и, может, относительно мы любим друг друга несильно и думаем, мол, пройдёт с годами да перебесится., но если бы завтра утром тебя сбила машина, к вечеру я бы уже повесился.
Сильный удар чем-то деревянным не сбивает с ног, но оглушающая боль в висках темнеет в глазах. Запах смерти в ментоловой оболочке. Яркие волосы мелькают в темноте. — Так, что расскажешь? — синие волосы дают мертвенный отблеск, когда Обье слегка подаётся вперёд. — Это ты мне расскажи, — губы Кристофера растягиваются в опасной ухмылке, пока взгляд фокусируется. Заявиться в бар к Якудзам было чистым самоубийством, показывало насколько у человека отсутствует чувство страха и инстинкт самосохранения. Оголяло всю гнилую суть Кристофера Шистада. — Зачем ты суёшь свой носик не в свои дела? — выгибает бровь Харрингтон. — Не думаю, что твой трофей одобрит такого рода поведение. Кристофер пропускает мимо ушей провокацию синеволосого. — А у тебя все разговоры начинаются с удара битой по голове? — щурит карий взгляд, едко поджимая губы. Вместо ответа Обье по-королевски разваливается на высоком стуле перед барной стойкой. — Ром, — лёгкий полукивок, быстро скользит взглядом по Кристоферу, — два, — добавляет Харрингтон. Обье знает, кто такой Кристофер Шистад. Знает, что он умеет опускаться намного ниже заявленной обществом планки, не хуже его самого. Обье считает его опаснее только потому, что Кристофер Шистад — лицемер. Его настоящие намерения скрыты, даже тогда, когда ты думаешь, что разгадал его. Кристофер Шистад всегда на десять шагов впереди. И тот факт, что он сейчас сидит рядом с ним за барной стойкой в «etterslep» говорит только о том, что он сидит напротив. Всё. — Мы договорились с тобой, Шистад. Чего ты хочешь ещё? — Я разрываю договор, — Кристофер отпивает. — Меня более не интересуют его условия. Все стычки Пенетраторов и Якудз были всего лишь играми. Кристофер прекрасно знал, что THE YAKUZA — не просто школьный автобус с отморозками; что рано или поздно и он попадёт сюда — а именно как выпустится из колледжа и вступит в бизнес отца, возможно даже раньше. Как отец отдаст приказ. Обье хмурит брови. Их личный договор заключался в том, чтобы Якудзы не трогали девушек южной стороны. Кристофер так рьяно бился за то, чтобы дословно «не подхватить от очередной шлюхи якудзовских хламидий». Обье тогда охотно согласился, сплюнув кровь. А теперь Шистад пускает всё на самотёк — это какой-то понятный только ему план? Обье смотрит долго, изучая каждую ямку на лице Кристофера Шистада. Светлые глаза не могут пробиться сквозь холодность и вечную полуусмешку. Шистад делает достаточно большой глоток совершенно не морщась, будто вырезал вкусовые рецепторы из своего рта собственноручно. Обье ловит себя на мысли, что хотел бы так же. Даже для Харрингтона это круто. — С чего это? — прищуривает один глаз синеволосый. — Меня более не интересуют его условия, — повторяет Шистад, склоняя голову на бок. Кристофер сейчас играл. Ему нужна была причина заявиться в бар — он решил расторгнуть очередной ненужный детский договор, терять всё равно нечего, рано или поздно Якудзы будут дружно плясать танцы во славу Дьяволу. Шестерёнки в голове Обье прокручиваются с новой силой. Что, чёрт возьми, ему нужно? А Кристоферу нужно лишь снова обжечься, найти следы того, от чего по спине пробегает табун холодных мурашек, от которых неприятно передёргивает. Ему слишком важно знать, что связывает Куперов и Якудз. Хотя, парень и догадывался об этом довольно давно. Он быстро скользит карим взглядом по бите, которой его ударил Харрингтон при входе. Красивая гравировка прописью: «Лисёнок». Один плюс один всегда равно два, Кристофер. Отдаёт в голове голос Дэйны. Кристофер