HTGAWM

Меня снова закрыли в камере и моя радость сменилась на апатию. Я подошёл к раковине и открыл воду. Направив свой взгляд на зеркало, мне хотелось разнести здесь все. Мои брюки были просто в непонятной пыли, а пиджак не только с пылью, но и с капельками крови. Я снял с себя пиджак и кофту и положил на койку, а после снова вернулся к зеркалу и поразился своей красоте. Лицо с кровоподтеком под глазом, разбитая губа и, судя по всему, открытая рана в области переносицы. По всему телу остались синяки, которые легко можно было спрятать под одеждой и сказать, что все так и было. А лицо? Что я скажу при выходе или Светлане Сергеевне? Я упал? Я отряхнул пиджак от крови и пыли и вместе с кофтой положил на стол. Боль после побоев начала просыпаться, поэтому я решил немного поспать. В очередной раз я проснулся от звука дубинки по клетке. Нехотя открыв глаза, я увидел несколько охранников. — Вставай, Лазарев, за тебя внесли залог. Я встал с неудобного матраса и подошёл к столу, надел кофту с пиджаком и, осмотрев комнату ещё раз, встал к стене. На меня надели наручники и повели к выходу из тюрьмы. Я мог бы ликовать, если бы не ссадины на моем лице. Когда мы подошли к регистрационному столбу и я увидел Свету, то по ее лицу я понял, в каком недопонимании она находится. Конечно же, утром видела одного мужчину, а сейчас мужчина с разбитым лицом. — Мистер Лазарев, что с Вашим лицом? — поинтересовался охранник, передавший документы Светлане Сергеевне. Это именно тот мудак, который позволил этому случиться. — Когда умывался, потерял сознание и ударился лицом об раковину. — Мм, вот как, — ухмыльнулась Лобода. — Ну что ж, мы с Сергеем Вячеславовичем можем идти? — Да, вам нужно явиться на суд, назначенный на среду. — Не переживайте, такую дату мы точно не забудем. С меня сняли наручники и, размяв кисти рук, я отправился за Лободой. Девушка энергичного передвигалась на своих каблуках, виляя своей упругой попой. Проведя несколько дней в заточении, я чувствовал себя отрешенным от всего мира. Мне казалось, что уже прошло несколько лет, но это мне лишь казалось. Мы сели в машину, и я поздоровался с водителем Светланы Сергеевны. — С возвращением, Сергей, — ответил мне водитель. — Там действительно так хорошо, как рассказывают нам власти? — Поскольку я в таких заведениях часто не бываю, для меня это ужас. Но постоянные гости может и видят разницу. — Мисс Ло, Вас куда? Офис? — Офис. Она не сказала мне ни слова. Когда я пытался взять ее за руку, она лишь, нехотя, скрестила пальцы. — Прошу прощение, Адам. — Я нажал кнопку и между водительской частью и пассажирской появилась чёрная ширма, которая огородила нас друг от друга. — Иди ко мне. Лобода не сдвинулась с места. — Что случилось? — Свет, да какая разница? Я же здесь, рядом. — Разница, Лазарев, большая. — Это привет тебе от прокуратуры. — Выпалил я. — Сказали, что, если мы не успокоимся, будет жёстче. — Почему ты не сказал мне об этом? — А почему ты не сказала мне, что все так серьёзно? — Сереж, не преувеличивай. — Да что ты?! То есть какие-то зеки по приказу прокуратуры напали на меня после суда? Ну так знаешь, из ревности и любви дикой к тебе. — Лазарев, это не твоё чертово дело! — Да все, что происходит с тобой, это мое чертово дело! — Я перешёл на крик. — Я пешка в вашей злоебучей игре! Я — насильник, меня избили! И ты правда хочешь сказать, что это не мое чертово дело?! А что будет на суде, вылезет дохера свидетелей, которые