Snakes Are Not Good Communicators Regardless Of Physical Shape

— Если ты вдруг, — спросил Азирафаэль, размахивая наполовину полным бокалом с вином и чуть не пролив его на свое пальто, — смог отменить своё падение... — Отменить падение? Какого хрена это значит? — Ну, понимаешь, если бы ты мог, я полагаю, восстать? Мог бы же, да? — Восстать? Кроули был в замешательстве. Он лежал, растянувшись на лучшем диване Азирафаэля 18-го века, ноги были закинуты на спинку так, что если бы он был обычным человеком, кровь бы не поступала к ногам. Бокал вина, почти пустой, шатался, лежа на его груди, но чудесным образом не падал. Азирафаэль сидел должным образом в своем кресле, хотя и был более расслабленным, чем обычно, сжимая теперь пустую бутылку чего-то красного, старого и ужасно дорогого в другой руке. — Это как? Снова стать одним из вас? Отбелить крылья? — Д-да, — подтвердил Азирафаэль и выплеснул немного вина на свои штаны. — Нееет. Нет. Ты видел своих коллег? Тебе они даже не нравятся, и ты один такой среди них. Ответ Кроули был быстрым, и настолько уверенным, насколько может быть уверенным ответ человека, который забыл, какие мышцы нужно напрячь, чтобы начать говорить. Но, он подумал, но. Но что, если он мог? В конце концов, не похоже, что была какая-то особая причина в том, что он пал. Просто тусовался с неправильной компанией, вот и всё. Может, если бы он встретил Азирафаэля еще тогда, всё было бы иначе. Может быть, они могли быть… кем? Слегка непослушными ангелами? Но тогда только один из них был бы отправлен на Землю, и всё было бы бесполезно. Он даже не мог представить, что ему пришлось бы провести шесть тысячелетий на небесах без Азирафаэля. — Это… Это было обидно, вообще-то, Кроули, — сказал ангел, пытаясь продолжить разговор с целью достичь той самой точки, но это не было ему под силу, ведь их беседа не очень то и продвинулась с места. Азирафаэль безуспешно пытается вытереть салфеткой винное пятно на штанах и невинно поглядывает на Кроули, который закатил глаза и развоплотил это пятно. И что делал ангел без него? Свои собственные чудеса, предположил Кроули. — О, не обижайся, — сказал Кроули, небрежно махнув рукой, и тем самым опрокинувши пустую бутылку, — ты больше не считаешься ангелом, ведь так, ты же… Он сделал паузу, затем начал энергично жестикулировать, как будто пытаясь передать свои слова через сломанный семафор. — Другой, — закончил он предложение через некоторое время. — Лучше, — добавил он тихо. Эмоции на лице Азирафаэля проходили через длинный путь, пока он обрабатывал услышанное, начиная с праведного оскорбления, продолжая недоумением и заканчивая где-то очень близко к раздувающейся любви и обожанию. Ангел опустошил свой бокал, как будто готовясь к ответу, который он собирался озвучить, но так ничего не смог придумать. Ангел, — начал Кроули, — ты же знаешь, что я… ну, ты знаешь, что я чувствую к тебе. И так же ты знаешь, что я думаю о Небесах. Кроме того, не было бы никаких бунтов, не так ли? Если бы мы были оба, знаешь, были такие святые и хорошие. Не было бы никакого веселья. — Веселье? О каком веселье ты говоришь? О том, как мне постоянно приходилось беспокоиться о том, что твоё начальство сделает с тобой, если оно когда-нибудь узнает? — Тебе? А что насчет твоего начальства? Что насчет Михаэля, Габриэля и их компании? Я был там, когда они пытались убить тебя, знаешь. Азирафаэль открыл рот, чтобы заговорить, затем остановился и нахмурился. — Знаешь, я как-то не думал об этом. Кроули моргнул. Это было не то, что он делал часто, и поэтому это могло значить многое. — У тебя действительно нет корыстных интересов, необходимых для выживания в аду, — сказал Кроули ангелу голосом, лишенным эмоций. У него были некоторые проблемы с тем, что сказал ему ангел. Большая часть этой проблемы заключалась в том, что он чувствовал, будто кровь не поступает к его сердцу и что-то не давало воздуху просочиться в легкие. Ему потребовалось вся его концентрация, сила воли и уважение к Азирафаэлю, чтобы не вернуться к своей змеиной форме. Он наполнил свой стакан. — Ну, я бы и не хотел, — пыхтя, сказал Азирафаэль и скрестил руки. — Что, то есть ты спрашиваешь, не хочу ли я восстать ради тебя, но даже не подумал о том, что ты мог бы пасть ради меня? — спросил Кроули, потому что словесная атака была еще одним способом борьбы с эмоциями. Азирафаэль нахмурился. — Я не это имел в виду, Кроули, ты же знаешь, я… Кроули, не… Но