[14 лет — 20 лет]
Они пришли из мира, где каждому из них не было места.
Их сотворили.Они были. Они дышали.
Их выдернули из серого небытия, оставив в памяти зияющую дыру.Они приравняли позвавших к богам.
Ими играли, словно они были куклами.Они учились не задавать вопросов, позволяя себе верить в святость создателей.
Им запрещалось покидать комнаты — бетонные мешки два на четыре метра.Они верили в то, что терпят не зря и называли это место домом.
Их изучали, резали по живому, смотрели, сколько может выдержать каждый.Они все тянулись к нему, ища защиты.
Ими пугали друг друга люди в белых халатах; любые вопросы оставались без ответа.Они пытались доказать сами себе, что тоже живые.
Им сказали, что даже в убийстве есть своя мораль, нужно только суметь найти.Они проливали кровь по приказу.
Ими было решено воспользоваться, чтобы выиграть войну.Они послушно отправились в бой.
Им приказали вырезать всё население в маленькой стране третьего мира.Они запомнили отчаянные лица голодных детей.
Их бросили на произвол судьбы.Они на своих плечах подняли из грязи и нищеты голый клочок земли.
Ими восхищались спасённые.Они вернулись туда, где был холод и боль.
Их грозили уничтожить за неповиновение.Они развернулись и ушли домой, но пришли к выжженной пустоши и ядерной зиме.
Восемьдесят четыре с ним во главе утратили всякую веру в справедливость, и память вернулась. Восемьдесят четыре с ним во главе бежали со всех ног, чтобы хотя бы оставаться на месте, а чтобы ускользнуть, надо было мчаться как минимум вдвое быстрее. Восемьдесят четыре с ним во главе решили уснуть, чтобы, возможно, проснуться в другом, светлом будущем. Восемьдесят четыре с ним во главе закрыли глаза в железных внутренностях SS «Ботани Бэй», чувствуя холод подступающего крио-сна, с робкой надеждой, что там, в будущем, они найдут свой Порт Джексон. Когда Хан Нуньен Сингх засыпал, он улыбался, потому что из своей капсулы видел профиль того из восьмидесяти четырёх, кто не дал ему сломаться.````````````
В первый раз Хан пришел в себя в окружении странного вида людей в военной форме, с оружием, напоминающим футуристического вида пистолеты в руках. Попытка пошевелиться провалилась: руки сковал холодный метал. Мокрая от растаявшего льда одежда липла к телу. Ему что-то вкололи в шею и сознание помутилось. Хан обвис на руках у солдат. Волоком его пронесли по хромированным коридорам, сквозь ржавые шлюзы и бросили под ноги какому-то мужчине, с надменным видом стоявшему посреди мостика SS «Ботани Бэй». — Кто вы… — прохрипел Хан, за что был моментально наказан: стоявший сзади солдат, увидев кивок военного, ударил его в висок железной рукоятью своего оружия. Голова Хана мотнулась в сторону, в глазах заклубилось алое марево. — Я не давал тебе права говорить, — губы мужчины скривились. — Подумать только, — проговорил он, сгребая мокрые волосы Хана в кулак, вздёргивая его голову вверх. — Информация в старых архивах верна. Наши предки сотворили оружие, но оно вышло из-под контроля. Посмотри на меня внимательно, аугмент, и запомни лицо своего нового хозяина. Хан мрачно уставился на человека. — У нас нет хозяев, — прошипел он. Военный не успел ответить. — Адмирал, у нас проблемы! — на мостик, запыхавшись, вбежал очередной солдат. — Что ещё? — мужчина недовольно отстранился, выпуская ворот рубахи Хана. — Вулканские корабли! Это Rihannsu, адмирал! — Что?! Аугмент с удивлением заметил, что адмиралу ой как не понравилась эта новость. «Интересно, кто такие эти Rihannsu, если способны вызвать несварение одним только присутствием?», — рассеянно подумал он. Зашипел коммуникатор. — Адмирал, с нами вышли на связь, — упавшим голосом сообщили с той стороны. — Это «Ка-Икс-Мо», корабль Хао Ту. — А где «Бабочка», там и трёклятый вулканский лордёныш, — выругался Маркус. — Вот, что ему на родной планете не сидится? — мужчина вцепился побелевшими пальцами в жалобно треснувший коммуникатор. — Дальность? У нас есть время уйти? — Никак нет, адмирал. Нас засекли почти сразу, и «Дельта» уже попала в гравитационный луч. — Да, чтоб этих остроухих чёрт побрал! Сколько их? Выйдет отбиться? — Три Хищные Птицы и один корвет, сэр! При всём уважении… — сдавленно прохрипел один из солдат, — нам просто не хватит огневой мощи. Адмирал Звёздного Флота Александр Маркус замолчал, обдумывая сложившуюся, со всех сторон не выгодную, ситуацию. — Сэр? Что будем делать, сэр? — Что-что, — скрипнул зубами Александр. — Извиняться и пытаться забрать этого с крио-капсулами! — кивнул он на скованного Хана. — В конце концов, они собственность Федерации! Мы не нарушаем закон! Хан смутно различал, как люди рассредоточились по кабине «Ботани Бэй», стараясь не оставить ни одной слепой зоны, и явно напряглись, в ожидании… кого? Потянулись минуты. Ещё несколько раз коммуникатор адмирала шипел, докладывая, что Rihannsu, сначала переместились на борт USS «Дельты», а затем, что они направляются на «Ботани Бэй». От аугмента не укрылось, как на этих словах адмирал и его люди вцепились в свое оружие. Наконец из центрального коридора раздались чёткие лёгкие шаги, словно их обладатели не шли, но стелились по хромированному гулкому полу. «Так могут двигаться только хищники», — решил