Сгнившая плеяда

      В перерывах между заполнением документов Сарада разворачивалась лицом к окну, через которое долго наблюдала за мерно текущей жизнью своей деревни, а после снова возвращалась к работе и переставала думать о чем-то, кроме нее.       — Может, ты хотя бы поужинаешь?       — Я не голодна.       Сарада не выходила из своего кабинета с тех пор, как вернулась с Гокаге Кайдана. Отдых и безделье не способствовали ее активной умственной деятельности, и уж тем более не помогали в разработке эффективной стратегии нападения и обороны, требовавшейся в самое ближайшее время. Война уже стояла у нее за спиной.       — Не хочешь обсудить свои планы со мной?       — Их у меня пока нет.       Работать с Сарадой было задачей не из легких, и об этом Шикамару знал не понаслышке. Он хорошо помнил ее отца — дерзкого, волевого и еще более жесткого, чем она сама, — и был искренне благодарен судьбе за то, что дело приходилось иметь не с чистокровным представителем клана Учиха, на которого ему точно не хватило бы нервов и терпения. Стоило отдать Сараде должное, она пыталась слушать кого-то еще, помимо себя, не уничижала ничье мнение и достоинство, но редко опускалась до того, чтобы позволить чужим мыслям внести изменения в ее собственные размышления. Тем не менее, ее навыки решения тактических задач и унаследованная от отца сила великого вымершего клана помогали ей соответствовать уровню главы великой Скрытой Деревни, способной защитить ее в случае опасности. Шикамару, подкованный многолетним опытом работы, вносил свою лепту в разработку весьма успешных стратегических планов, но, как показывала практика, Сарада неплохо справлялась и в одиночку.       — Ладно, допустим, — Шикамару тяжело вздохнул, пригладил темные волосы с легкой сединой ладонью и собрал со стола Хокаге все подписанные документы в одну стопку. — Знаешь ли, я был советником трех Хокаге, служивших этой деревне до тебя. С каждым из них было трудно работать, и каждый из них требовал индивидуального подхода к своей… неординарной личности. Хочу отметить, что я — единственный советник Хокаге, продержавшийся на своем посту больше тридцати лет. Всех трех твоих предшественников я заставлял прерываться на обед, и ты — не исключение. Намек понят? Не трепи мне нервы.       — Ладно, допустим, — усмехнулась Сарада, негласно согласившись не спорить с Шикамару в этот раз. В конце концов, ей стоило проявить хоть долю уважения к человеку, беспрекословно следовавшему ее указаниям в течение последних четырех лет. Было неизвестно, когда им удастся также спокойно встретить наступление ночи в следующий раз.       Шикамару никогда не приветствовал образ жизни Девятой Хокаге, но поделать с этим ничего не мог. Сарада тратила на сон до четырех часов в сутки, много работала, мало ела и почти никогда не выделяла свободное время на развлечения или отдых «для души». Хината была единственным человеком в ее окружении, не оставлявшим попытки убедить ее заняться в этой жизни чем-то еще: чем-то приятным, интересным, что могло бы принести ей удовольствие и позволить почувствовать вкус жизни. Хината часто напоминала Сараде о том, что у нее есть дети, которым мать нужна была ничуть не меньше, чем ей самой.       Время неумолимо шло вперед, а небо над головами живущих не менялось точно также, как они сами. Стоило ли Хинате так рвать душу ради той, которая не собиралась ее слушать?       Время перевалило за полночь. Коноха, за последние десять лет разросшаяся до величественных масштабов, пестрила яркими огнями и разноцветными красками даже ночью. Сарада потратила много сил и времени ради того, чтобы достигнуть удовлетворительного уровня развития инфраструктуры своей деревни и повысить качество жизни ее населения, и искренне наслаждалась плодами своих трудов, которые пожинала день ото дня. Сараде нравилось смотреть на то, что было создано благодаря ее чрезмерным стараниям, и ради чего ей пришлось пожертвовать собственной свободой. Но она ни о чем не жалела. Во всяком случае, именно такой ответ получали те, кто рисковали задать своевольной Хокаге не совсем корректный вопрос о ее личной и семейной жизни, которую она обменяла на придуманные ею же принципы и идеалы. Тем не менее, более развернутого объяснения никто от нее так и не добился.       — Надеюсь, ты сама найдешь, чем поживиться? — нетерпеливо поинтересовался Шикамару, когда Сарада, наконец, удосужилась повернуться к нему лицом. — И ради Бога, никакого рамена. Найди какое-нибудь круглосуточное заведение с нормальным меню.       — У тебя какой-то пунктик на тему еды?       — Когда доживешь до моих лет, тогда и поймешь всю важность регулярного приема пищи.       — Ладно, ладно, сделаю вид, что я с тобой согласна, — Сарада тихо хмыкнула и сдержала едва не сорвавшийся с губ смешок. — Кстати, среди всех твоих многочисленных талантов случайно не затерялись навыки парикмахера?       — Смею тебя огорчить, но я даже балет танцую лучше.       — Правда? Должно быть, занятное зрелище, — Сарада задумчиво прикрыла глаза, на секунду представив образ Шикамару, скованного в нелепую балетную пачку. Она сделала глубокий вдох и достала из ящика стола канцелярские ножницы. — Однако, мне все равно нужна твоя помощь.       Шикамару всегда был достаточно догадливым, поэтому лишних вопросов задавать не стал. Он неспешно подошел к Сараде, стоило ей подняться с кресла и развернуться к нему спиной, и неуверенно забрал у нее протянутые ему ножницы. Шикамару неуверенно вертел их в руках, будто бы пытался вспомнить, как ими пользоваться. Сарада распустила заплетенные в плотную косу волосы и запустила в них пальцы, быстро расчесывая и расправляя.       Шикамару поджимал губы, чувствуя себя в этом ситуации совсем некомфортно. Ему не хотелось обрезать эти длинные, густые, черные, как смоль, волосы, которые так же, как и сама Сарада, росли у него на глазах в течение стольких лет, но спорить и отстаивать свою правоту было бесполезно. Шикамару долго настраивался, присматривался, старался встать так, чтобы не загораживать самому себе свет от лампы, и размышлял, с какой стороны подойти к поставленной перед ним задаче. Он был способен за кратчайший промежуток времени придумать оптимальный план по поимке вражеских шиноби, напавших на деревню посреди ночи, но отрезать волосы, которым не желал подобной судьбы, для него было слишком сложно. Неужели с возрастом он стал настолько сентиментален?       — Чего ты медлишь? Я попросила тебя помочь мне с волосами, а не выколоть кому-то глаза. Шикамару недовольно хмыкнул, взял себя в руки и, скрепя сердце, несколькими плавными движениями срезал не менее тридцати сантиметров волос. Черные пряди рассыпались по полу и в одно мгновенье потускнели. Шикамару поспешил отложить ножницы в сторону, а Сарада попыталась наощупь оценить качество проделанной работы.       — Не так уж и плохо, — кивнула она. — Мне идет каре?       — Более чем, — Шикамару обтрусил руки, будто бы до этого в чем-то их испачкал.       — Я могу узнать, для чего мне пришлось это делать?       — Длинные волосы — это неудобно.       — И ты пришла к этому выводу только сейчас?       — Они начали меня раздражать, — Сарада растерла ладонью раскрасневшуюся сзади шею. — Хорошо, что я сняла очки больше десяти лет назад.       — Ты не могла найти круглосуточную парикмахерскую и не травмировать мою тонкую душевную организацию?       — У меня нет на это времени, — Сарада развернулась к Шикамару лицом и мотнула головой, почувствовал удивительную легкость во всем теле. — Распорядись принести мне униформу АНБУ.       — Зачем? — Шикамару подозрительно нахмурился, но не получил в ответ ничего, кроме невеселого смешка. — Хотя, почему я спрашиваю? Как же мне надоела…       — …моя работа, — закончила за него фразу Сарада. — Я слышу это в десятый раз. Чего же ты продолжаешь меня терпеть?       Шикамару замер, будто загипнотизированный, вглядываясь в уже не спрятанный за челкой риннеган, и лишь с большим трудом заставил себя отвести глаза в сторону.       — Из уважения, — недовольно процедил он сквозь зубы.       — К кому?       — Не к тебе точно.       Сарада ехидно прыснула от смеха.       — Прошло столько лет, а ты так и не научился говорить людям в лицо то, что о них думаешь.       — И жалею об этом.       Сарада тяжело вздохнула и задумчиво почесала голову.       — Через час объяви об экстренном происшествии и распорядись, чтобы мирных жителей спрятали в убежищах. Собери семью, отправься в безопасное место вместе с ними и больше здесь не появляйся, — Сарада прошла мимо Шикамару и остановилась в дверях. — Я не знаю, когда вернусь. Кроме тебя и отряда АНБУ никто не должен знать о том, что меня не будет в деревне.       — Куда ты пойдешь?       — Решать некоторые проблемы.       Шикамару досадно вздохнул, достал из кармана штанов сигареты и закурил, заметив плотно закрытые окна в кабинете.       — Ты видела их? — он глянул на Сараду через плечо и дождался утвердительного кивка. — Они правда вернулись?       — Мицуки воскресил их. И нет, я не знала о том, что он собирался это сделать… В противном случае, я бы уже давно отсекла ему голову.       Сарада спешно покинула резиденцию Хокаге и быстро направилась в сторону Ичираку — единственной раменной в Конохе. Несмотря на серьезную конкуренцию в виде остальных предприятий общественного питания, количество которых увеличивалось в геометрической прогрессии, это небольшое кафе продолжало пользоваться огромным спросом. Многие пытались повторить вкус его лапши в собственных заведениях, но достойного двойника не получилось ни у кого. Сарада никогда не была привередлива к еде, не рвалась дегустировать новые блюда в новомодных ресторанах, как это любили делать многие ее знакомые, а потому отдавалась во власть собственных привычек и рамена, любовь к которому ей когда-то привил Наруто.       — Ого, какие гости к нам пожаловали! — молодая девушка в форме официантки встретила Сараду у входа и лучезарной ей улыбнулась.       — Привет, Норико, — Сарада устало улыбнулась в ответ.       — Я люблю ночные смены лишь за шанс встретить вас здесь, Хокаге-сама. Жаль, что вы приходите к нам только в это время суток. Вам как обычно?       В тот раз у Сарады не было настроения для длительных разговоров и рассказов без умолку лепечущей о своем сыне официантки. К счастью, та обладала острым чутьем, и сразу поняла, что лезть к Хокаге с болтовней в ту ночь точно не стоило.       Сарада постоянно следила за временем и не тратила его попусту. Поев и запив свой поздний ужин стаканом яблочного сока, она снова вышла на улицу и полной грудью вдохнула свежий летний воздух, пропитанный ароматом цветущих растений. Она быстрым шагом двинулась в сторону кладбища Конохи, пробираясь мимо оживленных улиц по тихим и неприметным переулкам, в которых мало кого можно встретить даже в светлое время суток. Ей было проще пресечь случайную встречу с местными жителями на корню, чем потом еще полчаса потратить на то, чтобы отвязаться от их расспросов и настойчивого внимания.       Сарада поздно вспомнила про цветы, но тут же подумала, что искать круглосуточный цветочный магазин ей пришлось бы слишком долго. Она ступила на территорию кладбища, которую ночью обычно никто не посещал, и на секунду остановилась, задумавшись, с какой стороны ей стоило начать свой привычный обход.       Сарада пожалела о том, что не могла уделить этому месту столько внимания, сколько ей того хотелось. Она с закрытыми глазами могла найти могилу своей матери, к который наведывалась с завидной регулярностью, но около которой не задерживалась дольше, чем на несколько минут, всеми силами сопротивляясь обуревающим ее воспоминаниям. Смахнув ладонью пыль, осевшую на гладкой могильной плите, Сарада двинулась дальше, к месту захоронения своего отца.       — Ты мертв, но в то же время это не мешает тебе разгуливать по этой земле вместе со мной. Но я все равно скучаю по тебе.       Сарада села на землю около могильной плиты Боруто и тяжело вздохнула. Она давно перестала разговаривать с ним, хотя раньше наивно считала, что ей от этого становилось легче.       У Сарады заканчивалось время. Она остановилась около могилы Мио Акимичи и растеряно уставилась на свои ноги, не желая вспоминать то, что тогда произошло.       — Прости. Так было нужно.       Сарада шаркнула ногой по земле. Пришло время идти.

