Snakes Are Not Good Communicators Regardless Of Physical Shape

«Это нелегко, — думает Кроули, — избавиться от тысячелетних привычек». Тысячелетиями он говорил себе, что эти вещи, эти вещи, которые были такими желанными, не для него. Они даже не были, после долгих размышлений, действительно желанными. В конце концов, хорошие вещи, что приносят счастье, были не для демонов, не для падших. Любовь была не для него. Дружбы тоже не должно было быть, но, тем не менее. Тем не менее. Какая-то симпатия. Крыло помощи, укрытие. Кроули допивал свою вторую бутылку вина. Сейчас был где-то полудень. Азирафаэль оставил его одного присматривать за магазином и отправился в Тулузу с целью получить какой-нибудь ультра-редкий текст, написанный какими-то культовыми монахами или что-то типа того. Кроули не особо вникал в объяснения ангела. Поэтому, он сидел в магазине с самого утра и пялился на постоянных клиентов. Он был знаком с деловой практикой Азирафаэля и она вполне подходила под его нынешнее настроение. Где-то через три метра от двери он поставил одно из кресел, которые были «разбросаны» по всему магазину так, будто приглашали покупателей присесть, но на самом деле были слишком старинными и причудливыми, так что желание сесть пропадало. Рядом с ним стояла тумбочка для винных бутылок, но стаканы он успешно игнорировал. Лишь два самых преданных покупателя за всё это время прошли мимо него, да и они вскоре улетучились, решив, что ни одна книга в магазине не стоит этого. Прошло две недели с тех пор, как Кроули официально переехал в книжный магазин. Ну или, технически, в квартиру над книжным магазином, но так как Азирафаэль уже успел побывать там достаточное количество времени, что она превратилась в какую-то изысканную спальню. Это было… В общем, это было немного зашкварно. Кроули еще не переместил свои растения сюда, и какими бы ни были его чувства к ангелу, чувство стиля Азирафаэля было что-то среднее между пожилой прабабушкой и владельцем крайне неуспешного антикварного магазина. Это явно не был стиль Кроули. Его растениям тут скорее всего понравится, и это не хорошо. Ангел окажет на них плохое влияние. Он задался вопросом, может ли где-нибудь разместить теплицу. Еще одна запутанная вещь была между ими двумя. Что-то в их действиях слегка изменилось, и это заставило его чувствовать себя неловко. Внезапно Азирафаэль стал тем, кто заставлял демона чувствовать себя неловко. После долгих споров Кроули, наконец, согласился спать в одной кровати с Азирафаэлем. Кровать, конечно же, стала примерно на фут шире, чем раньше. Не то, чтобы Кроули не хотел быть рядом с Азирафаэлем. Он очень даже хотел. Он в самом деле хотел провести много времени рядом с ангелом (в идеале без одежды). Он хотел касаться глупого лица ангела и говорить ему, насколько он прекрасен и важен, и он, вполне возможно, был влюблен еще с того самого дня в 4004 году до нашей эры, когда они впервые встретились. Был влюблен в того, кто ослушался Всевышнего и отдал свой пламенный меч первым людям, потому что беспокоился за них. Кто был бунтарски добрым и хорошим. Кто спас мир. Или, по крайней мере, сыграл важную роль в этом. После того, как книжный магазин закрылся, а Кроули допил третью бутылку вина, он, почувствовав себя приятно расфокусированным, поднялся в квартиру. Он не собирался шпионить. Ты же не можешь шпионить там, где живешь, ведь так? И, как он предполагал, он действительно жил здесь. Жил так, как никогда в своей прошлой квартире. Он сел на кровать Азирафаэля — на их кровать. Покрывало мутно-розового цвета было вычурным, что было вызвано не модным сочетанием цветов, а просто тем, что оно было розовым и очень-очень старым; и он безучастно задумался, как долго ему придется жить здесь, прежде чем ему позволят сменить обстановку. Не то, чтобы он хотел превратить помещение в свою квартиру, он не хотел того же бруталистического минимализма, ведь это делало Азирафаэля грустным, и, честно говоря, это никогда не поднимало настроение Кроули. Он хотел сделать это скорее для комфорта. Кроули плюхнулся на кровать, его голова и комната слегка кружились. Азирафаэль и он на самом деле ничем не занимались на этой кровати, кроме сна. Кроули, несмотря на то, что провел 6023 года, искушая и соблазняя людей, слишком нервничал, чтобы обсуждать предмет чего-либо, ну, в общем, физического. Во-первых, он не знал, заинтересован ли ангел в подобных вещах. Он даже не был уверен, заинтересован ли он сам в подобных вещах, хотя, когда дело доходит до Азирафаэля, он начал замечать, что ему интересно делать большинство вещей. Были ли у него грязные мысли об ангеле? Конечно. Но будучи демоном, все его мысли были грязными по определению, поэтому он не был уверен, что это считается. Он пытался представить, на что