для себя Хан. Шлюз с шипением и скрежетом отъехал в сторону, и на мостик вошла группа высоких гуманоидных существ, внешне очень похожие на людей: трое мужчин и две женщины. Однако были некоторые отличия. Их кожный покров был тёмного оливкового цвета, из-под волос выглядывали заострённые уши, а брови расходились от переносицы вверх к местам над внешними краями карих, почти чёрных глаз. Одеты пришельцы были тоже весьма необычно, особенно в сравнении с человеческими военными. На каждом из вошедших был комбинезон, чем-то напоминающий кимоно в стиле старой Японии, и остроносые сапожки. Цветовая палитра была преимущественно умеренных естественных цветов: серый, черный и синий с золотыми геометрическими узорами по кромке. На поясе каждого кинжал и оружие, похожее на человеческие (пистолеты?), но более обтекаемых форм. Они не блистали обилием украшений или отличительных знаков, но в том, как они шли, сразу была видна жесткая иерархия. Намётанный взгляд Хана мгновенно выделил старшего среди остроухих: высокий, крупный мужчина, со шрамом через всё лицо, с проседью на висках и неровной чёлкой, что закрывала правый (травмированный?) глаз. — Адмирал Александр Маркус, вы вторглись на нашу территорию! — отчеканил остроухий, выступив вперёд. — Генерал Хао Ту, мы пришли сюда забрать своих людей, — неприязненно скривился Маркус, стараясь не выдать нервозности. — Закончим погрузку и уйдём. — Погрузку чего, адмирал? Не вижу тут ничего вашего, — демонстративно огляделся вокруг Хао Ту, и остальные оскалили заострённые клыки в намёке на улыбку. — Это, — мужчина ткнул Хана носком сапога, — Наши люди. И мы их забираем. Аугмент дёрнулся, с ненавистью глядя на человека. Остроухий мужчина только фыркнул. — То-то я смотрю, вы прям нежно так обращаетесь со «своими», адмирал. Маркус скрипнул зубами. — Это военные преступники, Хао Ту! — жилки на лице человека вздулись, лицо покраснело от гнева. — Федерация имеет полное право… — Нет, адмирал, не имеет, — раздался откуда-то из-за спины Маркуса детский голос. Аугмент потряс головой, силясь разогнать медикаментозный дурман. Показалось? Вояки адмирала резво развернулись к второму шлюзу. Который так неосмотрительно оставили без внимания, сосредоточившись на Ту и его людях. Хан моргнул. Не показалось. Аккуратно обойдя застывшего столбом адмирала и заметно занервничавших людей, остроухий мальчик лет 12-13 на вид, с чёрной косой, перекинутой через плечо, выступил в центр мостика и встал неподалёку от Хана. Одет он был в форму, сходную с другими Rihannsu, но только полностью чёрную с серебристой оторочкой, и не носил оружия. Маленькие узкие ладони были затянуты в перчатки без кончиков пальцев. И, судя по тому, с какой лютой ненавистью уставился на ребёнка адмирал, с этим представителем Rihannsu всё было совсем не просто. — И вы тут тоже, — буркнул Маркус. — Каким ветром? — Попутным, — по-птичьи склонил голову на бок мальчик. — Вы напрасно юлите адмирал. Мы засекли ваше судно декаду назад. USS «Дельта» несколько раз пересекла границу сектора в обе стороны, и мне стало любопытно, кто это в Федерации так не ценит шаткий мир, который почти на коленях вымаливало ваше правительство. Маркус побагровел и шагнул вперёд. — Не шали, адмирал, — ласково проговорил Хао Ту. — Мои ребята твоих в порошок сотрут и не поморщатся. — Да плевать я хотел! — взвился Маркус, словно остроухие существа прошлись по его больным мозолям. — Мы всё равно заберём то, что принадлежит нам! — мужчина ткнул пальцем в грудь мальчика. — Вы, Спок, нам не помешаете. И пусть у вас больше кораблей, но вы, со своей хвалёной логикой, совершили ошибку, придя ко мне в меньшинстве! Мальчишка же вдруг улыбнулся светло, радостно, и почти ласково коснулся указательным пальцем лба неосмотрительно склонившегося над ним Маркуса. Хан удивлённо воззрился на то, как мужчина, сведя глаза в кучку, винтом ушел в глубокий обморок, а секунду спустя остальные остроухие уже уложили людей адмирала носом в пол отдохнуть. Аугмент, почуяв относительную свободу, напрягся, стараясь не дать сознанию помутиться, и постарался пошевелить затёкшими руками. Не вышло. Тело, еще не до конца оправившееся от ледяного сна, получившее ударную дозу психотропных веществ, при всём желании не могло справиться с железными наручниками. Сглотнув вязкую горькую слюну и подняв голову, Хан уставился в карие с серым ободком глаза остроухого ребёнка. Тот несколько минут внимательно его разглядывал, а потом коснулся прохладными пальчиками висков мужчины. — Обними Вечность, — шепнул мальчик по имени Спок, и мир поплыл. Кончики пальцев ребёнка словно потянули что-то из головы Хана. Перед глазами замелькали картины прошлого. …Узкие улочки Лондона старой Земли…звуки скрипки…азарт…синие глаза…любовь…шум машин…смех немногих друзей и их же плач…звук медицинского оборудования…канонады артиллерийских залпов…сотни смертей…неприязнь в глазах…погоня…тот, кто тихо угасает несмотря на сыворотку…побег в открытый космос… Словно со стороны мужчина услышал свой собственный крик и лязг металла. Наручники покорёженным ломом рухнули на пол. Стальной хваткой аугмент сдавил голову мальчишки. — Я убью тебя! — рявкнул Хан. Спок не повел и бровью, равно