Snakes Are Not Good Communicators Regardless Of Physical Shape

— Кроули, дорогой, мне было интересно, не мог бы ты… — Да? — Не мог бы ты выглядеть так, как выглядел, когда мы впервые встретились? Кроули стряхнул с себя свою человеческую форму, пока огромный змей не свернулся на диване рядом с Азирафаэлем. Ангел вздохнул. — Нет, я имел в виду твою человеч… ну, ангельскую форму, полагаю, форму падшего. Твою форму падшего ангела. Ты же помнишь, не так ли? Змея какую-то секунду смотрела на него, а затем выросла на несколько конечностей, а также стала на несколько метров короче. Это был, однако, Нынешний Кроули, и он хмурился. — Зачем? — Я просто хотел бы… вспомнить, как это было в тот день, — сказал Азирафаэль, что было правдой, но исключил тот факт, что он думал, что самые красивые волосы демона были именно в тот период, и что его впечатляли черные крылья Кроули. Кроули скривился, пожал плечами и снова изменился. Его локоны спадали на плечи, глаза еще больше стали походить на змеиные, а крылья задели и опрокинули несколько стопок книг, когда они выросли из его спины. Это выглядело довольно странно в сочетании с его современной одеждой, но Азирафаэлю казалось, что он выглядел совершенно ошеломляющим в любом виде. Это заставило бабочки в его животе затрепетать. — Лучше? — спросил Кроули, пытаясь удобно расположить свои крылья, но потерпев неудачу, сдался, позволяя им неуклюже лежать на спинке дивана. Азирафаэль встал со стула и сел рядом с Кроули, пристально глядя в его желтые глаза. — Да, — выдохнул он. Темное крыло опустилось, чтобы обернуться вокруг него, черные перья будто украшали его плечо. — Это то, что ты хочешь, Ангел? — спросил Кроули самым соблазнительным голосом, поднимая подбородок Азирафаэля пальцем. — Ох, да, да, это оно. Кроули сморщил лицо в хмурой гримасе. — Но почему же? Эти волосы ужасны, Ангел. Я выгляжу как идиот! Почему у тебя такой дерьмовый вкус даже во мне? Азирафаэль почувствовал себя довольно оскорбленным. — У меня превосходный вкус, — возразил он, — особенно в тебе! Кроули закатил глаза. — Знаешь, Кроули, ты всегда выглядел правильно. Ты всегда выглядел так, как будто ты вписывался везде, где бы мы ни были, а я всегда был похож на себя настоящего. Так что тебе действительно кажется странным, что у меня есть какие-то любимые, из твоих многих, многих образов? Кроули не ответил, он выглядел немного огорчённо в течение минуты, словно он страдал от этого калейдоскопа всех своих предыдущих причесок и модных решений. Ангелу было бы приятно узнать, что это действительно происходило. — Мы же… Мы мало разговаривали в семидесятых, не так ли? — Ты знаешь, что я не хочу вспоминать, — сказал Азирафаэль, хотя он и вспоминал, они вспоминали, и он даже думал, что усы Кроули были сплошным воспоминанием о том времени. Кроули почувствовал облегчение. — Я просто, — начал ангел, — я просто думаю, что ты выглядишь довольно впечатляюще с длинными волосами. Кроули издал звук, который Азирафаэль интерпретировал как «да, это правда, я, конечно же, выглядел очень хорошо всегда и независимо от длины волос». Азирафаэль наклонился к нему, пробежав пальцами по длинным красивым волосам Кроули. Он задался вопросом, должна ли была эта прическа изначально быть похожей на гнездо очень хорошо ведущих себя змей. Он не спрашивал. Ему показалось, что это вопрос, над которым Кроули будет смеяться. Кроули пошевелил плечами, и его крылья снова исчезли. Азирафаэль был немного разочарован, но потом понял. Это действительно больно, когда тебе приходится задевать мебель. Он подумал, что они могли ли бы пойти куда-нибудь в безлюдное место и улететь однажды. Желательно после того, как Кроули совершит какую-то диверсию с беспилотниками и спутниковыми фотографиями, чтобы они не превратились в какую-нибудь известную онлайн-мистификацию или что-то в этом роде. Это было бы прискорбно. Небеса были крайне расстроены в последний раз. — Кроули мог привыкнуть к пальцам ангела в его волосах, подумал он. У ангела были довольно хорошие пальцы, даже если бы им пришлось оказаться в его длинных волосах до того, как люди изобрели хорошие прически. Ни Небеса, ни Ад не справились с этим в полной мере, и даже для людей это заняло пару тысячелетий, и даже они время от времени забывали, как это делается. Тем не менее, Азирафаэлю удавалось иметь одни и те же волосы более шести тысяч лет, что, по мнению Кроули, было впечатляюще, даже если он, похоже, помнил некоторые недолгие эксперименты с париками в 1700-х годах. Это был не хороший век для всех, а особенно для моды. Нет, ангел всегда выглядел так же хорошо, как и сейчас. Что было, как Кроули решил, слишком. Их сожительство было странным. Это были еще не совсем романтические отношения, хотя это уже были отношения, и они оба знали, что они думают друг о друге, на самом деле, знали