Aliquid

      Гвен очнулась с невыносимой болью в голове. Открыв глаза, она сощурилась от яркого солнечного света. Увидев прямо перед собой белоснежную подушку и ширму приятного молочного цвета, у девушки невольно вырвалось: — Хогвартс?       Гвен сперва подумала, что находится в Больничном крыле волшебной школы, но быстро поняла, что ошиблась. В Хогвартсе были красивые сводчатые потолки, а не простые маггловские, покрытые штукатуркой. И тем более там не было электрических ночных ламп, вроде той что стояла на тумбочке рядом с её кроватью.       Приподнявшись на локтях, волшебница огляделась вокруг. Очевидно, она находилась в номере отеля. Вопрос был только какого.       Комната, в которой очутилась девушка, была просторной и уютной. Она была оформлена в нежных пастельных тонах и обладала успокаивающим эффектом. Помимо вышеупомянутых ширмы, кровати и тумбочки здесь стоял небольшой журнальный столик, на котором возвышалась ваза с букетиком искусственных цветов. На полу лежал пушистый ковёр ванильного цвета, подобранный явно под цвет тумбы. Справа от кровати Гвен заметила дверь.       Комната показалась волшебнице смутно знакомой.       Девушка медленно села на кровати.       Если она жива и находится в отеле, значит Эл всё-таки сжалился над ней и выпустил её из одной камеры и перевёл её в новую, с более комфортабельными условиями, но всё- таки камеру. Умно.       Гвен честно попыталась вспомнить как здесь оказалась, но это было бесполезной затеей. Единственным, что ей удалось вспомнить это ослепительно яркий свет и вкус теплой воды с мёдом.       Девушка осмотрела себя. Одежда та же, что и при аресте. За время вынужденной голодовки она сильно потеряла в весе, что было заметно даже без зеркала. Но особого голода, как ни странно, волшебница не испытывала.       Вдруг её взгляд остановился на запястье левой руки, а точнее на чужеродном объекте, который закрепили на нём. Это было что-то вроде серо-голубого металлического браслета, похожего на обычные электронные часы, но без монитора. Навряд ли эта штука предназначалась для определения времени.       Вздохнув, Гвен встала с кровати и моментально ощутила сильную слабость в ногах. Проигнорировав это болезненное ощущение, волшебница направилась к двери. Естественно, та была заперта.       Девушка решила продолжить изучение комнаты, как вдруг услышала настойчивый стук в окно. Обернувшись, она увидела золотистую сипуху, безрезультатно пытавшуюся пробраться в спальню. — Феб! – как никогда обрадовалась девушка птице.       Она кинулась к окну, чтобы открыть его, но получилось плохо. Окно было неисправно и открывалось медленно, с противным скрежетом. Волшебной палочки при ней не было, пришлось применить силу. — Inferno! Да открывайся же ты...       Наконец девушке удалось сделать небольшую щель прежде чем оно совсем перестало поддаваться. Кое-как сипухе всё-таки удалось протиснуться в комнату. Когда она сделала это, то поприветствовала хозяйку громким полукриком-полушипением.       К лапкам птицы было аккуратно привязано два письма – от Кингсли Бруствера и Луны Лавгуд. Гвен удивилась, заметив письмо подруги и сразу распечатала его.       К счастью, ничего экстраординарного не произошло. Волшебница писала, что отправляется в кругосветное путешествие на поиски морщеногих кизляков. Также когтевранка собиралась оценить распространение мозгошмыгов в разных странах. Ничего кроме улыбки это письмо у Гвен не вызвало. Если бы она не занялась Кирой, то скорее всего отправилась с ней.       Министр Магии спрашивал в письме о том, как идут её дела, не произошло ли ничего нового в её расследовании.       Так как письмо было отправлено более четырёх дней назад и осталось безответным, то тёмнокожий волшебник всерьез мог заволноваться и нагрянуть в гости на Бейкер стрит. Этого Гвен никак не могла допустить, поэтому стала искать лист бумаги и ручку. В каждом уважающем себя отеле или гостинице были свои фирменные ручки и блокноты.       