Snakes Are Not Good Communicators Regardless Of Physical Shape

Когда Кроули проснулся, он обнаружил, что обвивается вокруг спящей фигуры Азирафаэля. Казалось, прошло не больше столетия, потому что книга на ночном столике была всё та же, и нелепая закладка с пушистыми ниточками на кончике аккуратно высовывалась. Эта новость была неутешительной. Что огорчало его еще больше, это то, что лежать на верху мягко поднимающейся и опускающейся, прикрытой одеялом груди Азирафаэля было подозрительно приятно. Через несколько микросекунд Кроули оказался в своей квартире, в более двуногой форме. У него чуть не закружилась голова, когда с непривычки пол показался ему таким далеким, но он отряхнулся и неуклюже побрел на кухню. Посреди кухни в полу была установлена винтовая лестница, ведущая вниз к винному погребу. Из-за какой-то очень изящной магии погреб действительно существовал на уровне ниже квартиры Кроули и, кроме того, его не существовало в квартире ниже. На одной из кухонных полок стояла очень дорогая и блестящая кофемашина эспрессо, та, которая стоила дорого до абсурда и использовала капсулы, которые были абсолютно ужасно вредны для окружающей среды, а также были очень дорогими сами по себе. Кроули очень гордился этой концепцией. Он взял крохотную чашку, поставил её перед машиной и нажал кнопку. Машина не содержала ни капсулы с водой, ни кофе, и никогда не имела, но тем не менее наполняла чашку. Она видела, что случилось с растениями, и была не настолько глупой, чтобы не подчиняться. «Эспрессо и кофе в целом, и вообще стимуляторы были довольно хорошим изобретением», — подумал Кроули. Это придумал не он, он даже не был уверен, чья это была работа, но он был тихо благодарен им. Было что-то восхитительно искаженное в растениях, которые вырабатывают яды специально для того, чтобы не быть съеденными, и люди сразу же решили попытаться отравить себя этими ядами. Он никогда не считал себя ядовитым змеем, хотя мог, если бы захотел. Именно он был там, когда Клеопатра попросила его помочь ей убить себя. Но нет, в основном он считал себя змеем с гораздо большим количеством клыков, чем у большинства змей. И иногда змеем в темных очках, хотя ему еще предстоит изобрести способ, чтобы он выглядел настолько грозным и крутым, насколько он этого хотел. Кроули вернулся в гостиную, чтобы взглянуть на свои растения. Он снял свои солнцезащитные очки для более полного эффекта, и если бы кто-нибудь, обладающий зрением, стоял там, он бы заметил, что белки его глаз были полностью скрыты желтым. Растения, однако, не знали ничего, кроме нарастающей ауры ужаса. — Все ли вы, — начал Кроули с тихой угрозой, — работаете? Листья на растениях, казалось, слегка дрожали, несмотря на отсутствие открытых окон. Он по очереди смотрел на каждое растение, всматриваясь в них, демонстрируя самый демонический взгляд, какой только мог, пока не увидел почти полностью спрятанную за одним из горшков смешную желтую лейку. Её носик был в форме мультяшного цветка. Он грозно посмотрел на неё тоже, но не смог заставить кануть в небытие. «Должно быть, Азирафаэль», — подумал он, и внезапно не смог определиться с тем, что чувствует по поводу его присутствия здесь. Он ужасно контрастировал с жесткой бетонной эстетикой квартиры. Но это также означало, что Азирафаэль был здесь и заботился о его растениях, однако он, вероятно, делал это неправильно и неэффективно. Кроули бы поспорил, что глупый ангел был даже мил с ними. О Сатана, может быть, он даже делал им комплименты. Невыносимо было даже думать о таком. — Послушайте меня, если слушая того, кто приходил сюда, у вас создалось впечатление, что в этом доме есть хоть одна, хоть какая-то комната для того, чтобы расслабиться, если вам было хорошо с ним… Что ж. Он схватил пару ножниц, которые выглядели довольно ужасно, особенно если знать, что он приобрел их у невероятно эффективного инквизитора в 1327 году, который изобрел несколько новых вдохновляющих способов выяснить, была ли женщина ведьмой, которые включали в себя множество отрубаний пальцев и языков (впрочем, результат не зависел от того, призналась ли ведьма). Кроули часто полировал их перед растениями, просто чтобы напомнить им о последствиях неудачи. Металл угрожающе поблескивал и каким-то образом всегда пускал блики малинового цвета, независимо от освещения вокруг. Одно из растений выросло на пять сантиметров и вырастило цветок, несмотря на то, что