как не дёрнулись в его сторону и взрослые Rihannsu. — Мог бы убить, — поправил ребёнок с холодными глазами. — Мог бы? — рыкнул мужчина. — Не станешь. — И почему же? — На то есть две причины, — безучастно отозвался мальчик, словно он не находился сейчас в шаге от гибели. — Во-первых, действия адмирала Маркуса спровоцировали нарушение в работе системы жизнеобеспечения, и по моим данным 13 капсул из 84 вот-вот отключатся; люди в них умрут. — Лжешь! Спок прикрыл глаза и указал куда-то рукой. Повинуясь его жесту один из сопровождающих щелкнул тумблером, активируя панель управления «Ботани Бэй». Хан впился взглядом в экран и посерел, увидев подтверждение слов мальчика. Время утекало как вода сквозь пальцы. — Если поторопимся, успеем всё исправить, — словно прочитал его мысли Спок. — Во-вторых? — глухо спросил мужчина, и вздрогнул; подавшись вперёд, мальчик тихонько шепнул ему на ухо: — Я могу вылечить того, ради кого ты ввязался во всю эту авантюру с евгеникой. Того, кто взял себе имя Ясон. Разжав руки, Хан отшатнулся, уставившись в серо-карие бездонные омуты нечеловеческих глаз. — Ты сомневаешься. Зря. Rihannsu не лгут. Вулканцы не видят в том смысла, а ромулане следуют кодексу чести. Мы можем недоговаривать, но никогда не говорим неправды. Впрочем, ты не обязан верить мне на слово. Я покажу. Наклонившись, Спок подхватил искореженные наручники и требовательно протянул ладонь. Не вполне понимая, что тот собрался делать, Хан вытянул руку и зашипел, когда маленькие пальчики не менее сильной хваткой, чем его собственная, обвили его запястье, а острая кромка стали взрезала кожу. Боль на миг мелькнула на грани сознания и пропала. Хан с удивлением смотрел, как кровь останавливается и за считанные мгновенья рана затягивается, рубец рассасывается. На этом процесс не остановился. Мужчине показалось, что в местах ушибов его тела словно касались теплые ладони. Скосив глаза на оголённую кожу плеча, он увидел, как синяки и ссадины, оставленные людьми Маркуса, рассасывались. Затем прошел наркотический дурман и исчезли, как не бывало, остатки скованности, вызванные криогенной заморозкой. Подняв голову Хан шокировано уставился на мальчика. — Это… — Реальность, — отозвался Спок; его голос звучал так, словно доносился из-под толщи воды. Хан почувствовал, как рука на запястье стала вдруг нестерпимо ледяной, раскалившись при этом до бела. «Усни», — мягко прошелестел голос на границе сознания. Мир померк.````````````
Когда Хан пришел в себя во второй раз, вокруг царила тишина. Наученный горьким опытом, мужчина огляделся из-под прикрытых век. Он лежал, опутанный проводами, одетый в какую-то странную просторную робу, в капсуле, напоминающей криогенную камеру. Вокруг раздавался мерный писк приборов. Хан упёрся рукой в стекло, оно послушно ушло в сторону, и мужчина сел, осторожно осматривая датчики, прикрепленные к коже. — Если мне придётся ловить вас по всей лаборатории, то остаток восстановительного периода вы, мистер Сингх, проведёте парализованным с сильнейшей зубной и головной болью, — раздался за спиной размеренный мужской голос, и Хан резко оглянулся. Неподалёку, отрешенно наблюдая за его действиями, стоял ещё один остроухий… вулканец? ромуланец? в тёмно-синем одеянии. — У аугментов не бывает головной и зубной боли, — настороженно отозвался Хан. — Вы можете рискнуть и проверить, — пожал плечами мужчина, приблизившись. Хан выбросил руку вперёд, перехватывая его ладонь, и, охнув, повалился на спину. Из тела словно разом вынули все кости, превратив мышцы в желе. — Не стоит хватать за голую кожу вулканских целителей или мастеров разума, — пояснил мужчина, аккуратно выпутывая запястье. — Это может плохо закончиться. — Учту, — прохрипел Хан. — Что вы со мной сделали? — Ровно то, что пообещал, исключая головную и зубную боль, мистер Сингх. Не волнуйтесь. Это временно. Через пару минут придёте в норму. — Спасибо, — желчно отозвался Хан. — Принято, — согласился вулканец. — А пока вы отдыхаете, позвольте я объясню, где вы, и что происходит. Хан хмыкнул, и целитель, приняв это за согласие, заговорил: — Вы и ваши люди находитесь в ШиКар Ши’Хаз, госпитале на планете T’khasi, именуемой среди людей Вулкан. Ваша команда тоже проходит реабилитацию, — кивнул вулканец, перехватив взгляд Хана. — Все восемьдесят четыре особи находятся в соседних палатах, точно в таких же капсулах жизнеобеспечения, как и вы. Каждый в добром здравии, и как только мы уберём последние следы мутагенной инфекции, гуляющей в ваших жилах, то разбудим их. — Что? — Вирус психотропного и нервнопаралитического воздействия выявили при первом вашем осмотре. После проверок его следы обнаружились у всех ваших людей. Мой брат велел передать вам, что именно эта зараза и стала причиной, по которой номер второй постепенно угасал. У него проявилась паралитическая симптоматика. У остальных психотропная. Номер второй прожил бы не многим больше года, потом легкие бы отказали. Остальным грозило безумие. Вы очень вовремя погрузились в сон, мистер Сингх. Это спасло им и вам жизнь. В душе аугмента поднялась душащая волна злобы. Мало было их правительству тогда, много лет назад, изувечить их и потом, потом, испугавшись своего же детища