подтвердят, что я не блевал, а трахал её и мы будем играть по правилам прокуратуры, а, Светик? — Серень… — Что? Ну что, Серень?! Я отсидел 3 вонючих дня, а может дальше и больше, потому что я упустил счёт времени в этих стенах! Не ты, не кто-то ещё, а я! На грязном обоссаном матрасе, в клетке как какое-то дикое животное, а про еду я вообще говорить не могу. И то, что сегодня я вообще вышел — это большая победа. Но на суде такого не будет, понимаешь? И вместо того, чтобы мы провели с тобой неделю в спокойствии и радости, мы снова ругаемся. А потом знаешь что будет? — Не надо сейчас это говорить. — Будут свидания раз в неделю, будешь носить передачки и, Дай Боже, я не сдохну спустя неделю. Ведь мы вдвоём знаем, что насильники долго не сидят. Она резко поцеловала меня в губы и пересела на мои колени. Лобода впилась в мои губы, а потом резко отстранилась. — Ты должен позволить мне выигрывать собственные сражения. Мне нужна некоторая свобода. Ведь я не вмешиваюсь в твои дела. Знаю, и понимаю, почему ты так стремишься защитить меня. И мне отчасти это нравится. И я прекрасно знаю, что если ты мне понадобишься, то ты будешь рядом со мной, как и я рядом с тобой. — Я хочу знать, что происходит. — Ты не должен вмешиваться в мою работу. Это неправильно. Мы приехали к офису, где было много журналистов. Здорово, только такой сомнительной популярности мне не хватает. Водитель постарался подъехать как можно ближе к воротам дома и мы вышли из машины. Я вышел первым и был ослеплён вспышками фотокамер. В след мне кричали различные фразы, но лишь одна привлекла мое внимание. — Как ты будешь спать, зная, что ты изнасиловал мою девушку?! — Я развернулся и пошёл в его сторону. — Что ты сказал? — Ты насильник! Ты и твой адвокат специально придумали теорию с провалами в памяти! Но ты изнасиловал ее! — Тебя там ни черта не было, и ты ничего не знаешь, ясно?! — Я пытался подойти к нему ближе, но Лобода встала между нами и пыталась быть моим барьером. — Стоишь такой крутой щёлкаешь своим лицом, а на деле ты кто? Да хуй ты лысый, вот ты кто. Я никогда бы ее не тронул, ясно? И мне очень жаль, что я не помню деталей этой ночи! — Тебе выгодно не помнить детали этой ночи, потому что ты изнасиловал мою девушку, — мужчина ударил мне по лицу, а я пытался ответить, но из дома вылетел Билан и грубо оттащил нас друг от друга. — Я найду лучшего адвоката для своей девушки, и мы докажем, что ты конченный насильник. — Если и была половая связь между нами, то она сама этого ужасно хотела. Мужчина забежал на частную территорию и снова ударил меня по лицу. Я смог вырваться из рук Билана и смог ответить на удар. Между нами завязалась драка, которую снимали папарацци. Мне было сейчас все равно, что я нарушаю правила залога. Он сел на мой торс и удар за ударом бил меня по лицу. Я скинул его с себя и пытался нанести удар, как Билан и водитель Ло оттащили нас друг от друга. Дима отпустил меня лишь тогда, когда дверь дома закрылась. В холле выстроились мои друзья и со страхом смотрели на меня. Гагарина первая подлетела ко мне и крепко обняла, зарыдав в грудь. После подошла Пелагея и так по цепочке я погружался в объятиях своих коллег. Мы стояли посередине холла, обнимаясь нашей четверкой Ло. Девушки не прекращали рыдать, а я старался сдержаться. Кровь сильнее струилась по моему лицу. — Так, нам нужно зафиксировать побои? — поинтересовалась Варнава с Биланом. — Мало ли, куда пойдёт ее парень. — Лазарев, я