, от моих губ, вернее. — Ммм, душа моя, так что, Драко? Я пришёл к тебе и … — Ты не помнишь, как приходил ко мне, как целовал меня, как ласкал моё тело, стонал? — прошептал блондин. — Ты, наверное, уснул, мой дорогой, и я тебе приснился в эротическом сне, вот ты и подумал, что я приходил, — ответил я. — И давно я посещаю тебя во снах? — Прости, Гарри, должно быть, мне приснилось все, — проговорил Драко. — Прости, а я пойду, наверное. Ты устал, мой хороший, отдыхай. Драко подошел ко мне и по-дружески обнял. Его чуткие пальцы прошлись по моей оголенной шее, потом большой палец очертил мою нижнюю губу, глаза блондина вмиг потемнели. — Гарри, можно, я поцелую тебя перед уходом? — проговорил блондин. Я кивнул и горячие губы Малфоя накрыли мои. Я обнял его за шею и прижался к любимому. Мерлин! Неужели ты не чувствуешь моего сердца, Драко? Неужели не слышишь в каждом его стуке «люблю тебя»? Любимый мой, хороший, родной мой, ну скажи мне всего три заветных слова " I love you! " — другого мне не надо. Ни титула твоего графского, ни богатства, ни имения, ничего материального. Услышь, мой Драко, услышь зов моей души и ответь на него, любишь ли ты меня? Воздуха не стало хватать, но отстраниться от любимых губ было вообще не реально. Драко обнял меня крепко и оторвался от моих губ, жарко дыша мне в ухо. — Какой же ты сладкий, Поттер, как же я хочу тебя, родной мой, — прошептал блондин. — Тобой движет похоть, Драко, — вздохнул я. — Ах, как это печально. Все, уходи, Малфой. Блондин вышел из комнаты и обернулся, грустно глядя на меня, а потом ушел к себе. На следующее утро малыш Тэдди проснулся каким-то возбужденным и капризным, у меня ушло пол дня, чтобы его хоть как-то успокоить. Неужели, он почувствовал боль моего сердца и моё состояние передалось ему? Только после полдника мальчик успокоился и стал играть самостоятельно, а я облегчённо вздохнул. Во время игры Эдвард уснул прямо на полу, посреди игрушек. Я поднял осторожно его на руки и отнес в кроватку, прикрыл его одеяльцем. Надо сходить на кухню и выпить либо молоко с мёдом, либо зелье Успокоения нервов. Я вышел из детской и тут же оказался в тёплых объятиях Малфоя. Он вел себя так сегодня, словно ничего вчера не произошло, и это меня порадовало. — Вижу, Поттер, тебе сегодня досталось? — спросил он. — Я все видел, мама с Женевьевой тоже все видели, как тебе тяжело. — Бывает хуже, но реже, — устало улыбнулся я и обнял Драко в ответ. — Малыш болен и реагирует на окружающих, на магию в каждом из домочадцев. Я немного устал и хочу перекусить, выпить молоко с мёдом или зелье Успокоения нервов. У тебя есть такое, Малфой? — Пойдем со мной, мой родной, — проговорил блондин и повел меня за собой. Он привёл меня к своим апартаментам и пригласил войти, распахнув передо мной дверь, но я отрицательно покачал головой. — В чем дело, милый? — удивился Драко. — Входи. — Чтобы ты начал свои грязные обольщения? Я прекрасно знаю твои мысли и желания, — ответил я. — Да, неужели? — усмехнулся блондин. — Ты так в этом уверен, мой сладкий? Так хорошо знаешь моё сердце, Поттер? Ты своего-то сердца не знаешь, и постоянно колеблешься в своих желаниях, Гарри, куда уж тебе до чужого? Как ты можешь знать меня, если сам постоянно то отвечаешь на мой зов любви, то шарахаешься, как от прокаженного. Разве я не прав, мой хороший? — Пусть я в глазах твоих никчемный слабак, Малфой, — сказал я шёпотом, потому что сил говорить не осталось, ибо во многом Драко был прав. Да, я до пиксей страшусь своих желаний. Я боюсь, что когда блондин получит свое, я ему, как личность, как спутник жизни, стану не нужен, — но я не отступлю! Так есть у тебя зелье Успокоения нервов? Драко подошел к шкафчику, и вынул пузырек с розово-серебристой жидкостью. Блондин вернулся