попытаться уничтожить. Так они ещё и вместо того, чтобы играть в открытую, решили травить их как крыс! Пожалуй, если бы он мог двигаться, то сейчас по помещению уже летали бы предметы обстановки. — Вирус… Вулканец не обратил никакого внимания на полный ненависти взгляд мужчины. — Мы подготовили вакцину, и мутаген более не является угрозой. Кивнув, Хан позволил себе немного расслабиться. Что ж, пока странный мальчишка не обманул. — Ваш брат. Кто он? — Oveh Rihannsu С’чн Т’гай Спок. Именно он и привёз вас сюда. — Тот мальчик? — Не обманывайтесь внешностью, мистер Сингх. Вам ли не знать, насколько злую шутку она может сыграть. — Верно. А вы? — С’чн Т’гай Стон, старший целитель ШиКар Ши’Хаз, — представился вулканец. — Попробуйте пошевелиться, мистер Сингх. Паралич должен был пройти 2,3 секунды назад. Осторожно сжав и разжав несколько раз кулак, Хан снова сел, но на этот раз не спешил предпринимать каких-либо действий. — Разумно, мистер Сингх. Я в вас не сомневался, — кивнул Стон, и Хан хмыкнул. — Дайте мне руку, и не шевелитесь несколько минут, — велел вулканец. — Даю слово, что на этот раз ограничусь простой диагностикой. — Rihannsu не лгут, да? — поддел Хан. — Истинно, — серьёзно кивнул целитель. Помедлив пару секунд, Хан выполнил требуемое и с интересом уставился на то, как вулканец, сжав его руку, прикрыл глаза и замер без движения. Простояв так минут пять, мужчина моргнул и отступил: — Вы в норме, мистер Сингх. Организм функционирует адекватно. — И вы поняли это, подержав меня за руку? — Особенности медицины, мистер Сингх. — дёрнул остроконечным ухом Стон, осторожно отсоединяя проводки и датчики. — Скоро приедет брат и поможет вам ознакомиться с… теми изменениями, которые произошли в мире, пока вы и ваши люди спали. Теперь следуйте за мной. Я провожу вас в палату, оденетесь, приведёте себя в порядок, примете пищу. Осторожно выбравшись из стеклянной капсулы, Хан ступил босыми ногами на неожиданно оказавшийся тёплым пол и двинулся следом за целителем через просторный пустынный коридор к лифтам, которые спустили их на несколько этажей вниз. Сопроводив его до палаты и пояснив, что вся техника для его удобства переведена в режим голосового управления, вулканец махнул рукой и развернулся, чтобы уйти. — Что, даже не запрёте? — неверяще поинтересовался Хан. Стон пожал плечами: — Нет необходимости, мистер Сингх. Вы не пленник, а пациент. Палата, куда его привел вулканец, напоминала скорее одноместный номер в дорогой гостинице. Кровать, стол кресла, ковёр на полу. Все в строгом выдержанном стиле с геометрическим узором… Сквозь закрытое жалюзи пробивался яркий солнечный свет. Подойдя к высокому окну, Хан поднял шторы и замер, восхищённо разглядывая огромный город с диковиной архитектурой. На некотором отдалении располагалось не то ратуша, не то огромный дворец с высокими шпилями. От этой постройки в стороны концентрическими кругами расходились широкие улицы. Тут и там летали по воздуху юркие машины и какие-то тяжеловесные механизмы. На юге город врезался в скалы и, Хан не сомневался, продолжался в толще породы сетью тоннелей. Севернее, на границе, виднелась кромка пустыни с густо-алым песком. И далее среди дюн, на сколько хватало взгляда, располагались отдельные большие и малые постройки. Простояв так добрых четверть часа, впитывая окружающую атмосферу, мужчина развернулся и принялся обследовать территорию. За небольшой дверью обнаружилась просторная ванная, и Хан с наслаждением принял первый за долгие века горячий душ. Натянув оставленную предусмотрительными хозяевами одежду, — белую рубаху без рукавов и тканые тёмно-синие брюки — он растянулся на мягкой кровати и сам не заметил, как задремал. Сквозь сон мужчина услышал, что в комнату кто-то зашел, но не двинулся дальше двери, а, погремев чем-то стеклянным, удалился. Потом снова наступила блаженная тишина. Когда Хан продрал глаза, за окном уже царила глубокая ночь. Настороженно попробовав еду, оставленную у двери на подносе, он сам не заметил, как смёл всё под чистую. Такой вкусной пищи он не видел, наверное, столько же, сколько и горячего душа. Не успел мужчина заскучать, как дверь с тихим шелестом отъехала в сторону, и в комнату прошел давешний мальчишка, и ещё какой-то вулканец, который, споро забрав грязную посуду и больничную робу, степенно удалился. — Dif tor heh smusma, мистер Сингх, — поднял руку со сложенными на V-образный манер пальцами мальчик. — Это означает «Живите и процветайте». Традиционное вулканское приветствие. Жест — та’ал. Может использоваться и без словесной формулы. Хан понятливо кивнул. — Dif tor heh smusma, — без запинки повторил он, решив для разнообразия побыть вежливым. — С’чн Т’гай Спок, полагаю? — Верно, мистер Сингх. — Хан, пожалуйста. И на «ты». Не люблю политесы. — Хан, — кивнул мальчик. — Я здесь, чтобы ознакомить вас с местными реалиями, прежде чем мы с сможем прийти хоть к какому-то соглашению. Действовать в обратном порядке было бы… — Спок поморщился, — несколько некорректно. — Раньше это никого особо не останавливало, — фыркнул Хан. — Я бы не удивился. — Безусловно. Но Rihannsu не люди, — кивнул вулканец. — Я не в первый раз слышу это слово, — мужчина пристально