слегка вздёргивает бровь. — Привлекла эта штука? — Обье с лёгкостью закидывает биту сначала на плечо, а затем вытягивает Шистаду. Шистад, молча, задумчиво осматривает вещь. — Лисёнок вернулся? — вскидывает брови мужчина за барной стойкой, спросив взгляд на биту. Кристофер слишком резко поднял взгляд на довольно улыбающегося Харрингтона. — Нет, Клык. Нашему Лисёнку надо показать дорогу домой, — ставит с характерным стуком бокал на барную стойку. — Заберёшь? — Нахрена мне эта херота? — уголок губы Шистада снова поднимается вверх. Но Харрингтону кажется, что он видел того самого настоящего Кристофера Шистада в секундной слабости. — Короче, мы договорились. — Конечно, Кристофер, — кивает ему Харрингтон. — Да будет пир из шлюх с южной стороны! — обращается он к остальным Якудзам, которые одобрительно гудят в ответ. Усмехнувшись ещё раз, поправляя на ходу кожаную чёрную куртку, Кристофер выходит. Парень внимательно осматривает свою машину на предмет проколотых шин и битого стекла. Ещё раз окинув бар высокомерным взглядом он садится в машину. Плавно выруливая с парковки и вскоре скрываясь из виду. — Устроим ему сегодня показательное выступление? — приподнимается один из Якудз над столом. — Выбъем немного почву из-под ножек, — Харрингтон поглаживает биту. Приказ отдан. Дэйна смотрит в окно. Она слишком резко и быстро порвала с психологом. Слишком сумбурно. За спиной — дверь в его кабинет, но почему-то она немного медлит. Слышит, как дверь открывается. Черт, надо было просто уйти, а ты уже и на это не способна. — Дэйна? Ты ещё здесь? — более риторически, чем всерьёз спрашивает Брэдли. В какой-то внезапный момент все карточки в его голове сложились. Он понял, что ходила она к нему вовсе не за лечением, всего лишь очередная проверка от папочки Кэйетана, заключающаяся в том, чтобы подвергнуть дочь психологическому воздействию. Таких кукловодов, как её отец ещё поискать надо, — отмечает Томас. Кэй всегда был таким. И только Томас знает, что она полностью подверглась и сломалась, раз уходит. — Я жду брата, — с обескураживающей улыбкой говорит она. И Брэдли мгновенно понимает, что это ложь. Ей нужно завершить сеансы сейчас, потому что Томас Брэдли смог докопаться до внутренностей, а папочка не оценит такой щедрости и неустойчивости в эмоциональном плане. Мужчина поправляет свой галстук, мимолётно улыбается входящему и вплотную подходит к рыжей, нарушая все нормы субординации. Формально — она больше не его пациент. — Ты уверена в своём решении? — Том спрашивает так тихо, что мурашки покрывают шею, плавно перемещаясь на руки. — Весьма. Вы мне очень помогли, доктор, — её тёмный взгляд пестрит сарказмом. Она считает, что успешно справилась с проверкой папочки, но проверку Кристофером Шистадом провалила раз и навсегда. — Значит, всего хорошего, Дэйна Купер, — Брэдли подмигивает ей своим ярко- голубым глазом и заходит в кабинет. Рыжая выдыхает слишком шумно. Очередная глава жизни завершена. Запускает пальцы в карман куртки, находя там ключи от машины. — Сана, привет! — говорит она, как только гудки, и слышится слегка сонное: «Чего тебе, рыжая?». — Ты ещё спишь? Будь готова, я заеду через 15 минут. — В смысле 15 минут? — мусульманка на другом конце провода тут же подрывается с постели. — В самом прямом, — едко улыбается девушка, сбрасывал вызов под крепкое словцо, отпущенное Саной в сторону подруги. Машины Кристофера Шистада на парковке колледжа нет, как и самого парня в учебном заведении. Дэйна хмурится, еще раз обводя взглядом двор. Но никакого присутствия не ощущается. Брат стоит в компании какой-то девушки, он ухмыляется, подпирая правым плечом стену. Энди разговаривает с остальными