***

      Мизуки открыла глаза, когда начало рассветать. Она услышала рядом подозрительное шуршание и нехотя села, отлепившись от теплой спины Акио. Сидевший рядом на корточках Наруто лениво ворошил палкой остывшие угольки в костре и задумчиво покачивался из стороны в сторону.       — О, привет! — он поздоровался, заметив проснувшуюся Мизуки, и широко улыбнулся, оторвавшись от своего нудного занятия.       — Доброе утро, — Мизуки зевнула, потерев рукой глаза. Ей по-прежнему хотелось спать, и усталость никуда не делась, но чувствовала она себя определенно лучше, чем несколькими часами ранее, когда только готовилась ко сну. — Что ты делаешь?       — Развлекаюсь, — Наруто ненавистно посмотрел на надломившуюся в его руке палку и отшвырнул ее в сторону. — Чуть не умер от скуки.       — «Чуть» не считается, — Мизуки тихо хихикнула и поднялась на ноги, непроизвольно поправив волосы и одежду. — Почему ты никого не разбудил?       — Вам спать нужно, — Наруто хмыкнул и задумчиво почесал голову. — Мы пока никуда не спешим.       — А где Саске? — Мизуки осмотрелась, но нашла лишь свернувшегося рядом с ней калачиком Акио и тихо посапывающего на траве Мицуки.       — Ушел к ручью, — сердито пробурчал Наруто, явно недовольный тем, что тот снова оставил его одного. — Может, позовешь его? Я устал ждать.       — А где ручей?       — В той стороне, — Наруто указал пальцем на чащу леса. — В двухстах метрах.       Мизуки молча двинулась в темные дебри. В окружении тишины, утренней прохлады и угрожающе нависающих сверху крон деревьев она чувствовала себя скованно и некомфортно. Во многом, из-за отсутствия пространства для маневра, необходимого любому шиноби для того, чтобы уйти от нападения противника и самому успеть броситься в атаку. Мизуки хорошо знала тактику ведения боя и могла дословно пересказать о ней все, что прочитала в учебнике, но с применением всего выученного на практике она испытывала некоторые проблемы. Неуверенность в себе и своих силах приносила результаты, особенно на заданиях, когда скорость и слаженность командных действий особенно влияла на исход миссии. Мизуки при виде врага терялась, забывала обо всем и лишь отбивалась от направленных в ее сторону атак в надежде выбить для себя немного времени… и дождаться Индры, который должен был ее спасти. Она никогда не любила об этом думать.       Мизуки старалась смотреть под ноги, чтобы не споткнуться, не упасть и не пораниться. Она на секунду остановилась, прислушавшись, и отчетливо различила среди легкого шелеста листьев и голосистого пения проснувшихся птиц слабо шумящий поток воды.       Мизуки вышла на свободную от деревьев местность, присмотрелась к мелкому быстрому ручью с кристально чистой прозрачной водой и оглянулась. Она заметила вдалеке Саске, сидящего на возвышающемся над водоемом камне, и неспешно двинулась к нему.       Саске был неподвижен, не реагировал ни на что вокруг и лишь вглядывался в протекавшую вдоль камня воду, но Мизуки не смела сомневаться в том, что он уже давно почувствовал ее присутствие на более дальнем расстоянии. Она тихо подступила к нему и испуганно дернулась от неожиданности, когда он одним ловким движением метнул сюрикен в воду.       — Садись рядом.       Мизуки молча кивнула сама себе и приняла приглашение, забравшись на высокий камень, сев на его краю и свесив с него ноги. Валун возвышался над землей не более, чем на два метра, и не позволял заглянуть за кроны деревьев со своей высоты.       — Наруто попросил тебя позвать, — Мизуки не знала, с чего начать разговор. Она нервно терла ладони друг о друга, вглядывалась в лесную чащу и рассматривала длинный ручей, скрывающийся в глубине лесной чащи с обеих сторон от нее.       — Неужели он чуть не умер от скуки? — Саске тихо хмыкнул, продолжая внимательно вглядываться в воду.       — Что-то вроде того, — Мизуки улыбнулась и растерянно почесала затылок. — Он выглядел покинутым.       — Он звереет от безделья.       Мизуки задумчиво покачивала ногой, тихо постукивая пяткой по крепкому камню.       — Пойдем обратно в лагерь? — тихо предложила она.       — Когда рассветет. Оставь своим товарищам еще немного времени на сон.       Мизуки молча согласилась. Она непроизвольно обняла себя за плечи, когда подул холодный ветер.       — Расскажи мне про Индру, — неожиданно попросил Саске, чем заставил Мизуки заметно напрячься и задуматься.       Она задумалась, пыталась вспомнить что-то конкретное, интересное и необычное, но не упускала из виду и то, что ее брат и так всегда был не таким, как все. Он много тренировался — как один, так и со своей командой, — мало времени проводил дома, почти никогда не сидел без дела и почти все свое свободное время тратил на младшую сестру, которая долго не хотела признавать тот факт, что больше всех остальных нуждалась в его компании.       — Он боится воды, — Мизуки улыбнулась, хоть и не видела в этих воспоминаниях ничего забавного. — Это первое, что пришло мне на ум.       — Почему боится?       — Нам по шесть лет было, — Мизуки сделала глубокий вдох. — Он тогда пробудил свой шаринган. И я тоже. Стоит признать, это было очень страшно.       Ей потребовалась пара минут, чтобы собраться с мыслями и решить, с чего начать.       — На самом деле, все гораздо прозаичнее, и ничего необычного тогда не случилось, — Мизуки напряженно заламывала пальцы и старалась смотреть куда-то в сторону, чтобы случайно не встретиться с Саске взглядом. — Мама не боялась отпускать нас гулять одних, без Акио. Мы много времени проводили у реки, потому что Индра любил кидать камни в воду и уже тогда учился пускать блинчики. В тот день было ветрено и пасмурно. Индра заметил в воде тонущего котенка и ринулся спасать его, а я… Я испугалась, сказала, что там глубоко, и что он плохо плавает, а потом схватила его за руку. Мы вместе упали в воду. Я почти не помню, что произошло потом. Я поняла, что тону, и почему-то не испугалась… Но я чувствовала барахтавшегося рядом Индру и боялась, что он может остаться под водой вместе со мной. А потом кто-то вытащил нас на берег, и нам посчастливилось выжить. С тех пор Индра избегает все большие скопления воды. Он даже ванну принимать не любит.       — А ты не боишься воды?       — Нет. Я даже научилась неплохо плавать, — Мизуки смущенно улыбнулась и поджала губы. — Но при этом… Индра больше ничего не боится. Даже на миссиях он первым рвался в бой, еще умудрялся прикрывать меня. В нашей команде из трех человек он всегда был самым… Талантливым. Наш сэнсэй всегда говорил, что он станет великим шиноби… Я не боюсь воды, но боюсь всего остального.       Мизуки подняла голову и растерянно вздрогнула, встретившись взглядом с глазами Саске — черными, неживыми и неподвижными, как у каменной статуи, что при всей своей молчаливости заглядывали в самую душу.       — Что? — недоуменно спросила Мизуки, которой не стоило забывать о том, с кем ей приходилось иметь дело.       — Это была занимательная история, — Саске легко улыбнулся и снова перевел взгляд на ручей, через секунду метнув в него заранее приготовленный сюрикен. Взбудораженный внезапным толчком ил поднялся со дна ручья. — Я тоже не люблю воду.       — Почему?       — Я не умею плавать.       — Потому что при жизни у тебя была одна рука?       — Да.       — Мама почти ничего о тебе не рассказывала, — Мизуки опустила голову, уставившись на свои колени. — Поэтому я спрашивала обо всем у бабушки.       — У Сакуры?       — Да, — Мизуки грустно улыбнулась. — В библиотеке хранится много информации о тебе, но мне не удалось получить к ней доступ. Тем не менее, бабушка сказала, что от нее я могу узнать гораздо больше.       — И о чем же она тебе рассказала?       — Ты был очень вспыльчивым и раздражительным.       — Об этом может сказать кто угодно.       — Но еще чувственным и очень скрытным.       — Часть правды в этом есть.       — А еще ты был сильнейшим шиноби своего времени.       Саске тихо хмыкнул. Уголки его губ дрогнули в ухмылке.       — Как Индра пробудил свой мангекье шаринган? — внезапно спросил Саске. Мизуки боялась услышать вопрос.       — После того, как мама… обвинила его в измене, — выдохнула Мизуки, вновь ощутив то жгучее и болезненное чувство безысходности, что она испытала при виде своего брата, скованного в смирительную рубашку. Он не был преступником. Он ничего не сделал. Он не заслужил подобного к себе обращения, но переубедить уверенную в себе и своих действиях Девятую Хокаге не смогла даже ее собственная дочь. Мизуки страдала от собственного бессилия, но не могла ничего исправить. Именно по этой причине живым пришлось обратиться за помощью к мертвым.       — Нет, я не об этом, — отмахнулся Саске, прекрасно понимая чувства Индры, втоптанные в грязь его собственной матерью. — Кто умер?       Мизуки поежилась от холода и крепче обняла себя за плечи, впившись ногтями в кожу. Саске бегло глянул на нее, почувствовав резко возросшее в воздухе напряжение.       — Мне обязательно отвечать на этот вопрос?       — Нет, если ты спрашиваешь, — Саске поднялся на ноги и вытащил из подсумка еще один сюрикен. Мизуки последовала его примеру и поспешила встать с еще более холодного, чем ветер, камня. — Солнце встало, пора возвращаться.       Саске остановился, задержал взгляд на воде и метнул в нее сюрикен. Мизуки подозрительно на него покосилась.       — Что ты делаешь?       — Рыбу ловлю.       Саске спрыгнул с камня прямо в воду и наклонился, чтобы подобрать несколько убитых рыб. Что-то более крупное вряд ли водилось в этих местах, но этим хотя бы можно было набить животы. Он спрятал мокрые сюрикены обратно в подсумок и вышел на берег.