посмотрел в ответ. — Что оно значит? — Вы помните, что произошло на SS «Ботани Бэй»? — в ответ поинтересовался мальчик. — Меня вырубило твое прикосновение. — Все вулканцы контактные телепаты. Воздействие на пси-точки на теле провоцирует единение разумов. На борту SS «Ботани Бэй» я, во избежание дестабилизации, отключил ваш разум при помощи психокинетического импульса. — И ты, — хмыкнул Хан, легко сообразив, к чему клонит вулканец, — хочешь снова провернуть этот трюк. Мальчик кивнул. — Но в этот раз я не буду отключать вас, Хан. Напротив, единение разумов нацелено совсем не на это, хотя и позволяет делать такие вещи. Я собираюсь передать вам пакет информации, который, я надеюсь, вы сумеете усвоить за несколько недель. — Не недооценивай меня, вулканец, — глухо рыкнул мужчина. Спок пожал плечами и вопросительно уставился на него. Несколько минут Хан сидел неподвижно, просчитывая варианты, но в конечном итоге кивнул: — Согласен. Вулканцу, казалось, только это и требовалось. Мальчик мгновенно оказался рядом с ним и коснулся сложенными вместе указательным и средним пальцами его висков: — Обними Вечность, — тихо произнёс Спок, и мир мигнул. Оглядевшись по сторонам, Хан с удивлением обнаружил, что стоит в родных, известных до пылинки Чертогах Разума. Рядом стоял и мальчишка-вулканец. С интересом покрутив головой, он благожелательно заметил: — На моей памяти, вы первый человек, чей разум настолько дисциплинирован, Хан. Удовлетворите моё любопытство. Это итог врождённой патологии? — Отнюдь, — растерянно отозвался мужчина. — Это итог обдуманного выбора и строгой дисциплины. — Вот как? Что же, тогда мы с вами ещё более похожи, чем я полагал, — улыбнулся кончиками губ мальчик, а затем повёл рукой из стороны в сторону. — Не думаю, что будет вежливо мне работать тут, как я изначально собирался, и тем самым нарушать гармонию этого места. Потому, позвольте мне пригласить вас в мой разум. Чертоги поплыли, и старинный особняк с лесной опушкой сменился бездонной чернотой космоса. — Интересный внешний вид… — отойдя от секундного ступора прокомментировал Хан. — Каждому свое, — дёрнул ухом вулканец. — Ну что же, Хан, вы готовы? Мужчина кивнул. — Тогда расслабьтесь и не сопротивляйтесь. В следующую секунду аугмент почувствовал, как в сознании начинают один за другим всплывать исторические факты, словно он читал энциклопедию. — Стоп! — охнул он, схватившись за голову. Поток информации немедленно прекратился. Вулканец встревоженно-вопросительно уставился на Хана. — Я… Есть ли возможность находиться одновременно в моих Чертогах и здесь? Выгнув бровь, Спок кивнул. — Вы не поясните мне, что требуется сделать? Так получится продуктивнее. Хан задумался. — Переданные тобой знания… они едва не осели мёртвым грузом. Мне нужно… Нужна возможность сразу их структурировать. Моргнув, мальчик задумался, а потом Хан почувствовал, как полотно черного звёздного неба снова пришло в движение. Спок махнул рукой куда-то ему за спину. Хан оглянулся. Теперь он стоял на самой границе космоса, в дверях дома в Чертогах. — Отлично! — обрадовался мужчина, и комнаты в дома сместились, открывая доступ в библиотеку, в которой сразу же появилось несколько пустых стеллажей. Воспроизведя в голове полученную информацию, Хан удовлетворённо кивнул, отметив, что на полках появились новые книги. — Можем продолжить, Хан? — Несомненно! — кивнул мужчина. Дело пошло семимильными шагами. Каждый переданный вулканцем факт моментально усваивался и обрабатывался. Годы и годы истории, десятки лет эволюции, века развития и изобретений занимали свое место в виде книг, листовок, брошюр, постепенно заполняя пустое пространство. Когда вулканец и человек вернулись в реальность, на горизонте тонкой золотистой полоской брезжил рассвет. Хан, зажмурившись, потряс головой: — Это был… интересный опыт. — Истинно. И, что отрадно, нам не придётся тратить время, чтобы дать тебе адаптироваться и усвоить полученные знания, — согласился Спок, благожелательно переходя на «ты». — Благодаря тому, что твой разум хорошо организован, мы можем перейти сразу к делу. Хан подобрался, готовясь выслушать цену за то, что его и его людей вытащили из самой задницы, да ещё и снабдили информацией, необходимой для выживания. — Чего ты хочешь за помощь? — Всего и ничего одновременно, — отозвался Спок. — Я предлагаю тебе и твоим людям влиться в народ Rihannsu. Аугмент расхохотался, хлопнув себя руками по бёдрам. — Ты это серьёзно? — вопросил он, но осёкся, увидев, как смотрит на него сын правителя этой части галактики. — Ты это серьёзно… Спок промолчал, и Хан был вынужден спросить. — Зачем тебе это? — Адмирал Маркус видел в вас оружие, я же вижу живых существ, которым нужна помощь. На мостике «Ботани Бэй» я прочитал твою историю, и мне стало любопытно. Теперь, находясь в твоём разуме, я сумел неплохо узнать тебя как личность… Хан Нуньен Сингх. Твой главный враг — скука. Твое самое сильное желание — найти дом. Это и стало решающим фактором, сказавшим мне, что я не ошибся. Сощурившись, мужчина на миг позволил внутренним демонам взять верх. Он точно знал, что в этот момент на доли секунды в его глазах отразилось безумие пополам с жаждой убийства. — Осторожней, oveh