это будет похоже. Он. Азирафаэль. Никакой одежды, просто… Какими бы ни были их физические тела. Что ж, технически это не было загадкой, ведь он провел около 24 часов в теле Азирафаэля и имел общее представление о том, как там было. Но они не были людьми. У них были похожие на человека тела, но детали часто были немного расплывчаты. Они должны были действительно приложить явные усилия, чтобы иметь, ну, все, что обычно не было видно. Наличие человеческой формы было для них уже вторым естественным процесом, а не первым, и иногда Кроули забывался и у него появлялся раздвоенный змеиный язык или просто слегка чешуйчатая текстура кожи там, где это было не заметно за одеждой. Он не был уверен, каково это для Азирафаэля, который, насколько он знал, имел только одну форму, если не считать мадам Трейси. Человеческие тела, решил он, были довольно глупыми вещами. Он сдвинулся, отбрасывая свою человечность, как старую кожу, пока не превратился в массивные кольца из сверкающих черных и красных чешуй. Это было разумнее. Он соскользнул на кровать и свернулся в свободной спирали на подушке Азирафаэля. В его змеином теле не было трех бутылок вина, и поэтому мир больше не вращался, но он все еще довольно быстро заснул. Змеи были хороши в этом деле. — — Привет, ангел. Кроули пытался, но не смог звучать учтиво и холодно, как кто-то, кто ужасно не скучал по Азирафаэлю, хотя его не было всего два дня. — Удалось получить то, что ты хотел? Книги монахов? — О, да, — сказал Азирафаэль и улыбнулся этой очаровательно-радостной улыбкой, которая добавила ему немного морщин. — Это было невероятно увлекательно, Кроули, ты бы хотел… ну, может быть, тебе бы это не понравилось, но ты, ах, ты бы мог это терпеть! — Высокая похвала. — Она самая! У них была эта захватывающая теория о Небесных иерархиях как метафоре для чего-то или, скорее… Всё это ужасно запутанно, и мне придется больше заглядывать в книги. Ангел с громким стуком опустил чемодан. — Магазин в порядке? — Никто ничего не купил, если ты это имеешь в виду. — Ох. Ох, это отлично, Кроули, большое спасибо за то, что присмотрел за всем этим. Азирафаэль улыбнулся еще одной своей очень милой улыбкой, и Кроули решил, что с него хватит. — Азирафаэль, — сказал он тихим и серьезным голосом, — мне нужно кое-что сделать. И прежде чем Азирафаэлю удалось ответить, Кроули сократил расстояние между ними и поцеловал ангела. С поцелуями было неловко, слишком много зубов, солнечные очки мешали и тыкали в лицо Азирафаэлю, а сердце Кроули билось даже быстрее, чем когда Сатана поднялся из земли. Азирафаэль пошатнулся, руки как бы зависли рядом с Кроули, но не совсем касались его. Кроули крепко держал Азирафаэля не потому, что боялся, что ангелу это не понравится, а потому, что ему нужно было что-то удержать. Когда он, наконец, отстранился, его солнцезащитные очки затуманились от их дыхания, а его разум был затуманен эмоциями. — Кроули, можешь снять их? Знаешь, мне нравятся твои глаза. Кроули не был уверен, что знал это, но, тем не менее, повиновался, как-то слишком рассеянно. Он моргнул от яркости тускло освещенного магазина, а затем моргнул еще раз, чтобы избежать зрительного контакта. — Знаешь, я думаю, что хотел, чтобы ты это сделал еще в 1941 году, — сказал Азирафаэль, его рука осторожно коснулась лица Кроули. Кроули это казалось слишком долгим и слишком коротким. Он невольно вздохнул и посмотрел вниз. Он думал, что, возможно, хотел сделать это с 4003 года до нашей эры. Каким-то образом он чувствовал, что Азирафаэль узнает, что ему хотелось. Желая избежать дальнейшего разговора, Кроули снова поцеловал Азирафаэля и почувствовал гордость за эту изобретательную схему, основанную на отвлечении. Губы Азирафаэля были ровно такими же мягкими, как он и предполагал, хотя он никогда не задумывался об этом. Ангел провел рукой по волосам Кроули, и он сдержал в горле звук, который мог быть стоном. Что-то в груди Кроули ощущалось как кулак, сжимаясь и разжимаясь от эмоций, ломая его сердце. — Я… — начал Кроули, тяжело дыша и запнулся. Он беспомощно посмотрел на Азирафаэля, который не дал ему договорить. — Все в порядке, Кроули, у нас есть время. Кроули слегка пошатнулся и сел в удобно расположенном кресле. Этот момент был более впечатляющим, более напряженным и пугающим, чем вождение горящего Бентли, чем горение заживо. — Кроули, милый, ты в порядке? Ангел выглядел обеспокоенным. — Может, мне сделать нам обоим немного чая? — Я… Ну хорошо, ладно — сказал Кроули, а затем последовало какое-то неразборчивое бормотание, с помощью которого он намеревался сообщить, что, хотя чай не является его предпочтением, этого, вероятно, будет достаточно, если только ангел не предложит немного вина, в этом случае было бы вообще прекрасно, большое спасибо.