Необходимые вещи девушка обнаружила в ящике прикроватной тумбочки. Аккуратно оторвав лишнюю часть бумаги с адресом и весьма халтурным изображением здания, Гвен снова поймала себя на чувстве, что уже здесь была.       Отбросив непрошенную мысль в сторону, девушка принялась отвечать. Подруге Гвен отправила очень эмоциональный ответ с просьбой прислать ей парочку колдографий с пейзажами, а Кингсли предстояло получить подробный отчёт, который волшебница сочинила ещё тогда, когда была связана и заперта в камере. Она не собиралась писать Министру о случившемся, поэтому ей пришлось немного соврать.       Глядя как птица исчезает вдалеке, Гвен наконец-то поняла где находится и почему это место казалось ей таким знакомым. Из окна ей открывался вид на одну из самых оживленных улиц Лондона – Пикадилли. Но самым интересным было не это, а то что именно в этом отеле девушка оказалась впервые после ухода из Хогвартса. Именно здесь она приобрела свой телефон и именно здесь увидела в газете объявление о том, что сдается квартира на Бейкер стрит.       Если тот кто всё это устроил хотел напугать её своими глубокими познаниями о её жизни, то ему это не удалось. Наоборот, Гвен чрезвычайно насмешила данная ситуация. Еле сдерживая смех, волшебница решила закончить начатое исследование комнаты.       Помимо канцелярских принадлежностей, в тумбочке оказался целый комплект одежды, включавший в себя зелёную клетчатую рубашку, джинсы, кеды и нижнее белье. Это было весьма кстати, так как старая одежда была уже мятой и несвежей.       Внезапно Гвен вспомнила про ширму. Девушка сомневалась, что ширма является обязательным предметом мебели в отеле. Придирчиво оглядев её волшебница отметила, что та не вписывается в интерьер. Ширма была явно лишней в комнате. Это натолкнуло Гвен на мысль о видеокамерах.       И действительно, всего несколько минут спустя когтевранке удалось найти три камеры видеонаблюдения. Тот кто стоял за её заключением продолжал наблюдать за ней.       За деревянной ширмой девушка обнаружила дверь, ведущую в ванную и туалет. Там тоже находились камеры, но при желании от них было легко скрыться.       Увидев своё отражение в зеркале волшебница фыркнула. На неё смотрела худая бледная девушка с грязными растрёпанными волосами. Этого было достаточно, чтобы почувствовать отвращение к себе. Гвен решила привести себя в порядок как можно скорее.       Выйдя из душа и надев на себя все чистое, она ощутила необычный прилив сил.       На журнальном столике девушка обнаружила поднос с едой, а именно с тарелкой овсянки и парочкой тостов с сыром.       Но больше всего она обрадовалась увидев на подносе святую святых – кофе, целую чашку горячего свежего кофе с молоком. Большинство англичан, невзирая на то были они волшебниками или магглами, предпочитали чай. Но Гвен была не от мира всего, поэтому сидела мирно в сторонке и попивала кофе... литрами. Интересно, как её тюремщик об этом узнал?       Ответ нашелся моментально – обыск. Наверняка полицейские обнаружили у неё на кухне огромных запас кофе, а также немытую кофеварку и гору немытых чашек на столе. Логично, если вспомнить что ночь Хэллоуина Гвен провела без сна. Неприятно было оставлять миссис Хадсон такой беспорядок.       Что касается овсяной каши, то девушка ненавидела её с детства. Она всегда напоминала волшебнице о её детстве и пустом темном чулане, пропахшем моющими средствами и прочим хозяйственным добром. Дадли не любил кашу, поэтому ему всегда готовили отдельно, а Гвен доставалась пресная овсянка на воде. Не было ничего удивительного в том что и в Хогвартсе когтевранка обходила это блюдо стороной.       