и протянул его мне. — Возьми, оно поможет, — печально улыбнулся блондин, — но молоко с мёдом тебе не помешает. Пойдем, просто посидим рядом, Гарри. Он закрыл дверь своих покоев и мы пошли вместе на кухню. Услужливый Жанн Жак налил мне горячего молока и пододвинул вазочку с горкой медовых сот. — Месье Поттер, эти соты свежие, мы распечатали наши улья в начале мая, в них собраны витамины и магия с наших благодатных полей с их волшебными цветами, пыльцу и нектар с которых сняли пчелки-труженицы. Отведайте, месье. — Благодарю, месье Жанн Жак, — улыбнулся я. Драко сел напротив меня и слуга подал ему тоже молоко и вазочку с медовыми сотами. Он редко пил молоко и почти не ел мед, Малфой не сводил с меня своих глаз, чем очень смущал, не дав мне в полной мере насладиться душистым мёдом и ароматным молоком. — Прекрати пялиться на меня, Малфой, дай просто отдохнуть, — проговорил я. — Меня смущают молочные усы на твоей моське, — улыбнулся в ответ блондин, — так и хочется стереть их языком. — Мог бы просто сказать, типа: «Поттер, вытри рот, а то выглядишь как неумытая мадрагора». И, знаешь, я бы понял, — ответил я и вытер молочные усы тыльной стороной ладони, мрачно взглянув на Малфоя. Но тут сработала радио — няня, и мы с Драко рванули наверх, вбежали наперегонки в детскую, но блондин остановил меня — Тэдди укачивала преспокойно старушка Женевьева, напевая какую-то французскую колыбельную. Мальчик улыбался, глядя на сморщенную бабульку, и его губки шевелились, словно он повторял слова песни. Я хотел подойти, но Драко остановил меня, обняв за талию и приложив к моим губам палец. Я остановился и во все глаза смотрел на Женевьеву, как она укачивала ребёнка, так искусно у неё это получалось. — Прабабушка… — произнес малыш и глаза его стали зелёными, как у Женевьевы и появился горб за спиной. Метаморфомаг. Он улыбнулся и закрыл глазки, засыпая, принимая снова свой облик мальчика. Рука Драко поглаживала мой бок, близость любимого туманила мой разум, а этого допускать нельзя никак. Я положил свою руку на его, останавливая манипуляции блондина, и отстранил от себя. — Иди, красавчик, отдохни до ужина, он через два часа будет, — проговорила Женевьева. — Тебе надо поспать, Герой. Твой разум и тело устали, а мы с моим оболтусом мешать не будем. Старушка резво поднялась со стула, что стоял у кроватки Эдварда, и поспешила к нам, потом взяла за руку Драко и вывела из детской. Я подошел к кроватке, и нашёл улыбающегося во сне ребёнка, потом подошел к дивану, что стоял у окна, и лег на него. Молоко с мёдом прекрасно успокоили мои нервы. Я мог бы выпить синюю таблетку маггловскую, которую захватил из Туманного Альбиона, но я не стал глотать химикаты. Сон стал меня окутывать, и последней мыслью была: «эта резвая старушка в два счета укачала Тэдди, и глазом не моргнула, а малыш? Он, по всей видимости, не раз был укачиваем Женевьевой, и надо сказать…» Меня разбудила все та-же старушка. Я проснулся, протер глаза и ахнул — Тэдди сидел на стульчике и его кормила Женевьева супом, а он держал в руках куриную ножку и кушал мясо. Увидев меня, Эдвард улыбнулся и поднял руку с куриной ножкой. — Ну, Герой, и чего же ты лежишь, как очумелый? Поднимайся, коль проснулся, и иди в столовую, а мы с Эдвардом подойдём позже. И ещё, рот закрой, иначе в твоей головушке не только мозгошмыги появятся. — Вы знаете о мозгошмыгах? — удивился я и сел, потом опустил ноги на ворсистый ковёр. Старушка не ответила, она полностью сосредоточилась на Тэдди, который ужинал. Женевьева защебетала что-то на языке, понятным ей и ребёнку, от чего малыш заливисто засмеялся. Им обоим было не до меня. Голова моя стала ясной, а мысли собранными, спокойными. Я надел туфли и медленно вышел из детской Тэдди. Неужели совсем немного