У моря

Дрожали пальцы. Дрожали губы. Дрожали чертовы занавески у открытого окна, и воздух дрожал, но не от холода. Тела дрожали рядом, сплетаясь как змеи под одеялом ночи. И лишь свеча танцевала с тенями на стенах. Тени сладостно и горько вздыхали, что-то шептали тем занавескам, танцевали со светом, друг с другом сплетались. Тела были рядом, и сердца две половины с треском и криком разрывались и соединялись снова и снова. Дано ли, суждено ли им встретиться когда-нибудь вновь? Когда-нибудь может быть и скоро, а может быть никогда. Но сейчас танцует свеча от дрожи дыхания, от шепота губ, от криков душ.

***

Их каждый запомнит надолго Изящные с длинными пальцами, без единого изъяна и даже намека. Нежнейшие крепкие руки и их прикосновения, отдающие странным запахом чернил, офисной бумаги и дорогой ткани костюмов. Руки шершавые, жилистые и крепкие, пропахшие глиной, прокопченые табаком и дымом, просоленные морем. Такие цепкие, сильные, но нисколько не грубые, они снова и снова что-то создают. Их завтрак, их уют, их воспоминания о холодом лете на побережье Кагосимы. И ту одинокую скульптуру, что останется стоять, бережно укрытая тканью от сквозняков. Вот только не руки, тонкими пальцами без изъянов, ничем не пахнут, не отдают тепла. Его рукам не хватит сил, чтобы так же легко создать в руках из глины жизнь, которую он не забудет никогда.