Замороженный Цветок

Первое, что сделал Тони, когда парализованное тело начало его нормально слушаться — повёл своего спасителя в мастерскую. Зря он что ли столько времени занимался протезом? А то с Зимнего хватит снова помчаться куда-то. Глаза у Солдата будто загорелись изнутри, когда он увидел протез. Нет, он конечно бывал в мастерской гения и видел прототипы, но этот был совершенно потрясающим. Куда более лёгкий и манёвренный, он вызывал невольное восхищение. Рука была его инструментом, его оружием, его частью и будто отдельным существом, и за её полезность можно было простить постоянную боль, тем более, что никто не ставил благополучие и комфорт Солдата на первое место. Никто — кроме Тони. Демонтировать руку оказалось немного сложнее, чем думал Старк. Даже не в плане общих трудностей, а в скорости выполнения, потому что действовать приходилось осторожно и медленно, чтобы не причинить боли мужчине. Тот же — терпеливо позволял неправильному технику работать, откровенно любуясь и профессиональными движениями, и сосредоточенным лицом. Тони был слишком занят, чтобы заметить. Поставить новый протез на место старого было уже легче и быстрее, хотя и тут возникали некие сложности — изобретатель бы поубивал тех, кто первоначально ставил руку, с особой жестокостью — это ж надо было так поиздеваться над мужчиной, чтобы настолько грубо сделать соединение мышц и металла, а ведь протез Зимнего был такой тяжёлый, что наверняка только добавляло неприятных ощущений. Вообще в создании руки тяжелее всего было придумать, как максимально уменьшить вес без вреда для устойчивости и стойкости, и при этом воссоздать то подобие нервной системы, не особо имея возможности со вкусом покопаться во внутренностях протеза. Так что Тони по сути изобретал — очень технологичный — велосипед, но оно того стоило. Всё-таки гений занимался этим так долго. Рука получилась, как живая, хоть и металлическая, и должна была слушаться своего обладателя просто с потрясающей точностью. — Это… невероятно, — хрипло прошептал Солдат, невольно выдавая все свои эмоции. — Это сплав металлов, из чего-то подобного состоит сейчас мой костюм. Только этот сплав более лёгкий, всё-таки тебе приходится обходиться своими силами, — Тони заботливо провёл по протезу, и Зимнему показалось, что он действительно почувствовал прикосновение. — Как ощущения? — Я… я не чувствую боли, — с неким замешательством сказал Солдат и на всякий случай пустил пластины протеза волнами. — Я всегда чувствовал боль. А сейчас — нет. Спасибо. — Протез конечно хорош, — с лёгким оттенком самодовольства согласился механик. — Но плечо может всё равно немного тянуть, плечо и основание протеза грубо соединены, потребуется хирургическое вмешательство, если ты конечно согласишься… — Отказано, — отрезал мужчина, нахмурившись. — Ладно-ладно, — изобретатель поднял руки, мол, сдаюсь. — Успокойся, большой парень. Никто тебя принуждать не будет. Я тоже не особо люблю ложиться под нож. — Тони потёр реактор у себя в груди. — Так, ладно, попробуй взять кружку, чтобы её не сломать. Только осторожнее. — Она… тёплая? — Солдат замер, когда поднял кружку, и посмотрел непонимающим взглядом сначала на новую руку, затем на гения. — Она нагрелась от близости к… О, ты имел в виду не это. Я забыл сказать, что тепло и холод — в разумном диапазоне, конечно же. Болевые ощущения я постарался свести к минимуму, но до конца избавиться от них не вышло, всё-таки в протезе своего рода нервная система. — Спасибо, механик-Тони, — от переизбытка чувств Зимний даже обнял Старка. — Спасибо. — Не за что, большой парень. Рад, что тебе понравилась обновка. *** Железный Человек — герой, что борется с террористами, и связывать его с Продавцом Смерти по меньшей мере