осталось до того дня, когда малыш примет Малфоев своим сердцем, а мне придётся уехать? Но… но разве это не правильно? Разве ты не для этого здесь, Герой? Разве не в твоей крови находится ген всем помогать и всех спасать? «Всё правильно! — сказал я сам себе. — Все должно произойти так, как надо — Тэдди дома, в семье, которая любит его, которая нужна ему! Семья, которой нужен и сам Тэдди Люпин — сын Ремуса и Нимфадоры, а не ты, Гарри. Тебе останется только малость — уехать в Лондон, стать снова Главным Аврором и получать открытки на Рождество, да на Пасху». Я вытер одинокую слезу, скатившуюся со щеки, и пошел к лестнице, спустился вниз, но пропустил поворот — прошёл дальше. Пришлось вернуться на целый пролет. Я вошел в столовую, мне навстречу поднялся Драко. Он улыбнулся мне и я подошел к леди Нарциссе, поцеловал её руку, сел рядом с ней, напротив блондина. Гермиона и Паркинсон тоже пришли на ужин. Я кивнул им, а они помахали мне руками, приветствуя. За столом Малфой шутил, а девушки рассказывали о своих магических питомцах. — Сегодня единорог Люси родила малыша и мы увидели молоко единорога: оно бело-серебристое, очень похоже на кровь его. Помните, парни, мы видели кровь единорога в Запретном лесу нас первом курсе Хогвартса? — спросила Грейнджер. — Вот-вот, а малыш Дуля так прикольно пил молоко и причмокивал. Пэнси назвала так маленького единорога, — с какой-то особенной нежностью произнесла Гермиона, а брюнетка поцеловала её в щеку и приобняла. — А Нюхлик стащил у Пэнси ожерелье, вышел из загона и пробрался в дом. Негодник, правда? — рассмеялась Грейнджер. Ешкин — матрёшкин, что вообще происходит? У них трио: Паркинсон, Гермиона и слизеринский змей? Девы целуются? Обнимаются? Но и это был ещё не единственный сюрприз — раздался звонок в доме и Жанн Жак открыл ворота. Я посмотрел на Драко и он улыбнулся мне. В дом вошли Фред и Джордж Уизли, и не одни… На руках у Фреда был мальчик лет четырёх — пяти с рыжими волосиками-кудряшками на голове и синими глазками, всеми чертами лица, как две капли похожими на близнецов. Но и это был не конец — за ними вошел в дом… Северус Снейп! Я подскочил с места и бросился к друзьям. Я их обнял, а потом подошел к профессору зельеварения. — Северус? Но каким образом? — прошептал я. — Напрягите мозги, Поттер! — выгнув иронично бровь, усмехнулся бывший профессор. — Вы, как и прежде, страдаете скудоумием. Да, определённо страдаете! — произнес мужчина, видя мой открытый рот. — Как же я рад видеть вас, профессор! — наконец, сказал я и повис на Снейпе. Он начал брыкаться и отпихивать меня, но я обнял его сильнее и он сдался, перестал вырываться. Мужчина тоже обнял меня и проговорил тихо: — Будет вам, Поттер, будет! Отпусти меня, Гарри, а-то задушить совсем. — И задушу, — всхлипнул я. — Но как, Северус? Как вы смогли перехитрить Волдеморта? Как же я рад! Теперь могу с чистой совестью сказать вам, что люблю вас, как друга моей матери, как моего второго отца. — Я считался раньше сильнейшим зельеваром в магическом Альбионе и смог при помощи зелий избежать смерти. Это хорошо ещё, что Нагайна только укусила, а не Тёмный Лорд пустил в меня смертоносную «Аваду», — ответил Снейп. — Я все эти годы мечтал, профессор, сказать вам «спасибо!». Теперь я могу это сделать! — улыбнулся я и снова стиснул в объятиях Северуса. — Спасибо вам! Благодарю, что вы выжили и не оставили меня круглым сиротой. Я взял его за руку и подвёл к столу, посадил его рядом с собой, потом взял тарелку и положил в неё салат из морепродуктов, и куриную грудку в соусе. — Спасибо, Драко, — проговорил я, — ты сделал мне большой сегодня подарок. — Мы приехали к вам не только из-за Гарри с малышом Тэдди. Ведь завтра день рождения Драко Малфоя! — произнес Фред. — Наши подарки