ребятами, но заметив Дэй, машет ей рукой. — А где Кристофер? — рыжая хмурится. — Шистад? С каких пор он тебя интересует? — Сана насмешливо сводит брови. — Я это вслух спросила? — резко одергивается на подругу Купер. — К сожалению, — весело пожимает плечами Бакуш. — Привет! — активно машет рукой Вильде, когда подруги подходят к компании. Почему-то взгляд Дэй стремительно встречается со взглядом Мун. Она стоит слегка подавленная, обнимая себя руками, не отрывая радужки от карих глаз подошедшей. Купер младшей не составляет огромного усилия, чтобы во всём разобраться. Кажется, Кристофер медленно заполняет собой всё личное пространство Дэйны. — У нас сегодня все три пары с вами, — радостно оповещает Сана Дэйну, изучив повторно расписание. Рыжая просто задумчиво кивает, смотря на спину Эвы. Если они расстались с Крисом, где её едкие взгляды? — Привет, — тихий шёпот раздаётся над ухом девушки. — Йен, Господи Боже! — слегка дёргается Дэйна, цепляясь за руку подруги. — А чего это ты такая задумчивая? — с недоумением смотрит на сестру переводя взгляд на Сану. — А ты такая весёлая? Разве у вас всё не наоборот? — Наша малышка всё думает-гадает, где Крис Шистад, -довольно поджимает губы Сана. — Оу, правда, малютка-Дэйна? — глаза брата тут же вспыхивают искорками ребячества. — Йен, ты кажется шёл куда-то, — с тихим раздражением отворачивается от брата. — Ну, да, к тебе, — неопределенно пожимает плечами брат. — Может, я соскучился? — У нас комнаты напротив, — щурит глаза девушка под задорный смех Саны. Мусульманку всегда очень забавляли разговоры этих ребят. Словно это были муж с женой, а не брат с сестрой. — Сана, а у тебя как дела? — поворачивает голову он к подруге сестры. — Потянет, — коротко отвечает Бакуш. Вовсе не потому, что не хочет с ним общаться, просто она -такая. — Ты сегодня общительнее обычного, — довольная усмешка с ямочками на скуле застывает на лице парня. — А ты сегодня невыносим, — бурчит себе под нос Дэйл. — Щас добубнишься и я третьим к вам за стол сяду, — Йен обвивает рукой шею сестры, тем самым девушка оказывается в медвежьих братских объятиях. Дэйна любит его объятия: они тёплые, семейные, хочется стоять так весь день, а то и саму вечность. Брат точно никогда ее не бросит. Младшая Купер вырывается из объятий брата, беря под локоть подругу. — Расступились быстро, — стервозно заявляет рыжая, когда две девочки с первого курса мнутся у дверей. — Королевы идут, — она довольно вздергивает подбородок и входит в аудиторию. Йентани усмехается, глядя на свою стервозную сестрицу. Он поправляет рюкзак и, пропустив двух несчастных девушек вперёд себя, поднимается на свой ряд. И, всё-таки, как ей удалось сойтись с мусульманской? — Да где он есть? — тихо бурчит себе под нос, смотря на экран телефона. Но Кристофер Шистад будто исчез. Он говорил вчера вечером, что собирается с утра на встречу с каким-то парнем, имя которого так и не назвал. Но что-то Йену подсказывало, что поехал он прямиком к Обье. А, по этой причине, рыжий волновался более обычного. К чёрту правду, когда друга могли там покалечить. Тёмный взгляд замечает, как сестра то и дело оборачивается на дверь, надеясь, что вот-вот, следующим входящим будет Крис. Часть её тревоги передаётся и брату. А ещё Йену кажется, что Дэйна стала совсем готова к разговору с Шистадом. Результат гонки ли так повлияла на нее, или постоянные мысли — брату оставалось только гадать. Лекции тянулись невыносимо долго. Крис так и не объявился. А рыжая решила для себя более не думать о нем, по крайней мере, сегодня. — Ты домой? — настигает её брат, когда Сана и Дэйна выходят из кабинета. — Не решила пока, не особо хочу сидеть вечером дома, — неопределённо