Спок, не ошибись, приняв нас за людей. Мы были ими очень и очень давно. Так давно, что уже и не помним, как это. Долгая жизнь стёрла границы морали, а учёные вивисекторы хорошо постарались, делая войну необходимым лекарством от нашего безумия. Мальчишка и бровью не повел. — Прекрасно, — удовлетворённо кивнул он. — О чём ты? — Ты жаждешь быть себе хозяином, ищешь свободы, а ещё хочешь обеспечить тем, кто пошел за тобой, спокойную жизнь. Хан сощурился, напоминая. — В вашем понимании, разумеется, — исправился Спок. — Допустим, — кивнул мужчина. — Став частью Rihannsu, ты получишь всё это, — голос мальчика набатом отдавался в ушах Хана. — Я дам тебе корабли быстрее и мощнее флота Федерации. Развяжу руки и предоставлю ресурсы. Ты сможешь колонизировать любую планету или построить космическую станцию, о местоположении которой будем знать только ты и я. Свобода, Хан. Бесконечное её разнообразие в бесконечных комбинациях. Именно к этому ты всегда и стремился. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что взамен? — поинтересовался Хан и вздрогнул, глядя на то, как мальчишка глянул в ответ не менее жутко, чем ранее он сам. В холодных карих глазах с серым ободком по краю радужки не отразилось ни единой эмоции, ни грана сомнения в своей правоте, когда лишённое границ морали существо, только прикидывающееся ребёнком, ответило: — Взамен ты огнём и мечем пройдешься по нашим территориям. Заглянешь в каждую космическую впадину, обшаришь каждую туманность или астероид. Слишком много в нашем небе расплодилось всякой погани. Пираты вырезают целые колонии, уничтожают мирные суда, забирают в рабство детей. В обмен на помощь я хочу, чтобы их не стало. Выжги эту заразу и развей прах, чтобы сама мысль о том, что на Rihannsu можно напасть, повергала эту шваль и им подобных в трепет. Скучно не будет, даю слово! Хан оскалился. Кажется, с этим нанимателем они сработаются.````````````
За следующие пять лет жизнь в кластере Rihannsu претерпела много изменений. Звёздный сектор постепенно встал на ноги и шаг за шагом уверенно набирал силу и влияние. Первым и основным неприятным открытием для решивших посягнуть планеты их этого пространства стал мощнейший ромуланский флот, который теперь дрейфовал вдоль всех границ и неизменно разворачивал незваных гостей обратно, придавая лечебного ускорения профилактическим залпом торпед рядом с корпусом судна. Хао Ту и Нин Го были настроены отстоять новые территории. К немалому удивлению Спока, спасённые от пиратов Т’Прин и Айлин теперь обитали на «Ка-Икс-Мо» и усиленно тренировались под присмотром экипажа. Хао Ту только головой качал: девочки явно вознамерились в будущем воздать своим обидчикам и всем им подобным по заслугам лично. Пиратам с работорговцами пришлось очень и очень несладко. Хан и его люди взялись за дело всерьёз, старательно выполняя условия соглашения. Клингоны, из которых в общей массе состояли космические корсары, нервно вздрагивали при одном только упоминании о том, что в обозримом пространстве показались три корабля из чернённого металла, синхронно рассекающие звёздную гладь. Отбив у пиратов космическую станцию, Хан потребовал её в своё пользование и очень удивился, услышав не отказ, а просьбу подождать, пока это корыто не перетряхнут по винтику и не залатают хотя бы самые крупные дыры в обшивке, а в идеале, модернизируют как некогда станцию «Сигма». Обновлённая космическая крепость получила название «Вита 122» и стала новым домом для аугментированного экипажа Хана. Постепенно, каждый момент ожидающие подвоха аугменты расслабились, видя, что Спок тоже настроен сдержать слово, и начали оттаивать, день ото дня всё больше и больше напоминая людей. Как-то неожиданно для всех МакКой сумел найти общий язык с Ясоном, первым помощником Хана, который, сам будучи врачом, с интересом окунулся в новые возможности медицины и вулканского целительства при полной поддержке Стона. Вместе эта троица ухитрилась усовершенствовать методику воздействия на мозг, придуманную три года назад. Кому из них это пришло в голову, никто точно сказать не мог, просто в один прекрасный день Споку на стол лёг отчёт о том, что теперь вулканский целитель может восстановить тело до первичного состояния при условии, что исходной массы осталось не менее 10% и пациент помещён в специальный раствор, содержащий необходимые для восстановления элементы, из которых будет собрана недостающую часть. Добравшись до ШиКар Ши’Хаз, где засели медики-энтузиасты, Спок потребовал объяснений и демонстрации. Ясон с невозмутимым видом отрезал себе палец, получив предварительный обезболивающий гипо от Леонарда. Затем аугмент сунул руку в плошку с раствором, Стон коснулся пси-точек на лице мужчины, и Спок увидел, как постепенно на ровном срезе формируется сначала фаланга, потом сустав, сосуды, мышцы и, наконец, кожный покров. Минуту спустя мужчина сжал в кулак полностью целую ладонь. Методика получила одобрение Консисториума, и Спок распорядился внедрить её в массы. Не стоит и говорить, что после того как вести разлетелись, станция Сигма, где в числе персонала значились вулканские целители, стала очень популярным местом, а представителям Федерации снова осталось кусать