завтра, Малфой! — вторил ему Джордж Уизли. — Я рада, друзья мои, что вы все собрались! — проговорила леди Нарцисса. — Нашему Гарри не будет так скучно с нами. — Поттер! Что мы слышим? Неужели, ты скучаешь с Драко? — воскликнул Фред. — А ты, Малфой, почему ещё не сделал его своим, не смирил нашего Героя, не подарил ему… — Постой, Фреди, не спеши, родной мой. Возможно, Гарри ещё не готов к тому, о чем ты говоришь, о чем мечтает и сам Драко. Дай им самим во всем разобраться, не дави. Свободный выбор обоих — вот залог счастья обоих влюблённых, — ответил Джордж. — Ты прав, любимый, и наша семья — полное тому подтверждение, Джорджи! Ты, я и наш сын Каспиан, которого мы назвали в честь принца Нарнии — волшебной страны, как наш магический Альбион. — Драко сказал, что Каспиан — ваш совместный сын и выносил его в себе ты, Фред? Это правда? — спросил я. — Истинная правда, — ответил Джордж, — и это было полностью желанием Фреда. — Но это невозможно! — сказал я и отпил вино из бокала. — Мужчины не могут рожать, как женщины! — Все верно, Гарри, — улыбнулся Джордж, — но у нас есть профессор Снейп. Именно он нашёл древний, со времен короля Артура Пендрагона, рецепт зелья, которое варится на основе крови двух человек, желающих завести ребёнка. Северус готовил зелье месяц, а мы с Фредом спорили, кто из нас станет «мамочкой» малыша. Наконец, нам удалось прийти с мужем к общему знаменателю: Фреди выиграл, он стал «мамой» нашему Каспиану. Я посмотрел на профессора Снейпа, а потом на Драко. Северус спокойно кушал салат, запивая ароматным вином, и невозмутимо улыбался, поглядывая изредка на маленького Каспиана. В столовую вошли Женевьева и малыш Тэдди. Я снова удивился: Эдвард подошел к леди Малфой и обнял её, а Нарцисса прослезилась, обнимая хрупкое тельце внука. — Тэдди, мой хороший, добрый вечер, родной, — проговорила женщина. — Бабушка, — улыбнулся мальчик, — а где бабуля Медди? — Медди? — удивился я, глядя на Драко. — Эдвард называет так Андромеду Тонкс, свою бабушку, — ответил блондин. Нарцисса открыла было рот, чтобы ответить, но тут Тэдди увидел Каспиана. Он бесстрашно подошел к своему ровеснику, и протянул руку, а сын Фреда и Джорджа пожал его руку. Каспиан вынул из кармана шоколадную лягушку и протянул Эду, а тот с удовольствием принялся её есть. Тэдди повел за собой своего нового приятеля, но натолкнулся на сидящего Малфоя. Тот обнял мальчика, но Эдвард шарахнулся от него, надул губки, готовый заплакать, но тут Каспиан потянул его за собой и мальчик передумал реветь. Они убежали на второй этаж, в комнату Тэдди. — Малыш так и не признал тебя, Драко? — спросил Джордж Уизли. — Нет! — грустно ответил Малфой. — Я даже не представляю, что делать. Маму и бабушку Эдвард признал, а меня никак не хочет. Что мне делать, крёстный? Может ты мне скажешь? — Это уже к Северусу. — Время, мой дорогой Драко! Время и терпение, — ответил экс-профессор. — Я принес с собой некоторые зелья для сына Люпина и Нимфадоры, они помогут ему вспомнить тебя, как своего дядю, а не видеть недругом его маленького и хрупкого мира. — Спасибо, Северус, — вздохнул блондин и встал из-за стола. — Я хочу побыть один, простите меня. Малфой вышел на веранду, а потом завернул за дом. Я тоже встал и проговорил: — Мадам Женевьева, присмотрите за Тэдди, пожалуйста, мне надо выйти. — Ах, эта молодёжь! Никакой выдержки, сплошные эмоции и мало рассуждения, — вздохнула старушка. — Ладно уж, Герой Гарри Поттер, иди и побудь с Драко. Ты один только и нужен ему сейчас. Я нашёл Малфоя в беседке. В той самой беседке, в которой блондин вчера целовал меня. Он лежал на скамейке с закрытыми глазами и руками за головой. Я сел на корточки перед ним, положил свою ладонь на грудь Драко. — Пришёл поиздеваться, Поттер? — тихо, сквозь