пожимает плечами сестра. -Ты и не будешь, — с готовностью заявляет Бакуш. Да что с ними? И правда, как ролями поменялись. Йен слегка хмурит брови, образовывая задумчивую галочку между тёмных бровей. Тонкий указательный палец тут же докасается до переносицы брата, слегка поглаживая. Дэн так не любит, когда на его лице даже маленькая тень неопределённости. — Не хмурься, — едва слышно, почти одними губами произносит рыжая. Иногда ее ноготок касается кожи, в такие моменты Йен действительно перестаёт хмуриться и беспокоиться. — Ты меня куда-то потащишь? — оборачивается Дэй к Сане, которая, казалось, и не видела этой умилительной сцены, активно переписываюсь с кем-то в телефоне. — Да, — довольно поджимает тёмно-фиолетовые губы Сана. — И куда ты украдёшь мою сестру? — Йентани расслабленно приваливается к шкафчику, подмигивая попутно проходящей мимо девушке. Которая в свою очередь краснеет, как маков цвет. Прежде чем Сана начинает отвечать, его зрачки пронзительно прикрываются к её. Йентани Купер всегда смотрит исключительно в глаза. — Рыжий, мы всего лишь поиграем в баскетбол, — щурится слегка Бакуш. Ее смешит его чрезмерная забота. Но Сана не знает, что заботиться о ней больше некому. — Не хочешь с нами? — предлагает Дэн чисто из вежливости, зная, что брат сегодня планировал только одно дело — валяться в кровати, а вечером, сбагрив в охапку сестру, смотреть фильмы. Маленькая пятничная традиция (которая никогда не нарушается). Иногда Йен даже стал пропускать вечеринки ради таких моментов. Если же оба близнеца были настроены на вечеринку, то они сначала смотрели фильм, а затем уже ехали по делам. — Не-а, сегодня ни за что, — ухмыляется Купер старший. — Чтобы до двенадцати была дома. Фильмы сами себя не посмотрят. — Фильмы? -вскидывает брови Бакуш. — Я тебе потом расскажу, — отмахивается Дэй. — Люблю, — девушка наклоняет парня за ворот пенетраторской толстовки, целуя его в щёку. Тёмный взгляд с золотистыми крапинками смотрит на то, как девушки удаляются. Как рыже-красные кудряшки ещё несколько раз пестрят своими ослепительными бликами и исчезают за массивными дубовыми дверьми колледжа. — Эм, Йен, — одёргивает его темноволосая девушка. С левой стороны заплетен маленький колосок, что на коротких волосах, по ключицы, создаёт впечатление, будто выбрит висок. Йен медленно поворачивает голову, хотя, корпус всё ещё провожает шлейф духов сестры. Ещё одна надоедливая, — мысленно усмехается он. На лице застывает тёплая улыбка. — Может, отойдёшь от моего шкафчика? Я всего лишь книги возьму, и можешь дальше подпирать его сколько вздумается, — быстро тараторит она. Чистая вежливость, никаких намёков. Её зелёный глубокий взгляд не выражает ничего, кроме желания забрать книги и унести ноги подальше от этого обольстителя. — Конечно, Эни, — Йен делает шутливый поклон, отходя немного в бок. Щёчки не заливаются краской, но губы трогает тень улыбки, она тут же прикусывает нижнюю, чтобы не поддаться секундному порыву от того, что он знает её имя. Стоп, а откуда он его знает? Куперу не нужно много времени, чтобы быстро идентифицировать, что держит в руках эта мышка. На одном из листов А4 выглядывало: Работа по норвежской литературе Энн Трайер. 