***
Арсений ничего не понимал. Когда Даша прижалась к нему, никакое возбуждение не нахлынуло волной, как было раньше перед сексом. Стало лишь противно. Но Попов решил пока не обращать на это внимание, ведь актриса не возбуждала его ранее, а лишь раздражала. — Здесь так неудобно… Ты же не против анала? — шепнула она, прижимаясь ещё ближе. И Арсений совсем не был против, потому что ему было плевать кто перед ним и как. Девушка отвернулась и начала раздеваться, потираясь о причинное место. Именно этим она вызвала первый стон, на что ответила своим. Презервативы Попов взял, ибо планировал это предложение ещё вчера. Даша, между прочим, была очень рада и даже сама потащила брюнета в туалет. Но этому удивляться не стоило… — Сеня, жёстче, пожалуйста… — прошептала она, на что актёр скривился. Благо, она не видела, стоя спиной. Арсений лишь немного приспустил джинсы, раскатал по члену презерватив и уставился на голое податливое тело. Попов не знал, почему, но нравились ему только раздвинутые ягодицы. Но сильно против мужчина не был. Такого секса у него ещё не было. Удовольствие брюнет получил только в самом конце, кончив, а от стонов девушки абсолютно не радовался, как обычно. Он вообще всегда старался доставить больше удовольствия партнёру, но сегодня это почему-то не вызывало никаких чувств. Даша ещё долго благодарила его, одеваясь, а Арсений лишь помыл руки, выбросил использованный контрацептив и ушёл, извинившись за использование актрисы в корыстных целях. Девушка лишь пожала плечами в ответ, сказав, что и не надеялась на что-то большее. Когда Егор сказал, что Антону стало плохо, Попов всерьёз заволновался, но сделать ничего не успел, потому что режиссёр сразу выставил актёров в декорации, напоминая о том, что есть их личная сцена, где никак не участвует Шастун. Арсений понимал, что нужно работать, и именно поэтому временно забил на друга. Сцена была очень тяжёлой. У Попова почему-то ничего не получалось, он очень много косячил, но в конце концов всё было снято. Даже Егор устал, хотя, по сути, ничего не делал. Арсений освободился в шесть часов вечера и, выйдя из студии, тут же начал звонить Антону. Сначала раздались долгие гудки, но вызов был сброшен. Мужчина не сразу понял, что произошло, поэтому решил просто позвонить ещё раз. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — произнесла трубка женским голосом. Арсений рассердился, но поделать ничего не мог. Единственная мысль — написать Серёже и Диме. А лучше позвонить… — Алло? — как-то слишком весело произнёс Матвиенко, только что ответивший на звонок. — Серёг, привет, ты где? Не знаешь, где Антон? — Что? Я его не… Позов, сука, брось эту хуйню! Нет, Арс, не знаю Вы разве не на съёмках? — громко спросил Серёжа, после чего в трубке послышалась оглушительная тишина. — Он ушёл. Ему стало плохо, режиссер ничего сам не понял. Говорит, Шаст зелёный весь был и просто попросил съёмки на завтра перенести. Я ему раньше позвонить не мог, а сейчас он недоступен, — ответил мужчина, кутаясь в куртку. Всё-таки холодно на улице осенними вечерами. — Ну, зайди домой к нему. Может, отравился?.. Бля, Поз, забей, говорю. Всё, Попов, ты задолбал мне веселье портить! Я только Диму куда-то вытащил, а ты кипиш наводишь. Проверь иди его, а потом напиши, тут «мамочка» переживает, — хихикнул друг в трубку, после чего послышался грохот и звонок отключился. Закусив губу, Арсений посмотрел на страницу Антона, которая гласила, что пользователь «был в сети в 9:23», и выключил телефон, направляясь к дому Шастуна. Дорогу он знал, ведь пару раз наведывался к парню после съёмок. Однажды даже с ночёвкой остался, потому что оба так вымотались, что забили на всё и уснули друг на друге прямо в одежде. От этого воспоминания Попов улыбнулся и зашагал быстрее. Очень сильно почему-то захотелось Антона увидеть, обнять и… — Поцеловать, — блаженно выдохнул мужчина, но вдруг раскрыл глаза, будто приходя в себя. — Что я сейчас сказал? Нет, стоп, я не гей. Пиздец…***