оно не было растением, которое цветёт. Это был красно-черный цветок с довольно колючими лепестками, которые выглядели как ядовитые. Кроули прищурился. — Этот будет жить, — сказал он, — пока что. -- В книжном магазине Азирафаэль издал звук во сне. Ощущение внезапного исчезновения нескольких килограмм змеи и свободы в легких было достаточным, чтобы отвлечь его от прекрасного сна, в котором он и какая-то смутная темная фигура рядом с ним посещали прекрасный концерт в Вероне в 1800-х годах и ели изысканное мороженое. — Бее, — сказал он, не обращаясь к никому. Кроули спал на кровати Азирафаэля два дня, что было довольно мило, подумал он. Не подумать плохо о демоне (хотя он и предполагал, что должен был), но Кроули, когда уже дело дошло до этого, был намного приятнее, когда спал. Или, по крайней мере, менее склонен оскорблять короткие и восхитительно интересные монологи Азирафаэля о любой невероятно интересной старой книге, которую он только что получил. А также Азирафаэлю было очень приятно не спать в одиночестве. Возможно, подумал он, однажды он попытается заснуть не в одиночестве с Кроули в более человеческой форме. Или даже в форме падшего ангела, хотя крылья довольно мешают, когда ты лежишь. Когда он приготовил себе чай, Азирафаэль, не задумываясь об этом, сделал две чашки и, осознав это, потратил две полных минуты, довольно печально уставившись на чашки, пока чай заваривался. Если всё стало настолько плохо, что Кроули только что ушел, то, возможно, ангел зашел слишком далеко или слишком быстро. Он думал, ну, что это Кроули всегда был тем, кто хотел, чтобы они встретились, чтобы сотрудничали. И, возможно, для него это больше значило «портить Азирафаэля». Что ж, это было не так, Азирафаэль знал это, но, возможно, именно этот аспект позволил Кроули быть таким… таким беззаботным. Возможно, когда идея, что Ад вознаградит его за то, что он разрушил планы Небес через Азирафаэля, больше не была актуальной, тогда ему вдруг пришлось столкнуться с тем фактом, что сейчас имело значение только то, что они оба хотели. И то что Азирафаэль знал это всё это время, было действительно ужасно. Чай Азирафаэля оставался при идеальной температуре питья столько времени, сколько ему потребовалось, чтобы вспомнить о том, что его нужно выпить, потому что ангел улыбнулся ему, и чай почувствовал, что он должен вознаградить за такое поведение. Это было как раз кстати, потому что, услышав стук запертой двери, он понял, что магазин должен был открыться пятнадцать минут назад, а он думал о демоне в течение последнего часа. Он фыркнул, поднял свою чашку и пошел открывать дверь, всё время неодобрительно глядя на клиента, стоящего на улице. Любой, кто работает в любой форме розничной торговли, знает, что клиенты были изобретением Ада. Все они были ужасно невнимательны к драгоценному времени Азирафаэля (в конце концов, кто знал, когда Небеса и Ад могут решить снова устроить Армагеддон), а некоторые из них даже пытались купить его книги. — Да? — сказал он довольно холодно. — Вывеска говорит, что вы открылись 15 минут назад, — услужливо сообщил клиент ангелу, хотя его лицо выглядело так, словно вот-вот станет самодовольным. — На самом деле, я думаю, если вы посмотрите поближе, вы обнаружите, что это не так, — ответил Азирафаэль со слабо фальшивой улыбкой и указал на знак, который теперь объявлял, что магазин по вторникам открывается только в 9:17. — Я… Что? Но я мог поклясться… — пробормотал клиент, когда Азирафаэль закрыл перед ним дверь, чтобы провести оставшуюся минуту, допивая свой чай. -- Кроули размышлял. Или он пытался размышлять. Он попытался использовать свой телефон, чтобы включить хорошую, мрачную и задумчивую музыку, но благодаря тому, что устройство провело довольно много времени в кармане пиджака Кроули, когда он был за рулем, удалено было всё, кроме хитов Queen; а «You're My Best Friend» не совсем соответствовало настроению, которое было у Кроули. Он не хотел возвращаться в книжный магазин, но проблема заключалась в том, что он очень хотел вернуться в книжный магазин. Воздух в той квартире был звонким, даже музыка не могла заглушить это ощущение, и все прекрасные напитки в мире не могли заставить его чувствовать себя лучше, чем там. Перед ним было множество вариантов развитий событий. Мессенджер в его телефоне был заполнен черновиками текстов для Азирафаэля. У ангела, конечно, не было мобильного телефона, но его