Но то ли из-за длительной голодовки, то ли из-за мастерства повара, но овсянка, которую принесли Гвен, показалась девушке невероятно вкусной. Чувствовался вкус меда, ягод и фруктов.       После завтрака девушка чувствовала себя совершенно здоровой.       Сюрпризы не кончались. Застилая кровать, Гвен услышала звук уведомления на своем телефоне. Но она точно знала, что его здесь нет, поэтому списала все на слуховую галлюцинацию. Через минуту сигнал повторился.       Открыв ящик тумбочки, волшебница увидела телефон, который купила в соседнем торговом центре два года назад. Гвен аккуратно взяла его в руки, словно ожидая, что тот взорвется и провела по прохладному экрану. Обычно когда девушка держала его в руках он был горячий от перегрузки.       Включив телефон, девушка невольно вытянула губы в трубочку от удивления. Девяносто три пропущенных звонков и тридцать пять сообщений. Большинство из них было от миссис Хадсон. Да, Гвен достаточно часто сажала батарею на телефоне и ей было не дозвониться, в чем её часто упрекала домовладелица, но больше десяти пропущенных не было. Сама не своя от волнения, девушка решила перезвонить. Из динамика донёсся протяжный гудок... — Алло, миссис Хадсон? С вами все в порядке? — Гарри, о Боже, это правда ты? – игнорируя вопрос девушки спросила старушка.– С тобой всё в порядке? Ты здорова? Где ты?       Волшебница прижала телефон ближе к уху, чтобы лучше слышать голос женщины. Гвен очень по ней скучала. — Да, всё хорошо, это я, я здорова, я в отеле. — В каком таком отеле? Что ты там делаешь? — В каком отеле не скажу, потому что вы сразу сюда приедете. Тут моя тетя приехала с дочерью, они уезжают домой, я с ними. У меня родственница заболела. — Ох, Гарри. Я же не дура, скажи правду, пожалуйста. Эти люди сказали, что ты подозреваешься в торговле наркотиками, но я же знаю что это не так. Гарри, скажи правду. — Миссис Хадсон, простите, я правда не могу, – ответила девушка, которая не ожидала, что её ложь так быстро раскусят. — Если не можешь, то не надо. Но с тобой всё в порядке? — Да. — Хорошо, возвращайся скорее, милая.        Закончив разговор, Гвен стала проверять сообщения. Множество сообщений от домовладелицы, два, самых старых, от Лайта и одно с неизвестного номера. Пустое, без всякого текста. То самое смс, благодаря которому, девушка обнаружила свой телефон. Гвен повернулась лицом к видеокамерам и стала звонить на неизвестный номер. Два раза её звонок сбросили. — Наркоторговля? Серьёзно? По остроумней ничего не смогли придумать? – с неожиданной злостью произнесла девушка.       Раздался сигнал уведомления. Тот же неизвестный прислал ей одну скобку-улыбку. Кому-то явно было весело.       Возможно это была ирония. — Loony bin,– прокомментировала Гвен.       Почему-то у неё тоже приподнялось настроение. По-турецки сев на ковер Гвен погрузилась в телефон. Ничего другого ей не оставалось.       Было 14 ноября, то есть прошло шесть дня со вторжения на Бейкер стрит. Удивительно, но за эти шесть дней не произошло не одной смерти среди преступников, которую можно было отнести к действиям Киры.        Девушка удивлённо приподняла брови. Означало ли это, что детективу L удалось поймать обоих Кир? Гвен подумала, что она не единственная подозреваемая. Кто остальные? Лайт?       Волшебница вышла из сети и тупо уставилась на меню телефона. Стоявшая на обоях картина Эдварда Мунка "Крик" идеально описывала то, что творилось у неё в душе.        Головная боль вновь напомнила о себе.       Девушка выключила телефон и бережно сняла защитный чехол нежно-голубого цвета. То узкое пространство между телефоном и чехлом оказалось идеальным тайником. Многие прятали туда денежные купюры, шпаргалки, а некоторые даже небольшие фотокарточки. Но и здесь волшебнице удалось выделиться. В её тайнике лежал красивый засушенный цветок.       