локти, от осознания утерянных возможностей. Это, разумеется, прибавило головной боли Сареку, которому адмиралы Звездного Флота пытались старательно проедать плешь, подсовывая договора о долгосрочном сотрудничестве. Сарек в ответ полоскал им мозги профессионально и въедливо, упражняясь в занудстве, попутно выбивая для своего кластера всевозможные блага и бонусы. Разумеется, о полноценном бартерном партнёрстве речи более не шло. Людям приходилось платить, что те, скрежеща зубами, и делали. Впрочем, в накладке не оставался никто, и постепенно острые углы стараниями обоих сторон сглаживались. Спустя три года после исхода, Rihannsu начали снова появляться на планетах Федерации Звёздных Систем в качестве гостей или временных наёмных работников, что особенно радовало представителей Звёздного Флота. После нескольких случаев, когда вулканцев попытались поймать и распотрошить на предмет тайн и знаний, миролюбивые t’khasi затребовали себе сопровождение в лице ромулан, что несколько поостудило особо горячие головы. Ещё одну меру предосторожности предложил Спок, вспомнив, как оправдывался перед музыкантами «Sable Qama», не желая, чтобы между ними встали его имя и титул. Идея среди практичных вулканцев, которые на раз оценили преимущество инкогнито и связанного с этим свободного перемещения, прижилась довольно быстро. Теперь каждый Rihannsu за пределами родного звёздного пространства назывался не иначе, как Ти-Сау, скрываясь за безликой маской несуществующего клана. Сам oveh тоже не сидел сложа руки. Сбросив, наконец, со своих плеч заботы о сохранении порядка на Хана и Ясона, а часть дел Академии на Стона, юноша с головой окунулся в эксперименты и изобретательство, доводя до ума давно задуманный проект на основе варп-технологий. Через год он представил Консисториуму чертёж, а через два — рабочий прототип Гиперврат, позволяющий при переходе через них перемещаться в нужное место со скоростью, превышающей скорость 9,8 варп в 5 раз, что давало 49K скоростей света. Разумеется, такую бешеную нагрузку не мог бы выдержать ни один корабль, будь она постоянной, но этого и не требовалось. Переход через Врата был секундным делом и износ механизмов кораблей был не сильнее, чем при стандартной эксплуатации. Через три года Гиперврата находились на всех узловых точках транспортных, туристических и дипломатических путей Пространства Rihannsu, образуя между собой стройную сеть, обеспечивая качественное сообщение между всеми уголками кластера. И как не выли дипломаты Федерации, Сарек наотрез отказался предоставить в их распоряжение хотя бы одни Врата, не говоря уже о чертежах. Максимум, чего те смогли добиться — позволение путешествовать сквозь гиперпереходы заранее оговоренным судам Звёздного Флота, следующим с торговой или дипломатической миссией. Попытавшиеся было закрутить гайки чиновники Звёздного Флота получили ответный кукиш в виде ограничения передвижения. После пары скандалов и попыток шпионажа, попасть в кластер стало возможно исключительно заполучив визу на въезд, подав запрос в вулканское посольство на Терре. Тут уже взвыли все заинтересованные лица с земной стороны. Политикам пришлось смириться и поумерить аппетиты, признавая Rihannsu равным игроком.````````````
Музыка в динамиках стихла, Спок отложил скрипку, и красивое личико Анны на экране осветила улыбка. Девушка отошла от синтезатора и, потянувшись, повернулась к нему: — Да, душевно получилось! — Ага, — поддакнул Баст своей пассии. — Можно, в принципе, так и оставлять эту песню. Что-то лучшее из неё уже не выйдет. Спок склонил голову, забирая выбившуюся прядь за ухо. — Теперь последнюю, парни, и разбегаемся по делам? — Анна вопросительно оглядела группу. Вейдж задумался, Маркус пожал плечами. — Что играть будем? — Эм… Может попробуем «Клетку» прогнать? — неуверенно предложил Баст. — Ну… она, конечно, ещё сыровата, но… давайте, — кивнула девушка, вставая к микрофону. — Петь будет Маркус, — неожиданно выдал Спок. Означенный мужчина удивлённо уставился на вулканца. — Композиция писалась специально под тембр Анны. У меня припев не выйдет так зажигательно: не та тональность. Но если настаиваешь, я попробую. Спок кивнул, и музыканты, снова подняв инструменты, в ожидании глянули на барабанщика.(Подсказонька: Abney Park — Golden Cage)
Вейдж понятливо кивнул и ударил в барабаны, торжественная мелодия скрипки вступила следом, и Маркус начал петь партию. Анна прижмурилась — и правда, с мужским вокалом стало лучше. Стоило дойти припева, как музыканты едва не запороли прогонку, услышав, как Марку вторит голос Спока, меняя ту самую пресловутую тональность звучания, создавая причудливое многоголосье, похожее на эхо. Нет, как же хорошо, что сразу после припева шло скрипичное соло. С горем пополам доиграв, люди застыли, прикрыв глаза и медленно приходя в себя. Первым отмер Баст. Но лучше бы и дальше молчал, на такую перемать его пробило. Цензурным в монологе мужчины были только паузы. Маркус прикусил язык, но внутренне был полностью согласен. Это ж надо… — Ни х… ж себе, — подвёл общий итог Вейдж. — Музыкальный оргазм! Ти-Сау, слушай, а ты почему ж раньше-то не? Спок пожал плечами. — Не требовалось. — Но… А… Ваши же вроде вообще