***

      — Почему, говоришь, у него есть вторая рука? — Наруто пихнул локтем сидевшего рядом с Саске и благоразумно отодвинулся немного подальше. Тот на секунду отвлекся от изучения разложенной перед ним карты, но решил промолчать.       — Орочимару усовершенствовал технику воскрешения, хоть и применил он ее после этого всего несколько раз, — Мицуки выбросил остатки от своей рыбы в костер и бегло глянул на Акио, с поразительным аппетитом уплетавшим свою порцию пресного завтрака. — Одно из нововведений позволяет возвращать воскрешенным утраченные части тела. Поэтому у Саске появилась еще одна рука, а ты больше не нуждаешься в протезе.       — Кстати, а кого ты выбрал в качестве жертв? — Наруто задумчиво почесал голову.       — Искусственно-выращенные эмбрионы. Коноха знает не обо всех моих лабораториях, — Мицуки улыбнулся. — Эти эмбрионы обладают повышенным запасом прочности и выносливости, поэтому могут жить не только в пробирке, но всего несколько часов.       — Это жестоко, — промычал Акио с набитым ртом и выбросил остатки рыбы в костер.       Мизуки тихо хмыкнула, но молча продолжила кушать.       — Аппетит пропал?       — Нет, я просто доел.       — Ты решил, что нам делать? — Наруто настойчиво пихнул Саске кулаком в плечо. Тот не рассвирепел, но с трудом сдержался, чтобы не выплеснуть на несносного Узумаки все зародившееся в груди раздражение.       — Отправимся в Страну Огня, — Саске сложил карту и спрятал ее в сумку. — Коноха скоро окажется в эпицентре событий, поэтому если Индра захочет поучаствовать в войне, то не сможет обойти деревню стороной.       — Надеюсь, Сарада добилась того, чего хотела, — Наруто недовольно фыркнул и поднялся на ноги. — Нам пора идти. Эй, Саске, а ты точно не можешь перенести нас с помощью своего глаза?       — Нет, я не могу открыть портал. Даже Аменотеджикара работает только один раз перед полной перезарядкой, — Саске поднял свой плащ с земли и отряхнул его от пыли.       — Сарада может использовать Аменотеджикару четыре раза подряд, — добавил Мицуки. — Но по поводу перемещения между измерениями я ничего не знаю.       — Ты хотел, чтобы она забрала себе твои глаза? — поинтересовался Наруто, хоть и не видел в этом положении дел ничего удивительного.       — Я знал, что рано или поздно они ей пригодятся, поэтому и попросил Мицуки приберечь их до нужного момента, — Саске поднялся на ноги и закрепил плащ на шее.       — Сарада пробудила мангекье шаринган после того, как вы погибли, — Мицуки затушил догоравший костер, на котором ему не так давно пришлось жарить рыбу, засыпал его землей.       — Она ослепла?       — В двадцать лет. После того, как злоупотребила своей силой во время нападения на Коноху.       — Не хочу никого отвлекать, но у нас закончилась вода, — Акио, не желавший разговаривать на подобные темы, вытащил из сумки несколько пустых бутылок и разложил их на земле. — Кому-то придется заскочить на ручей, иначе до Страны Огня мы живыми не доберемся.       — Я схожу, — тут же предложила свою кандидатуру Мизуки и подскочила на ноги, приготовившись идти.       — Вообще-то, это я… — начал было Акио, но тут же оказался перебит на полу-фразе.       — По тебе не было заметно, что ты хочешь куда-то сходить, — Мизуки хмыкнула, подхватила с земли пустые бутылки и двинулась в чащу леса, хорошо запомнив дорогу к ручью.       Акио не хотел отпускать свою племянницу одну, но возражать не стал. Он видел в ней девушку, нуждающуюся в защите и присмотре, забывал, сколько ей лет, и порой беспокоился о ней гораздо сильнее, чем того требовала ситуация. Поход за водой к ручью — не такое уж и опасное занятие, особенно, если двигаться к нему по одной и той же дороге, но Акио все равно чувствовал себя неспокойно. Как обычно.       — Сколько нам придется идти в Страну Огня? — поинтересовался Наруто, не закончив на этом забрасывать Мицуки вопросами.       Саске не вслушивался и думал о совершенно других вещах. Он прислушивался к своим ощущениям, внимательно вглядывался в чащу леса и не верил окружавшей его тишине. Саске не чувствовал ничьего присутствия, как и его глаза не видели ничего подозрительного. Он медленно двинулся к чаще леса, по направлению к восходящего солнцу, все еще слыша разговоры за своей спиной.       Саске отскочил назад за секунду до того, как все вокруг окутал серый густой дым — ничего нельзя было разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки. Учиха непроизвольно зажал нос рукавом, но тут же вспомнил, что это было ни к чему. Он сделал резкий шаг вперед и ударился лбом о перегородившую проход стену. Барьер, покрытый светло-фиолетовой дымкой, не пускал его вперед.

***

      Мизуки добралась до ручья без лишних происшествий. Подозрительно оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, она аккуратно зашла в воду. Быстро окутавший ноги холод хорошо взбодрил и заставил ее работать активнее. Мизуки двинулась на середину ручья, где уровень воды доходил до колена, и где набрать вместе с ней ил и грязь было гораздо труднее. Вдоволь напившись, она опустила бутылки под воду, наблюдая, как выходившие из них пузырьки воздуха лопались на поверхности.       «Он уже здесь».       Мизуки вздрогнула, вновь услышав в своей голове голос Курамы. Она промолчала, бегло оглянулась и попыталась закрутить крышку одной из бутылок дрожащими руками, едва не уронив все остальное, что держала навесу. Стоило поторопиться и поскорее вернуться обратно.       «Эй, девка. Слышишь?»       Мизуки замерла, прижав к себе бутылки и задержав дыхание. Несколько секунд было тихо, но потом издалека раздался громкий гул и топот, стремительно приближавшийся к ней со стороны лесной чащи. Вепрь? Нет, как минимум, стадо вепрей.       «Да не стой ты столбом! Ай, что с тебя взять…»       Мизуки испуганно выронила бутылки из рук, когда кто-то схватил ее сзади, прижал ее руки к туловищу и вытащил из воды, чтобы затащить в чащу леса. Она попыталась вырваться и закричать, но человек крепко зажал ее рот ладонью и силой заставил сесть на землю, прячась вместе с ней за широким стволом ближайшего дерева.       — Тихо.       Мизуки вздрогнула и мотнула головой, удивленно узнав в незнакомце Индру, крепко прижимавшего ее спиной к своей груди. Радость и страх охватили ее в одно мгновение, но гул, нараставший с каждой секундой, снова привлек ее внимание.       — Тихо, — снова прошипел он ей на ухо и убрал ладонь ото рта.       — Что ты здесь делаешь? — тихо спросила она и закусила губу.       Стадо чудовищ, топтавшее все, что попадалось у него на пути, выбежало из леса, чтобы пересечь ручей и снова ринуться в чащу. Мизуки никогда не видела подобных существ ни в жизни, ни в учебниках, хоть ей и довелось перечитать все находившиеся в библиотеке книги о крупных животных и том, как им противостоять. Они были ничуть не меньше вепрей, но обладали куда более угрожающей мордой и массивным телом, покрытом короткой темной шерстью. Тяжелые когтистые лапы разбрызгивали воду во все стороны — под ними дрожала земля. Стадо двигалось одной линией. Ни одно чудовище не покидало строй и не отвлекалось ни на что вокруг. Они преодолевали ручей за один прыжок и устремлялись дальше, ломая толстые стволы деревьев.       — Идем, нужно уходить.