об этом годами, но всё еще не встало на свои места. Они делили кровать, но только для сна, и Кроули спал как змея, по крайней мере, большую часть времени. Частично это было для того, чтобы избежать неловкости, но Кроули также обнаружил, что ему это просто нравится больше. Возможно, это было что-то вроде желания впасть в спячку. Может также случиться так, что иногда он просыпался, и Азирафаэль спал, обхватив его рукой, и это вызывало короткое замыкание мозга Кроули. Так же, как он отчаянно хотел и должен был выглядеть круто, также он и отчаянно хотел и нуждался в Азирафаэле, хотел любить его. Он мог признать это сейчас, хотя пока что только для себя и только после бокала или двух вина. — Они лежали на его- на их кровати лицом к лицу, всего в нескольких дюймах друг от друга. Азирафаэль мечтательно смотрел в глаза Кроули, или, по крайней мере, он пытался, ведь Кроули всё еще носил свои солнцезащитные очки, что делало задачу сложнее. Его волосы были все еще длинными, но не такими, как раньше, и более естественно запутанными, и не напоминали хаотичное гнездо, как было до этого. Азирафаэль, проводя много времени, пальцами расчесывая его волосы, тоже помог с этим. — Кроули, пожалуйста, я знаю, ты думаешь, что они заставляют тебя выглядеть «круто», но… — И это так! Я выгляжу круто. Очень круто, — настаивал демон, поднимаясь, чтобы опереться на локоть, в результате чего стал виден отпечаток от подушки на его щеке. У него было много достоинств, и крутость была одним из них, но, возможно, не сейчас. — Да, да, конечно, дорогой. «Самый крутой» демон, которого я знаю. Кроули страдальчески простонал, таким образом он делал это всякий раз, когда Азирафаэль публично смущал его своей, как сказал Кроули, присущей ему прямолинейностью. Азирафаэль не был полностью уверен, что это значит, но он думал, прямые — это совершенно прекрасные геометрические понятия, хорошие и никуда не сворачивамые прямые. Кроули вздохнул с мучительным вздохом и странно скривил лицо, пока его солнечные очки не сдались и не упали. — Послушай, — сказал Азирафаэль, взяв Кроули за руку, — мне нужно кое-что тебе сказать. — Неужели, — спросил демон, — что я невероятно крут? — Нет, это не так, — признался Азирафаэль. Кроули надулся. Это был не верх его крутости. Это было, как ни странно, где-то возле пика невероятной милоты Кроули, хотя он не допустил бы, чтобы его об этом информировали. Но странное выражение лица, которое он сделал, было частью этого. Часть того, что вдохновило Азирафаэля сообщить Кроули о важном факте. Некоторое время он думал о том, как он собирается сказать это таким образом, чтобы не напугать Кроули. — Кроули, я люблю тебя. Азирафаэль думал, что он сказал это довольно хорошо, думал, что он выбрал подходящий момент, и место, где Кроули не мог упасть в шоке или что-нибудь в этом роде, но этого было явно недостаточно, потому что противоположная сторона кровати была теперь занята большим красно-черным змеем. Как-то необъяснимо, но змей носил солнцезащитные очки. И это не выглядело «круто». Азирафаэль вздохнул. — Кроули в последние несколько тысячелетий развил своё превращение в змею как надежный защитный механизм. Что касается людей, это обычно пугало их, заставляло их терять сознание или иногда думать, что у них галлюцинации, хотя в одном памятном случае его трюк открыл маленькую религию. С Азирафаэлем это было в значительной степени полезно, если нужно избежать трудного разговора. Как оказалось, ангел не любил говорить с ним на серьезные темы, пока он был змеем, и он в полной мере пользовался этим. Ангел сказал, что любит его. Ангел, святой, святее-чем-он, сказал, что любит его. Демона. Где-то Господь был очень расстроен или очень удивлен, он не мог сказать, что было более вероятным. Кроули лично был в шоке. Не потому, что он не знал, ведь он знал это уже давно. Нет, он был немного шокирован, потому что, услышав это, это было не так, как он ожидал, по-другому. Это сделало чувства реальными. Реальнее, по крайней мере. Кроули украдкой взглянул на ангела. Он смотрел на него терпеливо, с оттенком разочарования. Что ж. Это была его вина, что если у него были какие-то ожидания от Кроули, он, конечно, не сделал ничего, чтобы ответить взаимностью. — Знаешь, иногда ты, совсем немножко, приводишь в ярость, — сказал Азирафаэль, хоть в его голосе не было ни малейшего намека на неё. Кроули саркастически прошипел в знак благодарности. Затем он пододвинулся поближе к Азирафаэлю, пока его голова не опустилась рядом с головой ангела, а остальная часть его свернулась в кольца. Азирафаэль погладил его по голове, и Кроули прошипел что-то, что Азирафаэль уже знал, но хотел, чтобы он сказал это человеческим ртом. И хотя это было тем, чего боялся Кроули, он снова позволил себе выглядеть человеком, и сказал то, что ангел хотел услышать.