старый дисковый телефон (не без помощи чуда, конечно) услужливо прочитал ему вслух сообщения. Когда Кроули понял это, сообщения начали включать гораздо больше смайликов. Когда песня закончилась, и Фредди Меркьюри начал умолять Кроули не останавливать его сейчас (прим. пер. — Don't stop me now — ну вы поняли :D), демон задумался, сможет ли он прокрасться обратно в книжный магазин, даже если ангел не заметит, что он ушел. Это был только полдень. «Змея вполне может прятаться между стопками книг в течение полудня, — думал он, — что вполне разумно для змеи». Только вот они оба знали, что он ушел. Это было то, что они могли чувствовать. «Чувства, — подумал Кроули, — должен был изобрести Ад». Он был совершенно уверен, что они были идеей Небес, поскольку он, казалось, помнил, что у него их было парочку, перед его падением, но они, безусловно, вызывали достаточно страданий, чтобы иметь хоть какую-то заслугу. Но теперь они причиняли страдания именно ему, что было уже не так весело. Кажется, ему стоит пересмотреть идею «спать в течение столетия, или даже двух». -- Около 17:47, когда Азирафаэль решил, что магазин закрыт, к большому разочарованию женщины, что пыталась купить набор первых выпусков Оскара Уайльда, которым ангел, очевидно, не приписал до абсурда высокую цену, в книжном магазине появился Кроули. Лицо Азирафаэля вспыхнуло, и Кроули нахмурился. — Не надо, — начал он почти умоляюще, но в основном с раздражением. — О! Рад снова тебя видеть, — сказал Азирафаэль, и это было правдой. Кроули снова обрел человеческую форму, и Азирафаэль понял, что ему очень не хватало этого лица. Но в настоящее время это лицо выглядело довольно озадаченно. — Ангел, слушай, — начал Кроули, — я много думал. Азирафаэль терпеливо ждал продолжения Кроули, но его не последовало. Он просто слегка покачнулся. — Да? — он переспросил. — Это было ужасно. Ненавижу думать. Ненавижу… Ненавижу всё. Ах. Казалось, что демон перепутал размышления с выпивкой. В конце концов, это были довольно похожие слова.* Хотя Кроули был вполне способен протрезветь, прежде чем появиться в книжном магазине, он бы решил так не поступать. Что может означать, что он был готов поговорить кое-о-чем. Или что он намеревался заставить Азирафаэля также выпить, чтобы они могли поговорить не совсем в здравом уме, и Азирафаэль решил, что лучше не делать этого. Во всяком случае, не такие разговоры ему нужны. — Хочешь чашку чая, Кроули? — Нет, — ответил Кроули, развалившись на боку в соседнем кресле, позволяя одной ноге свисать с одной стороны, а запрокинутой голове с другой, как будто он был поэтом, умирающим в жалком шотландском замке в 1876 году. Единственное, чего не хватало для образа — длинных волос. На самом деле, Азирафаэлю иногда тоже этого не хватало. — У тебя есть кофе? — Ты же знаешь, что нет. Я мог бы принести немного из кафе по соседству, если хочешь? Кроули действительно выглядел так, как будто ему нужно больше времени, чтобы собраться с мыслями. К тому времени, когда Азирафаэль вернулся, Кроули снова был змеей и снова спал, свисая с подлокотников и спинки стула так, что большая часть сидения была открыта, что Азирафаэль воспринял как приглашение. Кофе, который значительно улучшился по вкусу и качеству в течение короткого пути из кафе, конечно, сохранял бы идеальную температуру и свежесть, пока Кроули не захочет его выпить. Он положил кружку на ближайшую стопку книг (это были третьи издания, всё было в порядке), когда он взял соседний роман. Это был один из тех, к которым он еще не дошел, и это было хорошо, потому что он чувствовал, что змея начала медленно скользить по нему, пока Кроули не превратился в свободно висящий, но невероятно тяжелый шарф. Похоже, он вообще не двигался со стула за всё это время. Кроули мог быть довольно ласковым, когда никто (включая самого демона) не смотрел. Азирафаэль наблюдал, как Кроули снова обвивает свое тело вокруг шеи так, что голова Кроули покоится на плече Азирафаэля, и все это, не открывая глаз. — Думал ли ты еще об этом? — мягко спросил Азирафаэль. Кроули тихо прошипел. — О, — сказал Азирафаэль, осторожно скрывая головокружение, которое он чувствовал, — это приятно слышать. Кроули снова зашипел. — Конечно, нам сейчас не обязательно выяснять какие-либо детали. У нас есть всё время в мире. Ну, наверное. На самом деле, всё время, если хорошо подумать, это значит, что у нас есть всё время-… Снова шипение. — Ты тоже.