просила тебя лишь об одном. Не лезть не в своё дело! — Лобода начала кричать. — Просила молчать на суде, но ты открыл свой рот. Я просила тебя спокойно зайти в дом, но ты устроил целое цирковое шоу! Да, если бы мы знали, что ты такое творить начнёшь, никто бы не внёс за тебя залог, я понятно тебе изъясняю?! — Я прошу прощение. — Звоните экспертам, пускай зафиксируют все побои. Отвезите его к психиатру, неврологу и психологу. К кому угодно! Это ненормально, что он сейчас вытворяет! Я позвоню другому адвокату. Может он решит взять дело Лазарева, потому что я больше так не могу. — Стойте, пожалуйста! — Светлана Сергеевна остановилась. — Что ещё? — Пойдёмте поговорим наедине. Пожалуйста. Светлана Сергеевна, я могу начать говорить и здесь! — В кабинет. — Я пошёл в кабинет. — Звоните экспертам, а моя новая четвёрка пускай думает над тем, как мы будем это исправлять. Я сел на диван и ждал Лободу. Мне нужно все исправить: наши отношения, этот поступок. Я должен помогать ей, а не ухудшать ситуацию. — У тебя 5 минут. — Не отказывайся от меня. — Сереж, я правда не могу. — Я буду делать все, что ты прикажешь. Я постараюсь держать себя в руках. Я больше не подведу тебя, но я не хочу другого адвоката. — Этими поступками ты тянешь на дно себя. Даже не меня. Если я проиграю дело, то я выиграю следующее и никто скажет, что я плохой адвокат. Но если я проиграю твоё дело, то ты сядешь как минимум на 3 года без учета сегодняшней ситуации. Я не могу тебя спасти, если ты этого не хочешь, понимаешь? — Я хочу. Я очень хочу. — Тогда установи рамки. Где я твой адвокат, где я твой работодатель, где я твоя женщина и где я твой профессор. Это очень важно, Сереж. — Просто. Мне так сложно. Я не знаю, что происходит. Я ничего не помню и мне очень страшно. — Мы со всем справимся, только прекрати. Все люди в этом доме хотят тебе помочь, абсолютно все. Когда я сказала, что я внесу залог сама, то они мне не позволили. Каждый внёс свой вклад. Кто-то больше, кто-то меньше, но каждый внёс. Так не позволь нам окончательно разочароваться. — Я не хочу, чтобы ты решала проблемы в одиночку. — Я знаю. Но дело с прокуратурой только мое, и, когда я пойму, что не справляюсь, ты мне поможешь. Но сейчас все под контролем. — Хорошо. — Я хотел ее обнять, но, вспомнив про кровь, остановился. В дверь постучали несколько раз и после разрешения Лободы в кабинет зашли. Билан сообщил, что эксперт уже приехал и готов снять побои, но для этого нужна специальная комната. Светлана Сергеевна дала ключ и сказала, что мы можем идти. Я вышел вместе с Димой и подошёл к эксперту, который ужаснулся. Мы направились за Биланом и по пути я ему рассказал о произошедшем: о тюрьме, о молодом человеке жертвы и о том, что произошло в целом. Судебный эксперт на удивление, наоборот, поддерживал меня и уверял, что правда будет на моей стороне. Мы зашли в небольшую комнату, которая была похожа на ту же комнаты, где меня допрашивали перед помещением в камеру. Неприятные воспоминания крутились одни за другим. Мужчина посадил меня на стул и перед обработкой ран сделал фотографии со всех ракурсов, а так же сфотографировал синяки, оставленные после суда. — Я возьму с твоего тела нужные частички для анализа твоего ДНК и сравнить с отпечатками на теле девушки. — Что вам нужно? — Кровь, слюна, кожа, отпечатки пальцев и ваше семя. — Хорошо. Он взял палочку с ваткой на конце и взял слюну, после взял кровь и срезал частичку кожи из-под