глупо, по крайней мере так считает некая организация ЩИТ в общем и их отдельно взятый конкретный агент — Фил Коулсон. Тони считал иначе. Железный Человек и вправду не был оружием, он был протезом. Протезом, защищающим Старка от беспомощности, способом справиться с паническими приступами и кошмарами, в которых он снова попадал в плен или Обадайя успевал завершить начатое, ведь Зимний Солдат не приходил, будучи убитый кураторами… последнее было худшим, потому что остальное он уже пережил, а вот то, что за Зимним могут прийти — это было опасным будущим. Так что костюм служил в неком роде психологическими костылями. А ещё его собственным путём искупления за все те смерти, что принесло его оружие. Тони не был фаталистом, он считал, что люди сами строят свою судьбу, и он сейчас этим и занимался — строил мир будущего, находил способы защитить себя и близких, в общем делал всё, чтобы всё самое плохое оставалось там, где ему и место — в прошлом. Мнение толпы переменчиво, да, в этом гений пожалуй согласится и с Коулсоном, и с Роуди, вот только он тоже изменился, сбросил амплуа создателя оружия, и пусть следы прошлой деятельности будут иногда дышать ему в затылок, сейчас Старк Индастриз занимается более чем полезной для общества деятельностью. Так что изобретатель смел надеяться, что люди не особо разочаруются, когда узнают, что Железный Человек и новый, изменённый Тони Старк — одно и тоже лицо. А ЩИТ… он может идти к чёрту со своей этой якобы помощью в создании алиби. Ещё небось и шантажировать этим же будут потом. *** Железный Человек пришёлся по вкусу людям, но не Сенатору Стерну, остальные вроде не больно-то и против, да военным, что явно разочарованы его отказом продолжать их вооружение. — Старк Индастриз больше не занимается оружием, Сенатор, — отрезал Тони на слушании. — Железный Человек — это протез, бесполезный без меня самого. На него давили, ему угрожали, ему сулили награду — серьёзно? — и благодарность, но изобретатель оставался абсолютно непреклонным. От него временно отстали, по крайней мере, сделали вид — Роуди честно признался, что его попросили посодействовать, на что Тони просто пожал плечами, в будущем, возможно, он бы и создал другу его собственный костюм, но эта технология никогда не достанется военным. Тем не менее, не смотря на внешнее спокойствие Старка, этот месяц был довольно напряжённым. А потом, под его конец, Тони потерял сознание, просто работая в мастерской. И это был явно не хороший знак. Изобретатель очнулся лежа на коленях у Зимнего, и он бы оценил момент, если бы не резкая головная боль, как от похмелья, хотя он вроде не пил ничего, лёгкая слабость, как при начале простуды, раздражала до крайности. — Тебе стало плохо, — сказал очевидную вещь мужчина. — Ага, — легко согласился Тони. — Кажется, я всё же утомился. Это было не совсем так, он не так уж и давно спал, примерно часов шестнадцать до своего падения в обморок — сущие пустяки для привыкшего к ненормированному графику изобретателя. Только говорить об этом вслух он не хотел. — Тебе нужно спать, механик-Тони, — нахмурился Зимний. Гений едва заметно улыбнулся. — Так точно, — хмыкнул Старк. — Сейчас пойду. Джарвис, просканируй меня. Результаты сообщи завтра. У него было крайне нехорошее предчувствие. С его сердцем, что так и норовит пойти на свидание к застрявшей в груди шрапнели, нужно держать ухо в остро. — Механик-Тони? Старк закатил глаза. — Да иду я, иду, надзиратель ты мой. Может ещё и сон мой проконтролируешь, лежа в одной постели? — Так точно. — Я вообще-то пошутил, — осторожно заметил Тони. А в ответ — тишина. «Не тянуть с проверкой теории, да?» — подумалось Тони. Отвратительно, что и Роуди, и даже Инсен с его понимающими усмешками поняли раньше, чем он