не поют! — Все поют, Анна, — покачал головой вулканец. — Даже клингоны, хотя в это трудно поверить. — Да ну, — с сомнением глянула девушка. — Истинно, — кивнул Спок. — Но, как правило, их боевой марш — последнее, что ты можешь услышать перед тем, как тебя убьют. — Обойдёмся как-нибудь без клингонов, спасибо, — хмыкнул Маркус. — Но… Это, конечно, да… Ты выдал. — Слушай, а если… — Нет, — покачал головой вулканец. — Но ты ведь даже не дослушал! — возмутился Вейдж. — Ты хотел, чтобы я пел вместе с вами в других композициях, — пожал плечами Спок. — Да! Но почему нет?! — Не обижайтесь и не принимайте на свой счёт, — отозвался вулканец, осторожно убирая скрипку в футляр. — Считайте это вопросом религии… Распрощавшись с музыкантами, Спок отключил компьютер и вышел на балкон. Ещё во время исполнения он почувствовал, как внутри натянулась и тонко зазвенела струна удивления. С первого этажа, из сада камней, что располагался прямо под его окнами, на юношу не мигая смотрел Стон. — Я тоже впервые слышу, чтобы кто-то из нашего народа пел, — ровно проговорил мужчина. Спок отрешенно оглядел горизонт: — То, что ты чего-то не слышал, sa-kai, не значит, что этого нет. Разве не является ка-атира предметом гордости нашей нации? Проговорив это, Спок скрылся в помещении и спустился вниз, присоединяясь к старшему вулканцу в саду. Когда он поравнялся с целителем, оба вулканца неспешно двинулись по узкой дорожке между каменными глыбами, деревьями и кустарниками. — Практика игры на ка-атире логична. Овладение музыкальным инструментом дисциплинирует разум, — возразил Стон. — Пение же пробуждает эмоции. До реформы Сурака, это возможно и имело хоть какой-то смысл. Но теперь эти знания не более чем постыдные рудименты. — Не постыднее шума ветра и треска огня. Это ведь тоже мелодия. Чем мы хуже? — Всё, что должно быть сказано, можно выразить простыми словами. — Слова не всегда действенны, Стон, — взгляд молодого вулканца расфокусировался, уши дёрнулись; юноша словно прислушивался к чему-то в дали. — Скажи, что по-твоему в минуты покоя делают Жрецы Kholinar? — Мне казалось, адепты Гол проводят дни в медитациях и размышлениях, — неуверенно покосился на Спока Стон. — Их же не интересует внешний мир. Так при чём тут песни? Спок покачал головой. — То, что жрецы не произносят ни слова, вовсе не значит, что они молчат. Непосвящённые не понимают, что эмоции — это не бич, это щит, Стон. Счастье, радость, дружба, любовь, умение сопереживать делают нас теми, кто мы есть. Последним рубежом встают между жестокостью и ненавистью. — Я не понимаю, sa-kai. Мы подавляем эмоции, следуем голосу разума, а не сиюминутным порывам. Только благодаря этому мы выжили сотни лет назад. Ты сам отличный пример того как можно возвыситься, отринув всё лишнее. — Ты слушаешь, но не слышишь, Стон. Вдумайся. Если вот здесь, — Спок коснулся указательным пальцем виска, — нет ничего, кроме власти чистого незамутнённого сомнениями разума, то что будет двигать тобой? Как ты станешь действовать, когда каждое действие будет целесообразным и обоснованным. Что, если убийство вдруг станет наиболее разумным выходом? Что тогда позволит тебе остановиться? Что удержит твою руку? Холодная логика чудовищна, Стон. Kholinar не возвышает нас, а губит. Счастье, что проходят обряд не все. Стон немигающе уставился на юношу. Спок застыл посреди дорожки и, казалось, даже не дышал. Сказанное было страшно в своей простоте. Если верить Споку, то выходило, что жрецы в храмах могут быть кровожаднее клингонов, если внезапно решат, что это логично. О, Сурак, а ведь пройти этот ритуал и стать Kholinari почётно! — Это не может быть правдой, — тихо прошептал целитель. — Kholinar хоть и зовётся «отрешенным состоянием разума», а обряд vilara «очищением от памяти эмоций», прошедшие его не становятся kan-sorn. Kholinar не Wh'ltri он не успокаивает, напротив, позволяет мыслям течь как никогда свободно. В этом состоянии от чувств остаётся одно только эхо, фантомная память. Единственное, что не даёт утонуть в беззвучной тьме логики — это чужой голос, который ведёт тебя. Лишившись внешних связей, Kholinari держат друг друга. Иначе никак. — Но ты же не такой! — Стон уцепился за эту мысль как утопающий за соломинку. — Было время, когда я думал также, как и ты, sa-kai. И говорил даже почти такими же словами. — И что изменилось? — Я, — Спок поднял лицо к небу, прикрывая глаза. — Я не полноценный Kholinari. Пройдя ритуал, я ушёл из Храма. Потом не вернулся. В этом заслуга sa-mekh и твоя, — бусины, вплетённые в кончик черной косы, чиркнули друг о друга. — Вы забрали меня из Тишины, накрепко привязав к миру по вашу сторону стены. Год за годом вы упорно отвоёвывали каждый мой шаг, даже не осознавая этого. Глядя на брата, Стон затаил дыхание, смутно припоминая, что где-то он уже видел подобную картинку: молодого вулканца в робе с длинной косой и символом абсолютной логики на шее. В каком-то из старых трактатов, вроде как в жизнеописаниях Са’аконы. Солнце коснулось кожи Спока, и тот поднял руки, словно старался дотянуться до Las'hark и коснуться тёплого светила. Юноша как никогда был похож на каменное изваяние в Храме T'Karath. В небе парили три чёрных Хищных Птицы.