было слишком поздно. Большой змей прошипел что-то, что было всего лишь гневным шипением, не несущим никакого смысла, и скользнул под диван. Азирафаэль вздохнул, а затем поморщился, напрягся, и вино постепенно начало возвращаться в бутылки, туда, откуда оно появилось. — Ты ведешь себя по-детски, Кроули, — сообщил он тени под диваном, — пожалуйста, вылезай оттуда. Змей прошипел что-то о том, как ему было несколько тысячелетий назад, но Азирафаэль выглядел растерянным, не понимая. Змей высунула голову из-под дивана, обнажив больше клыков, чем могла бы иметь любая другая змея. Азирафаэль сел, стараясь не помять свои чудесным образом чистые от вина штаны больше, чем нужно, и положил руку рядом со змеем. — Пожалуйста? Он старался выглядеть как можно более по-ангельски и заслуживающим согласия, что было непросто сделать, особенно по желанию, но достиг, разве что, противоположного эффекта. Змей прошипел что-то очень грубое. — А вот это было необязательно, — сказал Азирафаэль, грозя пальцем. Змей, на самом деле не признавший поражения, но обнаруживший, что пространство под диваном было пыльным и неприятным, уменьшился в размере и скользнул по руке Азирафаэля, опускаясь на его плечи. Он что-то прошипел на ухо Азирафаэлю, но его прервало хихиканье ангела от того, что змеиный язык щекотал ему ухо. Змей вздохнул, как мог это сделать. Ангел был невыносим. Но так же ангел был невыносимо милым. Змей обвил свой хвост вокруг шеи ангела, чтобы сохранить равновесие, и поднял его голову так, что он взглядом встретился с Азирафаэлем, который улыбнулся улыбкой человека, которого медленно душили, но который не хотел ничего предпринимать из страха, что это будет неловко. Кроули прошипел. — Да, я, ну, я полагаю, я понимаю, как ты себя чувствовал. Это было не то, что я имел в виду, понимаешь. Я просто думаю, что ты бы тоже стал хорошим ангелом. Больше шипения. — Да, я прекрасно знаю об этом. Возможно, я еще не встречал тебя раньше, но я был там во время Падения. Но ты не… позволь мне закончить, ты совсем не плохой человек. Небесные обязанности — это нечто большее, чем наносить на лицо золотую фольгу и выглядеть самодовольным. Змей благодарно зашипел. — Да, точно. Ты никогда не делал тех ужасных вещей, за которые расплачиваешься. Шипение. — Я знаю, я знаю. Люди могут быть ужасными. Ты просто пытался делать правильные вещи неправильным способом. И я не уверен, что это по своей сути плохо. Азирафаэль зашипел, когда Кроули внезапно выбил из него дыхание, став размером и весом с человека, лежащего на нем сверху. — Извини, — сказал Кроули, стряхивая пыль с куртки, — не подумал об этом. — Я действительно не имел в виду то, что сказал, ну, про то, что ты достаточно непослушен, чтобы стать хорошим демоном. Тебе не нужно падать. Ты бы выглядел мусором с пауком на голове тогда. — Я, ну, вроде как уже упал, — ответил Азирафаэль с застенчивой улыбкой на лице. Кроули нахмурился. — Для тебя, я имею в виду, — сказал Азирафаэль, выглядя ужасно довольным собой. — Это довольно мало, — сказал Кроули, максимально близко прижимая свой большой палец к указательному, — чтобы стать змеей. Ему не удалось этим стереть дурацкую, самодовольную, глупую, сладкую и милую улыбку с лица ангела, поэтому Кроули успешно сделал это с помощью своих губ. Он отметил, что его язык все еще раздвоен, но в манере людей со склонностью к изменению тела, а не в виде тонкого плоского язычка, который был у его змеиной версии себя. Это сделало поцелуй еще интереснее. Азирафаэль, после того, как его неожиданно поцеловали, отряхнулся и сел на диван. Кроули тоже сел, но сбоку, прислонившись спиной к подлокотнику, а ноги закинул на колени Азирафаэля, потому что делать что-то правильно до конца было не в его стиле, но изредка, когда он это всё же делал, Азирафаэль краснел. — Я все ещё думаю, — размышлял демон, — что темные крылья подошли бы тебе. Хороший контраст. Ангел посмотрел на него, но не стал спорить. Предположительно, он думал то же самое о Кроули с ангельскими крыльями, и Кроули не мог с ним не согласиться, потому что в любом случае он выглядел довольно великолепно. — Я уверен, что есть какая-то безопасная для перьев краска для волос, — продолжил он, и улыбнулся испуганному выражению ангела. — Ты бы не… — Демон, помни. — Да ты постоянно напоминаешь. — Ах, тебе будет скучно иначе, Ангел. Ангел выглядел так, словно хотел возразить, но покачал головой и кивнул. — Ну, наверное.