2 курс. Это же Йентани Купер, он знает имена абсолютно всех девушек этого колледжа, — думает про себя Энн, а Йен и не собирается уходить. Для него девушки — развлечение, не более. Он не ищет себе жену, а отец не хочет поскорее его передать в чьи-то любящие руки, как сестру. Рыжего раздражает, что как только девушка узнает о его состоянии — сразу же снимает трусы. И как после такого не принимать кроме как за развлечение? В какие-то моменты он даже думает о том, чтобы найти какую-то ну совсем без состояния. Но папа Аль Капоне тут же скажет своё могущественное: «Нет!». — Ты так долго копаешься, — подмечает Йен. — Боишься, что шкафчик не проживёт без тебя и трёх минут? — усмехается Энн не то своей удачной шутке, не то над Йеном. — Три переживёт, а вот в остальные этот серый метал будет горевать, — широко улыбается Купер. Девушка закрывает шкафчик, а Йен снова принимает было положение. Они смотрят друг на друга с минуту, и, развернувшись на пятках, Энн Трайер стучит каблучками в сторону лестницы на второй этаж. Йен стоит так ещё с минуты четыре, проверяя телефон. @chrisschistad Волнуешься за меня? 😏 Я дома, бро. Приболел. Йентани даже выдыхает узнав, что Шистад таки никуда не ездил. А, быть может, и ездил. Даже Дьявол не знает, что у Шистада на уме, не то, что сам Шистад или, тем более, кто другой. — Дэн, познакомься, это Юсеф Акар, — знакомит Бакуш подругу и парня, который в руках держит баскетбольный мяч. — Друг моего брата. Дэйна с удовольствием бы уже уехала, планов познакомиться с кем-то не было абсолютно. Но машину она оставила дома, потому что никто иной, как Сана — язвительная мусульманка в хиджабе- Бакуш заставила «шагать шаги». Чёрный взгляд пытливо скользит по фигуре парне, останавливаясь на глазах. Высокий, худощавый, нос как у Магнуссона, да и чёлка чем-то похожа. Если бы Вильям Магнуссон был мусульманином, он бы выглядел именно так, — усмехается в своей голове Дэн. — Дэйна Купер, — бесстрастно говорит девушка. — Моя лучшая подруга, — Сана слегка приобнимат рыжую. Это сейчас вообще Сана? И в этот момент Дэйна Купер понимает, что рушит свидание Саны и это, как его, носастого.А сама Сана Бакуш влюби-и-илась. — Приятно познакомиться, — у Юсефа Акара приятный баритон. Даже очень приятный. А ты, подруга, не промах! — И мне, — одаривает его фирменной ухмылкой, когда ямочки врезаются в скулу. Запыхавшись бегать и попеременно отнимать мяч то у Юсефа, то у Саны, рыжая осела на лавочку. — Эй, холодно же! — одёрнула её Сана, подбегая. Она быстро начала рыться в рюкзаке, доставая оттуда плед. — Подними свою ж… пятую точку! Вот, а теперь садись. — Спасибо, — устало растянула девушка губы в улыбке. От морозного воздуха в горле жгло, будто бы девушка пила коктейль из осколков хрусталя. Черные глаза теперь наблюдали за тем, как в свете нескольких фонарей, два силуэта носились друг за другом, пытаясь отобрать мяч. Он так смотрит на нее, будто вокруг и нет никого. Так тепло, трепетно, что какая-то частичка рыжей даже подывывает от зависти. А привычно холодная Сана, с вечным сарказмом превратилась в маленького счастливого ребёнка. За этот вечер она, кажется, забыла, что такое подкалывать и язвить. Дэйна уже видела ее такой не раз, только сейчас глаза лучились светом, благодаря чему на баскетбольной площадке и было так светло. Из рассуждений вырывает звук уведомления, пришедшего на телефон. @ohar Лисёнок, ты мне нужна❤ Рыжая тут же хмурит брови. Обье. Черт бы его подрал трижды. @ohar Я вижу, что ты прочла. Замерзшие пальцы быстро печатают: «Чего тебе?». Она столько раз пыталась выкинуть этого обмудка из своей жизни, столько же, сколько раз пытался это сделать и Йен, и Макс. Но от него не избавиться, если задумаешь бросить его, щупальца власти задушат тебя ночью. @ohar Подними глаза, Лисёнок, ты. Одно сложное: «Зачем?». Обье Харрингтон — проклятие за грехи, которые они совершали. И если об этом грехе узнают, их всех упекут за решётку, а родители не откупят, посчитав, что это будет уроком для них. За то, что она рассказала всё отцу — расплачивается до сих пор. @ohar Обсудить несколько дел. Макс и Йен уже согласны, остался только твой голос. Кидай