ногтя. Обработав мне лицо, судмедэксперт взял мои отпечатки пальцев и протянул баночку для семенной жидкости. Слабо улыбнувшись, я направился в туалет и столкнулся с Биланом. — Ну что, все ок? — Да бля, нужно наполнить банкой, а я так не могу. — Позвать Ло? — Скажи, что мне очень нужна помощь и только она может помочь мне с этим. — Иди, мачо. Скоро придёт твоя помощь. Я поблагодарил нового друга и направился в туалет. Тщательно помыв руки, я посмотрел в зеркало. Ну и рожа. Ещё страшнее, чем была после суда. Дверь туалета открылась и Светлана Сергеевна вошла. На ней были чёрные брюки и сверху пиджак с золотистыми узорами на плечах. А где сексуальное платье? — Что случилось? — Мне нужно сдать анализ спермы. Ло закрыла дверь и подошла ко мне. Расстегнув пуговицу пиджака, я ахнул. На ней не было белья. — Пиджак держится на твоей груди? — Да, — она улыбнулась. Держа в ладонях лицо, я целую ее, и я сажаю ее на тумбу возле раковины. Она запускает пальцы в мои волосы, целует меня в ответ с такой же страстью, как и я. Ее язык входит в мой рот, ласкает меня, угождает мне. Она медленно слезает с тумбы, запускает руку в мои боксеры и плотно обхватывает член. Мое дыхание прерывается, и я забываю, как дышать. Девушка начинает двигать рукой вдоль ствола. Из моих уст раздаётся жалобный стон. Я хочу её всю, хочу выжать нас до последней капли. Неизвестно, что будет после суда. Я должен подарить ей счастливую неделю, а дальше будь, что будет. — Малыш, доставай свою баночку, — Лобода прошипела на ухо. Я подставил баночку и кончил в неё. — Хороший мальчик. Я закрыл баночку, взял салфетки и вытер свой член. Помыв руки, я подошёл к Свете и чмокнул ее в губы. — Переоденься. Не хочу, чтобы кто-то ещё видел тебя в таком виде. — Малыш, я сейчас застегну пуговицу и никто даже не поймёт, в чем подвох. — Ох, ладно. Первая из туалета вышла она, а позже и я, направляясь к судмедэксперту. Я протянул ему баночку и извинился за столь долгое отсутствие. Посоветовав мне сегодня отдохнуть, мужчина покинул наш офис и сообщил, что все результаты вышлет в ближайшее время как стороне защиты, так и стороне обвинения. Я спустился вниз к своим друзьям. — Как ты себя чувствуешь? — Как будто меня хотят посадить за изнасилование, которое не совершал. — Ха-ха-ха, — похлопал моей шутке Билан. — Мы хотели устроить небольшую домашнюю вечеринку сегодня… — Ой, нет-нет-нет, больше никаких вечеринок. — Я улыбнулся. — А то вдруг в следующий раз меня решат посадить за убийство. — Я им сказала так же, поэтому сегодня у нас подростковая пижамная вечеринка с какао, пирожными и с чем захотите. — Подошла сзади Лобода. — Мне не мешало бы съездить домой, принять душ и взять пижаму. — Тут такое дело. — начала Варнава. — Тебя выселили из квартиры. — Отлично, а деньги она вернула? — Нет. — Класс, то есть деньги она за три месяца вперёд взяла, а вернуть их не соизволила, хотя в договоре не прописаны условия, связанные с тем, что деньги не возвращаются. Ладно, это половина беды, а где я жить-то буду? — Ну твои вещи в спальне Билана и ты можешь пожить здесь, пока не решишь вопросы с жильём. — успокоила меня Лобода. — Так что, если тебе нужно в душ, иди. Ребята согласились с тем, что всем нужно сходить домой, взять вещи, как минимум. А, как максимум, нужно купить еды. Билан с Варнавой решили это взять на себя, а остальные отправились за пижамами. — Ты со мной в душ? — Нет, я быстро схожу в аптеку за твоими лекарствами. — Хорошо. Света