зубы процедил Малфой. Его лицо стало ещё бледнее, желваки ходили на скулах, что говорило о его крайней нервозности. Драко переживает так сильно, что по его телу проходит сейчас судорога. — Малфой, — ответил я, — не скорби, все пройдет. Придет день, и он не за горами, когда Тэдди примет тебя своим дядей. Он и сейчас понимает, что ты любишь его, заботишься о нем и никогда не бросишь. Драко… Вдруг блондин резко поднялся и схватил меня, посадил на столик, что стоял в беседке, и обнял. — Ну, а ты, Поттер? Как долго ещё ты будешь сводить меня с ума? Как долго будешь избегать меня и отвергать? Как долго будешь говорить мне: «нет?» — прошептал прерывисто блондин. — Как долго будешь бояться себя и своих чувств ко мне? Я ведь не железный, мой хороший. Я с ума по тебе схожу, Гарри… — Малфой обнимал меня и целовал после каждого вопроса.  — Драко, прошу тебя… — прошептал я в ответ, но не мог отказать себе ответить на объятия и поцелуи. — Мы… Ох, Драко, ты обещал… Ммм… Драко… — Горячие ладони блондина ласкали моё тело, оглаживая бока, бедра, а потом он распахнул мою рубашку и стал целовать шею, покусывая её, зализывая, засасывая кожу губами. Это было так хорошо. — Драко, прошу тебя, пожалуйста… — шептал я. — Скажи, мой родной, скажи мне, что ты хочешь? Только скажи, только попроси, Гарри, — почти стонал мне в губы Малфой. Его руки обхватили мой затылок, а пальцы проникли в волосы, массируя голову и оттягивая назад. Язык Драко стал вылизывать снова мою шею, мои уши, нежное местечко за ними, мочки ушей, посасывая, а я стонал уже в голос, держась за плечи блондина. — Скажи мне, мой хороший, скажи… — просил Малфой, прижимая меня к себе. А потом его пальцы оставили мою голову и проникли в штаны, обхватили мой член и я вскрикнул от желания. — Драко… Драко… — уже хрипел я от натуги, — пожалуйста. Большой палец его руки погладил головку моего естества и я обнял за шею Малфоя, прижался губами к его шее и стал сосать её губами и ласкать языком. Блондин нашёл мои губы своими и поцеловал, а рука Драко надрачивала мне. Я оторвался от его рта и зашептал на ухо Малфоя, не в силах терпеть сладкую, садисткую пытку. — Драко, я не могу больше! Прошу тебя… — Кончи для меня, Гарри, давай! Не сопротивляйся себе, милый, кончи! Сейчас… — рычал мне на ухо Малфой, ускорив движения своей руки на моей плоти. Я закричал и кончил в руку молодого мужчины, застонал, повис на блондине. Драко обнял меня, прижал к себе и замер. Мы вместе тяжело дышали, а потом он положил меня на скамейку, чтобы я пришёл в себя. Голова моя кружилась, тело стало ватным и обессиленным. Блондин меня одел и застегнул рубашку, а также ширинку джинс и склонился надо мной. — Гарри, ты ведь хочешь меня по-настоящему? Скажи мне, родной мой, скажи мне сейчас. Я еле открыл отяжелевшие веки и сфокусировал свой взгляд на Малфое, облизнул пересохшие губы, хранившие ещё вкус губ блондина. — Драко, ты обещал не давить на меня, не заставлять меня отдать свое тело тебе. Прошу тебя, Малфой, — ответил я. — Хорошо, но я не смогу тебя долго ждать, Поттер. Я уже на пределе, — проговорил блондин и встал со скамейки. Не глядя на меня, он вышел из беседки и аппарировал куда-то из своего имения. Интересно, куда он решил податься? Он устал меня ждать? Отчаялся? Обиделся? Разлюбил меня? Ну уж нет, Малфой! Ты станешь моим мужем, но я заставлю тебя перед этим сказать мне три заветных слова, старых, как этот мир, но долгожданных для каждого влюблённого. Я поднялся со скамейки и вышел из беседки, поднял глаза к небу: на нем уже сияли ярко звезды, и появилась полная луна, яркая, большая и круглая, как огромный апельсин. — И куда он на ночь глядя рванул из поместья? — прошептал я и пошел в дом, где меня на пороге поджидали близнецы Уизли, Фред и Джордж.