геолокацию. Сейчас заеду. Ты должна быть на Крещении сегодня. Девушка тяжело выдыхает, пар поднимается перед её бледным лицом. Дело сделано, остаётся ждать этого змея. — Сана, — слегка повышает голос рыжая, чтобы привлечь внимание. Девушка подходит к подруге. — Мне нужно сваливать уже. — Что? — девушка строит страшные глаза. — Не бросай меня! Я же… он же… мы же… — Сана, во всём вы разберётесь и без меня, — Дэй обнимает девушку за плечи. Телефон несколько раз пиликает, оповещая о том, что батарея беспощадно сдохла. — Вот, ещё и телефон сдох, — вымученно хмурит брови. — Давай, хотя бы до остановки проводим? — спрашивает Юсеф, который краем уха слышал разговор девушек. — Вы просто так меня не отпустите, да? — скромно улыбается Купер. Оказывается, общение с людьми может приносить не только боль и уныние. — Кто этот носастый? — немедля спрашивает Харрингтон, как только рыжая садится в его машину. — Не твоего ума дело, — хмыкает она, растягивая губы в милой улыбке. — Пусть будет так, — довольно поджимает губы Харрингтон. Иногда ему противно самому от себя, именно в те моменты, в те, даже правильнее сказать проблески, когда рыжая не смотрит на него с презрением. Как сейчас. Он никогда не хотел причинять ей боль, не хотел таких отношений, но, видимо, так повернулась судьба. А сопротивляться ей для Обье не представляло никакого смысла. — Бар в другой стороне, — тонко подмечает Дэн, как только Харрингтон проезжает мимо нужного поворота. — Мы не туда, — хмыкает он, тормозя машину. Дэйна прекрасно знает эту опушку. Происходили на ней поистине разные вещи. Бар — не единственное место для Якудз, и уж точно не такое значимое, как это. Свет тут очень тусклый, от единственного фонаря, стоящего на дороге. Несколько деревьев, на массивных лапах которых всё ещё лежит снег. Пара поваленых брёвен и следы костра в центре. Вокруг костра снег чёрный, будто измазанный чем-то густым и вязким. А на стволах деревьев ножами выведена одна единственная буква Y. Не сложно догадаться, что она обозначает. — Твоё любимое место, — задумчиво тянет Обье. Он помнит, помнит всё до мелочей. Губы, под матовой красной помадой, покалывает иглами. — Что ж… — секунда замешательсвтва на мраморной коже. — Зачем мы здесь? — она резко разворачивается к нему, улыбаясь до чёртиков милой улыбкой. Дэйна никогда не будет бояться Обье. И вся банда ошибочно полагает, что ёжиться от страха надо в присутствии Обье. — Мне нужна твоя подпись на распространение нашей продукции на севере, — синеволосый засовывает руки в карманы, пока подъезжают несколько знакомых Дэйне машин. — Ты и без меня её мог подделать, — дёргает бровью рыжая. — Отец сказал делать всё исключительно с согласия остальных, — копирует эмоцию девушки. — И ты послушался? — язвительность так и вытекает из глаз. — Как видишь, — довольно поджимает губы Харрингтон. Рыжая замечает, что Якудзы не просто приближаются, они кого-то ведут, точнее даже волокут по земле. Лица не видно, оно закрыто чёрной тканью. Крещение. — Сколько время? Мне домой надо, — быстро проговаривает девушка, инстинктивно зажимая телефон. Она давно утратила возможность Крестить. После того дня — никаких насилий. По крайней мере, она так считала. — Половина одиннадцатого, — пожимает плечами Обье. — Всё пройдёт быстро, не переживай. — Я не буду этого делать, — поджимает губы Купер. — Ещё как будешь, Лисёнок, — длинные пальцы Обье, словно ветки терновника, зажимают её челюсть, заставляя развернуться к остальным ребятам. Она знает законы, которые некогда четверо подростков прописывали сами, подписывались под ними. Вся команда выстраивается галкой перед Обье и Дэйной. Не хватает только Йена и Макса. И было бы грёбанное