взяла свой кошелёк и вышла из дома, а я отправился в душ. Идя по лестнице, я не мог осознать произошедшей последних дней. Меня обвиняют в преступлении, которое я не совершал. Большинство считает, что я виноват, и, скорее всего, меня посадят. Сейчас я действительно пешка в чужой игре, и я уверен, что если вдруг Лобода не сможет выиграть дело — это будет не из-за неё, а из-за прокуратуры, которая встала против неё. Я взял гранатовый гель для душа Светы и старался смыть всю грязь проведённых дней в тюрьме. Натирая тело мочалкой, я не мог отделаться от запаха тюремной камеры и неудобного матраса. Все в голове, Лазарев. Успокойся. Я сел в ванну, поджав колени к себе. Вода обволакивала полностью мое тело. «Моешься, насильник, пока девушка мучается?» — я не смог терпеть этот мерзкий голос в своей голове и закричал, что есть силы. Голосовые связки начинали сдаваться, а дверь ванной резко открылась и влетела адвокат. — Сереж, что случилось? — она резко подошла к ванной. — Я не насиловал её. — Я держался за голову. — Я клянусь, что не насиловал. — Я верю тебе. Все будет хорошо, успокойся. — Она быстро сняла с себя одежду и залезла ко мне. Девушка прижалась ко мне и я заключил ее в свои объятия, впервые за целый день дав слабину. — Не плачь, мой хороший. Я встал на ноги и, притянув к себе Светлану, вжал ее в плитку. У нее горит лицо. Ее прекрасные глаза сияют от возбуждения. Она невероятно прекрасна. Я беру ее лицо в ладони, мои губы грубо касаются ее губ. Она закрывает глаза и под струями душа отвечает мне со сладкой жаждой. Вода постепенно теплеет. Ее руки тянутся к моим ягодицам. У меня вырывается стон, но я не могу оторваться от ее губ. Я развернул девушку спиной к себе. Убрав с ее шеи мокрые волосы, наклоняюсь и слизываю языком воду. Провожу губами по ее плечу, целуя его и покусывая. Она стонет, упирается руками в кафель, а я целую ее любимое место ниже уха. Я осторожно накрываю ладонями ее грудь. Из меня вырывается восхищенный стон. У Лободы просто великолепная грудь. Она наклоняет голову, открывая доступ к своей шее и горлу, и кладет руки поверх моих ладоней. Я дразню пальцами ее клитор, ввожу внутрь ее пальцы, и она стонет во все горло. Я поднимаю ее, поддерживая под ягодицами.  — Обхвати меня ногами, малышка. Она слушается меня и обвивается вокруг меня. Я прижимаю ее к стене. Я медленно вхожу в нее, не отрывая от нее глаз. Замираю. Держу ее, насаженную. Полностью чувствую ее. Наклонившись, я целую Ло и не спеша выхожу из нее. Она закрывает глаза и запрокидывает голову. Мы движемся вместе. Я ускоряю темп. Мне хочется большего. Она нужна мне. Я хочу наслаждаться ею. Ее горловые стоны говорят о том, что она приближается к вершине. Со мной вместе. Она с криком кончает, прислоняясь затылком к стене, я догоняю ее, изливаю себя полностью и утыкаюсь лицом в ее шею. — Спасибо тебе. — За что? — полушёпотом ответила девушка. — За то, что веришь в меня больше, чем я. Мы приняли вместе душ и, выйдя в банных халатах, направились по разным комнатам. Я решил надеть пижаму, состоящую из футболки и шортов. Футболка белого цвета, а в углу был пришит розовый пончик, как из Симпсонов. А шорты имели темно-синий окрас и пончики были буквально повсюду. Я зашёл к Свете и увидел ее «пижаму» — ночная рубашка и сверху шёлковый халат, который она плотно завязала. — Ты очень сексуальная. Жду не дождусь, когда сниму с тебя этот халат. — Не сегодня, студентик, — Она чмокнула