— Шаст, ты там? — постучав в знакомую дверь, спросил мужчина. Именно сейчас ему пригодилось «графское» воспитание. Арсений помог девушке донести пакеты, а та как раз жила в подъезде Антона. Естественно, продукты были успешно доставлены прямо до квартиры, а тушка брюнета вернулась на несколько этажей вниз, дабы узнать, что не так с другом. Попов сначала молча стоял, потом постучался, но так и не услышав ответа, решил позвать парня по имени. Реакции с той стороны двери не было. — Антон, я волнуюсь. Прошу, скажи, что ты там. Услышав тихие шаги внутри квартиры, мужчина сделал шаг назад. Дверь распахнулась, и Арсений смог разглядеть парня. Растрёпанный, босой, закутанный в плед и с красными, видимо от слёз, глазами. Шастун пару раз хлопнул ресницами, показал мужчине средний палец и хриплым голосом проговорил: — Нахуй иди, Попов, я спал. Завтра увидимся, а сейчас вали — видеть тебя не хочу. Шмыгнув носом, Антон снова захлопнул дверь. Арсений не успел ничего сделать или сказать, но понял, что сделал что-то не так. Но что именно? На этот вопрос в голове ответа не было. Зато было уже привычное «пиздец», которое крутилось в голове всю дорогу домой. Шастун же сидел на кровати и смотрел в стену. Он не знал, из-за чего именно плакал, но было обидно. Хотя обижаться… На что? Они с Арсением не пара, мужчина может сам распоряжаться своим телом и желанием, а Антон — просто коллега, которого он вынужденно поцеловал. Попов же натурал, и как бы они между собой не шутили, ничего не изменится. Шастун знал это, но всё равно вёл себя, как обиженный ребёнок: плакал и переставал разговаривать.***
— Арс, ебучий случай, ты серьёзно? Прекращай! Антон орал. Громко и не останавливаясь. Он правда устал повторять одно и то же, а Попов будто специально косячит. Остался последний кадр, а сидят они с ним уже час, если не больше. Правда, неужели так сложно улыбнуться, посмотреть в глаза, сказать «я тоже», отвернуться и уйти? Оказывается, что, блять, да. — Так, Антон, успокойся. Всё, давайте ещё раз, — вздохнул Егор, потирая переносицу. — А я не шутил, когда говорил, что люблю тебя… Антон пару секунд смотрит в сторону, куда в предыдущем кадре уводили Дашу, а затем поворачивается на Арсения. Тот натягивает на лицо улыбку и поворачивается. Глаза Шастуна какие-то по-детски наивные. Они бегают из стороны в сторону, будто ища ответ в глазах напротив. — Я тоже, — наконец говорит Попов, после чего отворачивается и уходит из кадра, оставляя зеленоглазого в замешательстве. Но тот, проморгавшись, ярко улыбается и убегает из кадра за «детективом». — Наконец-то! Боги, поздравляю, у него получилось! — восклицает режиссёр, вскакивая с кресла. Съёмочная группа аплодирует, все радуются, и только Антон начинает с грустью собираться. Он знает, что день закончился, что Егор отпустит всех домой, и хочет уйти первым, ведь говорить с Поповым не хочется. На душе всё ещё пусто, а в голове вертится мысль о том, чтобы признаться. Шастун молча уходит, услышав «все свободны», и теряется в толпе. Удивительно, но сбежать удаётся незамеченным. Арсений выходит следом, но Антон уже давно скрылся. Актёр решает повременить, ведь всё может наладиться. Нужно просто оставить парня в покое, и он забудет непонятную обиду. По крайней мере, мужчина на это надеется…