дежавю. Парня во всём чёрном опускают на колени под его кряхтение. Бровь рыжей дёргается, заклёпка на чёрной кожаной куртке кажется невыносимо знакомой. В голове отдаются недавние слова отца: «Не беспокойся, Одд. Он обязательно будет с нами, после того, как ребята окажут тёплый приём». — Ну же, Лисёнок, — пальцы Обье по-прежнему цепко держат подбородок рыжей, а парень на коленях резко поднимает голову, в надежде что-то увидеть. Что-то, что разочарует его. — Иди, — рычит синеволосый. — Ну, же! — его крик лопает ее ушные перепонки. — Не смерть орать на меня, — в тёмных глазах вспыхивает огонь ненависти. Как он смеет при них орать на неё? На одну из основателей? — Ты, видимо, забыл, кто я такая. — О, не-е-т, Лисёнок, — он заходит за спину девушки, обхватывая талию и прижимаясь пахом к бёдрам. — Это ты забыла, кто ты такая, — медленно шипит в ухо под её размеренное, не учащённое дыхание. Харрингтон аккуратно, большим пальцем нежно надавливает между лопаток девушке, заставляя сделать шаг к парню, который даже не пытается вырваться, смиренно сидя на коленях, внимательно слушая каждый шорох, каждое перешёптывание, её голос. Этот голос не боится, но ему страшно, и делать он ничего не хочет с парнем. Парень чувствует, как руки девушки подрагивают, когда она снимает маску. Она узнала Кристофера Шистада. Кристофер сидит так же на коленях, ещё несколько секунд держа глаза закрытыми. Медленно раскрывает веки, ее лицо выражает замешательство. Со стороны это выглядит школьной драмой: девушка, которая нравится Пенетратору основала Якудз. Но на деле — Шистад сам сделал выбор, когда согласился войти в бизнес; когда выиграл гонку и заполучил трофей, что стоит перед ним; когда осознал, что Якудзы — это совсем не группировка для «ребячества». Именно по этой причине он смиренно сидит на коленях, несмотря на промокшие от снега чёрные джинсы. Позволяет придерживать его за плечи, будто над ним казнь собираются вершить. Карий взгляд нагло смотрит в чёрные дыры. С секунды на минуту из них будет стекать нефть. — Представься, — упоённо улыбается Обье. Ох, и навеселится он сегодня. Это в далёком будущем, брюнет встанет во главе компании, а сейчас — он должен сменить кожу Пенетратора. — Кристофер Шистад. Её сердце делает кульбит назад от голоса Кристофера. Подушечки пальцев покалывает не то от мороза, не то от этого абсолютно нечитаемого взгляда. Будто бы она видит его в первый раз; будто бы тот, прежний, её, Крис исчез, растворился; и она никогда его не знала. Забавно, но о том же сейчас думал и Шистад. А лучше бы тебе думать о том, что каждый сантиметр твоего тела будет проклинать тебя за решение стать Якудзой. — Почему ты хочешь примкнуть к нам? — Обье явно нравится соблюдать все приличия и вопросы для удовлетворения его эго-галочки. Потому что это его обязанность, идиот, — закатывает глаза Дэйна, мысленно одёргивая его. Кристофер видит только её смешную реакцию. Но улыбаться как-то не хочется. Только ледяная ухмылка трогает потрескавшиеся, замёршие губы. — Потому что я буду лучшим лидером, чем ты, — лицо Криса каменное, с ледяной ухмылкой. Обье слегка тушуется от такого ответа. Всё-таки, перед ним не эти мальчики, влюблённые в идею быть крутыми. — Это мы посмотрим, — медленно растягивает слова Харрингтон. Кажется, что он еле-еле проговаривает буквы, складывая их в слоги, а только затем в слова и предложения. — Фас, — кидает он своим щенкам, а те, как по щелчку, накидываются на брюнета. Удар за ударом оглушают его. У них это называется Крещеним. Выживешь — достоин. Оддманд Шистад много раз рассказывал сыну про то, как это проходит. Но умалчивал, что происходит это на глазах уЧасть 14
5 декабря 2019 г. в 21:42