меня в щеку. — Ребята сегодня остаются у нас. Мы спустились вниз и Света показала, где хранятся кресла — мешок. Наиболее удобно обставив гостиную для нашей пижамной вечеринки, я плюхнулся на одно из кресел. Гости не заставили себя долго ждать. Встретив их и забрав пакеты, я сразу же направился на кухню и выложил из пакетов абсолютно все. Пока я раскладывал все по тарелкам, слюни дико скапливались во рту, и мне уже хотелось как можно скорее забить желудок до отвала. На кухню прибежала Полина в пижаме с пончиками и Пелагея в спальном костюмчике от Виктории Сикрет. — Ооо, пончики, — оценила мою пижаму Гагарина. — О да, у тебя тоже ничего. Пелагея взяла стаканы, Полина напитки, а я понёс сладкое. На столе в гостиной уже стояли суши и пицца. Забив стол до отвала, мы расселись по местам. Я извинился за свою невоспитанность и предложил сразу поесть, так как в тюрьме особо не кормили и я был достаточно голодным. Товарищи и коллеги вошли в мое положение и перед разговором мне разрешили покушать. Со стороны я, наверное, казался живущим в Африке, но это сравнение весьма уместно. — Кстати, насчёт папарацци и драки. — начал Исхаков. — Ой… — Лобода поставила бокал вина. — Давайте эту головную боль оставим на завтра. — Да нет же! Как оказалось все папарацци, которые к нам прислали, мои давние знакомые, если их так можно назвать. — В смысле? — спросила Варнава. — Я однажды помогал этим фирмам с вопросами конкуренции. В общем, я пригрозил, что если вдруг это видео куда-то пойдёт не в том свете, что надо, то конкуренты узнают о случившемся. — И какое видео пойдёт в свет? — Как Серёжа идёт к дому, выбегает этот психованный и начинается драка. Конечно убрать фразочки Серёжи будет проблематично, так как при проверке найдут сразу монтаж, но это же лучше, да? — Это отличная новость. Просто молодец, Дим, — сказала Света. Когда все уже наелись, я продолжал есть и действительно не мог насытиться. Несколько дней я практически ничего не ел, потому что пища в тюрьме действительно не самая лучшая. Ребята даже не обращали на меня внимания, а только узнавали, хочу я что-то ещё или нет. Запихнув в себя пончик, я лёг на кресло и тяжело выдохнул. Наелся. Как бы мне не хотелось уходить от темы произошедшего, коллегам все равно было интересно что там и как там. Я рассказал все с самого начала приезда в участок. — Я не могу сейчас понять одну вещь. Допроса не было? — спросила Пелагея. — Я проснулся в отрезвителе, а потом меня сразу отправили раздеваться, в какой-то специфичный душ. — Мы называем его химический душ, потому что там вода с антибактериальными средствами. Мало ли ты какую заразу мог подцепить, — объяснил Билан. — Ну вот. Дальше на осмотр, протащил я что-то или нет, и погрузили меня в камеру. Пока Светлана Сергеевна не приехала я особо — то и не понимал, что происходит. — Свет, это же противозаконно, — вставила Варнава. — Ему как минимум должны были рассказать, что он натворил. — Я боюсь, что его допрашивали под действием алкогольного опьянения. Отлично. Значит пока Серёжа завтра будет бегать по судебным экспертам вместе с Биланом и Кридом, мы будем писать иск о нападении молодого человека жертвы и требовать взять у него отпечатки, кровь, и прочее на экспертизу. И составим жалобу на неправомерные действия со стороны следователя, так как в состоянии трезвости мой клиент не помнит ни о каком допросе. И, пожалуй, я всё-таки позвоню давней знакомой, она работает частным детективом.