сам. Всё-таки, это же он здесь гений. Ладно, возможно, он не так уж и хорош в социальном взаимодействии. Но Тони боялся ошибиться, ясно? И испортить всё. И он всё ещё боится. Старк осторожно приблизился к Солдату. — Только не убивай меня сразу, ладно? — и поцеловал, предпочтя практику долгим разговорам. Потому что как объяснить это мужчине он не знал. Тут или пан или пропал. Причём, вероятно, в прямом смысле. Сердце колотилось о рёбра, а ладошки вспотели как у влюблённого подростка. Зимний замер и будто закаменел, осознав, что происходит. Поцелуй. Поцелуй? Разве поцелуи не признак любви? Разве они не происходят у пар? Он любил неправильного техника, но разве его цветы не остановили свой рост для какого-нибудь другого человека, что в отличии от Солдата не являлись банальным оружием? Разве любовь гения может доставаться такому как он? Зимний Солдат чувствовал горечь и что-то ещё, до крайности не понятное. Надежду? Но не могло же быть так, чтобы… Изобретатель отстранился, так и не получив ответа, и сделал шаг назад, и Солдат едва удержался от шага следом. — Я ошибся, да? — Старк почувствовал острое чувство разочарования. Когда он прокололся с Пеппер он ощутил облегчение, а сейчас — чуть ли не отчаяние. Странно. В Мисс Поттс он целенаправленно пытался влюбиться, потому что она хороший человек и прекрасный друг, и по итогу перепутал тёплую дружбу и взаимное уважение с любовью. А Зимний… — Не злись только. Мои цветы остановили свой рост пять лет назад, а я даже не знал этого, слишком давно перестал их считать, думая, что и сам пойму, когда влюблюсь, — Тони не кажется, что он ошибся. Потому что то, что он чувствует к мужчине куда выше дружбы. Как он мог не обнаружить этого сразу? Но Зимний Солдат похоже не ощущает ничего подобного, да? Но почему Старк тогда жив? Или ощущает, но не понимает? А может тому виной сыворотка суперсолдата? А что, привычные правила цветов с Зимним не работали. — Узнал там, в плену. Когда думал, что умру из-за тридцать пятого цветка, а их всего тридцать. И я подумал, что… Его словоизлияния прервали весьма интересным способом — поцелуем. Потому что Зимний Солдат, наконец, понял, что имел в виду механик-Тони. А ведь на его теле тоже перестали расцветать новые цветы пять лет назад, но в Гидре решили, что сыворотка наконец-то начала справляться с «заразой». Старк тянуть время не стал, ответил со всей нежностью и жаром, что нашёл внутри себя. Голова закружилась ещё сильнее от недостатка кислорода, но оно того явно стоило. — Скажи, что я не ошибся, — просит Тони в перерывах между торопливыми поцелуями. Это явно в новинку для Зимнего Солдата, но то ли в его давнем прошлом он был дамским угодником — что, если верить Говарду Старку, действительно так, то ли он быстро учится. Гению плевать, ему важно то, как Солдат бережно цепляется за его плечи, чтобы не сломать ничего своей металлической рукой, как тихо выдыхает, совершенно сбитый с толку, как становится более эмоциональным и пылким. — Прошу тебя… Это ведь так? — Так точно, — отвечает Зимний Солдат, и Тони чувствует себя наконец-то цельным. Мозаика складывается воедино, с тихим стуком соединяются изгибы паззла. Старк, даром, что гений, вёл себя как идиот, медля, имея возможность лишиться этого. Тони ещё не готов говорить вслух о любви, он только недавно осознал, что чувствует на самом деле, а Зимний Солдат слабо представляет себе, что такое эта любовь и как её требуется проявлять, вот только тон, которым был сказано это «так точно» выдавало его с головой, а взгляд Старка, направленный на мужчину и полный нежности и заботы, был куда громче всяких слов. Цветы не обмануть, как бы ты ни старался. Как бы не тупил, не глупил ты сам, они откроют тебе глаза. Тони рад, что это так.