Гвен посещала не только детские дома, но, за редким исключением, больницы.       Это случилось около года назад, ранней осенью. Тот день принадлежал к одному из тех, которые волшебница вероятно никогда не забудет.       Девушка пришла навестить одного маленького мальчика-сироту, который сломал ногу. Его было некому навещать, поэтому волшебница думала, что тот обрадуется её неожиданному визиту. Так и вышло.       Она направлялась к выходу из больницы, как вдруг её привлекла девочка, одиноко сидевшая на подоконнике пустого больничного коридора и грустно смотрела в окно. На вид ей было не больше девяти лет. В руках она держала небольшой букетик желтых цветов. Гвен точно не знала что именно привлекло её внимание – недетская печаль в темно-синих глазах, бледной личико, изнуренное длительной болезнью или воспоминания о своем детстве или всё сразу, но девушка не смогла пройти мимо. — Привет! Как тебя зовут? – задала вопрос волшебница, пристраиваясь на противоположном конце подоконника. — Привет, я Алиса. — Какое у тебя редкое имя! Алиса... Редкое, но красивое. Как из сказки. — Спасибо.– девочка отвернулась от окна и с любопытством посмотрела на волшебницу. На её лице девушка увидела еле заметную, слабую улыбку. Сердце Гвен невольно сжалось – дети так не улыбаются.– А тебя как зовут? — Гвен, Гвендолин.– неожиданно даже для себя самой ответила волшебница. — У тебя тоже красивое имя. Мою маму тоже так звали... — Сколько тебе лет? — Двенадцать,– увидев, удивление на лице собеседницы, Нина быстро добавила – Да, я знаю, что выгляжу младше своих лет. Мне говорили. — Стало быть, ты учишься в средней школе? — Нет, я уже целый год провела в больнице. Я так хочу погулять в парке с друзьями. А ещё шоколадного мороженого. Но медсестры мне запрещают.       Гвен хотела что-то ответить, но внезапно в коридоре появилась полная медсестра и, смерила девушку неприязненным взглядом, сообщила, что пора делать уколы. Алиса кивнула и слезла с подоконника. Перед тем как уйти, та обратилась к Гвен: — Ты хорошая, ты похожа на мою маму,– девочка вытащила из букетика один из цветов и протянула девушке, – Держи. Мне их принес папа, но он, кажется, ошибся. Он принес семь, один из цветов лишний...       Медсестра охнула и быстро увела Нину в приемную. Волшебница навсегда запомнила последние слова девочки, а они были именно последними.       На следующий день Гвен вернулась в больницу с мороженым и хотела навестить свою маленькую знакомую. К сожалению, она не знала в какой палате лежала Алиса, поэтому решила обратиться к молодой медсестре. — Прошу прощения, я пришла навестить одну девочку... Алису, ей двенадцать лет. — Нину? Вы разве не знаете? Она умерла этой ночью. Отёк лёгких,– сочувственно ответила девушка. Она подумала, что Гвен дальняя родственница девочки.– Её отец в двенадцатой палате сейчас, собирает её вещи. — Спасибо большое. А чем она болела? — Иммунодефицит.– ответила медсестра. У нее стали возникать некоторые подозрения по поводу личности незнакомки.– Я слышала, её мать тоже болела, бедняжка. Простите, кем вы приходитесь Алисе? — Никем, но надеюсь, что она считала меня своим другом.– тихо ответила девушка и направилась к выходу.       Волшебница засушила цветок и с тех пор он стал для неё чем-то вроде талисмана. Он не приносил ей удачу, но глядя на него Гвен чувствовала прилив сил.       Глядя на подарок двенадцатилетнего ребенка Гвен испытывала радость и грусть одновременно. Это было правильно, так как радость и грусть, как жизнь и смерть, любовь и ненависть, всегда идут рука об руку друг с другом. Не испытав грусть, ты никогда не испытаешь радость в полной мере.       Один цветок лишний.       Её мысли прервал тихий щелчок – кто-то отпер дверь с помощью ключа. Тюремная камера была открыта. Примечания: Inferno – Дьявол (лат.) Loony bin – сумасшедший дом (лат.)